Обсесс

Обсессия — навязчивые мысли или идеи, которые постоянно беспокоят человека и влияют на его поведение. Когда говорят об «обсессе» в контексте отношений, обычно имеют в виду патологическую привязанность или одержимость объектом любви, которая приводит к нарушению личной жизни, а также к эмоциональному или психологическому страданию.

      Маф обхватила себя за плечи, вжалась в холодный бетон стены и смотрела, как девушка опять балансирует на краю крыши. Лейла была её богом. И одновременно палачом. Её глаза светились меланхолией, а тёмные волосы казались почти пылающими в свете уличных фонарей, но Маф видела не свет, а пустоту, которую она больше не знала, как заполнить.       — Ты когда-нибудь задумывалась, что можешь просто взять и упасть? — произнесла Лейла, перекинув ногу через край и глядя вниз. Голос был почти насмешливым.       — Замолчи. Просто замолчи, — прохрипела Маф, сжимая кулаки так, что ногти впивались в ладони.       Ключевская обернулась к ней через плечо, лениво улыбнулась. Как кошка, играющая с пойманной мышью.       — Что ты сделаешь, Маф? Толкнёшь меня? Или спасёшь?       — Я прыгну за тобой. — Голос Абдиевой дрогнул, но она сказала это так серьёзно, что Лейла замерла на мгновение, будто не ожидала такого ответа.       Они познакомились пару лет назад на вечеринке в компании общих друзей: Лейла, как всегда, казалась центром внимания, а Маф незаметно наблюдала за ней из угла, не в силах оторвать глаз. Вечер закончился так же внезапно, как начался — с того момента они стали почти неразлучны.       Ключевская всегда была той, кто привлекал людей, но редко оставлял их рядом. Абдиева, наоборот, сторонилась других, но стоило Лейле один раз встретиться с ней взглядом, как её одиночество разлетелось на мелкие кусочки.       В их отношениях не было любви в её чистом виде, хотя Маф так часто пыталась найти её в глазах Лейлы. Она искала тепло, подтверждение, что чувства не были напрасны, но девушка лишь давала ей осколки — улыбки, случайные прикосновения, редкие слова. Этого хватало, чтобы Маф не уходила.       Абдиева была всем, что Лейла презирала и в то же время не могла отпустить. Она была слишком привязанной, слишком слабой, но эта слабость словно связывала их. Лейла нуждалась в этой зависимости, как наркоман в своей дозе. Маф нужна была ей, чтобы чувствовать себя хоть кем-то важным, хоть на мгновение.

////

      — Ты следила за мной? — голос Лейлы разрезал тишину комнаты. Она стояла у зеркала, крася губы в ярко красный, а Маф сидела на кровати, сжавшись в комок.       — Я просто хотела убедиться, что с тобой всё в порядке, — пробормотала она, голос был похож на шёпот.       Ключевская рассмеялась — сухо, без веселья. Она бросила помаду на стол и резко повернулась к девушке.       — Ты же понимаешь, что это ненормально? Ты следишь за мной, читаешь мои сообщения, копаешься в моих вещах.       Маф подняла голову, её глаза блестели от слёз, но в них не было ни сожаления, ни стыда. Только ярость и боль.       — Это потому, что ты меня не оставляешь! Ты приходишь, и уходишь, и опять приходишь, как будто специально хочешь сломать меня!       — Может, хочу. — Лейла усмехнулась. Она знала, что это было жестоко, но в её голове всё оправдывалось. Если Маф так одержима ею, пусть это будет её проблемой.

////

      Маф не могла дышать, когда Лейла не была рядом. Это был не просто дискомфорт, не просто тоска. Девушка буквально ощущала, как из её лёгких выкачивают воздух. Она звонила Лейле по ночам, по пятьдесят раз подряд, и если та не отвечала, могла часами сидеть на полу своей квартиры, раскачиваясь вперёд-назад, пока не начинала задыхаться от слёз.       Иногда Ключевская отвечала. Не сразу, спустя пару часов.       — Что тебе, Мафтуна? — всегда одно и то же, уставшее, раздражённое.       — Где ты? — едва слышный шёпот, как будто это был её последний вопрос в жизни.       — Дома. А ты что, проверяешь? — насмешка. Лейла всегда находила способ превратить это в игру, хотя ей было неприятно, что её проверяют.       Но Абдиева не играла. Для неё это было жизненно важно — знать, где Лейла, что она делает, с кем она.

////

      — Ты вообще понимаешь, что я тебя ненавижу? — однажды выпалила Ключевская, глядя на Маф, которая сидела на полу, сжимая руками голову.       — Да, понимаю, — спокойно ответила та.       — Тогда зачем ты продолжаешь? Почему ты всё ещё здесь?       Маф подняла на неё глаза. В них была болезненная смесь любви, отчаяния и чего-то ещё, чего девушка не могла распознать.       — Потому что я не могу без тебя.       — Ты больная.       — Я знаю.       Эти разговоры повторялись снова и снова. Лейла пыталась оттолкнуть её, но всегда возвращалась. Собственная пустота заполнялась только Маф, только её болью и её обожанием.

////

      Однажды ночью Ключевская проснулась от того, что Абдиева сидела у её кровати. Её глаза горели в темноте.       — Ты что делаешь? — резко спросила она, чувствуя, как по спине пробегает холод и тысячи мурашек.       — Смотрю на тебя, — спокойно ответила Маф, с лаской.       — Это ненормально, — Лейла натянула на себя одеяло. — Ложись спать.       — Ты знаешь, что я могу убить тебя? — неожиданно сказала Маф, её голос был всё таким же спокойным.       Лейла замерла. Она посмотрела на Маф, пытаясь понять, шутит ли она. Но девушка не улыбалась.       — Ты же не сделаешь этого.       — Не сделаю. Я люблю тебя слишком сильно. — Абдиева отвела взгляд, её губы задрожали. — Но иногда мне кажется, что я могла бы. Чтобы ты наконец осталась со мной.       Эти слова повисли в воздухе, как густой дым от табака. Лейла ничего не ответила. Она не знала, что сказать.       И всё же она не выгнала её. Потому что Маф была её якорем. И её же цепью.

////

      Маф чувствовала, как внутри неё что-то медленно ломается. Это было похоже на старую трубу, которая трещит под давлением, вот-вот взорвётся. Она больше не могла терпеть эту игру Лейлы: её ленивую насмешку, холодную близость, вечное исчезновение. Маф любила до боли — до той степени, что эта любовь больше напоминала ненависть.       Ключевская не вернулась домой той ночью.       Абдиева сидела на полу своей квартиры, её ногти вонзились в кожу на коленях, оставляя багровые следы. Она смотрела на телефон, как на врага, пересматривала их переписки и старые фотографии. В какой-то момент взгляд затуманился, и перед глазами вспыхнули образы: Лейла смеётся с кем-то другим, улыбается кому-то так, как никогда не улыбалась ей.       Девушка не осознавала, что сжимает телефон так сильно, что трескается экран. Она поднялась, голова кружилась от накатившего жара, но мысли были ясными, обжигающими.       — Ты моя. Ты не имеешь права быть с кем-то ещё, — пробормотала она себе под нос.       Маф не знала, где именно находится Лейла, но это никогда не останавливало. Она знала всё о её привычках, маршрутах, друзьях, ведь следила за той не только в соцсетях, но и в реальной жизни. Она знала, где искать.

      Ключевская была найдена в какой-то квартире, окружённая людьми, которых Маф ненавидела просто за то, что они существовали. Она сидела на диване, лениво перекидывала ноги через подлокотник и смеялась над какой-то шуткой. Абдиева стояла в дверях, взгляд обжигал.       — О, Маф, — без удивления произнесла Лейла, будто ничего не случилось. — Ты опять меня нашла.       — Уходи со мной, — потребовала собеседница.       Ключевская подняла брови, как будто была удивлена её тоном, но всё равно не двинулась с места.       — Ведёшь себя, как психованная. Может, тебе стоит остаться и выпить? Расслабься.       Абдиева стиснула зубы.       — Я сказала, уходи со мной, — повторила она.       — А если нет? — Лейла наконец повернулась к ней, глядя прямо в глаза.       И тогда Маф потеряла контроль.       Она подошла к Лейле за считанные секунды, её рука метнулась вперёд, с силой сжав запястье девушки. Комната замерла, смех прекратился.       — Ты идёшь со мной, или я сделаю так, что ты больше никогда не сможешь ходить, — прошипела она сквозь зубы, её лицо исказилось от ненависти.       — Ты что, угрожаешь мне? — Ключевская усмехнулась, но глаза мельком блеснули чем-то похожим на страх.       — Это не угроза. Это обещание.       Лейла попыталась вырваться, но хватка Мафтуны была железной. Остальные в комнате не решались вмешаться, кто-то даже отвернулся, думая, что это просто ссора парочки. Но девушка не отпускала. Её ногти вонзились в кожу, оставляя глубокие следы.       — Маф, ты сумашедшая, — прошипела Ключевская, наконец-то выдернув руку, и вскочила на ноги.       Но Абдинва не остановилась. Она схватила её за волосы, резко дёрнув, и прошептала на ухо:       — Ты думаешь, я позволю тебе просто так уйти? Ты думаешь, я дам тебе жить своей жизнью? Без меня? Лейла, ты моя. Ты всегда была моей.       Лейла замерла. Она могла чувствовать, как её собственный страх буквально завладевает телом. Она видела безумие в глазах Маф, настоящее, сырое, жестокое.       — Хватит. — Голос девушки дрогнул, но она старалась сохранять контроль.       Уже через пол часа они были в квартире Абдиевой.       Лейла лежала на полу, связанная старыми ремнями, которые Маф отыскала в ящике своего шкафа. Её волосы были растрёпаны, по губе стекала тонкая струйка крови смешанная с помадой. Она пыталась говорить, но кляп из толстой ткани, грубо заткнутый в рот, превращал её слова в бессвязное бормотание.       Абдиева сидела на корточках напротив неё, склонив голову набок, как любопытный ребёнок, наблюдающий за насекомым в банке. Она медленно водила лезвием ножа по ладони, царапая кожу, словно проверяя, насколько острое.       — Ты знаешь, Лейла, — начала она, голос был удивительно спокойным, почти ласковым, как прежде. — Я долго думала, как нам быть. Долго терпела. Я позволяла тебе издеваться надо мной, уходить, возвращаться, снова уходить. Но я поняла... я поняла, что ты никогда не уйдёшь, если я этого не позволю.       , пытаясь освободиться, но ремни держали слишком крепко. Она пыталась кричать, но только глухие звуки вырывались из её горла. Маф улыбнулась — это была улыбка хищника, который наконец поймал свою добычу.       — Ты ведь всегда хотела быть свободной, да? Ты всегда так гордо уходила, будто я — пустое место, как будто я никто. Но это не так. Ты всегда возвращалась, потому что знала: я единственная, кто действительно тебя любит.       Она наклонилась ближе, её лицо оказалось в нескольких сантиметрах от Лейлы.       — Правда, Лейла? Ты ведь знаешь, что это правда.       Девушка зажмурилась, пытаясь отвернуться, но Мафтуна схватила за подбородок, заставив смотреть себе в глаза.       — Открывай глаза. Смотри на меня. Ты больше никуда не уйдёшь, Лейла. Теперь ты моя.       Она поднялась и начала медленно ходить по комнате, держа нож в руке. Взгляд метался, как будто она искала что-то, что поможет завершить начатое.       — Знаешь, что самое страшное? — вдруг сказала она, остановившись. — Я ведь правда пыталась быть хорошей для тебя. Пыталась любить тебя так, как ты этого хотела. Но ты никогда не давала мне шанса. Тебе всегда нужно было больше. Больше внимания, больше пространства, больше всего.       Маф замахнулась и со всей силы ударила ножом по столу, оставив глубокую царапину на дереве. Лейла вздрогнула.       — Но теперь ты ничего не получишь, — продолжила она, её голос становился всё громче, всё злее. — Ты больше не будешь меня мучить. Не будешь играть со мной, как с собакой.       Она опустилась на колени перед Лейлой, её дыхание стало тяжёлым, а глаза сверкали безумием.       — Ты останешься здесь. Скажи мне "спасибо".       Она вытащила кляп изо рта Лейлы, и та тут же начала кричать:       — Ты психопатка. Отпусти меня!       Маф рассмеялась. Это был холодный, безумный смех.       — Только что это поняла? Лейла, дорогая, я давно сошла с ума. Из-за тебя.       Она провела лезвием ножа по щеке Ключевской, оставляя тонкий, едва заметный порез.       — Тебе больно? — спросила она мягко, как будто разговаривала с ребёнком.       — Маф, хватит, прошу тебя, хватит! — Лейла уже не кричала, её голос сорвался на рыдания.       — Хватит? Нет, Лейла. Это только начало.

////

      Маф сидела на краю кровати, наблюдая за Лейлой. Та больше не кричала, не пыталась вырваться. Её тело обмякло, как тряпичная кукла, а взгляд был пустым, словно из неё вырвали душу. Ноги девушки безвольно лежали на полу — теперь она не могла ими двигать. Абдиева позаботилась об этом.       Это произошло две недели назад, когда Ключевская сделала одну отчаянную попытку сбежать. Она буквально выпрыгнула из окна гостиной, рискуя сломать себе шею, но Маф оказалась быстрее. Та поймала её за ногу в последний момент, затащила обратно в квартиру, и её лицо в тот момент больше напоминало лицо дикого зверя, чем человека.       — Ты хочешь уйти? Ты хочешь бросить меня? — кричала Мафтуна, почти захлёбываясь собственными словами.       В ту секунду её охватила такая ярость, что она не смогла остановиться. Она взяла старую биту, стоявшую в углу комнаты, и со всей силой, на которую была способна, ударила Лейлу по ногам. Раз, второй, третий. Лейла кричала, извивалась, но Маф не слушала.       — Ты больше никогда не уйдёшь от меня, слышишь? Никогда!       Она остановилась только тогда, когда жертва потеряла сознание.

////

      Теперь Лейла лежала на кровати, тело дрожало от слабости. Маф сидела рядом, нежно перебирая её волосы.       — Это было необходимо, понимаешь? — прошептала она. — Ты слишком упрямая. Ты не хотела меня слушать. Теперь ты не сможешь сбежать, и всё станет лучше. Мы будем счастливы, Лейла.       Девушка повернула к ней голову, её губы едва шевелились.       — Это... не любовь... — выдохнула она.       Абдиева замерла. Её глаза блеснули гневом, но вместо крика она неожиданно улыбнулась.       — Нет, Лейла, это и есть любовь. Просто ты её ещё не понимаешь.       Она встала, подошла к окну и посмотрела на улицу.       — Знаешь, ты всегда была такой свободной. Такой красивой. Люди тянулись к тебе, и ты знала это. Ты использовала меня, Лейла. Но теперь всё изменилось. Теперь ты принадлежишь мне.       Она вернулась к кровати, села рядом и взяла Лейлу за руку.       — Ты даже не представляешь, как я долго мечтала о таком моменте. Теперь мы можем быть вместе. Никто не помешает нам.

////

      На третий месяц Ключевская больше не сопротивлялась. Она молчала, когда Маф говорила, молчала, когда та кормила её, молчала, когда усаживала в кресло и укутывала одеялом, словно ребёнка.       Маф была счастлива, не оставляла её одну ни на минуту. Она сидела рядом, говорила с ней, смешила, иногда улыбалась, как будто всё было нормально.       — Ты привыкнешь. Я знаю, сейчас тебе страшно, но это пройдёт. Я ведь всё делаю для нас.       Лейла поняла еще на пятый день, что Маф не отпустит её никогда. Её глаза были затуманены слезами, голос дрожал, когда она прошептала:       — Что ты хочешь? Убей меня, если так хочешь. Просто убей и покончи с этим.       Абдиеаа наклонилась к ней, лицо было спокойно, но глаза горели безумным огнём.       — Убить тебя? Нет, Лейла. Убить тебя — это слишком просто. Ты будешь жить. Ты будешь здесь. Со мной. И ты научишься меня любить.       Она провела рукой по её лицу, по оставленному шраму, нежно, как будто это был акт любви.       — Ты ведь любишь меня, правда?       Лейла молчала. Маф схватила её за горло и сжала, взгляд стал ледяным.       — Скажи, что любишь меня.       — Я... люблю тебя, — выдавила девушка, чувствуя, как уходит воздух.       Абдиева отпустила её и улыбнулась.       — Вот видишь? Ты можешь, если захочешь.       Это было началом конца. Лейла больше не сопротивлялась. Маф получила то, что хотела. Она сломала её.

////

      Вечером Маф сидела на кухне, крутя в руках нож. Её взгляд был отстранённым, но в голове всплывали воспоминания о Лейле — яркой, дерзкой, той, которая когда-то заставляла страдать. Теперь Лейла была её. Полностью. И душой, телом. Но этого почему-то всё равно было мало.       — Всегда будешь моей, — тихо произнесла она себе под нос.       Девушка встала, направляясь в спальню, где лежала Лейла. Маф смотрела на неё, её лицо выражало смесь любви и жестокости.       — Знаешь, я думаю, ты недостаточно понимаешь, как сильно я тебя люблю. Может, мне стоит показать тебе?       Она подняла нож, его лезвие блеснуло в тусклом свете единственной лампы. Лейла повернула голову, их взгляды встретились. В её глазах мелькнул страх, но она больше не могла двигаться, не могла бороться.       Маф склонилась к ней, улыбнулась и прошептала:       — Мы будем вместе. Навсегда.       Звук удара ножа о плоть разрезал тишину комнаты.

Любовь нельзя отобрать силой. Это как держать в руках птицу — зажмёшь слишком сильно, и она погибнет.