Ночная музыка

      Поцелуй обжёг и окрылил. Теплившаяся собранность Вэй Ина разбилась вдребезги. Жар, охвативший их с Лань Чжанем, лишил способности сдерживаться, а когда оба немного пришли в себя, то уже лежали полуобнажёнными и переплетёнными. Начиная сознавать, к чему идёт дело, Вэй Ин слегка опешил.       — Лань Чжань, — колеблясь, позвал он. — Ты отдаёшь себе отчёт, что сейчас происходит, или тобой управляет вино?       — Действие алкоголя сошло на нет ещё до того, как я оказался здесь, — твёрдо произнёс Лань Чжань, разглядывая его и трепетно притрагиваясь то тут, то там, словно в его руки попала редкая драгоценность, которую надлежало тщательно изучить.       — Хорошо, потому что у меня разорвётся сердце, если вдруг окажется, что я воспользовался твоим состоянием и подтолкнул тебя к тому, чего ты делать вовсе не хотел.       — Разве похоже, что я не хочу этого делать? — пальцы Лань Чжаня переместились с талии Вэй Ина ниже, почти невесомо поглаживая ткань штанов и как бы невзначай задевая твёрдость, скрытую под ними.       Вэй Ин дёрнулся и охнул. В паху тянуло немилосердно. Он шумно сглотнул и прикусил губу, надеясь, что боль немного отрезвит, — ожидания оказались напрасными. Нефрит разрисовывал поцелуями его шею и плечи, а ещё через секунду облизал ареолу левого соска.       Милостивые боги!       Вэй Ину понадобилась вся его выдержка, чтобы не излиться мгновенно. Под действием взорвавшегося удовольствия сердце забилось с небывалой прытью. Рассудок затопила страсть, вытесняя тихий голос, назойливо напоминающий, что Лань Чжань пил накануне, и благоразумия ради стоит дождаться, пока признание в ответных чувствах будет произнесено с полной и непоколебимой осознанностью, и лишь потом предаваться непристойностям.       — Пожалуйста… Ещё, — взмолился Вэй Ин, сдаваясь наслаждению.       Лань Чжань охотно повторил движение, но уже с его правым соском, затем заключил Вэй Ина в объятия, вновь сливаясь с ним в долгом поцелуе и давая понять, что он рядом и каждой клеткой желает слияния с ним. Они не могли насытиться и зацеловывали друг друга до золотых бабочек под веками.       — Мой! — время от времени бархатисто шептал Лань Чжань, клеймя собственническими прикосновениями тело Вэй Ина. — Мой…       Вэй Ин, ошеломлённый тем, что во сне уже слышал от него подобное утверждение, встретился с ним внимательным взглядом.       — Это покажется странным, но я спрошу. Я когда-нибудь являлся тебе во сне?       В полумраке пещеры, едва-едва разбавленном тёплыми отблесками лампы, влажно поблёскивали белки светлых глаз. Вэй Ину почудилось, что губы Лань Чжаня сложились в задумчивую улыбку.       — Каждую ночь.       Брови Вэй Ина удивлённо приподнялись.       — Правда? Тогда не возьму в толк, почему ты не сказал раньше, что чувствуешь? Почему всё это время отталкивал меня и ранил холодом?       Лань Чжань виновато опустил голову и тяжело вздохнул.       — Я не верил, что ты не ради потехи заговаривал со мной.       — Но ведь я намекал, что ты нравишься мне по-настоящему, как мог! Всюду ходил за тобой, напрашивался в приятели, увязался в Цайи ловить гулей, кроликов принёс… Двух самцов, между прочим.       При упоминании парочки непоседливых крольчат, что с подачи Вэй Ина поселились в саду за ланьши, Лань Чжань пожал плечами.       — Я решил, ты просто забавляешься.       Вэй Ину стало горько от мысли, что в его глазах он так долго оставался бестолковым, ветреным балагуром. Одновременно Вэй Ин признавал, что замкнутая натура Нефрита вполне логично реагировала на слишком подчёркнутое внимание, часто сопровождаемое поддразниваниями и смехом со стороны поклонника.       — Лань Чжань, я бы не стал набиваться тебе в друзья ради хохмы.       — А я бы не смог с тобой дружить, не желая большего.       — Ты заставил меня думать, что я недостоин тебя.       — Прости, — Лань Чжань судорожно хлебнул воздух, виновато заглядывая в серые глаза. — Следовало сказать тебе правду и принять последствия, как это сделал ты недавно.       Вэй Ин приподнял руку, поощрительно погладил его подбородок, подался вперёд и накрыл чувственно приоткрывшиеся губы своими.       — Впредь ты должен быть со мной искренним и ничего не утаивать. Согласен?       — Мгм.       Лань Чжань опрокинул его на спину, выпивая дыхание жадными поцелуями, от которых по телу словно поползли огненные побеги. Спустя несколько мгновений они, не замечая прохлады, остались совсем без одежды. Поначалу Вэй Ину стало не по себе. С непривычки захотелось прикрыться, но во взгляде Лань Чжаня сиял столь неподдельный восторг, что ощущение неловкости быстро рассеялось.       Изученные Вэй Ином весенние сборники чёткого представления, как надо действовать в подобных обстоятельствах, не давали — пришлось по большей части положиться на природу, довериться инстинктам и следовать велению сердца. Близости обоим хотелось невыносимо — до ломоты, до зуда, до головокружения. Страшило, насколько далеко они способны зайти в своих желаниях. Отсутствие опыта с лихвой компенсировалось страстью.       Лань Чжань скрывал волнение перед неизведанным лучше, хотя временами Вэй Ин явственно улавливал смятение в подёргивании его красивых пальцев, сбивающемся дыхании и сумасшедшем биении сердца. Уступчивость Вэй Ина честно и правдиво заявляла о его намерениях. Он хотел отдать Лань Чжаню всего себя до капли, даже если с рассветом тот откажется от своих слов, и эти минуты райской неги останутся единственным напоминанием о произошедшем между ними.       Самокопание было не в духе непоседы из Юньмэна. Вэй Ин являлся человеком действия, и если представилась возможность ухватить удачу за хвост, быть легкомысленным и свободным в угоду любви, почему бы ею не воспользоваться? Вэй Ин готов был душу продать властителям Диюя за ночь с Лань Чжанем. Все помыслы последние месяцы сводились к тому, чтобы быть с ним рядом, и то, как круто в очередной раз повернулась действительность, соблаговолив исполнить его стремление, вгоняло в шок.       — Может, я сплю, и ты мне снишься? — всё ещё задавался вопросом Вэй Ин.       — В таком разе мы видим один сон на двоих, — донеслось в ответ.       Лань Чжань с силой притиснул его к груди, даруя веру в их крепнущую нерушимую связь и обещание защиты.       — И пусть бы он никогда не заканчивался…       В который раз Нефрит накрыл неутомимыми губами сдающийся его воле рот, а следом мягко прихватил зубами нижнюю губу Вэй Ина.       — Ты мой подарок небес. Моя исполнившаяся мечта.       Вэй Ин ошеломлённо обмер.       — Никогда бы не подумал, что услышу от тебя такое.       Лань Чжань улыбнулся, впервые на памяти Вэй Ина вынуждая зависнуть в восхищённом созерцании этого преображения.       — И всё-таки вино выветрилось не до конца, — не преминул с усмешкой отметить Вэй Ин. — Обещай, что я увижу, как ты улыбаешься, ещё не раз.       — Всё, что пожелает Вэй Ин.       Слова прозвучали непорочно и соблазнительно одновременно. Обоих дурманило томление. Пальцы Нефрита пробежали вдоль позвоночника Вэй Ина, будто наигрывая на струнах. Последний плавился от вожделения, а сам Лань Чжань сходил с ума от податливости тела, которое пело и трепетало в его объятиях, как самый чувствительный музыкальный инструмент.       — Хочу тебя.       — Тогда смелее.       Вэй Ин окончательно отпустил стеснение и сам прильнул к Лань Чжаню вплотную, обвив бёдра того ногами и пачкая его живот выступившей на головке смазкой. Робость прикосновений улетучилась, уступив место нетерпению. Лань Чжань хрипло глотнул воздух и подался навстречу. Его ладонь торопливо коснулась напряжённо вздымающегося естества Вэй Ина, огладила налитую ярко-розовую головку и скользнула по уздечке вниз, делая то же самое с поджавшейся мошонкой.       Вэй Ина прострелило приятным спазмом. Низ живота свело от болезненного возбуждения. Он тихонько взвыл, подаваясь вперёд ещё интенсивнее, потираясь о Лань Чжаня и безмолвно требуя большего. Тело превратилось в полыхающий энергетический шар, несущийся сквозь вселенную. Их возня сама по себе ускорилась, движения утратили плавность. Лань Чжань, давясь дыханием, крепко обхватил член Вэй Ина и начал ритмично ласкать. Вэй Ин растерянно водил руками по его плечам, пока порыв не толкнул нашарить массивное не по годам достоинство Нефрита и, выдав изумлённое и протяжное «Ох!», присоединиться к поступательным движениям.       Лань Чжань приглушённо застонал, вбиваясь в его руку, откинул голову, а когда смог вновь сфокусировать взгляд, посмотрел с таким неистовством и благоговением, словно увидел перед собой не просто человека, а воплощение целого мира — его мира.       — Вэй Ин, — янтарные глаза сияли как два солнца и поблёскивали от прилившей к ним влаги. — Не оставляй меня никогда.       От переживаемых эмоций Вэй Ин тоже чувствовал на ресницах выступившие слёзы.       — И ты меня.       Душило счастьем — невозможным, парадоксальным, выстраданным, с привкусом забродившего винограда на губах и будоражащим ароматом сандала. Нарастающий вал ощущений был слишком сильным, глубинным, пугающим. Оба задыхались от совершенства мгновения, от переполняющего, не вмещающегося внутри пламени.       — Лань Чжань… Я сейчас…       Вэй Ин потерял слово, которое собирался произнести. Рвущее нервы напряжение достигло апогея. Он затрепыхался, сдавленно вскрикнул и уплыл, поначалу даже не поняв, что Лань Чжань содрогался и плавился вместе с ним, повторяя его имя на пике наслаждения. На некоторое время их выбросило из течения реальности в заоблачную высь, только в отличие от холода, царившего там, им довелось окунуться в жгучее звёздное пламя.       Вэй Ин осторожно повернул голову, встречая направленный на себя взор прозрачных как хрусталь золотящихся глаз. Лань Чжань молчал, но выражение его лица говорило больше, чем любые фразы. Ёкнуло в груди. Душа словно разделилась с отяжелевшим телом, а затем вновь в него возвратилась, размывая сознание непревзойдённой лёгкостью.       Вэй Ин почувствовал, как сердце тает от нежности. Лань Чжань обвёл большим пальцем его сухие губы, обрисовал линию скул, коснулся кадыка и впадинки у основания шеи. Едва пульсация пережитого оргазма пошла на спад и отпустило обманчивое опустошение, они вновь принялись целоваться, валять друг друга и тискать, как безумные, с поразительной скоростью возвращая себя в котёл кипучего возбуждения. В какой-то момент Лань Чжань навис сверху, обхватил их члены, сводя вместе и вынуждая двигаться в кольце из пальцев.       — Тебе хорошо?       — Хаа-ах… — Вэй Ина вело нещадно, даже ответить нормально не получалось.       Он закивал, пожирая Лань Чжаня мутным взглядом.       — Мм-н… Да-а…       Нефрит был завораживающе красив — поджарый, безупречно сложённый, с хорошо развитыми плечами и идеальной кожей цвета снега, покрытой в эти секунды капельками пота. Волосы чёрные с отливом, как у воронова крыла, лишившись усмирявшей их ленты, гибкими волнами струились вдоль безупречного тела. Густые ресницы бросали тень на бледные щеки. Даже занимаясь любовью, Лань Чжань избегал чересчур суетливых движений, которыми грешил Вэй Ин. Он двигался уверенно и резко, только выражение горящих как у кошки глаз выдавало переполняющие его эмоции и рвалась наружу плохо сдерживаемая сила неуёмных пальцев.       Вэй Ин почувствовал, как расплавленная лава вновь затапливает живот, сворачивается тугим узлом ниже, жжёт, а потом взрывается, распространяясь по всему телу. Он громко и бурно кончил, глядя на возлюбленного и упиваясь мыслью, что его чувства взаимны. Лань Чжань, будто зеркало, подхватил его отрыв от земного и достиг финала через секунду.       — Лань Цзе, — через некоторое время ошарашенно выдал Вэй Ин, приподнявшись на локтях. — Мы так шумели… Он, должно быть, слышал!       — Нет, — успокоил Лань Чжань. — Пока ты медитировал, я наложил на пещеру заклятие. Ни один звук не покинет её стен, пока оно не снято.       — Предусмотрительно, — одобрил Вэй Ин, поражаясь тому, что сам об этом не подумал. — Ты всё же очень рисковал, вторгаясь сюда. Что было бы, если бы Лань Цзе находился снаружи и увидел тебя?       — Лань Цзе никогда не покидает крепость после заката.       Вэй Ин улёгся на бок и озадаченно уставился на Лань Чжаня.       — Уверен?       Лань Чжань кивнул.       — Несмотря на внешнюю бодрость, Лань Цзе очень стар и страдает близорукостью, а потому, дабы не искушать судьбу, не становится на меч в тёмное время суток.       Вэй Ин резко сел.       — Надо же, а я было решил… — он осёкся. — Лань Чжань, тебе случаем не известно, помимо учителя кто-то из людей твоего Ордена наведывался в Баошань Бай последние недели?       — Никто. Почему спрашиваешь?       Вэй Ин смешался, не зная, стоит ли в нынешней ситуации сознаваться в том, что ему необъяснимо полюбилась игра неизвестного мастера, услаждавшая его слух с момента прибытия в крепость и придавшая сил, когда он более всего нуждался в поддержке.       — Ночная музыка, — пробормотал Вэй Ин, чуть покраснев. — Всё дело в ней.       — Музыка? — заинтересованно переспросил Лань Чжань.       — С тех пор, как я здесь, по ночам с противоположного склона доносится музыка. Мелодия запала мне в душу. Ничего прекраснее не слышал. Сам бы сыграл, да нет инструмента.       Смутившись под пристальным взглядом Лань Чжаня, Вэй Ин опустил глаза и начал теребить его ленту на своём запястье.       — Жаль, что с приходом снегопадов музыка пропала. Хотелось бы, чтобы и ты её услышал. Видно, какой-то странствующий заклинатель совершенствовал тело и дух неподалёку от Баошань Бай и играл на гуцине, но теперь покинул эти места.       Лань Чжань продолжал молчать и въедливо смотреть. Вэй Ин понял — пора менять тему: уж больно надуманной казалась история.       — Судя по всему, придётся устроить стирку, — накрывая их обоих одеялом, обронил он, чувствуя липкость на руках и животе.       — Прежде нам самим надо вымыться, — Лань Чжань соскользнул с постели. — Пойдём к источникам.       Вэй Ин улыбнулся, наблюдая, как тени, порождаемые мерцанием лампы, танцуют на обнажённом теле Нефрита. Он не мог оторвать взгляд. Воздух вокруг, словно под действием магии, становился горячее и плотнее.       — Ты красивый! — вырвалось вслух.       Лань Чжань замер на миг, его ресницы порхнули как крылья чёрной бабочки.       — Вэй Ин красивее.       — Только не сейчас, — Вэй Ин бросился приглаживать всклоченные, торчащие в немыслимом беспорядке волосы ладонью, но Лань Чжань, останавливая, перехватил его руку.       — Всегда.       Встав на подкашивающиеся ноги, Вэй Ин забросил один край одеяла ему на плечи, другим прикрыл себя. Вне уюта свитого ими в постели гнёздышка тело сразу начал покусывать холод.       — Брр… Какой дубак! — прохныкал он, увлекая спутника к воде. — Пальцы на ногах сейчас отмёрзнут… Эй, Лань Чжань! Ты что делаешь?       Вэй Ина обдало краской, когда он вместе с одеялом оказался в руках Нефрита.       — Не надо! Зачем?!       — Хочу, — коротко ответил Лань Чжань и продолжил идти как ни в чём не бывало.       Источники в сравнении с потоком, срывавшимся с высоты нависающих скал, были горячими, только греться и отдыхать парни не стали, так как, едва смыв с себя следы страсти, обнаружили, что между ними снова вспыхнули искорки желания.       — Лань Чжань, ты с виду такой холодный и равнодушный, а на деле вулкан страстей, — не удержался Вэй Ин. — Знал бы я, что нравлюсь тебе, не стал бы ходить вокруг да около столько дней, а заманил бы тебя в чащу и учинил безобразие.       Светлые глаза блеснули предвкушением.       — У тебя ещё будет такая возможность.       — Сомневаюсь. Скорее всего, как вернусь в Облачные Глубины, твой дядя сразу же вышлет меня обратно в Юньмэн.       Лицо Лань Чжаня посетило непримиримое выражение.       — Я сделаю всё, чтобы этого не допустить.       — Только напросишься на скандал и схлопочешь наказание.       — Наказанием будет расстаться с тобой.       Произнеся эту незамысловатую исповедь, Лань Чжань смутился и опустил взгляд на руки. Вэй Ин также не сразу пришёл в себя. Долгое время он полагал, что искренне и бесповоротно презираем младшим господином клана Лань, а тут за час услышал столько пылких, нетипичных для него признаний, что не переставал изумляться.       — Давай сейчас не думать о том, что дальше, — заметив, что Лань Чжань погружается в удручающие размышления, Вэй Ин заторопился вернуть его в настоящий момент. — Сегодня днём я и мечтать не смел, что буду вот так тебя касаться, а пришла ночь и всё изменила… Спасибо, что ты здесь, со мной.       Белки замерших на его лице глаз Лань Чжаня покраснели. Он подтолкнул Вэй Ина к ближайшему валуну, вынуждая прилечь на него, а сам устроился между его ног, встав на колени. Его руки скользили под упругими ягодицами, приподнимая Вэй Ина. Тот не сразу понял, что он задумал, и уже было собирался задать вопрос, когда Лань Чжань переместился, опустил голову и нежно облизал кончик его нетерпеливо подрагивающей плоти. Вэй Ина словно кипятком обдало, только таким, который прожигает не кожу, а душу.       — Лань Чжань, стой… Что… А-ах… Мм…       Совершенно естественно приноровившись к его размерам, Лань Чжань взял в рот член и, прикрыв ресницы, протолкнул чуть глубже.       — Мм… Чжань… Боги! — не веря своим глазам, на выдохе зашипел Вэй Ин.       За какие-то доли секунды он очутился на грани того, чтобы кончить в третий раз за последний час, что не могло не сказаться на ощущениях — вязкая головокружительная слабость омывала изнутри будто нежный прибой.       — Ты меня добить решил?       Лань Чжань отреагировал на его слова ещё большим напором на пульсирующую под его губами и руками плоть. Завалившись спиной на камни, Вэй Ин выгнулся дугой. Панорама тёмных сводов пещеры размывалась радужными бликами. Вэй Ина разрывало и корчило от остроты ощущений, лихорадило сладкими муками. Мерещилось, будто его покидает рассудок, а кожу палит огонь.       — Лань Чжань! Гэгэ… Пощади!       Вэй Ин несдержанно застонал в голос — хорошо, что звуки отчасти заглушала падающая вода, иначе эхо разнесло бы этот возглас на сотни ли вокруг. Ласкающие губы, будто разделив его эмоцию, продлили тянущийся стон, скользя по стволу к головке и снова вниз. Сознание Вэй Ина меркло под давлением подступающего как цунами накала. Он словно с головой ушёл под воду. В ушах гудело. Под крепко сжатыми веками мелькали ослепительные краски. Бой очумело стучащего сердца отдавался от немеющего затылка до поджавшихся пальцев на ногах — и особо отчётливо в месте, которое ласкал Лань Чжань.       Пронизывающие насквозь стрелы одуряющего удовольствия хотелось задержать, но всё решилось быстро. Тело вскинулось, напряглось, зашлось дрожью. Вэй Ин зарычал через стиснутые зубы, вытянул руку, не сознавая, вцепился в волосы Лань Чжаня, насаживая на себя сильнее, и кончил. Следующие мгновения он наблюдал как во сне. Лань Чжань аккуратно выпустил изо рта его член и сглотнул. Натруженные губы, перепачканные семенем, горели алым. Вэй Ин вспыхнул и потянулся стереть вязкую жидкость, но Лань Чжань поймал его руку, облизнул губы и снова сглотнул.       Вэй Ин замер, не зная, что сказать. Ему всё никак не удавалось взять под контроль чувства и конечности. Лань Чжань привлёк его, обмякшего и вздрагивающего, к себе, быстро целуя в губы и давая испробовать собственный вкус.       — Лань Чжань, — Вэй Ин так много собирался поведать, но отсутствие сил и сумбур в голове подкашивали нещадно.       Он ощущал себя бескостным, настолько тяжело ему было оставаться в вертикальном положении. Лань Чжань одной рукой придерживал его за талию, не позволяя соскользнуть с валуна и погрузиться в воду, другой ласкал себя. Он был близко.       — Позволь мне…       Вэй Ин не задумываясь отстранил поддерживающую его ладонь и стёк в источник, опускаясь на колени. Вода укрыла по грудь. Лань Чжань, будто не доверяя ногам, нашёл опору и теперь захваченно наблюдал, как Вэй Ин, устроившись у его бёдер, трогал языком и губами багровый от накала стержень.       На обычно бесстрастном лице Нефрита в этот миг отражалась непередаваемая гамма чувств. На впившихся в камень руках проступили вены. Он громко застонал, когда Вэй Ин, сосредоточенно сморгнув влагу выступивших слёз, попытался принять его член в себя. Природа одарила Лань Чжаня сверх меры, поэтому Вэй Ину удалось проделать это поначалу лишь на треть. К тому же его собственное тело после оргазма плохо слушалось, руки дрожали, в лёгких шумело, словно он бежал.       Волнующая картина лишила Лань Чжаня последних сил. Вэй Ин не успел даже приноровиться к тому, как лучше позаботиться о горячей плоти у себя во рту, прежде чем ощутил вязкую струю, ударившую в нёбо и опалившую гортань. Он чуть не подавился и слегка подался назад, однако давление руки Лань Чжаня на затылок и его возбуждающий низкий стон заставили забыть про дискомфорт. На языке разлилась соль, горечь и ещё множество вкусовых оттенков, но ни один из них не показался Вэй Ину неприятным. Плавно и почти нехотя освободив Лань Чжаня, он удовлетворённо улыбнулся, встретив такую же улыбку напротив, и, наконец расслабившись, с головой погрузился в воды источника.       Вэй Ин не помнил, как они закончили омовение и вернулись в пещеру — шёл ли он своими ногами или его опять нёс Лань Чжань. Как подкрался сон, Вэй Ин тоже не заметил — просто в один момент провалился в блаженное забытьё. Когда он снова открыл глаза, пещеру заливал тусклый свет раннего утра. Лань Чжаня рядом не оказалось, но в воздухе ещё витал аромат сандала, а на запястье Вэй Ина по-прежнему белела обручившая их лента.