Обратно во мрак

Суджи любила свою мать и старательно следовала ее наставлениям, стремясь всегда быть идеальной дочерью. Но все изменилось в тот день, когда Мун Донми безжалостно предала ее, впустив в их семью мужчину, который казался Суджи олицетворением всего самого мерзкого и отвратительного в этом мире. И вот теперь столь трагическое событие, слишком внезапно ворвавшееся в и без того не самую спокойную жизнь девушки, отдавалось лишь отголосками тупой, бессмысленной боли внутри. Ведь для Суджи ее мать умерла еще пять лет назад, когда самолично отказалась от нее. — Спасибо, что согласился пойти со мной, — с благодарной улыбкой произносит Суджи, наблюдая за тем, как Тэхён уверенно паркует машину на стоянке возле одного из довольно бюджетных похоронных залов Сеула. — Надеюсь, из-за этого у тебя не будет проблем на работе. — Тебе не стоит беспокоиться об этом, — мягко сжав девичье бедро, скрытое черной тканью узких брюк, молодой человек выходит из машины и, обойдя ее, открывает дверь для Суджи. С самого первого дня их знакомства Тэхён всегда был превосходен в проявлении галантности. Войдя в похоронный зал, Суджи неуверенно останавливается, не в силах отвести взгляд от небольшого экрана, висящего на стене. С него прямо на нее со сдержанной улыбкой и неизменной строгостью во взгляде смотрит Мун Донми. Кажется, только теперь, когда она увидела изображение матери в таком месте, Суджи в действительности осознала, что ее больше нет. — Все хорошо? — с беспокойством спрашивает Тэхён, осторожно касаясь ладонью поясницы девушки, одетой в черное пальто, и тут же замечая, как от его слов она едва заметно вздрагивает, словно приходя в себя. — Да, идем. Широкий коридор с ковровой дорожкой на полу и аккуратно расставленными венками, украшенными белыми хризантемами и декоративными черными лентами с соответствующими надписями, выглядит вполне привычно для подобных мест. Пройдя несколько метров по направлению к траурному залу, где проходит прощание с Мун Донми, Суджи внезапно останавливается и, развернувшись к идущему за ней Тэхёну, крепко вцепляется в его руку холодными пальцами. — Я не могу, — тихо произносит она, с неподдельным испугом смотря в удивленные глаза молодого человека. Казалось, каждая клеточка ее тела в этот момент стремилась избежать предстоящей встречи, как будто сама мысль о возвращении к прошлому могла разрушить ее окончательно. Несмотря на приложенные усилия и убеждения, в которых она провела весь вчерашний вечер, ночь и сегодняшнее утро, настраивая себя на прощание с матерью и неизбежную встречу с отчимом, Суджи вдруг осознала, что совершенно не готова ни к тому, ни к другому. Инстинктивный страх перед Юн Чжэгёном оказался настолько силен, что затмил собой даже боль и скорбь по собственной матери, заставляя девушку едва сдерживаться от настойчивого желания бросить все и немедленно сбежать как можно дальше отсюда. Только бы не видеть его похотливое лицо до конца своих дней. — Все хорошо, я буду рядом, — успокаивающе сжав ее ладонь в своей, Тэхён ласково касается теплой девичьей щеки, а затем, скользнув пальцами по светлой коже, заправляет выбившуюся прядь волос за ухо. Это помогает немного успокоиться, ведь его привычные и заботливые прикосновения в сочетании с приятным тембром голоса в очередной раз подтверждают, что он непременно защитит Суджи от всего, что тревожит ее сердце. — Хорошо, — кивнув скорее себе, нежели Тэхёну, так и не отпуская его руку, девушка все же направляется к траурному залу. Первое, что привлекает внимание Суджи, когда она останавливается на пороге комнаты, это все та же фотография Мун Донми, что показывается на экране при входе. Только теперь она расположена в деревянной рамке и украшена по большей части белоснежными хризантемами, символизирующими чистоту и траур. Чуть ниже, на столе, находится несколько зажженных свечей и палочки благовоний, чей мягкий свет и аромат создают атмосферу уважения и скорби. Справа от фотографии, облаченный в строгий черный костюм, с выражением фальшивой печали на лице стоит Юн Чжэгён. Он с неподдельным интересом и едва скрываемым вожделением внимательно рассматривает траурный, но при этом не менее соблазнительный образ Мун Суджи. Собранные в низкий хвост волосы открывают прекрасный вид на изящную девичью шею и красивый профиль лица, в то время как аккуратную грудь и тонкую талию скрывает графитовая рубашка, не позволяя мужчине в полной мере насладиться аппетитными изгибами женского тела. Стройные ноги в узких брюках и ботильонах на каблуках кажутся еще длиннее, из-за чего визуально Суджи выглядит немного выше, чем она есть на самом деле. Ощутив легкое прикосновение Тэхёна к спине, Суджи все же заставляет себя полностью войти в зал, при этом продолжая игнорировать присутствие отчима. Подойдя ближе к столу, на котором лежат символы почтения, девушка берет цветок белой хризантемы и, положив его рядом со свечами, зажигает одну из палочек благовоний, после чего, опустившись на колени, склоняется в глубоком традиционном поклоне. Отойдя немного в сторону, она ждет, пока Тэхён выразит свои соболезнования и почтит память умершей легким наклоном головы, а затем все же обращает внимание на Чжэгёна. Без слов склонившись в его сторону, молодые люди получают зеркальное движение в ответ, после чего незамедлительно покидают траурный зал. Однако не успевают они далеко отойти, как наигранно печальный голос мужчины окликает Суджи, неизбежно привлекая внимание и Тэхёна. — Мы так давно не виделись… Не уделишь мне несколько минут наедине? — с улыбкой спрашивает Чжэгён, приближаясь к девушке, замершей посреди коридора, словно испуганный зверек. Коснувшись руки Суджи, он с силой впивается худыми пальцами немного выше ее локтя, заставляя едва заметно поморщиться и явственно понять, что отказа он не примет. — Подождешь меня в машине? Я быстро, — стараясь выглядеть спокойной, обращается она к Тэхёну и, получив утвердительный кивок, направляется вслед за отчимом, надеясь, что в окружении приличного количества людей он не посмеет ей ничего сделать. Пройдя в комнату, заставленную низкими столиками, Чжэгён устраивается за одним из них, жестом указывая Суджи занять место напротив. — У нас не так много времени, моя маленькая, — приторно нежным тоном начинает мужчина, наклоняясь так, чтобы их разговор стал доступен только им двоим, и Суджи непроизвольно хмурится от того, как мерзко слышать это лаковое обращение из его уст. — Думаю, ты уже догадалась, что те забавные сообщения были от меня. Я не хотел скрывать этого, но играть с тобой было так увлекательно… После вчерашнего звонка Чжэгёна девушка, конечно, думала об этом. Однако подтверждение ее догадки, сказанное с такой беззаботной легкостью, неизбежно вызвало тревожное чувство в груди. — Что мне совсем не понравилось, так это то, что ты, Суджи, обратилась в полицию, — очередная реплика, сказанная теперь с явным недовольством, заставляет девушку вздрогнуть, но не отвести испуганного взгляда от невыразительных глаз отчима. — Надеюсь, ты будешь послушной девочкой и прямо сейчас пойдешь и заберешь это чертово заявление. В противном случае сегодняшнюю ночь твоя любимая подруга, кажется, ее зовут Ли Хэин, проведет в компании двух интересных мужчин. Обещаю, моя маленькая дрянь, они оттрахают ее всеми возможными способами, если ты не будешь делать то, что я скажу. «При чем тут Хэин…» — все, что может сформулировать пораженный полученной информацией мозг, в то время как тело Суджи сантиметр за сантиметром поглощает непередаваемый беспросветный ужас. С каждой новой секундой ей кажется, что пространство вокруг нее неизбежно быстро сужается, а сердце начинает колотиться так сильно, что дыхание становится прерывистым. Чжэгён не сделает этого… Она не позволит… Ни за что не допустит, чтобы кто-то прикоснулся к Хэин, только не к ней… — Вижу, ты поняла меня, — довольно улыбается мужчина, обнажая ряд неестественно белых зубов. — Завтра в одиннадцать часов вечера я хочу, чтобы ты была там, где я скажу. Адрес вышлю тебе позже. И имей в виду, я обязательно узнаю, если ты снова попытаешься обратиться в полицию, не забывай, я работаю адвокатом, и у меня везде есть свои люди. Будешь хорошо себя вести и слушаться — твоя подруга не пострадает. Если же выкинешь что-то, мои парни сделают с ней все то, что я собираюсь сделать с тобой. Достав из внутреннего кармана пиджака обычный голубой MP3-плеер, обмотанный белым проводом наушников, Чжэгён небрежно кидает его на стол перед все еще пребывающей в шоковом состоянии Суджи, не переставая при этом мерзко ухмыляться. — Нашел дома в вещах, кажется, это был подарок от твоего любимого Чонгука, — задумчиво произносит мужчина, слишком явно наслаждаясь этим разговором, и Суджи с трудом сдерживается, чтобы не плеснуть ему в лицо водой из стоящего рядом стаканчика, за то, что он вообще посмел произнести имя Чонгука своим грязным ртом. — Как он поживает, не знаешь? Вероятно, уже и думать забыл о такой маленькой шлюшке, как ты, и счастливо наслаждается жизнью. — Идите к черту, — тихо, но при этом с какой-то несвойственной для нее сталью в голосе говорит девушка, неотрывно смотря на маленький кусочек счастливого прошлого, так неожиданно вернувшийся к ней. На самом деле это был плеер Чонгука, но Суджи настолько часто слушала его, утверждая, что ей нравятся совершенно все песни в нем, что в какой-то момент он просто перешел в ее постоянное пользование. Однако за несколько дней до расставания с Чонгуком она загрузила туда одну песню, так четко отражающую ее состояние на тот момент, после чего собиралась вернуть его хозяину, вот только не смогла. — Ты стала такой смелой, Суджи. Но не переживай, завтра я навсегда избавлю тебя от желания дерзить мне, — с плохо скрываемым раздражением в голосе предупреждает он и, вытащив из кармана брюк простой серый смартфон, кладет его перед девушкой. — Это для связи. Как ни в чем не бывало поднявшись на ноги, Чжэгён бросает многозначительный взгляд на Суджи, которая застыла от услышанного, словно дорогая фарфоровая кукла, а затем направляется обратно в траурный зал, пока шокирующие слова продолжают эхом звучать в ее голове. Словно в трансе достав из сумки баночку с лекарством, Суджи, не задумываясь, высыпает на дрожащую ладонь одну капсулу и, быстро запив водой из стоящего на столе бумажного стаканчика, в безысходности прикрывает глаза. Сейчас ей даже думать не хочется о том, что Юн Чжэгён собирается сделать с ней. Хотя, в общем-то, догадаться совсем несложно, ведь еще в анонимных сообщениях он довольно четко обозначил свою позицию. И, к несчастью для себя, девушка совершенно не видит никакого выхода из сложившейся ситуации. Подождав, пока препарат начнет действовать, помогая Суджи хоть немного прийти в себя, она убирает в сумку плеер и телефон, после чего возвращается обратно к Тэхёну, терпеливо ожидающему ее все это время возле машины. — Я хочу немного прогуляться, ты можешь съездить на работу. — Я могу остаться сегодня с тобой, — коснувшись ее талии, молодой человек мягко притягивает Суджи к себе, обнимая. — Уверен, один день они смогут обойтись и без меня. — Все в порядке. Я хочу немного побыть одна, увидимся вечером, — приподнявшись на носочки, Суджи оставляет прощальный поцелуй на его губах и, высвободившись из мужских объятий, направляется в сторону центральной улицы. Ей бы очень хотелось, чтобы Тэхён остался с ней, чтобы отвлек от всего этого непрекращающегося безумия, но в таком случае ей будет довольно сложно забрать заявления из полиции, не раскрыв ему всей правды. А этого Суджи делать совершенно точно не собиралась.

***

Чонгук уже в сотый раз просматривает материалы по делу безликого убийцы, удобно устроившись на кожаном диване в пустом кабинете Хосока, пытаясь найти хоть малейшую зацепку или что-то еще, что они могли упустить. С головой погрузившись в размышления, он совершенно не замечает, как входная дверь тихо открывается и на пороге появляется чрезвычайно довольная после проведенной с ним горячей ночи Ан Юнхи. Остановившись на мгновение, она дает себе несколько секунд для того, чтобы в полной мере насладиться до безумия сексуальным видом сосредоточенного и немного напряженного молодого человека, прежде чем направиться к нему. — Все никак не оставишь это дело? — приблизившись к Чонгуку, девушка аккуратно забирает документы из его рук, сразу же замечая небольшую морщинку, появившуюся между бровей. После чего, убрав бумаги в сторону, Юнхи немного задирает строгую юбку, доходящую ей до колен, и, изящно перекинув стройную ногу через него, усаживается сверху. — Зачем пришла? — безо всяких эмоций спрашивает он, никак не реагируя на вопрос и слишком явные провокации со стороны девушки. Юнхи бесспорно хороша и к тому же знает, как завести его, вот только трахаться на диване напарника совсем не входило сегодня в планы Чонгука. — Думаю, тебе стоит сделать перерыв и отвлечься на что-то более приятное, — коснувшись мужских плеч, обтянутых серой футболкой, ласково мурлычет Юнхи ему в губы, делая несколько плавных движений бедрами, тут же ощущая, как ладони Чонгука скользят по ее ногам, забираясь под юбку. — Уверен, Хоби это не понравится, — с проскальзывающей ухмылкой на лице замечает он, задерживаясь ледяным взглядом на синей пуговке на рубашке Юнхи, чем невольно возвращает мысли к вчерашней встрече с Суджи. С того момента, как Чонгук увидел девушку в полицейском участке, ее нежный образ ни на секунду не покидал его мысли. И это начинало изрядно подбешивать, потому что настолько сильно зацикливаться на бывшей девушке было не только нерационально, но и опасно. Он не хотел, чтобы прошлое вновь завладело им, но этот невидимый, болезненный след, оставшийся после их расставания, никак не давал забыть о ней даже спустя столько лет. — А мы ничего ему не скажем, — опустив взгляд к мужским губам, Юнхи продолжает медленные движения бедрами, стараясь, чтобы ему было максимально приятно, но в то же время ощущая, как внизу собственного живота разливается тягучее возбуждение. Несмотря на совместную ночь, ее тело, казалось, все еще жаждало Чонгука и его неприкрытой грубости, поэтому девушка была не готова сдаваться так легко. Скользнув ладонями с его плеч к шее, Юнхи наклоняется ближе к лицу Чонгука, намереваясь увлечь в страстный поцелуй. Вот только молодой человек неожиданно резко отклоняется назад, приподнимая подбородок вверх, тем самым показывая свою незаинтересованность в происходящем. Обхватив руками узкие девичьи плечи, он слегка отстраняет Юнхи от себя, заставляя замереть. — В чем дело? — с нескрываемой обидой спрашивает она, ощутимо сжимая ладонью приличную выпуклость в районе его паха, тут же замечая, как уже привычный холод карих глаз разбавляется мрачными оттенками похоти. Из коридора раздаются приглушенные шаги вперемешку с обрывками разговора, становясь с каждой секундой все громче. Внезапно дверь кабинета распахивается, и, вздрогнув, Юнхи в нервной спешке встает с колен Чонгука, смущенно останавливаясь возле рабочего стола. — Что здесь происходит? — с напускным спокойствием интересуется Хосок у напарника, который так и продолжает сидеть на диване с невозмутимым видом, будто ничего необычного не случилось. — Пока что ничего, — хмыкает Чонгук, замечая за спиной Хоби молча стоящую Мун Суджи. В этот раз девушка не отворачивается в сторону и не прячет взгляд, а, что удивительно, смотрит прямо на него со смесью какого-то неприкрытого недовольства и чего-то еще, что Гук никак не может разобрать. — Мы можем поговорить в другом месте, детектив Чон? — с легким раздражением в голосе произносит Суджи, обращаясь, конечно же, к Хосоку, но при этом продолжая рассматривать Чонгука с внезапно появившимся небрежным высокомерием, направленным исключительно на него. Это впервые, когда он видит во взгляде Суджи, нет, во всем ее образе нечто подобное, и, к его собственному изумлению, это пиздец как сильно заводит, из-за чего игнорировать ощутимый дискомфорт под тканью черных джинс становится весьма затруднительно. От одной только визуализации того, как именно он мог бы стереть это пренебрежение с девичьего лица, взгляд Чонгука наполняется непроглядной тьмой, а внутренности сжимаются в сладком искушении. К счастью для себя, Суджи замечает его состояние, а потому, услышав от Хосока короткое «конечно», быстро скрывается из поля зрения Чонгука. Умница. Задержись она здесь еще ненадолго, и он бы точно сделал с ней что-нибудь по-настоящему ужасное. — Простите, что вам пришлось… — начинает Хосок, пропуская Суджи в пустой кабинет, находящийся недалеко от того, в котором они только что были, но практически сразу же оказывается остановлен спокойным голосом девушки. — Все в порядке, — сев за стол, она складывает руки перед собой, ни на секунду не прекращая нервно крутить помолвочное кольцо на безымянном пальце. Увидев Чонгука с этой Ан Юнхи, так бесстыдно сидящей у него на коленях прямо посреди рабочего дня, девушка ощутила тотальный и совершенно неуместный приступ болезненной ревности. Мысль о том, что именно могло бы произойти между ними, если бы они с детективом не зашли в кабинет, просто разъедала Суджи изнутри, заставляя нервничать и злиться на себя за столь извращенную реакцию на близость Чонгука с другой девушкой. — Хорошо, так о чем вы хотели поговорить? — Я хочу забрать заявление, — произносит Суджи, стараясь, чтобы голос звучал твердо. — Это оказалась неудачная шутка. Тот человек уже принес извинения и заверил меня, что подобное больше не повторится. — Вы уверены? — с сомнением спрашивает детектив, пристально глядя на девушку, пытаясь понять, говорит ли она правду. — Да, скоро я выхожу замуж, так что мне хотелось бы как можно скорее забыть об этом неприятном инциденте и сосредоточиться на подготовке, — продолжает она, едва заметно улыбаясь. Ей бы действительно очень хотелось, чтобы все было именно так. Чтобы сообщения оказались всего лишь глупой шуткой, а встреча с Чонгуком — плодом ее воображения. И тогда вместо всего этого сумасшествия сейчас Суджи беззаботно наслаждалась бы подготовкой к свадьбе вместе с Тэхёном. А единственной ее проблемой было, какое платье выбрать — белое или кремовое, и какой заказать торт. — Что ж, примите мои поздравления, — с вежливой улыбкой говорит Хосок. — Тогда вам нужно будет подписать некоторые документы. И если что-то подобное еще раз повторится, надеюсь, вы сразу же обратитесь к нам. — Конечно. Спасибо.

***

После того как все вопросы с детективом Чон Хосоком улажены, Суджи решает зайти в уединенное кафе с неброской деревянной вывеской «Alone», расположенное недалеко от полицейского управления. Войдя внутрь с легкой трелью дверного колокольчика, девушка окидывает любопытным взглядом уютный интерьер: солнечные лучи мягко проникают сквозь большое окно, отбрасывая теплые блики на стены и пол, выложенный светлым деревом. Здесь нет ничего яркого или кричащего, но каждый элемент — от старинных лампочек с медными абажурами до аккуратно расставленных горшков с зелеными растениями — создают ощущение гармонии и покоя. Остановившись возле стеклянного прилавка с разнообразными аппетитными булочками и пирожными, девушка бегло просматривает меню с напитками и, найдя нужный, поднимает взгляд к стоящему возле кассы молодому человеку. — О, эйфория? — удивленно произносит брюнет, смотря на Суджи широко распахнутыми глазами. — Простите? — в недоумении спрашивает девушка, растерянно оглядываясь по сторонам, чтобы убедиться, что парень обращается к ней, после чего вновь возвращает внимание к нему. — Мы встречались в тату-салоне, вчера, — с очаровательной улыбкой поясняет он, замечая понимание на лице девушки. — Меня зовут Пак Чимин. — Точно, тату-салон. — На самом деле, из-за не лучшего эмоционального состояния она не очень хорошо запомнила внешность молодого человека, который находился в «Эйфории», когда она пришла туда. И если бы он не сказал ей об этом, Суджи ни за что не узнала бы его. — Свое имя не скажешь? — игриво склонив голову набок, спрашивает Чимин, с интересом рассматривая новую знакомую. Обычно его привлекают девушки с холодной и немного дерзкой внешностью, обещающие, что скучно с ними точно не будет. В ней же, помимо бесспорной красоты, есть что-то такое, что парень просто не может игнорировать, что-то, от чего дыхание перехватывает, а ладони становятся раздражающе влажными. — Мун Суджи, — неожиданно для себя отвечает девушка. Обычно она не раскрывает свое имя незнакомцам так беспечно, но Чимин излучает какое-то природное обаяние и доверие, из-за чего она совсем не чувствует тревоги или страха, находясь рядом с ним. — Надеюсь, ты не против, если я буду звать тебя просто Суджи? — все так же продолжая мило улыбаться, произносит Чимин, и девушка согласно кивает. — Ты же всегда можешь обращаться ко мне «оппа», — добавляет с легкой игривостью в голосе. — Я, пожалуй, откажусь, и можно мне горячий шоколад? — Конечно. Пока молодой человек готовит заказ, весело пританцовывая под музыку, играющую по телевизору, Суджи продолжает стоять у прилавка, рассеянно оглядывая интерьер и улицу, виднеющуюся сквозь большое окно, пока внезапно не замечает направляющихся прямо сюда Чонгука с Хосоком. — Черт. Черт, черт, черт, — в отчаянии шепчет девушка, нервно кусая губы. Выйти отсюда она точно не успеет, а столкнуться с Чонгуком еще раз — это последнее, чего ей хотелось бы. — Послушай, Чимин, здесь есть запасной выход? — Нет, что-то случилось? Ты знакома с ними? — удивленно спрашивает он, замечая, что Суджи то и дело бросает встревоженный взгляд в окно на приближающихся к кафе детективов. — Можешь спрятаться тут, пока они не уйдут, — подумав, предлагает Чимин, указывая на небольшое помещение, скрытое за занавеской из деревянных бусин. — Спасибо, — быстро поблагодарив Чимина, она, не теряя драгоценного времени, направляется в указанную комнату. И как раз вовремя, потому что в следующую секунду дверной колокольчик мелодично звенит, извещая о новых посетителях. — Привет, нам как обычно, — дружелюбно улыбнувшись, произносит Чонгук, вертя в руке пластиковую карту, и, получив ответное «без проблем» от Чимина, возвращается к разговору с Хосоком. — Что там с делом о сталкере? — Ты давай от темы не уходи, — облокотившись о деревянную стойку, Хоби прищуривает глаза, с легким осуждением смотря на напарника. — Ты встречаешься с Юнхи уже почти год и прекрасно знаешь, что она без ума от тебя. Может, уже стоит перевести ваши отношения из разряда «непрекращающийся секс на одну ночь» во что-то посерьезнее? — Дай угадаю, во время вашей вчерашней поездки она попросила тебя поговорить со мной, — даже не спрашивает, утверждает Чонгук, раздраженно закатывая глаза. — Чего ты от меня хочешь? Чтобы я предложил ей переехать ко мне? Или чтобы переехал к ней сам? Или, может быть, сразу сделал ей предложение? Суджи никогда не имела привычки подслушивать чужие разговоры и уж тем более вмешиваться в чью-то личную жизнь. Но сейчас, ненамеренно слыша беседу двух детективов, она с несвойственной для нее жадностью впитывала каждое слово, которое хоть как-то касалось отношений Чонгука и Юнхи, ощущая, как от полученной информации глупое израненное сердце начинало все быстрее и быстрее трепыхаться в груди. — Я просто думаю, что тебе нужно присмотреться к ней. Она хорошая девушка и, очевидно, нравится тебе, иначе ты бы уже давно избавил себя от ее внимания, — устало вздохнув, продолжает Хосок. Ему бы хотелось, чтобы друг наконец нашел себе человека, которого полюбит всей душой, и был счастлив. — Сомневаюсь, что мне нужна именно она, — задумчиво говорит Чонгук, постукивая уголком карты по стойке, и Хоби с подозрением приподнимает бровь. — Постой-ка, только не говори… Та девушка, что бросила тебя шесть лет назад, ты все еще что-то чувствуешь к ней? — удивленно спрашивает Хосок, шокированный собственной догадкой. А ведь и правда, после расставания с ней друг так ни разу и не встречался ни с кем серьезно. Чонгук не был любителем случайных связей, поэтому большую часть времени предпочитал общаться с одной избранницей, не изменяя ей, но и не подпуская к себе достаточно близко, чтобы их отношения могли перерасти во что-то большее, чем просто секс. — Что-то чувствую к ней… — повторяет он как-то отстраненно, уставившись немигающим взглядом на стеклянную бутылку с апельсиновым сиропом, стоящую на противоположной стене. — Думаешь, такое возможно? Она больше ничего не значит для меня… Ни-че-го, — добавляет совершенно безразлично, словно это самая правдивая вещь, которую он когда-либо говорил. »…Она больше ничего не значит для меня… Ни-че-го», — слова разлетаются в голове Суджи точно оглушительный звон, заставляя девушку на какое-то время выпасть из реальности. А ведь она не хотела, совершенно не хотела узнать так много горькой правды, которую просто не готова была услышать. Суджи ведь знала об этом… Знала, что после всего, что она сделала, после того как оставила его, «любовь» — это последнее, что останется в Чонгуке по отношению к ней. Но, черт, почему это так больно… Почему. До сих пор. Это так. Больно? Почему от одного лишь его слова «ничего» внутренности Суджи так безжалостно выворачивает наизнанку, а грудь прошибает ударом самой яркой, обжигающей боли, из-за которой все вокруг неизбежно плывет. Сделав рваный вдох в попытке унять поток медленной тягучей агонии, слишком варварски разрушающей в теле Суджи каждую косточку по очереди, она тут же ощущает в легких неестественную преграду, мешающую впустить в организм так необходимый ей кислород. Прижав ладонь к солнечному сплетению, девушка обессилено сползает по стене, садясь прямо на дощатый пол, только бы хоть немного прийти в себя, хоть чуть-чуть и восстановить внутри и без того хрупкое равновесие. — Ну все, они ушли… — заглянув за шторку, начинает Чимин, но, заметив странное состояние девушки, мгновенно оказываясь возле нее. — Что случилось? Ты в порядке? — Ответ на свой вопрос он ожидаемо не получает, а потому совершенно не знает, как реагировать на происходящее с ней и чем помочь. Дотянувшись до своей сумки, Суджи без особой осторожности вытряхивает все содержимое на пол и, схватив баночку с лекарством дрожащей рукой, сжимает ее в заледеневших пальцах, словно спасательный круг. Сообразив, что к чему, Чимин быстро наливает из бутылки воды и, вернувшись к Суджи, протягивает ей стакан, чтобы она могла запить две капсулы, лежащие на ладони. Проходит не меньше пятнадцати минут, прежде чем девушка начинает чувствовать себя немного лучше и, сложив вещи обратно в сумку, слегка пошатываясь, поднимается на ноги, при этом продолжая опираться спиной на стену. — Спасибо, я, пожалуй, пойду, — как-то безжизненно говорит она, выходя из своего укрытия, и почти сразу же чувствуя осторожное прикосновение теплой ладони к запястью. — Послушай, Суджи, если тебе что-то понадобится или захочешь просто поговорить, ты всегда можешь позвонить мне, — мягко улыбнувшись, произносит Чимин, всовывая в карман ее пальто листок со своим номером. — Может быть, вызвать тебе такси? — Не нужно, я в порядке, — после этих слов Суджи выходит из кафе, оставляя Чимина, так и не понявшего до конца, что произошло, в легкой растерянности.

***

— Детка, ты дома? — войдя в гостиную, негромко спрашивает Тэхён, оглядывая комнату и кухню, погруженную в полумрак. Подойдя к столу, он наливает в высокий стакан воды из графина и делает несколько неторопливых глотков, наслаждаясь тем, как прохладная жидкость скользит по горлу. Сняв пиджак, Тэхён небрежно бросает его на спинку стула, после чего, развязав галстук, устало садится на диван, ощущая, как каждая мышца тела медленно расслабляется после тяжелого рабочего дня. Из спальни доносятся легкие шаги, привлекая внимание молодого человека, и спустя пару секунд в комнате появляется Суджи. Ее распущенные волосы легко струятся по спине и плечам, а хрупкая фигура, облаченная в короткую футболку и домашние шорты, отчего-то выглядит для Тэхёна сегодня особенно притягательно. Из-за этого сдерживать желание, которое с каждым днем все отчаяннее рвется наружу, становится неимоверно трудно. Резко поднявшись с дивана, он вдруг подходит к Суджи и, не говоря ни слова, сразу же касается ее губ своими, вовлекая в глубокий и необычайно пылкий поцелуй. Тэхён ожидал, что девушка, не привыкшая к такому напору с его стороны, оттолкнет или разозлится, но вместо этого она лишь поднимается на носочки и, нежно обняв его за шею, притягивает ближе к себе. До этого момента Суджи никогда не позволяла ему так целовать себя, прикасаться настолько интимно. Однако после сегодняшней встречи с Чонгуком ей просто хотелось забыться и никогда в своей жизни больше не думать ни о ком, кроме Тэхёна. Поэтому, когда, забравшись под футболку, одной рукой он мягко сжимает ее грудь, а другой продолжает поглаживать обнаженную спину, Суджи не сопротивляется, лишь шумно выдыхает в поцелуй, чувствуя, как тело отзывается на приятные, но слишком чужие для нее ласки. — Я люблю тебя, — оторвавшись от девичьих губ, торопливо шепчет он, оставляя россыпь влажных, горячих поцелуев на шее и ключицах девушки, вынуждая ее прижаться спиной к прохладной стене. — Так сильно люблю… Тэхёну кажется, что он медленно теряет рассудок от чувственных губ, отвечающих на его поцелуи, от ощущения нежной кожи под пальцами, от прерывистых выдохов, вырывающихся из девичьей груди, от того, что сейчас она принадлежит лишь ему. Все это настолько кружит голову, что, кажется, еще секунда рядом с ней — и он полностью утратит контроль. Ведь видеть Суджи, так робко отдающуюся ему, — это то, чего он безумно хотел все это время. — Никому не отдам тебя… — шепчет Тэхён, опаляя сбившимся дыханием светлую кожу, продолжая одной рукой оглаживать узкую талию, периодически поднимаясь к груди, играя с сосками, второй медленно скользит вниз по плоскому животу, ловко забираясь под резинку хлопковых шорт Суджи… — Стой, подожди, — дернувшись от слишком откровенных прикосновений, она несильно отталкивает Тэхёна от себя и, отойдя на безопасное расстояние, прижимает ладонь к припухшим от настойчивых поцелуев губам. — Прости, я… Я не могу, прости… — Все хорошо, детка… Я не злюсь, — медленно произносит Тэхён, пытаясь справиться с охватившим его возбуждением. Сделав шаг к Суджи, он собирается обнять ее, успокоить, но она тут же инстинктивно отшатывается назад, не давая приблизиться к себе. — Пойду приму душ, — помедлив, добавляет он, примирительно выставив руки перед собой. Тэхён понимает, что сейчас ей нужно немного времени без него, а потому сразу же уходит в ванную комнату, оставляя Суджи одну. Тэхён действительно не расстроен и ни капельки не злится на нее. Напротив, он даже рад, ведь их отношения наконец-то сдвинулись с мертвой точки. И если для того, чтобы оказаться к ней предельно близко, ему нужно еще немного подождать, то он, безусловно, готов это сделать. Суджи же испытывает искреннее чувство вины перед ним за то, что продолжает отталкивать, несмотря на все усилия и терпение, которые он проявляет к ней, вот только справиться с внутренней волной отторжения оказывается до ужаса сложно. Прикосновения и поцелуи Тэхёна приятны и не вызывают мерзких ощущений, в отличие от одного лишь похотливого взгляда Юн Чжэгёна. Однако позволить ему зайти дальше, чем пару минут назад, девушка все равно не может, как бы не старалась. И от этого ей еще тяжелее.

epilogue

5 лет назад

Суджи всегда мечтала, что когда у нее появится своя квартира, то вместо душа в ней обязательно будет ванна: большая, белоснежная, уставленная разнообразными баночками с пенками, эфирными маслами и другими ароматными средствами. Поэтому, после того как она рассталась с Чонгуком и вместе с матерью и отчимом переехала из Пусана в Сеул, единственной радостью для нее стало наличие в ее спальне собственной ванной комнаты. Неторопливо сняв с себя одежду и нижнее белье, Суджи закрывает кран с горячей водой, из-за которой теперь все вокруг оказалось окутано теплым паром, а светлая плитка на полу и стенах покрылась россыпью прозрачных капель, придающих помещению легкий блеск. Вспомнив, что не взяла пижаму, Суджи оборачивает фиолетовое махровое полотенце вокруг своего тела и, собрав волосы в небрежный пучок, направляется в спальню. Оказавшись в полумраке комнаты, она не сразу замечает Юн Чжэгёна, расслабленно сидящего на маленьком диванчике в углу, чей масляный взгляд в ту же секунду принимается жадно скользить по обнаженным участкам девичьей фигуры, заставляя увидевшую его Суджи до побеления пальцев вцепиться в край мягкой ткани в районе груди. — Я же просила, чтобы вы никогда не заходили в мою комнату, — испуганным, но тем не менее твердым голосом произносит Суджи, вжимаясь поясницей в край белого комода с серебряными ручками, в то время как мужчина лениво поднимается с дивана, делая несколько неспешных шагов к ней. — Подумал, тебе будет приятнее, если я буду трахать тебя на твоей же кровати, — с отвратительной вкрадчивостью произносит Чжэгён, проводя языком по тонким губам и с наслаждением сглатывая скопившуюся во рту слюну. — Ты даже не представляешь, сколько времени я ждал подходящего момента, чтобы наконец оказаться в тебе, — добавляет совершенно непринужденно, замечая, как нотки безмолвного шока мгновенно отражаются на прекрасном девичьем лице. — Убирайтесь. Из моей. Комнаты, — в попытке справиться с медленно накатывающей паникой, настойчиво проговаривает Суджи, наивно полагая, что это может возыметь хотя бы крошечный эффект. Да только мужчина на столь жалкую попытку лишь издевательски посмеивается, подходя к девушке практически вплотную. — В последнее время ты стала слишком много себе позволять. — Остановившись блуждающим взглядом на ее подрагивающих от напряжения губах, Чжэгён тянет худую руку с сетью голубоватых вен к девичьей щеке, но так и не успевает коснуться ее, потому что Суджи с невероятной резкостью дергается в бок, болезненно врезаясь плечом в бетонную стену, покрытую сиреневыми обоями. Кажется, что если она позволит отчиму прикоснуться к себе хотя бы кончиком пальца, то нежная кожа тотчас покроется уродливыми гнойными язвами от тошнотворного контакта с ним. Суджи и раньше ловила на себе до безобразия похотливые взгляды Юн Чжэгёна, полные голодного вожделения, в те моменты, когда мать была слишком занята своим имиджем и карьерой, чтобы заметить это. С ее строгим воспитанием Мун Донми, вероятно, никогда и в голову не приходила мысль о том, что ее представительный мужчина, считающийся одним из лучших адвокатов, может так беззастенчиво демонстрировать свои грязные желания по отношению к ее дочери. Однако до сегодняшнего дня Чжэгён ни разу не переходил к активным действиям, ограничиваясь лишь пошлыми намеками. Поэтому сейчас, отчаянно вжимаясь в стену, Суджи ощущала непередаваемый ужас от одних лишь бесчисленных вариантов того, что он может сделать с ней за эту ночь, которые так настойчиво продолжали мелькать в сознании, словно уродливые кадры из диафильмов. Усмехнувшись в ответ на ее бесполезное усилие предотвратить неизбежное, мужчина продолжает внимательно рассматривать тело Суджи, едва прикрытое коротким полотенцем, в попытках как можно тщательнее запечатлеть в памяти столь волнующую картину. Остановив взгляд на ее лице, которое, казалось, побелело сразу на несколько тонов от поглотившего девушку страха, Чжэгён тянется рукой к своим брюкам и, быстро справившись с пуговицей, расстегивает ширинку. Не успевает она придумать новые пути отступления, как от грубой хватки отчима мгновенно оказывается на полу, утопая коленями в мягком ворсе ковра. Схватив Суджи за плечи, Чжэгён, не церемонясь, опрокидывает ее грудью на кровать, заставляя принять совершенно унизительную для нее позу, после чего, опустившись на пол рядом с ней, вжимается уже изрядно возбужденным пахом прямо в девичьи ягодицы, с силой вдавливая дрожащую фигуру в матрас. — Уверяю тебя, после этой памятной ночи со мной ты наконец забудешь о своем обожаемом Чонгуке. — Одно лишь упоминание любимого имени едва не разрывает голову Суджи до кровяного фарша, заставляя в очередной раз дернуться под тяжестью мужского тела в бесполезной попытке выбраться из-под него. — А даже если и нет, то не думаю, что ты сможешь вернуться к нему в таком подпорченном состоянии. Кажется, ему очень нравится, что ты до сих пор выглядишь таким невинным и нежным цветочком. Юн Чжэгён знает, как бить побольнее. Знает, что намеренное упоминание Чонгука непременно вызовет у Суджи еще большее отвращение к себе и к той мерзости, что происходит и будет происходить в ближайшее время в ее комнате. — А теперь давай избавимся от этой ненужной тряпки и, наконец, перейдем к самому интересному, — шепчет прямо в девичье ухо, из-за чего Суджи мертвой хваткой вцепляется в бархатную ткань покрывала в отчаянном усилии хоть как-то спрятаться, закрыться от чужих гадких прикосновений. Чжэгён же мысленно ликует, что застал девушку в таком откровенном виде. Ведь теперь ему требуется только одно движение, чтобы Суджи оказалась полностью обнажена. «Умри, Суджи… Просто умри… Прямо сейчас. Умри», — одна лишь мысль продолжает мелькать в ее сознании, после того как одной рукой Чжэгён с силой вдавливает ее щекой в матрас, удерживая за шею, а другой сдирает спасительную ткань полотенца, принимаясь грубо оглаживать обнаженную спину, при этом продолжая беззастенчиво тереться возбужденным пахом об упругие девичьи ягодицы. Из-за подступающей к горлу истерики Суджи даже не замечает, в какой момент из ее груди начинают вырываться неконтролируемые всхлипы, а сердце биться так громко и больно, что в ушах появляется оглушительный гул и перед глазами начинает все плыть. — Я вам не помешала? — совершенно бесстрастный голос Мун Донми, раздавшийся со стороны двери, заставляет уже вошедшего во вкус мужчину, словно ошпаренному, отскочить от Суджи. И неловко споткнувшись о спущенные до колен штаны, он практически падает на пол. — Дорогая, это не то… Это не то, что ты подумала, — натянув брюки, судорожно оправдывается Чжэгён, в то время как девушка торопливыми нервными движениями укутывается в лежащее на кровати покрывало. Какого хрена Донми пришла так рано? Он был уверен, что она должна была вернуться значительно позже, чтобы ни в коем случае не помешать его маленькой шалости. — Это все она… Она соблазнила меня. С тех пор, как рассталась со своим парнем, просто прохода мне не дает… Окинув взволнованного супруга презрительным взглядом, Донми направляется к все еще напуганной дочери. Остановившись возле ее постели, она какое-то время молча рассматривает заплаканное лицо Суджи, после чего, не задумываясь, влепляет ей звонкую пощечину. — Не знала, что вместо примерной дочери воспитала шлюху, — совершенно спокойным тоном, полным непомерной брезгливости, произносит женщина, смотря на ошеломленную ее словами и действиями Суджи осуждающим взглядом. Это было не впервые, когда Донми, недовольная поведением или учебой, оскорбляла ее или давала пощечину. Однако девушка никогда и подумать не могла, что даже после увиденного она действительно поверит лживым россказням своего бессовестного муженька. — Если так нравится раздвигать ноги перед женатыми мужчинами, отправляйся в ночные клубы Каннама. Думаю, там на это бесстыдство будет большой спрос. — Поверить не могу, что и сейчас ты на его стороне, — с не скрываемым разочарованием шокировано шепчет Суджи. Резко поднявшись с кровати, она, слегка пошатываясь от пережитого стресса, направляется в ванную и, быстро одевшись, молча выходит из спальни. Больше в этом чертовом доме ее ничего не держит.