Охота на Зверя

      Карета прибыла к ступеням церкви. Как только ноги Епископа ступили на землю, разгоняя под лёгкими, но тёплыми сапогами пыль, к нему обратился до этого терпеливо ожидавший нынешний глава стражи, которого Епископ лично выбрал из множества претендентов на замену Гловеру. Хоть того он любил всем сердцем и высоко ценил и никто в полной мере его не заменит, но выбирать то особо и не из кого было. Кругом сплошные посредственности…       — Ваше преосвященство, я выполнил поручение, которое вы мне доверили. Предлагаю обговорить все детали в вашем кабинете. — Монотонный отчёт без намёка на эмоции.       Епископ ощутил, как люди вокруг воровато направляли на них свои взгляды, гадая, о каком поручении речь. Вот же бездельники. Зеваки. Крестьяне всегда тайно раздражали Епископа неумением себя вести, соблюдать границы или учтивости разговора. Он видел их старания. Но этот мир таков, что одних лишь стараний недостаточно. Епископ ценил людей, подобных Гловеру или даже нынешнему капитану стражи, хотя бы за их учтивость и тонкую душевную организацию. Он всегда выбирал людей, которые знали своё место и читали его настроение, а так же не разглашали важную информацию в открытых местах, как имели глупость поступить некоторые до него, за что, собственно, поплатились жизнями. Возможно из таких инцидентов и родились все те сведения, которыми сейчас обладает Беллами? Или же всё намного глубже?       В любом случае, теперь он рад, что никто не будет докучать ему своими ничтожными эмоциями и непрошенными мыслями. Епископу не нравилось, когда кто-либо допускает и толики сомнения по отношению к нему. Это то, что он всегда с лёгкостью читал во взгляде любого, с кем бы ему не доводилось общаться. Кругом одни лжецы и предатели, лишь и ждут подходящего момента, чтобы нанести смертельный удар со спины. Как сложно жить в мире, в котором никому нельзя доверять. Кто-то бы сказал, что мы сами творцы собственной жизни, но это, увы, не всегда так. Иногда обстоятельства руководят нашими решениями, действиями, создавая тем самым наш жизненный путь. Как ни прискорбно. Хотя ему самому не на что жаловаться, а с недоверием других можно бороться.       Несмотря на замешательство присутствующих и случайных прохожих, он сразу понял, о чём пойдёт речь. На лице возникла скользкая мерзкая ухмылка. Облизав пересохшие потрескавшиеся губы языком, имевший отчего-то синеватый оттенок, заговорил глубоким голосом, таящим под собой скрытые желания: — Что же, — он хохотнул, смешок вырвался из глубин глотки с таким хрипом, что у каждого, кто его услышал, пробежались холодные мурашки по спине и рукам. Наконец Епископ сможет выпустить весь накопленный гнев и скрытые, потаённые желания… — Поскольку дело важное, разумеется его нельзя откладывать, иди за мной, а вы, — указал он остальным, — можете возвращаться к своим делам. В ином сопровождении, нежели компании капитана стражи, я не нуждаюсь.       После сказанного, он направился в церковь, поднимаясь по лестнице, ведя за собой, словно послушного щенка, здорового крепкого мужчину в латных доспехах и мечом на поясе. Не стоит даже задавать вопрос о том, почему же все лепечут перед Первосвященником и почему взрослый, крепкий здоровый мужчина выполняет любые приказания тощего зяблого старика.       Спускаясь по каменным ступеням в подвал церкви, сопровождаемый капитаном стражи, Епископ всё так же пребывал в дурном расположении духа, усиленно размышляя над тем, что же ему делать с Беллами. Положение, в котором он оказался, не сулило ничего хорошего, хоть Беллами и сказал, что равнодушен к его делам, так ли оно было на самом деле? Или же он замыслил что-то ещё? Эта головная боль… «Ах», — тяжело вздохнул он. — В чём дело, Ваше Преосвященство? — Задал капитан вопрос, пытаясь выяснить что же гложет Епископа. Возможно сейчас, выпытав причину тяжёлых дум того, он смог бы избежать гнева, что мог вскоре последовать. Ну или, как минимум, уменьшить жар, по крайней мере по отношению к нему.       Епископ не дал прямого ответа, лишь раздражённо сказал: — Уменьши количество знающих лиц до минимума. Кто-то проболтался, и меня злит, что Беллами докопался до того, чего не должен был. Так что начнём с малого. Мне нужно, чтобы ты нашёл крыс и убрал все хвосты вместе с ними. Выясни где Беллами хранит оригинальные документы. — Сделаю всё возможное. — Уж постарайся, иначе… — старик лукаво усмехнулся, а глаза недобро заблестели, гортанный хриплый хохот отражался от стен, пока они спускались.       Капитан с трудом сглотнул, пытаясь удержать нейтральное выражение лица. «Нельзя показывать страх», — вторил он себе.       Весь остальной путь прошёл в напряжённом молчании, пока они, наконец, не оказались перед дверьми одного из кабинетов. Как только дверь перед Епископом открыл один из рыцарей, на лице отразилось слизкое восхищение, губы растянулись в улыбке, которая любому показалась бы жуткой из-за глаз, не тронутых хорошим настроением, оставаясь всё такими же холодными и строгими. Он ощутил, как на душе стало намного приятнее.       Что же смогло смягчить каменное сердце Епископа? Одно из немногого, что заставляло внутри него всё сжиматься и трепетать, были двое мальчишек, прикованных к каменной стене кандалами. Как только они заметили, что дверь открылась, они попытались заговорить, но вырывалось лишь приглушённое мычание из-за вставленных в их рот кляпов из ткани. Они дрожали, хоть в кабинете не было холодно из-за камина, расположенного у самой широкой стены, тот обманчиво успокаивающе потрескивал. В их глазах читалась надежда, мальчишки мычали и дёргали руками, пытаясь просить у Епископа помощи. Епископ судорожно выдохнул в то время, как его глаза радостно блестели, жар его тела поднимался, а тело едва заметно затряслось. Все эти взгляды, полные надежд и наивности… Как это могло не будоражить?       Первосвященник глубоко и резко засмеялся, что напомнило скорее собачий лай, нежели что-то другое. Вдохновлённо, он заговорил: — Ты блестяще справился, но скажи, как? — Он неосознанно потер бороду, повернувшись корпусом к капитану стражи и смотря на него с нескрываемым интересом, в нетерпении продолжил: — ты заплатил их матери или отнял угрозами? Быть может её пришлось убить, так как та не готова была расстаться со своим чадом? — Голос едва заметно дрогнул в нетерпении просипел тот. — Честно признаться, было проще, чем я думал. Всего-то подослал одного из наших людей, красиво вырядив. Заранее обговорили речь, которую он выдал этой бедолажке. Та расчувствовавшись, решила, что в руках господина, что «служил» с её мужем и готов позаботиться о несчастных, отдала обоих детей и не покривила душой получить финансовую помощь. Конечно, я не забыл «сообщить» ей о кончине брата её мужа. Вот, в общем-то, и всё. — Как ловко ты это провернул, молодец! Похвально, очень похвально. Знаешь, я ценю рвение, направленное в нужную сторону. Так что будь уверен — о твоих заслугах я не забуду. Будешь столь прилежно служить мне и дальше, я позабочусь о том, чтобы ни ты, ни твоя семья не знала бед. — Благодарю вас от всего сердца, ваше преосвященство! Я не забуду о вашей милости и буду всегда верно служить! — Уж постарайся, я не люблю, когда кто-либо не оправдывает моих ожиданий, а теперь, — он в который раз облизнулся, направляя взгляд на хныкающих мальчиков, что теперь уже, несмотря на малое количество лет, поняли кто им друг, а кто враг. И в этом кабинете у них не было друзей. А значит и помощи ждать неоткуда. От этого осознания их сердце потяжелело, а горло разрывало от боли, пульсируя в висках от напряжения. На вид им было не больше восьми лет, — покиньте кабинет и закройте за собой дверь, капитан.       В кабинете осталось лишь трое, и из-за закрытой двери доносилось мычание, звон цепей и ритмичный глухой звук. Капитан стражи заметно скривился, а сердце словно пронзило множество иголок. Это не правильно, он прекрасно это понимал, но поделать не мог абсолютно ничего. Его кулаки сжались, скрывая дрожь. — Капитан, с вами всё в порядке? — Озабоченно поинтересовался один из его подчинённых, что по прежнему охранял вход в кабинет и, по всей видимости, уже ко всему привык. Он сам тоже скоро привыкнет, нужно лишь ещё немного времени. — Да, всё хорошо, лишь небольшое недомогание, видимо из-за пропущенного обеда и ужина, ещё и не спал со вчерашнего дня, — более растерянно пробормотал он. — Господин, не издевайтесь над своим здоровьем, всем будет спокойнее, если наш глава будет полон сил и с холодной головой на плечах. — Конечно, — он ослепительно улыбнулся, приковывая внимания к своим ровным зубам. — Сил вам, ребята, а я, пожалуй, пойду отдохну. — Спасибо, и приятного вам отдыха! — Воскликнули они в унисон с допустимой громкостью, чтобы не потревожить Епископа.       Поднимаясь по ступеням, он услышал грохот, донёсшийся из кабинета и громкие крики мольбы и агонии. У него прошёлся холодок по спине, но он не подал вида, продолжая подниматься, лишь едва замнувшись.       На этой должности ему прекрасно платят. Он, вместе со своей семьёй будет жить в достатке, а каким образом будет исполнено, не так важно, ведь деньги невозможно заработать так просто. Действительно хорошие деньги. Так что, он не станет впредь забивать мысли всякими глупостями.

***

В негодовании, глаза Рейвен загорелись: — Ты правда хочешь выпустить её оттуда, Лекса? Ты в своём уме?! Место этого животного там, где оно сейчас, а ты хочешь… чего? Чтобы она разгуливала среди нас, словно такая же! Она не одна из нас! — Рейвен, — строго сказала Лекса, от чего жилы Рейвен похолодели. Тем не менее, в нежелании отступать, она упрямо смотрела в зелёные глаза напротив, по которым, как обычно, ничего нельзя было прочесть. — Мы не можем держать её там вечно. Это ни к чему не приведёт, лишь усугубит и без того непростую ситуацию. На эту тему мы говорили неоднократно, и тебя всё устраивало. Даже больше, ты была первой, кто проголосовал «за». — Да, но, — замялась она, — я не думала, что она сможет обратиться, — чуть тише добавила она, — и она мне не нравится. — Тогда ты тем более должна меня поддерживать, ты сама прекрасно осведомлена о том, что в итоге произойдёт, и хватит из раза в раз поднимать эту тему. Я больше не хочу ничего слышать об этом снова. И Рейвен, если ты ещё раз, — сделала она упор, — выразишь несогласие, я не буду это терпеть и ты получишь наказание, которое избегали многие все эти годы. Любому терпению рано или поздно приходит конец. — Я поняла… И приму любое твоё решение без возражений. — Брови были нахмурены и она нервно покусывала нижнюю губу.       Лекса одобрительно кивнула. Жестом показав Рейвен следовать за ней, отправилась ко входу в катакомбы, что они когда-то усиленно выстраивали камень за камнем.       Темнота и сырость неотъемлемая часть этого места, которая хорошо знакома некоторым некогда провинившимся оборотням, как и адская боль, вперемешку с отчаянием и холодом преследовали их по сей день. После подобного опыта никто не хотел здесь снова оказаться, особенно в присутствии Индры, слывшей умелым дознавателем и мастером в доставляемых мучениях. В такие моменты казалось, что время тянулось до тошноты долго.

***

      Холодно… Ломит кости, тело пробивает неконтролируемая дрожь, так больно… Как же больно… Непроглядная кромешная тьма вперемешку с глухой тишиной давили на сознание тяжёлым грузом. Дышать было тяжело, намного тяжелее чем пару часов назад, по всей видимости она забрела намного дальше от выхода. Наверное стоит вернуться назад… Повернув назад, пошла по предполагаемому маршруту, которым пришла сюда, к счастью, по пути она в безысходности пыталась громить стены. Хоть она перед собой не видела ничего, но ощущала лапами шероховатости и неровности пола, если сосредоточится, можно было ощутить борозды от когтей. Пройдя, по её ощущениям, развилку, она вновь попыталась вернуться назад, тогда и поняла, что окончательно заблудилась, как ни пыталась ориентироваться, ничего не выходило. Она так устала бродить во всей этой тьме. Найдёт ли она выход или так и сдохнет здесь, словно никому ненужное и всеми брошенное животное?! Злость начала вскипать в ней. Как это всё несправедливо! Почему она должна через это проходить?! «Дьявол», — мысленно выругалась она. Все кости болели, при каждом движении словно скрипели, грозясь вот-вот развалиться как карточный домик. Голод начинал ощущаться всё сильнее, жажда ещё сильнее начала её мучить. Сколько уже времени прошло? День? Или так лишь кажется, и прошёл всего час? А может вообще неделя? Сколько она… Как она устала, просто хочется прямо здесь свалиться и уснуть. «Нет», — рявкнула она себе, если не хочешь сдохнуть, ты должна двигаться, должна сделать хоть что-то, иначе просто тут и сгниёшь. Весь этот путь и все мучения были для того, чтобы просто сдаться?! Она, что уже начала опускаться на брюхо, вновь подняла свою тушу на дрожащих лапах, тяжёлое приглушённое рычание вышло из её глотки, наполненное болью и усталостью. Нужно идти дальше и тогда… Нет. Она остановилась. Может просто уничтожить эти стены? Кларк заскрипела зубами. Если не выходит отыскать путь, можно просто пробиться по прямой и тогда она точно куда-нибудь попадёт. Разогнаться было невозможно из-за узких коридоров, потому она принялась усиленно рыть. Острые когти воздействовали даже на камень, оставляя на тех видимые углубления. Она принялась рыть тщательнее. Через какое-то время в толстой стене образовался проход, она его расширила, чтобы протиснуть всё своё тело. Сделала на полу глубокие следы от когтей, прямиком к следующей стене и вновь принялась рыть. Сколько прошло времени, невозможно точно определить.       Лекса с Рейвен оказались прямо перед развороченной клеткой. «Кларк, дьявол, ты не могла посидеть спокойно ещё немного»? — Нахмурилась Лекса безрадостной мысли.       Рейвен хохотнула от представшей картины и снисходительно продолжила: — Впрочем, я и не сомневалась, это ведь не кто-то там. От неё можно было этого ожидать. Похоже, возможность упущена, она уже сгинула здесь. Ведь стоит заснуть вне клетки и считай что ты уже труп, она усмехнулась, но тут же замолкла и улыбка сошла с её лица, как только она заметила зелёные глаза, наполненные холодной яростью. «Необычно», — подумала Рейвен, прочистив горло тихо добавила: — Извини, с ней наверняка всё в порядке, это ведь Кларк.       Лекса с Рейвен разделились, в поисках Кларк. В руках держа по кристаллу, что освещал не только путь, но и проявлял скрытые метки на стенах, указывающий путь к выходу. Где бы ты ни оказался, с ним ты всегда мог найти путь обратно. Он обладал неугасающей энергией и словно подпитывался самой темнотой, преобразуя тот в особое свечение.