Дорогами глашатаев

Март, наши дни.

– Диковатый он какой-то все же, – прокомментировала Тея, кивнув на Бояна, с совершенно пустым взглядом прошедшего мимо и отправившегося куда-то вверх по лестнице. – Даже не здоровается ни с кем. Непорядок.  – Хоть не буйный, и то хорошо, – ответила ей Селина, оглядывая собравшуюся компанию. – Но я бы за ним все ж таки последила.  В большой гостиной особняка на расставленных кругом диванах сидела компания, состоящая из Теи, Селины, Немо и Сильвестра. Да, само помещение изменилось за много лет, но все равно сохраняло вид громадной залы старинного замка, хоть и было давно переоборудовано в более современном стиле. Громадное окно, высотой практически как и потолок большого зала и шириной метров шесть, располагалось прямо напротив входа в гостиную. Оно открывало вид на прилегающий к особняку парк.  – Прям-таки взяла бы и последила? Лично? – насмешливо переспросила Тея, отпив чаю из своей чашки. – Да не верю, сколько ни повторяй! Чтобы ты – да следила за кем-то сама… Наверняка пошлёшь к нему Немо.  – А чего это сразу меня?! – недовольно воскликнули Меттлер, отставив свою кружку на располагавшийся рядом с его местом столик. – Как будто я здесь на должности «подай-принеси»… – Да? А за Бояном несколько раз тоже не ты бегали? – прыснула со смеху Тея, чуть не подавившись чаем. – Ну-ка признавайся, чего это ты за ним ходили? Послушали от нас, что он как-то связан с Шелкопрядом и исчезновением Йере, и любопытно стало? – Да ну… Просто познакомиться хотели, – выдал Немо, уткнувшись в журнал, что взял со стола.  – Эй, рыбка Немо, а ты журнальчик-то вверх ногами держишь, – передразнил его Сильвестр и тоже чуть рассмеялся. – Вот ведь… Как были дурашкой, так и остались. – Ну-ну, ребята, хватит разборок, – снова вставила Селина, со сдержанной улыбкой наблюдая за спорщиками. – Я ведь и вправду хочу проследить за тем, что же делает Боян. Ух, чую, он недоброе что-то затеял. Но палиться не очень хочется. Незаметная слежка была бы в самый раз.  – Категорически не советую ва этого делать, юная госпожа! – произнес неожиданно подошедший дворецкий, держа в руках поднос с десертами, который после поставил на общий стол.  – Почему же, Лука? – поинтересовалась девушка, взглянув на него из-под ресниц. – Неужто я теперь не имею права следить за действиями собственного родственника, пусть и дальнего? Или… Или же ты знаешь что-то сам, раз так носишься с ним, как курица с яйцом? Прошу прощения за дурное сравнение.  – Я-то не знаю, госпожа Эдбауэр, но вот он… – ответил ей Лука, подойдя ближе. – Господин Цветичанин не велел его, извиняюсь, донимать. Ему это неприятно и мешает работать.  – Ах, значит, работать. – с легкой злобой в голосе процедил со своего места Сильвестр. – И над чем же он так усердно работает, что не дает никому взглянуть на свои труды? – Этого и я не знаю, и, уж, поверьте, вам четверым знать не стоит, потому как, извиняюсь еще раз, не ваше то дело.  – Это он тебе так сказал? – чуть помрачнев, вновь спросила Селина. – Ну дела… – Вот ведь кудесник. Мы тут, понимаешь, извернулись, чтобы Шелкопряда в спячку вогнать, Бояна с того света достать, нервы ему попусту не треплем и тратим на его придурь драгоценное время, которое могли бы тратить на продолжение поисков Йере, а он что? Грубит и дерзит… Никакой самоотдачи. – закончил за свою подругу Сильвестр, хмурясь. – Простите, но настоящий дьявол во плоти.  – Скорее уж дьяволенок, – вмешалась Тея. – Не вини его так сильно, ему же тоже тяжело, только из-под влияния Шелкопряда вышел. И за Йере он, может быть, тоже переживает. Просто таким уж стал, что поделать. – А по мне ничего так, – усмехнулись Немо. – Должен же быть в компании человек-загадка. – Всегда тебе необычностей хочется. То тебе на гигантском блюде поскакать охота, то криминал домашнего розлива подавай, – съязвил Сильвестр. – Прошу прощения, но вы же сами знаете, что ни о каком криминале речи не идёт, – вставил свое слово дворецкий, порядком огорченный таким отношением других людей к Бояну. – Человек просто хочет спокойствия. – Да-да, Сильвестр, не стоит проявлять столько агрессии. – согласилась Селина. – Во всяком случае, сейчас на коне мы, а не он. После всего случившегося Боян наверняка считает себя униженным. Поэтому не следует относиться к нему еще более унизительно: униженный противник может представлять еще большую угрозу.  – А нельзя просто поговорить? – будто заскучав, спросила Тея, закинув ногу на ногу и опершись на спинку дивана. – Раз Боян снова стал таким же, как и мы, то почему бы нам не относиться к нему, как мы относимся друг к другу?  – Вы правы, госпожа Шпирич, – вдруг закивал Лука. – Пока есть возможность, надо общаться на равных. Во всяком случае, мною это проверено. Да, господин Цветичанин теперь часто бывает грозным и даже грубоватым, но я просто стараюсь не обращать на это внимания и не дерзить в ответ. И сейчас мы с ним практически равны.  – Дело вы двое говорите, дело. – согласилась Селина. – Но нам все равно нужен тот, кто возьмет на себя роль «первопроходца», ибо Боян наверняка не захочет «болтать на равных» со всеми сразу.  – Ну я могу попытаться, чего уж там. – бросила Тея, потягиваясь. – Только не разводи из этого целую драму, а то тошно прям. Дело простое.  – Тогда ноги в руки и иди, – в шутку съязвил Сильвестр и рассмеялся. – Раз такая умная, то вперед, никто тебя здесь и не держит.  – Ну и пойду, – ответила ему Шпирич, перенимая шутливую манеру. – Ишь, как расшипелся, змей литовский. Все перед Немо красуешься, да? – И все-то ты знаешь – Сильвестр скуксился и прикусил губу. — лишь бы по парам всех распределить, сваха ты хренова. – Тише, ребята, – вмешалась Селина, при этом хлопнув в ладоши. – Спокойно. Хватит разборок. Давайте просто допьем чай и займемся каждый своими делами. Только ведь всё успокоилось, а вы за старое.  – Ага, развели тут балаган, рыбка Немо и змей литовский, – передразнила Тея. – Ну да ладно, вы тут ведите себя хорошо, а я, так уж и быть, пойду сгоняю в Ад к нашему чертёнку, – Шпирич снова хохотнула, и, встав с дивана направилась к лестнице.  – Если что, ори громче, а мы, так уж и быть, придем на помощь, – не удержались и съязвили в ответ Немо. – А то ведь известно, что по правилам ужастика первого глупца, ушедшего на разведку, жестоко убивают. Бойся.  – Ага! Так что, если тебя поймают и раздерут на мелкие кусочки, виновата будешь сама, – с усмешкой ляпнул Сильвестр. – Они неисправимы... – потирая виски, тихо пробормотала Селина стоящему рядом с ней дворецкому.

***

Наши дни, ранее.

«Выбраться. Должен выбраться. Обязан», – вот, что теперь эхом звучало в сознании пленника. Постепенно, но к нему все же возвращалась возможность трезво рассуждать. И это было хорошим знаком. Осознание происходящего медленно брало верх над мутным сознанием. До этого пустой и бессмысленный взгляд в стеклянную стену стал более осмысленным: пленник понял, где мог находиться. «Капсула?.. Скорее всего: очень похожа. Они до сих пор держат меня здесь?» Но вот… Хлоп! Ранее незримые и, как казалось, очень крепкие оковы перестали держать ослабевшее тело, и парень опустился на дно своей маленькой тюрьмы. Первым его порывом было вскочить, разбить стекло и убежать куда подальше, дабы более никто и никогда не запер его здесь. Но куда там! На это не было сил. Пленник смог только протянуть руку к запотевшему стеклу и протереть ладонью небольшую полосу, чтобы хоть как-то попытаться увидеть, где находится. Но снаружи было темно. Яркий огненный свет исходил только из самой капсулы.  Собравшись с силами, парень сел на колени, протёр уже снова запотевшее стекло обеими руками и прижался к нему лбом. В этот раз он смог разглядеть больше. Снаружи было не так темно, как казалось из-за яркого света в капсуле. Помещение было большим и, по большей части, пустым. Настораживали крепкие на вид металлические стены и отсутствие какого-либо намека на выход. Выход… Такой нужный и такой недосягаемый.

***

Март, наши дни. Вечер.

— А знаете, мой любезный Лука, как трудно спускаться по лестнице с этой тростью? – спросил парень и усмехнулся, разглядывая свое отражение на поверхности наполняющего стоящую перед ним кружку янтарного чая. – Однако, с тростью все-таки удобнее, чем без нее.  — Вы с таким позитивом говорите о своих проблемах, что кажется, будто это не вы заново учитесь ходить… — с еле заметной грустью заметил дворецкий. – Не боитесь, что вам же от этого будет плохо в будущем?  — Право, не смешите меня, – Боян вздохнул, улыбнувшись, поднял кружку и сделал небольшой глоток. – Это просто слова, не забывайте. Я не травмоопасные трюки выполняю, все-таки… К слову сказать, чай великолепен, как всегда. Уважаю, Лука, в приготовлении оного вашему мастерству нет предела.  — Рад, что вы оценили, господин, — дворецкий явно был доволен похвалой. – Однако, обычно именно такой не всем по вкусу… Слишком терпкий и- —  Ох, вот только не надо читать мне лекции по поводу чаёв. Я все равно в этом мало разбираюсь. – несколько грозно пробормотал парень, но его лицо оставалось спокойным. В целом, он не подавал каких-либо иных признаков недовольства. – Во всяком случае, даже если и разбираюсь, эта информация все равно будет для меня лишней. Вы-то знаете, что у меня сейчас другие заботы.  — Знаю-знаю! Посему и не стану далее навязываться со своими рассказами про чай, – на миг Лука сконфузился, но тут же принял на лицо серьезное выражение. – И все же, что вы планируете делать далее, господин?  — Да вот, планирую начать хранить все свои изложенные на бумаге планы под грифом «Совершенно секретно», а сам законсервируюсь в своем кабинете до скончания веков. – пошутил Боян, не отвлекаясь от чаепития. – Ведь вы наверняка сами прекрасно знаете… Как трудно, порой, существовать, когда каждый норовит поинтересоваться, чем же вы таким занимаетесь и почему не рассказываете другим.  — Вы стали таким строгим, господин… Ранее я думал, что сие невозможно, — опять же с грустью протянул дворецкий, отведя взгляд в сторону. — Ранее… Что в вашем понимании «ранее», Лука? Те времена, когда я был глупым маленьким мальчишкой, несведущим о происходящем в собственной семье? Очнитесь, хватит жить прошлым. Прошло уже много времени с того момента, как мы вот так почти задушевно беседовали с глазу на глаз в то время, как я находился в здравом уме и светлой памяти. Теперь вы зрел, а я уже не ребенок. Хватит жить прошлым и жалеть о том, чего не вернуть. Неужто время, проведенное с Селиной, ничему вас не научило?  — Что Вы хотите этим сказать? – эти слова явно задели дворецкого. Он всегда считал себя верным слугой Семьи и гордился доверием с их стороны. И Боян, и его двоюродная сестра – оба они проживали сложные времена при нем, оба были серьезны, оба имели «несгибаемый внутренний стержень». Но никогда не было такого, чтобы та же Селина позволяла себе в таком тоне общаться с дворецким, не то, что дерзить. – И в чем я виноват? И с каких это пор вы стали настолько негативно относиться к моим мыслям вслух? — С тех самых, как кое-кто стал лезть в мои дела. Я уже очень много времени твержу всем и каждому в этом поместье о том, чтобы меня не беспокоили вопросами о моих планах касательно моих исследований. Вам нужно было повторить снова? Пожалуйста. Повторяю: оставьте в покое меня и мои планы. В конце концов: тварь я дрожащая или право имею? Мне не нужно стороннее вмешательство в мои исследования, – уже более твердо произнес Боян и продолжил пить чай. — А впрочем… Есть у меня и иная тема для разговора… — снова начал парень , когда с чаем было покончено, а дворецкий наконец остыл от произошедшей «перепалки». – Вы ведь прекрасно знаете о том, о чём при чужаках молчала матушка Зарра и чем за закрытыми дверьми занимался мой род на протяжении веков? Хотя, о чем я? Все, кто работает с нами или на нас… Все знают о связях нашего клана с внеземными формами жизни. — Это верно. Знаю я, знают госпожа Шпирич и госпожа Эдбауэр, а также их друзья. Но чему вы ведете, господин? – дворецкий удивленно наклонил голову на бок. – Уж не думаете ли вы, что я неким образом пытаюсь использовать то, что знаю, против вашей же семьи и вас лично? Упаси бог, я бы никогда! — Успокойтесь, я не собираюсь обвинять вас в том, чего вы не совершали, — Боян откинулся на спинку кресла. — Моя болтовня будет нести уж слишком иной характер. Так вот… Как думаете вы, а откуда вообще взялись мы такие? Как я, как отец, матушка Зарра и покойная тётушка Барбара? По чьей прихоти? — Смею заметить, вы стали слишком ловки с плетением словес, – Лука явно не оценил новую тему для разговора, однако не говорил ничего против нее. – И вы, и я, и все остальные, кто живет в этом поместье, прекрасно знают, что вас такими сделал Шелкопряд. — Ну-ну-ну, не будьте таким ограниченным. Давайте начнем все сначала, – все так же ухмыляясь проговорил парень, словно исполняя роль Кота, который гулял сам по себе, рассказывающего несведущему ребенку «прописные истины происхождения рода». – Итак… Что такое «Шелкопряд», который так треплет нам нервы? Для одних «живые волокна под кожей, что резонируют с внутренней музыкой и делают человека ни весть каким сильным», для других — «безмозглый паразит из космоса». И знаете, что забавно? А то, что первое, что второе мнение одинаково неверны. Будь Шелкопряд безмозглым паразитом, вряд ли он смог бы «вырастить из обезьян человека», перенастроив нервную систему и задав резкий эволюционный скачок. — Как будто вам известны все истины Вселенной… — Лука вздохнул. — Даже ваша матушка не- — Да, известны. Не забывайте, моя семья долгие годы работала на благо науки, да и я сам фактически посвятил этому всю свою жизнь. Я знаю достаточно много о деяниях своих предшественников. Первое время, когда ещё не стукнула эпоха Просвещения, моя семья работала с Шелкопрядом не как с «препаратом во благо науки». Конкретно само «волокно» — лишь одна из форм существования этого космического существа. У него само достаточно обширная история существования, тесно переплетенная и с человечеством. Доподлинно неизвестно о том, откуда жизнь появилась в самом космосе, но, видно, нашим человеческим умам не дано это понять. То, что мы привыкли называть Шелкопрядом, на деле является инопланетной расой, которая подстраивается внешне под тех существ, которые нужны ей, так что эти же «волокна» могут существовать вполне себе и как «люди». — Но ведь госпожа Ла Зарра… — Она знала. И если бы, в том числе, и не её наблюдения и записи, вряд ли бы всё это было вам мною рассказано. — Мудро, — согласился Лука. — Но какова же цель? Его… Их? — Они изначально были чем-то вроде паразитов, процветающих за счет поглощения иных форм жизни. Как правило, их цель – взять планету целиком, и не важно, сколько на это уйдет времени. В любом случае, они достаточно умны, и если начали захват, то непременно доведут его до конца. Читывал я, в закоулках Вселенной есть кто-то, кто в разы сильнее и мощнее ИХ, так что не исключено, что Шелкопряд готовится к войне и пополняет армию. Знаете, как он это делает? Рядовой, так скажем, представитель этой расы, так называемая «куколка» (сравнение с бабочками, да-с) — организм, получающийся при поглощении Шелкопрядом разумного существа. Анатомия сих пришельцев лихо отличается от нашей, посему появление новых организмов таким путём возможно. Их можно производить из нас. Лука уже успел пожалеть, что вообще пошел на разговор с Бояном. Слишком много и слишком «всё и сразу». Между тем, Цветичанин продолжал. — Что же касается появления рода? Видите ли, Шелкопряд продвигается по галактикам, не оставляя после себя ничего живого. Естественно, те, кто узнают о них вовремя, пытаются скрыться, дабы не погибнуть. Знаете… «Куколки» разумны, они могут контактировать с людьми. Они-то и поведали о таких беженцах, причем сделали это сотни лет назад. Из чего я делаю достаточно необычный вывод. Некоторые аномальные разумные виды вполне могли быть подобными инопланетными беженцами из других галактик. Да, современные люди мало похожи на тех, кто прибыл с далеких планет, ведь они не владеют никакими сверхтехнологиями, а главное – не знают о жизни за пределами Земли. Но вспомните тех же древних египтян с их пирамидами, которые якобы строились «рабскими трудами». Лично моя гипотеза проста. Древние цивилизации на Земле – те самые беженцы с других планет, ищущие спасения от Шелкопряда. Эры, эпохи… С течением времени они, эти существа, регрессировали в развитии. Быть может оттого, что на них так повлияла перебазировка на другую планету, а то и другая причина. Кто знает.  — Но откуда конкретно вы столько знаете? – дворецкий на все двести с хвостиком процентов был удивлен. Он не раз убеждался в том, что семья, которой он служил, была необычна: эти люди явно что-то скрывали от других, но чтобы так… — А я потомок. Потомок… Беженцев с другой планеты. – Боян ослепительно улыбнулся и поднялся с места. – Это поместье хранит непростительно много секретов, в том числе и свидетельства того, что моя семья явно отличается от современных людей, регрессировавших потомков «инопланетян». Мы знаем и умеем намного больше, а наша физическая форма и некоторые нюансы анатомии отличаются то того, что в современной науке признано нормой. Кроме того, древнейшие документы и мемуары, до сих пор хранящиеся в наших архивах, а также нечто более секретное, о чем я не рискну упоминать, дабы не нарваться на очередной допрос, подтверждают наше внеземное происхождение. А сейчас извините, мне надо работать.  С этими словами Боян медленно, опираясь на трость и прихрамывая, покинул комнату, оставив дворецкого наедине с его недоумением. Сильнее удивлена была только Тея, прятавшаяся за шторой.