Искра

Москва

Шепс подошел к медсестре в реанимации. — Здравствуйте, мне нужен Станислав Александрович. — Мог бы просто позвонить, — рассмеялся мужчина, — заходи, Олежа. Они зашли в кабинет врача, и Олег поставил пакет на стол. — Мама очень старалась. — Верю, дорогой, — заглядывает, — верю. Лучшая настойка прямиком с родных земель. Станислав Александрович — хороший друг его отца, который совсем недавно переехал в Москву. — Как тебе город? — Красивый, но такой людный. Всё ещё привыкнуть не могу, что так много всего: люди, звуки, улицы, ветки метро. — Ох, — хохочет, — метро — отдельная тема. — Рассказывай, крестничек, когда женишься? — На следующей неделе, — усмехнулся. Краем глаза он заметил медицинскую карту с именем Иоланта. — Интересное имя. — Как и история, — вздохнул, — но грустная. — А что с ней? — Пойдём, — поднимается, — покажу. Они подошли к палате. Девушка была подключена к аппаратам жизнеобеспечения, кислороду и датчикам, на лице огромное ссадин, кровоподтёков, рука в гипсе. Выглядела ужасно. — Ужас, — опешил, — кто её так? — Сожитель. С балкона третьего этажа выкинул, а перед этим чуть не превратил в отбивную с помощью деревянной биты. Множественные ушибы внутренних органов, гематомы, сотрясение головного мозга, перелом шести рёбер. Организм отказывается работать, и мы решили ввести её в состояние медикаментозной комы, но, — снял очки, — ничего… Совершенно ничего. — Вообще? — Да… Сама не дышит, не ест. Состояние критическое. Не умерла, но и не живёт. Позавчера пережила третью клиническую смерть, еле реанимировали… Когда мозг умрёт, то мы будем вынуждены отключить её от всех аппаратов. — Вы этого ждёте? — Нет, ты чего хоть? — удивился, — наша задача — сохранить жизнь, но, — прикусил губу, — Иоланта уже светится, как новогодняя ёлка. — Рак? — Лёгких. Пытаемся всеми силами как-либо помочь, а какого-либо прогресса нет. Метастазы разрастаются, как плесень, очень агрессивная форма болезни. Олег с нескрываемым ужасом смотрел на неё. В какой-то момент навернулись слёзы сожаления и сострадания. Ему стало так жалко незнакомую девушку. — У неё есть друзья? Семья? — За полтора месяца никто не пришёл. Сожитель в КПЗ, звонили её матери — бухает, подружки обещали помочь, навестить… Ни-ко-го… — Такая молодая… — К сожалению, онкология не смотрит на возраст. Шепс остался под впечатлением после посещения реанимации. Настолько, что несколько дней думал про эту несчастную девушку. — Олег, отпусти эту ситуацию, — Саша делает кофе, — чем ты можешь помочь? — Чем-то могу, — смотрит в окно, — человек без внимания и заботы погибает, как цветок. Мне её жаль… И самое ужасное то, — отводит взгляд, — я не чувствую её энергию. Ощущения говорят, что она мертва, но вижу живого человека. На следующий день он вновь оказался в клинике. В рюкзаке лежала серия книг «Гарри Поттер». — Ты чего? — Станислав Александрович. — Подумал, может, мне стоит как-то ей помочь? Побыть рядом, чтобы она ощутила поддержку. — Считаешь, что хорошее отношение спасет жизнь? Олег, — положил ему руку на плечо, — я понимаю, твои чувства более чёткие и ясные, чем у других людей, но таких чудес не бывает, сынок. Она мертвец, вопрос лишь во времени… — Попытаюсь, — снял портфель, — буду читать ей книжки. — Бесполезно отговаривать? — Да. — Провожу тебя. Мужчина вручил ему халат, новые бахилы, и запустил в палату. — Не шали. Здесь очень пахнет больницей. Чистота, всё такое стерильное. — Не буду. Ему было больно находиться рядом с ней, зная, что она никому не нужна. Её просто оставили, когда стало плохо. Светло-русые волосы заплетены в аккуратную косичку, а длинные коричневые ресницы подкручены, как у настоящей куклы. Еле заметные веснушки рассыпались по щекам, но удивило больше то, что раны как-то плохо заживают. Лишь некоторые увечья, точнее, синяки, начали проходить. — Надеюсь, ты любишь Гарри Поттера, — открыл содержание, — начнём? Мистер и миссис Дурсль проживали в доме номер четыре по Тисовой улице и всегда с гордостью заявляли, что они, слава богу, абсолютно нормальные люди. Уж от кого-кого, а от них никак нельзя было ожидать, чтобы они попали в какую-нибудь странную или загадочную ситуацию. Мистер и миссис Дурсль весьма неодобрительно относились к любым странностям, загадкам и прочей ерунде. Под звуки работающей аппаратуры, вентиляции и шороха за дверью, Олег начал путешествие в мир магии и волшебства. — Олежа, — заглянула медсестра, — ты пирог с картошкой и мясом будешь? Голодный сидишь, да? — Ну, — замялся, — чуть-чуть. — Откладывай книжку. Пойдём… Пирог был очень вкусным и даже тёплым. — А что, к этой девушке вообще никто не приходил? — Нет, — наливает чай, — знаешь, я когда-то работала в роддоме, и там была палата с детишками-отказниками. Вот Ланта мне напоминает малышку, от которой все отказались. Когда привезли её, то, — махнула рукой, — я её к покойникам приписала. Вся в крови, еле дышит, рука в другую сторону. Изверг, а не человек. Многое видела за сорок лет работы, но такое… Ты-то чего помогать надумал? — Жалко стало, — размешивает сахар, — одинокая. Если всё действительно так плохо, то мне хотелось бы, чтобы Иоланта в последний момент не была одна. Хотя бы почувствовала то, что кто-то рядом с ней, кто-то переживал, кто-то заботился… — Зачем тебе эту боль через себя пропускать? — Вдруг, ей легче станет… Медиум приходил в реанимацию каждый день, прочитывая девушке вслух четыре главы Гарри Поттера, так прошло около двух недель. Уехал на несколько дней на съёмки. — Ты какой-то волшебник, — Станислав Александрович встретил молодого человека. — Чего? — Два дня назад пришла в сознание. — Серьёзно?! — улыбается, — шутишь? — Нет же. Иди, герой, на тебя посмотреть хотят. Говорит, что слышала, как ты ей сказки читаешь. С трепетом внутри, и с детской радостью, Олег быстрым шагом направился в палату. — Привет, — заглядывает. — Здравствуй, — шёпотом. Иоланта еле улыбнулась, приветствуя взглядом своего нового знакомого. — Меня зовут Олег, — присаживается рядом. — Иоланта. Сил нет. Даже говорить было тяжело, как и держать глаза открытыми. Благо, что сняли кислородную маску, заменив на трубки. — Как себя чувствуешь? — Сойдёт, — облизнула пересохшие губы. Он налил воды в стакан и с помощью трубочки напоил её. Ланта ухватилась за его руку, чтобы приподняться. Какой же он тёпленький... — У тебя красивый… Красивый голос, — выдыхает, — приятно слушать. — Спасибо. — Ещё почитаешь? Я люблю Гарри Поттера. — Конечно, — достаёт книгу, — узник Азкабана. Голос молодого человека действовал на Ланту как снотворное. — Гарри переписал про Венделину и опять прислушался. Тишина. Только толстый Дадли похрапывает у себя в комнате. Должно быть, очень поздно, глаза слипаются, пора спать — сочинение можно дописать и завтра ночью. Гарри закрыл чернильницу, встал с кровати и вытащил из-под нее старую наволочку. Сунул в нее фонарик, «Историю магии», сочинение, перо и пузырек с чернилами. Под кроватью вынималась старая паркетина, в полу под ней была большая ниша, туда он все и спрятал. Выпрямившись, Гарри потянулся и взглянул на светящийся циферблат часов на тумбочке. Час ночи. Как же он мог забыть? Вот уже час, как ему исполнилось тринадцать лет! У Гарри есть и такая особенность. Он не радуется своим дням рождениям. Какая тут радость! В этот день, — заметил, что заснула, — ему никогда и открыток не присылали. А последние два года Дурсли и вовсе делали вид, что никакого дня рождения нет. Они и на этот раз о нем не вспомнят, можно не сомневаться. Убойная доза. Она уснула где-то через двадцать минут. Когда наступало утро, проходили все процедуры, осмотры, и время близилось к обеду, Иоланта ждала Олега с очередной порцией магического мира. Постепенно шла на поправку, и уже сама могла что-либо взять в руки, приподняться, но ещё с трудом. — Ты ходишь ко мне уже полтора месяца, — слабо улыбнулась, — почему? — Нравится твоя компания. Я принёс тебе банановый сок, — достаёт. — А можно? — Можно, — кивает, — уточнил уже. — Спасибо… Слушай, давай честно? Я же всё равно умру. Зачем тебе это? — Не хочется, чтобы ты чувствовала себя одинокой. А вдруг, случится чудо и ты поправишься? — Собственными глазами видела свою флюорографию, — вздохнула, — настоящая звезда. Сверкаю. Дышать не могу без этой штуки, — указывает на трубки. Шепс и сам понимал, что смерть Иоланты — неизбежность. Она нежилец. — Мы можем поговорить о том, что тебя беспокоит. Если хочешь… — Услышав от медсестёр то, что родня ко мне не приходила, как и подружки, — усмехнулась, — я почему-то не расстроилась. Это было так ожидаемо, что смешно. — Ты знала о своей болезни? — Конечно. Случайно обнаружили на медосмотре, когда устраивалась на работу. Поздно было что-то делать… Видимо, это моя судьба. К такому невозможно подготовиться, остаётся лишь принять всю боль реальности… Они проболтали до самого ужина, пока персонал не попросил Олега покинуть палату. Многое узнали друг о друге, о вкусах, предпочтениях. Иоланте стало значительно легче, после беседы с молодым человеком. Как-то не страшно умирать. Грела мысль о том, что хоть кто-то вспомнит про неё. Благодаря папиному другу Шепс узнал когда у неё день рождения. — Ей можно маленько погулять на улице? — Какой хороший вопрос, — задумался, — теоретически можно, но в практическом плане… Она же сама не дышит, Олег. — Есть же возможность подключить кислород? — С помощью баллона. Минут на тридцать… — Вообще отлично. Мне хватит. — Что ты задумал? — Увидишь, — подмигнул. Девушка совсем забыла про свой праздник, и с удивлением наблюдала за медсёстрами, которые поздравляли её. Было очень мило, и Ланта даже рассмеялась, когда женщины зашли в палату в праздничных колпаках. После ужина пришёл Олег. — С цветами к тебе нельзя, но, — улыбается, — мы можем увидеть цветы вне помещения. — Не совсем понимаю, — приподнимается. — Карета подана, мадам. Её подключили к кислороду, переместили на коляску, и наконец-то дали ощутить свежий воздух. Шепс поправил на её ногах плед, отправляясь в дендрарий, расположенный на территории клиники. Открывался потрясающий вид на озеро, горы и бескрайний лес. — Здесь так красиво, — оглядывается, — люблю осень. — И осенью родилась. Ослабленной рукой сняла с себя трубку, и попыталась самостоятельно вдохнуть. Получилось скверно, но она смогла ощутить аромат вечернего леса и сырости. — Не рискуй лишний раз, — надевает обратно. — Дождь был, да? — Днём, — кивает. Он расстелил плед на траве, и присел рядом с ней, протягивая девушке кружку горячего чая без добавок. — Даже без сахара? — Нельзя, — вздохнул, — но он сам по себе сладкий. — Олег, я не знаю, какие слова подобрать, чтобы выразить свою благодарность… Ты — самое лучшее, что случилось со мной за последнее время. Спасибо тебе… — Не знаю, что ответить, — прикусил губу, стараясь сдержать слёзы. Он знал, что её время подходит к концу. Положительной динамики не было, состояние стабильно тяжёлое, и болезнь всё больше прогрессирует с каждым днём, а организм не имеет столько сил, чтобы справиться с этим. — Ничего не говори… — Так, без грусти сегодня. Надо веселиться и дарить подарки! — Ещё какие-то подарки? Чая и прогулки достаточно. — Я же готовился. Из сумки достал мантию факультета Пуффендуй, и накинул её на плечи девушки. — Да ну тебя! — в шоке. — Тебе же так нравится Седрик Диггори, — вручил волшебную палочку, — отныне, ты настоящий волшебник! Но, нужно пройти посвящение. — Будут какие-то конкурсы? — Задание, — бросил взгляд на часы, — взмахни палочкой и наколдуй искры. — Попытаюсь. Собрав все силы, Иоланта взмахнула палочкой, чётко и громко произнеся: — Перикулум! Небо озарилось яркими красками и вспышками, освещая всё вокруг. Огни были абсолютно везде, и слева, и позади. — Вау… Глядя на фейерверк, она украдкой вытирала слёзы. Эти мгновения, которые длились несколько секунд окрасили её жизнь. — Моя жизнь тоже искра, — одними губами. Олег наблюдал за реакцией Ланты, чувствуя себя самым счастливым человеком. Его теория оказалась верна. Человек без заботы погибает. Он был рад тому, что ему удалось подарить ей это, окружить вниманием, создать хорошие моменты, как-то отвлечь от ужасных мыслей. — Я настоящий волшебник! — хлопает в ладоши. — Чистокровный? — Самый-самый! — смотрит на него, — спасибо большое! Их время подошло к концу. Шепс ещё чуть-чуть посидел в палате. — Даже палочку заказал, — вертит в руках, — подготовился. — Старался. — Достань из холодильника пюре яблочное, пожалуйста, — укладывается на кровати, — я проголодалась. — Конечно… Открыл баночку, взял ложку и протянул ей. — Справишься? — Уже могу, да, — забирает, — увидимся завтра? — После обеда приеду, — заказывает такси, — так что, жди. — Обнимашки? — С удовольствием! Молодой человек аккуратно обнял её, боясь причинить боль. Иоланта оставила едва ощутимый поцелуй на щетинистой щеке Олега, в знак благодарности за всё, что он сделал для неё. — Спасибо тебе. — Перестань, — подмигнул ей. С красными от смущения щеками покинул клинику. Ему было тяжело смотреть на улыбку Ланты, зная больше, чем положено. Уже дома выпил двойной виски, чтобы хоть чуть-чуть отпустило. Как и обещал, он приехал к ней после обеда, но в палате было пусто. — А где она? — заходит в кабинет Станислава Александровича. — Присядь, — указал на кресло. — Только не говори, что… — Сегодня утром. Мы полтора часа пытались реанимировать Ланту, но увы, — выдохнул, — не смогли. Сердце остановилось… Слишком много на него легло. Мужчина вручил Олегу ту волшебную палочку, которую он подарил ей, и записку:

«Живи.»

Старалась написать ровно, как-то аккуратно, и судя по всему, держала ручку изо всех сил. — Она умерла с улыбкой на лице. — Ей не было больно? — Нет. Самая безболезненная смерть в её случае. — Понятно… Медиум прикусил губу, ощущая, как по щекам текут горячие слёзы. — Ты знал. — Знал, — соглашается, — невозможно к такому подготовиться. Он очень сильно к ней привязался за эти два с лишним месяца. В глубине души таилась надежда, что Ланта поправится и всё будет хорошо, но разум говорил обратное. — Кто будет хоронить? — Город. — А мне могут выдать прах после кремации? — Олег… — Пожалуйста, — закрыл глаза руками, — знаю, что достал тебя, но пожалуйста… — Выдам, — кивнул. Иоланта хотела, чтобы её кремировали и разместили урну рядом с могилой бабушки. Рассказала Олегу где находится кладбище, и как звали самого родного человека. — Я тебя вспомню. Стоя напротив памятника, медиум чувствовал, что девушка наконец-то спокойна. Ей больше не одиноко, не больно. Это радовало. При жизни очень переживала о том, где же находится её собака. Маленькая малышка породы чихуахуа по кличке Юки. Шепсу удалось дозвониться до одной из подруг. Договорились о встрече. — Ты — Олег? — Да, — кивает, — а ты — Лиза? — Ага. Где Ланта? — Умерла месяц назад, — отвёл взгляд, — где собачка? — Подожди, — в шоке, — как умерла? — Если бы ты хоть раз пришла к ней в больницу, то знала бы. — А ты вообще кто? — Я пришёл за собакой. Где она? В машине ждала самая настоящая кроха. Юки дрожала от холода, или страха, вжавшись в угол. Увидев Олега, она сразу же потянулась к нему, показывая радость активным хвостом. Вот-вот и отпадёт. Взял малышку на руки, и посадил в куртку, чтобы та согрелась. — У меня времени не было, — опустила глаза. — Почти за четыре месяца не нашла час? — прикурил, — серьёзно? Кого обманываешь? Тебе как было похуй, так и осталось. Она вас даже не ждала, вообще никого, ибо знала, что вы все — крысы ебаные. Оставив наедине с горькой правдой, зашёл в зоомагазин, и купил новоиспечённой подруге комбинезон, шлейку с поводком, какие-то ботиночки, чтобы лапки не мёрзли, пелёнки, миски, корм и много-много игрушек. Юки сразу же запрыгнула на диван, как только Олег отпустил её. Такая энергичная и любвеобильная собачка, что аж плакать хочется. До чего нежная, ласковая. Прелесть! — Ну, — уселся на пол, — давай знакомиться. Теперь, ему необходимо будет заботиться об этой крохе, которую любила Иоланта. Притащила волшебную палочку. Молодой человек рассмеялся, вытирая слёзы. — Где же ты её взяла? — осматривает, — уже погрызла… Прошу, не грызи стулья на кухне. Я их только вчера купил. Он не знал её до встречи в больнице, но был рад наполнить последние месяцы жизни девушки счастьем, уделить внимание, рассказать несколько смешных и глупых историй. — Ты такой милосердный, — улыбается. — А ты красивая. — Даже с этим? — указывает на зелёнку. — Зелёный цвет тебе идёт. — Конечно, — хохочет. — К зелёным глазам. — Сочту за комплимент. Смерть Ланты сильно повлияла на него. Шепс осознал, что стоит ценить каждый прожитый момент. Его как холодной водой облили. Надо жить здесь и сейчас. Любую страшную, мучительную ситуацию в жизни можно преодолеть, какой бы невосполнимой ни была утрата. Мир открылся с новой стороны, показывая то, что чужие судьбы могут быть куда тяжелее. Такова жизнь, сценарий… Он потерял её, но приобрёл нового друга.