Go, Go Gore! To/For Love Slaves

— Нет, я, конечно, и раньше подозревал, что у тебя тоже широкий вкус, но так… — Вот, вот это и оказалось очередным главным отличием между мной и тобой. И вообще, завязывай пиздеть уже, сотрясая воздух, Оззи. Сейчас для меня ты не собеседник-балабол в рот ёбаный, и честно скажу, ты самый последний из всей нашей лиги, с кем бы я стал тратить время на базары за жизнь. Ты в моих руках, ясно, или то, что я с Физзиком «твоим» сделал, сотворить с тобой в сто раз усиленнее, учитывая наше одинаковое происхождение? И прежде в Аду, сколько он существует, и кто не просто застал, а был в одном ряду инициаторов его создания, вопрос, кто с кем делит постель — один из самых популярных и широко обсуждаемых, чтоб эти любопытные глаза и уши сплетников отмирали не слишком долго, но максимально болезненно! Но пусть органов слуха со зрением и могут лишиться те, кто треплется про чужую интимную жизнь — кто, кто кого и как. И что за страстные способы долго держать хер стоящим, чтоб бедра подрагивали от идеального и частого полового акта, пока принимающий просит ещё «подмигиванием» рабочей дырки ниже пояса в сторону любовника. Лишатся сплетники всего, чем пользуются для распускания слухов и приличного их раздувания вперемешку с притянутыми за уши детальными «фактами» — но менталитет со склонностью лезть под чужие трусы никуда не делся даже в насквозь грязном от разврата месте, как Ад. — Да убедился я, что ты можешь меня… только такой как ты, Маммон, мог вырубить меня для того, чтобы нахуй поотрезать всё мои конечности. — Между нами был бой, слыш, и у меня козырей в рукавах дохера оказалось, когда у тебя была только ярость с того, что я волен сделать с Физзом, как со своей собственностью. Ты вот так припёрся, Оззи, в мои владения и заявляешь своё право обладать им, просто взяв его у меня и дать по съёбам? Не охуел так делать, рожа жирная, возомнив что тебя никто натянуть не посмеет за подобные выходки? Нет бы дальше тебе на время перерывов от твоих бизнес-планов ебать во всю длину работавших на тебя суккубок — видите ли, на чей туз позарился, мудак, что мозги свои растерял, на меня залупаясь! К вопросу об отличии между Асмодеем и Маммоном — дело каждого, кого из этих двоих считают ублюдком, а кого жертвой обстоятельств, в этом ничего нового. Всё в итоге стало проще некуда, ведь Оззи, похоже, влюбился, пока вокруг него бегал целый цветник демониц с их предназначением разворачивать вагины любому, кто потребует, протягивая бабло — замечательно, что может быть очевиднее, чем считать, что вокруг вьются продажные бляди, но свою любовь он подобрал на улице. Ну а Маммон без единого колебания продолжает брать и иметь, живя не только одним наглым стрясанием денег при постоянно прожорливом аппетите к ним, раз его сущность, как высшего греха, в этом и заключается. Вот как сейчас, что ничего не должно удивлять Асмодея, как бога похоти, но его восприятие последнее время идёт совсем уж в разрез с его сущностью… пока Маммон трахает повернутого раком лежащего на кровати инкуба. Тогда как на его спине возлежала суккубочка, двигая ближе свою промежность ко рту Маммона, пока он, грубой хваткой держа её за бедра, насыщался её соками и при возможности вставлял пальцы, не сбавляя темп и эрекцию внутри беса-гея. При всём при этом, на удивление Оззи, Маммон ещё мог спокойно говорить своим басистым, хриплым языком от частого курения сигар. — И вообще, сучара-однолюбка разукрашенная, да ещё с огромной, блядь, жопной дырой, пиздуй работать! Я тебе популярно озвучил твои задачи, чтоб, сука, ты ещё мог своим языком что-то вякать про свободу Физза от моих незавершённых контрактов. Я даже специально назову всё так, что он у меня в рабстве, у своего господина, кто отмыл его и вывел в люди первым — твои пару лет с ним против моих десяти, Асмодей, это хуйня ничего не стоящая. Чертов уёбищный жирный гондон, гнилой внутри едва ли не полностью… даже если местами он прав, всегда будет готов уничтожить любого, стоит обнаружить возможность сделать это шантажом, после чего «цель» не отмоется за все годы, пока жива. — Какой пиздец, я что, привык… как я теперь могу смотреть на это с минимумом отвращения, Маммон недоёбанный. Видишь, до чего довел моё восприятие эротики и жестокости в отдельности. Они никак не могут быть связаны воедино, это противоречит, ёбаный рот, понятиям страсти и эмоционального полового жара! — Советую тебе как можно скорее ебало заваливать и выполнять, нахуй, условие, по которому я ещё оставляю тебя в живых, не делая из тебя безмозглую куклу. Физз был моей денежной куклой, ты охуел, блядь, давать ему разум и свободу выбора, в итоге этими путями слепив из него игрушку для ебли? И нихрена он не расскажет, как убедил всех демонических отъявленных мазохистов быть под его крылом и есть с его стола. Всего одна, только одна немаловажная деталь должна быть улажена, и разногласия, только ему кажущиеся справедливыми, могут сойти на нет в случае успеха распространения. В Аду насилие ни разу не редкость, оно в «крови» этого загробного места, а всё ещё хватает опасающихся жестокости адских взрослых сосунков и хитровыебанных важных шишек, привыкших решать вопросы и споры с, например, кровной местью дипломатически — и в Аду не все готовы пачкать руки, но подрочить перед сном за видео всегда пожалуйста. Однажды, едва ли не только что, пока сейчас Маммон отлучился на перерыв, прихватив с собой Оззи, закованного в продетые на голове кандалы, чтоб он смотрел, как уничтоживший его задвигает рогатому мужику по самые яйца, самому Асмодею хотелось дальше блевать с того, с чем он вынужден работать над красивой картинкой в видео-формате. Довольно много, как на подбор, насилующих самих себя плоских чудовищ — и несколько из них демонстрировали ему свой сценарий. В коих Маммон изредка добавлял правки, только они напрочь сумасшедшие, вроде откусывания члена зубами и протыкания железной осью сквозь всю талию, чтобы потом партнёр этого экранного шизанутого говорящего существа лизал кровь с железки, будто это вкусное настоявшееся вино. И вот, много чего будто резиновые мучители собственного тела показали, что запомнилось на всю жизнь, как самое отвратное, что вообще можно увидеть — даже твердый, не накладной, а врождённый член поверх клитора у дам ничто в сравнение с этим. Они резали себя и друг друга по лицу и ниже плеч до пояса — отрывая ножами уши, носы, сиськи и соски друг другу. И все это вплоть до выкалывания глаз, после чего нож «коллеги» двигался вверх до макушки, либо можно было водить прошедшему насквозь острию по всей голове, будто воплощая всякие узоры. — Мне поебать, хоть ты радугой кровь и кишки намотанные частично замажешь, блёстками, звёздочками, ещё какой ванильной хуетой из визуальных эффектов. Делай, сука, из расчлененки порнуху хардкорную, чтобы хуи стояли и пиздища чесались!