Desine sperare qui hic intras

      Бронированный автомобиль мчался по пустыне, оставляя за собой облако пыли. Внутри находились трое: солдат из отряда Фары, Соуп и Гоуст.         Всю поездку Соуп старался вжаться в сиденье, словно пытаясь слиться с обивкой, и достичь просветления, потому что иначе этот путь обещал ему массу проблем.         Как будто ему и без того было мало забот — вчера в его голове появился новый "житель". Младший. Он заявил, что пришёл помочь, но это была полнейшая чушь. Вместо этого он стал очередным источником боли в черепной коробке. Теперь эти двое — Младший и Старший — спелись, словно родные братья (если такое вообще можно сказать о вымышленных голосах, терроризирующих его разум), и их болтовня не прекращалась ни на секунду.       "Ну что, Джонни, горжусь тобой. Настоящий боец. Правда, боец, который только что дал деру, как заяц от охотничьей собаки"       <Нет, не так. Скорее как курица от топора. Такая же грациозность и столько же смысла.>       "Слушай, а тебе самому не стыдно? Гоуст смотрел на тебя так, будто собирался задать вопрос, а ты удрал, едва успев пробормотать "Увидимся потом!"       <Да-да, "увидимся потом". Когда? На похоронах твоей храбрости?>       "Джонни, а может, ты просто признаешь, что боишься его? Чего больше — его взгляда или того, что он узнает, как ты каждый вечер представляешь его в тех обтягивающих штанах, не в силах держать руки при себе? "       <Хотя, скорее всего, он просто повернётся, снимет маску и спросит: "Ты действительно думал, что я этого не замечаю?">       "Если он это скажет, твой мозг взорвётся. Прямо как граната в микроволновке"       <Хотя, подожди, его мозг уже взорвался, когда он пытался ответить Гоусту в коридоре. Напомни, как ты это назвал?>       "А-а, момент "отказ речевого модуля". Это когда ты пытаешься ответить, а выходит что-то вроде: "м-м... ну... э-э..."       <Ладно, хотя бы не упал в обморок. Уже достижение.>       "Джонни, ты понимаешь, что этот спектакль со словами "я верну твою маску позже" только вызвал больше вопросов? Теперь он точно думает, что ты или испортил её, или использовал для чего-то... странного. С момента окончания той миссии прошло достаточно времени."       <Странного? — Младший откровенно заржал. — Если бы он знал, насколько странного, ты бы уже не бегал по базе, а лежал где-нибудь в пластиковом мешке.>       "Или ещё хуже — он бы всё понял и предложил провести разъяснительную беседу. Вдвоём. В закрытой комнате. "       <Ха-ха, с его взглядом и твоей реакцией это выглядело бы как сцена из дешёвого порно.>       "Ну что, Джонни, ты готов завтра снова смотреть в эти вытрахивающие душу карие глаза? Или повторим план "убегай, пока можешь"?"       <Конечно, повторим. Это же теперь твоя новая тренировочная программа: бег от лейтенанта с ускорением на каждом шаге.>       "Отлично. С таким подходом ты, как минимум, будешь быстрее всех на базе. Хотя от себя не убежишь, Джонни, запомни это."       Вчера эти суки из головы издевались над ним, не опасаясь последствий. Хотя им и нечего было бояться. Единственный, кто мог здесь пострадать, — это сам Джон.       Жара Урзыкстана заставляла кости плавиться, а пот стекал ручьями. Чёртов микрофон, прикреплённый на его шее чокером, раздражал, натирая кожу, из-за чего Джон постоянно оттягивал его и шипел. Укус на левом плече саднил, не давая о себе забыть.       Рядом с ним на заднем сиденье Райли воплощал собой образ нерушимой скалы. Он что, впал в спячку? Нет, насколько Джону было известно, рептилии впадают в спячку только в холодное время года. Может, он затаившийся волк?       "Холодный, расчётливый, всегда сдержанный и до черта опасный. Подходит. "       <Волк? Серьёзно? Разве он смотрит на Джонни, как на кусок свежего мяса? — Младший задумался. — Хотя… Знаешь, каждый раз, когда Джон склоняет голову, я вижу в глазах Гоуста надпись: "Сегодня я буду ужинать МакТавишем".>       "Ты тоже думаешь, он не просто голодный? Да, друг мой, это не про еду. Это скорее "я хочу попробовать на вкус твой вой"."       <Вой? Ха-ха! Если он начнёт, то Джон будет не выть, а хрипеть. Причём в такт его… движений.>       "А потом, минут через пять, Джон посмотрит на него огромными глазами и скажет: "Гоуст, я правда не знал, что ты настолько... впечатляющий"."       <О да, и звуки этого впечатления будут слышны за пределами базы. Прайс, бедолага, сразу начнёт проверять стены на звукоизоляцию.>       "А ещё мне интересно, что бы Гоуст сказал, если бы узнал, что Джон называет его волком? "       <Наверное, что-нибудь вроде: "Хорошо, щенок. Надеюсь, ты готов к дрессировке".>       "Ха! И дрессировкой он точно не ограничится. Это будет скорее интенсивная тренировка на выносливость. В закрытом помещении."       <Ага, и с приказом: "МакТавиш, на четыре лапы".>       "Джон бы сразу начал путаться, чего в этом предложении больше — страха или… возбуждения."       <Знаешь, в этом точно есть что-то хищное. Волк смотрит на свою добычу и думает: "Я тебя или съем, или помечу. Хотя… почему бы и не то, и другое?">       "Главное, чтобы Джон потом не шептал со слезами: "Вы были прав, он действительно волк… и я больше никогда не смогу сесть из-за его узла"."       <Ой, ну сесть он сможет. Но не сразу. Надо дать ему пару недель на реабилитацию.>       О чём эти два дебила говорят? — мысленно взвыл Джон. Райли точно не смотрит на него, как на кусок мяса, и ставить его на четвереньки тоже не собирается. Скорее, он смотрит на него, как на постоянный источник головной боли. И он уж точно не будет его "метить".       В голове невольно всплыла картина: Райли с закатанной до носа балаклавой вгрызается зубами в место соединения его шеи и плеча.       Боже… Джонни, блядь… — промелькнуло у него в голове. — У него сейчас точно встанет.       Он попытался сосредоточиться и отчаянно проговорил про себя: Думай о Прайсе в розовой пижаме. Думай о Прайсе в розовой пижаме…       Машина тряслась и грохотала, как старая стиральная машинка. Вибрация заставляла ноги и бедра мужчин соприкасаться всё время, пока они ехали. Казалось, Райли было абсолютно похуй. Сложив руки на груди, он откинулся на сиденье с закрытыми глазами, полностью игнорируя окружающее.       Ебанный оплот спокойствия… — мрачно подумал Джон.       Пока они добрались до базы Фары, бедный капитан Прайс в воображении Джона успел сменить розовую пижаму на костюм кенгуру, затем перекраситься в смурфика, а потом и вовсе остаться без одежды.       Нет, Прайс — отличный мужик, но, прости Господи, возбуждаться на него Джон точно не собирался. Скорее наоборот, он использовал его образ, чтобы отпугивать навязчивые мысли. Спасибо за помощь, капитан, ты лучший. Всегда выручаешь!       Когда машина наконец остановилась, Джон буквально вывалился наружу, готовый целовать землю под ногами.       Солдат, который привёз их, сразу повёл к кабинету Фары. С каждым шагом Джон мысленно готовился увидеть сцену, которая ему самому никогда не светит.       Да, Джону нравились Фара и Алекс. Он их уважал, считал отличными людьми и надёжными бойцами. Но каждый раз, встречаясь с ними, он не мог сдержать грустную мысль: то, что было у них, у него никогда не будет. Их отношения — такие тёплые и нежные, построенные на взаимном уважении, доверии и любви. Эти чувства закалились в множестве боёв и сложных миссий.       Он и Райли тоже прошли через огонь, воду и медные трубы. Как старший офицер, Райли всегда был внимателен к Джону. Да, вначале в их взаимодействии чувствовалась холодность и отстранённость, но постепенно это уходило, и Саймон стал более человечным. Джон не мог этого не заметить.       Если ради того, чтобы сохранить это расположение, Джону придётся всю оставшуюся жизнь давить в себе чувства, прикидываясь радостным парнем, пока он медленно умирает внутри, — он был согласен. Лишь бы быть рядом.       И вот, как он и ожидал: Фара и Алекс. Два голубка, два корабля в этом бурном море. Сладкая парочка, чтоб их. Они стояли рядом в её кабинете, полностью игнорируя присутствие Джона и Саймона.       В какой-то момент Джон даже был вынужден прокашляться, чтобы привлечь их внимание.       — Да, привет, мы тоже здесь, вообще-то, — пробормотал он себе под нос, едва сдерживая саркастическую ухмылку.       Сидя за столом и слушая уточнения, Джон понял, зачем они здесь. Это была задача, с которой солдаты Фары не могли справиться самостоятельно. Террористы захватили стратегически важный объект, и их было дохуя. Но они справятся. Они всегда справлялись.              Саймон, сидевший напротив, был полностью сосредоточен на разговоре с Фарой и Алексом. Джон наблюдал за ним боковым зрением. Руки Гоуста, обтянутые чёрными перчатками, привычно лежали на груди, а ноги были расставлены в стороны. Он откинулся на стуле, излучая привычное хладнокровие.       Блядь, эти руки…       Джон тихо выдохнул, облизнув нижнюю губу. В какой-то момент он оказался захвачен собственными мыслями.       В его воображении он полз под столом к ногам Райли, располагаясь между ними. Саймон, не меняя положения, посмотрел на него сверху вниз своим холодным, неизменным взглядом. Стоя на коленях, Джон провёл руками по его ногам, медленно поднимаясь к внутренней стороне бедер, сжимая и поглаживая их сквозь ткань брюк, беззвучно вымаливая разрешение продолжить.       Словно прочитав его намерения, Гоуст слегка кивнул. Получив немое согласие, руки Джона потянулись к ширинке. Он чувствовал, как под его ладонями становится ощутимым напряжение члена.       При одной мысли о том, что будет дальше, рот наполнился слюной. Не в силах сглотнуть, Джон дрожащими пальцами расстегнул ремень и застёжку, приблизив лицо к паху. Его губы ухватили бегунок молнии, медленно потянув его вниз. Когда работа была завершена, он поднял взгляд, ища одобрения.       Райли приподнял бровь, словно спрашивая: "Ну и что дальше?"       О, Джон хотел сделать многое.       Его руки схватили за края брюк, и он начал стягивать их вниз, чтобы получить полный доступ. Саймон, едва приподняв бёдра, позволил это сделать, и через мгновение брюки оказались у него на щиколотках.       Свет в кабинете Фары был выключен, а единственным источником освещения оставался проектор, добавлявший сцене интимности.       Под брюками оказались чёрные боксеры, плотно облегающие бёдра, как вторая кожа. Джон склонился ближе, оставляя поцелуи и проводя языком по ткани, под которой скрывалось его возбуждение. Его пальцы вжимались в бедра с такой силой, что наверняка оставили бы синяки.       Терпение Райли закончилось. Он схватил Джона за ирокез, грубо оттянув его голову назад. Джон едва сдержал стон. Второй рукой Гоуст оттянул край боксеров, освобождая твёрдый член, который сразу же оказался перед Джоном.       Рот Джона приоткрылся, а глаза загорелись безумием. На кончике ствола блестел предэякулят, вены выступали по всей длине, головка была красной и напряжённой.       Джон хотел взять его в рот. Сейчас. Безумно.       — Выглядишь безумным, Джонни, — прозвучал голос Райли.       Этот голос… О, пожалуйста, не переставай говорить. Мне нужно больше.       — Только попробуй укусить, и тебе конец, МакТавиш. Будь аккуратен.       Всё, что захочешь, только дай мне его… и не переставай говорить.       Райли взял член в перчатку, и Джон хотел закричать: "Нет, убери их, я хочу чувствовать твою кожу!" Но вместо этого он покорно наблюдал, как Райли провёл головкой по его влажным губам, тихо выдыхая.       Приняв правила игры, Джон высунул язык, мягко облизнув кончик. Пальцы Гоуста сильнее сжались на его ирокезе, посылая волны жара по телу. Это заставило Джона улыбнуться.       — Нравится мой рот, элти? — выдохнул Джонни.       — Когда он чем-то занят, сержант, — спокойно ответил Гоуст, голос которого звучал ещё ниже, чем обычно.              — Это намёк?       — Это приказ. Высунь язык.       После этих слов Джон шире раскрыл рот и подчинился. Он почувствовал, как член проник глубже. Это было восхитительно. Его вес ощущался настолько приятно, что он забыл обо всём остальном.       Шипение и сдавленные проклятия вырывались из-под маски Райли, пока он погружался всё дальше, заставляя глаза МакТавиша слезиться, а слюну стекать по подбородку. Каждый толчок приближал его лицо всё ближе к паху, покрытому короткими светлыми волосами. Наконец, достигнув желаемого, Саймон откинул голову назад, и из его горла вырвался глухой стон.       — Хороший мальчик, Джонни. Хочешь двигаться сам?       — Мгм, — только это смог издать Джон, вибрации его горла прокатывались вдоль длины.       — Приму это за "нет", — хмыкнул Саймон.       Джон не возражал. Он сходил с ума от вкуса и запаха Райли. Его собственные руки скользнули вниз, чтобы погладить собственный твердый член через ткань брюк, полностью отдавая контроль Гоусту, и не позволяя себе больше.       Саймон зафиксировал его голову, начав поступательные движения бёдрами. Сидя на стуле, он расположился удобнее, вторая рука сжимала шею Джона, царапая кожу тканью перчатки.       — Ах… — тихий стон сорвался с губ Райли, глаза его были слегка приоткрыты, взгляд сосредоточен на Джоне.       Стоя на коленях между его расставленных ног, Джон напрягал своё горло и втягивал щеки. Его взгляд был помутнённым от слез, но он видел, как Гоуст теряет контроль, толкаясь быстрее и глубже.       — Джонни, блядь!..       Умоляю, не переставай говорить, билось в голове МакТавиша. Не переставай двигаться. Дай мне ещё.       Мокрые звуки разносились по комнате, смешиваясь со стонами и мычанием. Джон заметил, как напрягаются мышцы пресса Райли, и понял, что тот близок к разрядке. Потерявшись в этом вихре ощущений, он вытащил свой возбужденный член и начал надрачивать его в такт.       — Не сейчас, Джонни. Я тебе не разрешаю, — прорычал Райли, заставляя Джона захныкать.       Вздохнув, он подчинился, сжав себя у основания, чтобы отсрочить финал.       — Втяни щёки сильнее… Давай, мальчик… Ещё чуть-чуть, — прохрипел Саймон, толкаясь активнее.       Джон повиновался, наблюдая, как напряжены мышцы Райли, как футболка облегает его торс, как его взгляд становится безумным.       Саймон сжал горло Джона сильнее, почти перекрывая доступ к воздуху. Несколько мощных толчков, и Гоуст, содрогнувшись, кончил глубоко внутрь.       — Сейчас, Джонни, — прорычал он, и этого хватило, чтобы МакТавиш последовал за ним, содрогнувшись всем телом. Его глаза закатились, а рука и брюки оказались испачканы собственной спермой, которая прибавилась к слюне, что накапала изо рта.       Он ощущал вкус Райли, проглатывая всё до последней капли.       Спустя мгновение рука Гоуста разжалась, начав поглаживать его шею, успокаивая.       Вторая рука, та, что находилась в волосах, нежно оттянула голову Джона.       Глубоко вздохнув, сержант прокашлялся, с затуманенным взглядом наблюдая за Райли, который тоже тяжело дышал.       — Джонни, всё нормально?       Джон хотел ответить, но его голос не слушался.       — Джонни? — голос Райли звучал настойчиво.       Разве ты не видишь, что я не могу ответить? — подумал МакТавиш, но внезапный резкий тон заставил его очнуться.       — Джон!       Он резко вдохнул, возвращаясь в реальность.       <Блядь!> — воскликнул Младший.       "Блядь…" — прошептал Старший.              — Блядь… — чуть ли не плача, подумал Джон.       Он не был у ног Гоуста. Он, чёрт возьми, всё ещё находился в кабинете Фары, на ебаном брифинге. Он был конченым идиотом.       Резко выдохнув, Джон взглянул на Райли, который смотрел на него с лёгким раздражением.       — Да? — прохрипел он, едва справляясь с голосом.       — Где ты витаешь? — серьёзно спросил Гоуст.       "В месте между твоих ног, уткнувшись носом в твой лобок", — хохотнул Старший в голове. Младший тут же присоединился, надрываясь от смеха.       — Нигде… Просто… Жара немного сбила с толку. Извини, элти, — пробормотал Джон, стараясь скрыть ноты отчаяния за привычным юмором.       Гоуст изучал его несколько долгих секунд, затем отвернулся. Джон, облегчённо выдохнув, откинул голову назад и проклинал себя за эти мысли.       Ёбаный чокер всё ещё натирал шею. Откинув шею назад, он оттянул его и почесал ставшую безумно чувствительной кожу, почувствовав на себе тяжёлый взгляд. Повернув голову, он не заметил ничего необычного.       "Ты как сука в течке, парень", — съязвил Старший.       <Я чувствую, как ты готов подставить своё горло в жесте подчинения>, — захихикал Младший.       "Он готов подставить ему свою задницу, это о чём-то говорит, мелкий?" — усмехнулся Старший.       <Ха, звучит как омегаверс>, — заржал Младший.       Я не какой-то там течный омежка! — вспыхнул Джон.       "Но намокаешь при виде своей "сахарной косточки", щеночек, так что это наводит на мысли", — назидательно добавил Старший.       Послав их обоих на хуй, Джон попытался очистить мысли от этого трепа.       К окончанию брифинга он вернулся к норме, собранный и готовый. Он не мог позволить своему безумию повлиять на результаты миссии и подставить команду.       Но всё-таки… что это было за жжение, прожигающее его тело?