My Vision Of You / Мой взгляд на тебя

Майл не стал бы кривить душой, говоря, что больше никогда не вернётся к статье. Напротив, его неудачная попытка вызвать интерес Апо к своей персоне только подогрела его интерес. Это было абсолютно новым для него чувством, но Майл хотел, чтобы Апо был заинтересован в его личности. Не только в том, насколько грубо он может трахаться и как глубоко засунуть свой член в его глотку. Так, неожиданно для самого себя он решил, что инстаграм — это не так уж и плохо, и пусть Апо было плевать на то, какой кофе он пил по утрам и как выглядел на фото в зеркале после двухчасовой тренировки, Майлу нравилась его новая социальная жизнь. В тот момент, когда он перестал скрываться и играть в шпиона, выложив пару своих удачных фотографий в профиль и указав в информации о себе свое полное имя, люди начали подписываться на него сотнями, а затем тысячами, шокируя Майла до глубины души. Он не был знаменитостью в привычном понимании этого слова, но его имя, годами мелькавшее в заголовках статей и рейтингов делового мира, все же чего-то стоило. И пусть он подозревал, что был далеко не настолько известен, как Апо, но благодаря быстрорастущему интересу публики он узнал, что среди его фанатов была не только его семья. Но время шло, а Апо все так же продолжал сводить его с ума, то притягивая к себе, то отвергая, и от этого Майлу становилось все сложнее себя сдерживать. Каждый раз, когда он держал Апо в своих руках, часть его хотела запереть мужчину в своей квартире и не выпускать никогда, только чтобы сохранить его для себя одного и не терять его каждый раз снова и снова. Другая его часть, более рациональная, понимала, что он, похоже, просто слетел с катушек. Все-таки как бы сильно он ни желал обладать мужчиной, Майл никогда не смог бы принудить Апо к тому, чтобы остаться рядом с ним. Какой бы прекрасной ни была золотая клетка, которую он мог бы построить для своего лебедя, она все равно навсегда оставалась бы лишь клеткой. Майл же хотел, чтобы Апо рядом с ним был свободен. Именно по этой причине не прошло и недели, как он вернулся к той самой статье, к которой поклялся не возвращаться. Он прочитал несколько десятков комментариев под ней, где разные женщины и мужчины писали хвалебные оды ее автору и утверждали, что эти пресловутые 8 шагов изменили их жизнь. Так, может быть, он слишком рано сдался? Был бы Апо для него столь желанен, если бы его сердце было так легко завоевать? Тяжело вздохнув, Майл принял решение дать дурацкой статье еще один шанс. «Шаг третий и самый недооцененный – это знаки внимания. Искусство флирта постигается годами, но мы с вами не можем терять столько времени впустую, а потому пойдем самым верным путем, ошибиться на котором практически невозможно. Итак, комплименты. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы сказать мужчине, что он хорош собой или умен настолько, что в его присутствии вы чувствуете себя дурой, но если вы хотите по-настоящему увлечь его и завладеть его вниманием, то придется придумать нечто более изысканное, бьющее прямо в цель. Посмотрите на вашего мужчину: чем он горит? Что заставляет его глаза светиться от восторга? Ради чего он может бросить все свои дела, чтобы прожить несколько мгновений удовольствия? Если это игра в гольф — найдите способ похвалить его навыки. Если это секс — убедите его, что он лучший любовник, который когда-либо у вас был. Только не начинайте с этого беседу и не тыкайте этим прямо в лоб. Сделайте это легко, играючи, приправьте ненавязчивым флиртом и смотрите, что будет дальше…» Что ж, это он мог бы сделать. Майл нередко говорил Апо комплименты, но все они действительно вращались вокруг его волнующей, пленительной красоты, которая лишала его возможности заглянуть глубже. Эта мысль сподвигла его отложить рабочие дела на некоторое время, чтобы зайти в инстаграм к Апо и еще раз внимательно рассмотреть его фото и сторис, которые мужчина успел выложить за день. У всех них было мало общего, скорее они представляли собой абсолютно беспорядочный коктейль будней Апо — разностороннего, увлеченного человека, который любил жизнь и умел наслаждаться ее красотой. Но кое-что их все же объединяло — любовь к искусству, которая тонкой ниточкой пронизывала каждую старательно сделанную фотографию, каждый шаг, который Апо делал на своем жизненном пути. И пока другие созерцали мир, как нечто само собой разумеющееся, глаза Апо горели от каждой мелочи в нем. Осознание этого позволило Майлу обрести достаточно смелости, чтобы впервые отправить Апо сообщение в ответ на одну из его фотографий алеющего неба, скрывающегося за пушистыми облаками и крышами высоких домов. Она затерялась где-то между другими снимками, на которых Апо был в окружении других людей за обедом в шикарном ресторане, их разговоров, стоял у зеркала с игривой улыбкой на красивом лице, пробовал разнообразие вкусных блюд. Но почему-то именно в ней, как показалось Майлу, был настоящий Апо, именно в ней были его искренность и нежность, мягкость характера и чуткость его души.

mp15.15

Это фото напомнило мне об одном моменте моей жизни, когда однажды я не мог уснуть, сел в машину и проехал пять часов, чтобы увидеть рассвет далеко за чертой города. Он выглядел так же романтично, как этот, так что на секунду мне показалось, что я был там с тобой.

Уже отправив это, Майл подумал о том, как наивно и, должно быть, глупо он выглядел со стороны. Он был уверен, что Апо даже никогда не увидит его сообщение среди сотен других, которые наверняка получает от кучи своих поклонников. Поэтому, когда спустя всего пару минут Майл получил от него ответ, его сердце вдруг забилось в разы быстрее. nnattawin Когда в следующий раз ты не сможешь уснуть и захочешь сбежать на другой конец света, предупреди меня, чтобы я успел взять с собой камеру;) Майл обнаружил себя перечитывающим сообщение Апо снова и снова с широкой счастливой улыбкой на лице.

***

Вечером следующего дня, когда Апо позвонил и пригласил его к себе, Майл был настроен на очередной быстрый раунд, после которого ему ненавязчиво намекнут на дела, которые не требуют отлагательств. Но Апо вновь удивил его, встречая в прихожей с теплой улыбкой и провожая в гостиную, где подал бокал вина. Некоторые время они разговаривали о работе, Апо, как и всегда, искренне интересовался всем, чем занимался Майл, а потом вдруг неожиданно посвятил его в историю создания той самой фотографии, на которую ранее получил ответ. Апо был так очевидно окрылен внезапным интересом Майла, что когда тот попросил мужчину показать и другие свои снимки, он принес для него из кухни целую книгу фотографий. Они рассматривали каждый снимок в ней и, видя горящие глаза мужчины, Майл просил его рассказывать их истории, что Апо охотно делал. Они оба сидели на широком бархатном диване в гостиной, Майл держал книгу на коленях, а его бокал вина стоял на кофейном столике рядом с ним. Апо забрался на диван босыми ногами, свернувшись калачиком у него под боком. — Это мое самое первое фото, — указал ладонью Апо, когда Майл снова перевернул страницу в книге. — Я сделал его, когда родители подарили мне первую камеру. — Как ты вообще начал фотографировать? — задал давно волнующий его вопрос Майл, протягивая руку, чтобы сделать глоток вина. — В школе у меня не то чтобы было много друзей, — признался Апо, пряча глаза и смущенную улыбку в бокале. — В основном я приходил с уроков и смотрел телевизор. В это время всегда шла одна и та же передача, где мужчина путешествовал по миру и снимал разные места, рассказывал их истории, знакомился с людьми и с их культурой. Я тоже мечтал о путешествиях, но мои родители не могли себе этого позволить… Улыбка совсем сошла с его губ, заставляя Майла в красках представить себе грустного одинокого мальчика, мечтающего увидеть большой мир, но запертого в четырех стенах своего дома. Этот образ заставил его почувствовать тяжесть в груди. — Тогда я решил, что даже если я не могу поехать в другую страну, я все еще могу побывать во всех местах в своем городе, ведь он огромен, и ни один человек никогда не бывал абсолютно везде, — продолжил свой рассказ Апо, медленно смакуя вино. — Я нашел у родителей старую камеру и взял ее с собой, когда впервые поехал снимать свой собственный репортаж, — мужчина вдруг засмеялся, заставляя Майла улыбнуться в ответ. — Я был таким милым: ходил везде и понятия не имел, что сказать, потому что ничего не знал о тех местах и боялся говорить с незнакомцами. Закусив губу, Апо ненадолго погрузился в воспоминания, давая Майлу возможность рассмотреть себя в момент, когда на нем не было ни единой маски. Майл не мог этого объяснить, но всеми фибрами души чувствовал, что в этот момент Апо был с ним самим собой. Не дерзким самоуверенным главным редактором успешного журнала, а просто мужчиной, у которого было нежное сердце и который прелестно склонял голову набок, когда глубоко погружался в воспоминания о прошлом. Этот мужчина заставлял сердце Майла сладко сжиматься в груди, а кончики пальцев покалывать от желания к нему прикоснуться. — Из-за того, что мне было нечего сказать, я перестал показывать себя и начал просто снимать все вокруг: фотографировал здания, кофейни, парки, машины на улицах, — продолжал он, а потом наконец снова улыбнулся. — Больше всего мне нравилось фотографировать кошек. Я проявлял пленку за карманные деньги и развешивал все их снимки в своей комнате, — Апо хохотнул, вызывая у Майла ответный смешок. — Мама говорила, что однажды я сойду с ума из-за них. — Тебе определенно нужно завести одну для себя, — уверенно кивнул Майл, разворачиваясь к Апо и снова потягивая вино. — Я хотел бы, но… — на мгновение Апо замолчал, и Майл почувствовал его сомнения. Ответ на этот вопрос был чем-то личным, но мужчина все равно выбрал поделиться этим. — Животное, как и ребенок, — это большая ответственность. Я не уверен, что готов брать ее на себя в одиночку. Почему-то именно в этот момент Майлу больше всего захотелось прикоснуться к нему. Дать понять, что ему вовсе не обязательно быть одному, отказывать себе в столь важных для него вещах из страха, вместо того, чтобы положиться на кого-то, кто был готов открыть для него целый мир. На кого-то вроде Майла, кто так искренне и беззаветно хотел этого, что не смог сдержать слепого порыва положить ладонь на его колено, обтянутое мягкой тканью домашних штанов, слегка сжимая. — Поэтому ты просто фотографировал их? –— спросил он. — Да, — согласно кивнул Апо, отпивая вино, слегка окрасившее его губы в цвет спелой вишни. Майлу хотелось их поцеловать. — Но не только их: я снимал и людей, и то, чем они были заняты, все подряд. Мне хотелось, чтобы каждый снимок отражал то, насколько все это важно. Люди проживают свои жизни в таком быстром темпе, что у них не остается времени остановиться и просто посмотреть по сторонам. — Почему тогда ты не стал фотографом? — продолжал спрашивать Майл, поднявшись ладонью выше и осторожно поглаживая чужое бедро. — Я не хотел мешать хобби с работой, — признался в ответ Апо. — Я фотографирую для души и не хочу, чтобы меня судили по стандарту. Люди все равно продолжают это делать, но так я по крайней мере испытываю меньше давления. — Мм, — Майл согласно кивнул, отставляя бокал и возвращаясь к фотокниге. Новая страница встретила его фотографией руки, сделанной на фоне ярко переливающейся в солнечном свете воды. Эти тонкие пальцы и карамельную кожу Майл узнал бы из тысяч других, потому что они приходили к нему во снах и жили в его мыслях все время. На руке ярко играли синие паутинки вен, переходя на запястье и становясь толще и заметнее. Легкий пушок темных волосков придавал ей мужественности, но все равно не мог скрыть ее природную мягкость и изящество. Каждая часть Апо была прекрасна, и Майл не мог оторвать от них глаз. — Как красиво, — вдохновенно проговорил он, проводя пальцами по очертаниям чужой ладони на снимке. А затем лукаво улыбнулся и добавил: — Если бы мне нужно было выбрать только одно фото в целом мире, чтобы повесить к себе на стену, я выбрал бы это. Реакция Апо его позабавила: сначала глаза мужчины округлились, а затем, закусив губу, он отвернулся, пряча расцветающую на его лице широкую улыбку. — Что? — спросил Майл, с неподдельным интересом рассматривая его едва заметный розовый румянец, появляющийся на щеках. — Почему ты покраснел? — Заткнись, — хихикнул Апо, а его голая стопа пихнула Майла в бедро. Инстинктивно поймав ее руками, Майл положил сначала одну ногу Апо к себе на колени, а затем и вторую. — Тебе лучше не флиртовать со мной таким образом, Пхакпхум, а то я могу ненароком в тебя влюбиться. Смысл сказанных Апо слов дошел до Майла не сразу, но когда это произошло, то все его существо мгновенно бросило в жар. Он не мог перестать смотреть в сияющие глаза Апо, улыбаться и ласкать его ступни, лежащие на его коленях. В этот момент он понял, что сам начал испытывать это чувство уже давно, возможно, с самой первой их встречи. Он уже был влюблен в Апо. Его сердце билось с бешеной скоростью. — Тогда, — ответил он, приподнимая одну ногу Апо так, чтобы согнуть ее в колене, и оставляя поцелуй на стопе в том месте, где она переходила к длинным аккуратным пальчикам, которые Майл тоже готов был боготворить. — Мне стоит начать делать это чаще. Трудно было описать эмоции, с которыми Апо посмотрел на него в ответ на эти слова. Внешне мужчина оставался расслабленным, но внутри напрягся, как струна. Его дыхание участилось, а румянец стал ярче и теперь украшал его щеки так, что его невозможно было спутать ни с чем другим. Взгляд Апо зажигал в нем огонь такой силы, что Майл боялся в один прекрасный день сгореть в нем заживо. Он проложил дорожку влажных поцелуев к краю стопы, легонько кусая и глубоко вдыхая запах тела Апо. Чужое дыхание и мягкие прикосновения губ заставляли мужчину дрожать, а его взгляд — становиться все напряжённее с каждой следующей минутой. Даже не осознавая, как именно это произошло, Майл взял в рот первый пальчик, слегка посасывая его и согревая внутри. Затем точно так же он поступил со следующим, прикусывая нежную подушечку и заставляя Апо взволнованно вздохнуть. Постепенно двигаясь от одного пальчика к другому, Майл все больше возбуждался, чувствуя как алкоголь повышает градус в крови, а пылающий взгляд Апо заставляет его наслаждаться собой в полной мере. Играясь языком то с одним пальчиком, то с другим, всасывая губами мягкие подушечки и не сводя с Апо не менее жаждущего взгляда, Майл мечтал разложить его под собой, а затем посвятить часы тому, чтобы точно так же облюбовывать каждый крохотный участок его тела, каждую выемку, каждую отметину. Никогда в жизни он не хотел кого-то настолько сильно, что это лишало его разума, целиком и полностью отдавая во власть другого человека. Когда его рот наконец достиг большого пальца, а руки мягко держали пяточку, то массируя, то поглаживая, Апо отвел взгляд, запрокидывая голову и томно, совсем тихо постанывая в такт движениям Майла. Он всегда был громким в постели, практически не мог себя контролировать, но то, что они делали в этот раз, было новым опытом для них обоих. И, кажется, не менее возбуждающим и приятным. Домашние штаны Апо совершенно не скрывали того, насколько он был возбужден. С каждой минутой его член под ними приобретал все более яркие очертания, вынуждая Майла желать взять в рот и его, удовлетворить Апо везде, где это было возможно. — Ах, — вздохнул Апо, поднимая голову и смотря на Майла расфокусированным взглядом. Его прелестный румянец все еще украшал его щеки. — Ты потрясающий, ты знаешь это? Усмехнувшись, Майл укусил подушечку его большого пальца, чтобы затем снова приложиться к ней губами, сладко целуя. — А-ах, — вырвался стон с губ мужчины, но он тут же улыбнулся. — Я так хочу тебя. Осторожно выпустив из плена рта его пальчик, Майл оставил еще один поцелуй на верхней части ступни, прежде чем ответить. — Чего ты хочешь, По? — Отнеси меня в спальню, – не раздумывая попросил он, и мольба в его голосе, кажется, надломила последнюю выдержку Майла, которая не позволяла ему абсолютно сдаться перед Апо. Он уже признался самому себе, что влюблен в этого мужчину. И теперь он готов был на все ради него. Уверенно подхватив его под бедра, Майл поднял его на руки, ощущая крепкие объятия Апо на своей шее и стискивающие талию бедра. Они не прекращая целовались по пути в спальню, и даже после, лежа в постели, куда Майл бережно опустил свою ношу. Это был первый раз, когда они никуда не спешили, медленно раздевая друг друга, позволяя себе раствориться в поцелуях и прикосновениях, проживая каждый момент, как первый. Майл неторопливо снял с Апо футболку, а затем избавил от уже влажных в районе паха домашних штанов, которые так сильно будоражили его воображение благодаря тому, что под ними не было белья. Его руки блуждали по бархатной коже, стараясь касаться сразу везде, пока губы выцеловывали беспорядочные узоры на шее, плечах и груди мужчины. Добравшись до сосков, Майл невыносимо долго доводил Апо до исступления, вбирая их в рот и лаская языком так, чтобы заставить их набухнуть и покраснеть. Апо балансировал на грани между болью и удовольствием, тихо постанывая и сжимая то волосы, то плечи Майла, будучи не в силах ни в чем найти опору. Тело Апо было похоже на карту, которую Майл изо всех сил старался изучить и запомнить наизусть. Ему нравилось путешествовать вдоль и поперёк нее, начиная с самых очевидных мест — губ, сосков и возбужденного члена, истекающего мелкими полупрозрачными каплями смазки, пачкающими его торс, — и постепенно, не торопясь, переходить к более скрытым, но не менее волнующим его частям — небольшой ямочке за ухом, от прикосновения к которой карамельная кожа Апо покрывалась мурашками, выемке пупка, внутренней стороне бедер, невыносимо чувствительной к укусам и крепкой хватке, напряжённому колечку мышц между разведенных в стороны ягодиц. Постепенно комната наполнялась все более громкими стонами, жалобными мольбами, звуками поцелуев, а затем, когда Майл наконец смог оторваться от мужчины, чтобы смазать их обоих и неспешно войти, растягивая собой упругие мышцы, слияния двух жаждущих тел друг с другом. — Мм-Майл, — выстанывал Апо прям в чужой рот, а Майла вело от звука собственного имени, произнесенного этими губами. — Ты прекрасен, — беспорядочно шептал он в ответ. — Я так хочу тебя, всего тебя… Даже когда темп стал нарастать и становиться более хаотичным, резким, они не могли перестать целоваться, снова и снова пробуя друг друга на вкус, погружаясь в ощущения, которые дарили друг другу. Майл чувствовал себя ошеломленным, впервые занимаясь сексом с кем-то, кого, он знал, он почти любил. Это настолько сильно отличалось от всего опыта, который он испытывал когда-либо, что ему казалось, если он вдруг потерял бы Апо в эту минуту, он просто не смог бы этого пережить. Желание одарить мужчину своей любовью, открыть для него сердце, взять на себя все его беды и печали было таким острым, что он не мог сосредоточиться ни на чем, кроме одной мысли — он хотел, чтобы Апо любил его в ответ. Этой ночью он желал сделать все, чтобы дать мужчине понять, как драгоценен он для Майла и что он значит для него, пусть и не говоря об этом вслух. — Ах, Май, — без конца вздыхал Апо, прижимая его к себе и беспрестанно целуя. — Вот так, еще… Хочу еще… — По, — вторил Майл, покрывая поцелуями его лицо. — Ох, в тебе так хорошо… Так восхитительно… Ты восхитителен… Апо идеально подмахивал бедрами в такт, отвечая на каждый его толчок, короткие ногти оставляли ощутимые полосы на его спине, и Майл чувствовал, в который раз, как весь его мир сузился до одного Апо, распахнутого, раскрытого для него и желающего его в ответ. Когда оттягивать момент наступления наивысшей точки удовольствия для них стало уже невозможно, потому что Апо почти умолял его об оргазме, а сам Майл ощущал, что наслаждение накрывает его с головой, они кончили с разницей в несколько секунд, растворяясь друг в друге без остатка. Воздух вокруг, казалось, искрился, и Майл был уверен, что этот секс не был похож на то, что происходило между ними раньше. Словно бы не только он один открыл для себя что-то в Апо, но и Апо открыл что-то в нем, что раньше казалось невозможным и недостижимым. Их секс был разным: быстрым и коротким, чтобы разрядиться, жестким и долгим, чтобы разрушить друг друга до основания, мучительно-медленным, потому что Майлу иногда нравилось быть упертым ослом и делать все наперекор. Но никогда их секс не был настолько чувственным, наполненным самоотдачей одного партнера другому, как этой ночью. Впервые за все время Апо действительно был его, пусть и не до конца, но Майлу пока этого было достаточно. Он готов был не спеша завоевывать Апо, не давя слишком сильно, а только окружая теплом и заботой, чтобы помочь мужчине ощутить себя любимым и полюбить его в ответ. Он понимал, что на это могло уйти много времени, но он был готов к этому. Потому что Апо был тем, кого стоило ждать. — Боже, я так устал, — счастливо мурлыкнул он, выпуская Майла из объятий и наблюдая за тем, как тот падает на кровать рядом, стараясь совладать с тяжелым дыханием. — Оно того стоило, — ответил Майл, расплываясь в блаженной улыбке. — Это было потрясающе. — Да-а… Прикрыв глаза на несколько минут, Майл тонул в блаженной неге, пока нежные прикосновения губ к его груди не заставили его вернуться в реальность. — Ты когда-нибудь раньше был с мужчиной? — вдруг тихо спросил Апо, укладываясь на него и безмятежно рассматривая Майла снизу вверх. Апо легко заводил разговоры после секса. Иногда Майлу казалось, что он делает это специально, чтобы поскорее найти предлог спровадить своего еще-буквально-минуту-назад любовника, избавляя обоих от необходимости неловкого разговора о будущем, которого никогда не случится. Но в такие моменты его голос всегда был куда более игривым и отстраненным, как если бы ему было плевать на то, что только что произошло между ними. Совсем не таким, каким он, сидя на диване, рассказывал Майлу о своих первых попытках исполнить мечту и фотографиях кошек на стенах в его детской комнате. Сейчас же перед ним был Апо с дивана, мальчик со старой камерой, который не снимал себя, потому что думал, что никто не захочет его услышать. И эта его неподдельная искренность заставила Майла захотеть быть таким же искренним в ответ. Каждый шаг на пути друг к другу состоял из таких маленьких моментов. — Я… Хах, на самом деле, это была такая дурацкая история, — хохотнул Майл, возвращаясь воспоминаниями в тот день. Вес тела Апо приятно ощущался на его собственном, и он обнял мужчину за плечи, поглаживая большим пальцем мягкую кожу. Сияющие глаза с интересом рассматривали его, ожидая ответа. — Я чертовски сильно напился на университетской вечеринке и подцепил там кого-то, — Майл закатил глаза. — Тогда я точно был уверен, что я натурал, но мне захотелось узнать, как будет ощущаться секс с другим парнем. Но хоть я и попробовал, я ничего не помню о той ночи, вообще. Я даже не смог вспомнить его лицо на следующее утро. По-твоему, это считается? — Полагаю, нет, — ответил Апо, пожимая плечами и мягко улыбаясь. — И что, больше ни одного мужчины с той ночи? Никогда? — Никогда, — честно признался Майл, улыбаясь в ответ. — Значит, я у тебя первый. — Сознательно? Да, — рассмеявшись, снова ответил он, наблюдая за тем, как Апо утыкается носом в его ребра, как маленький котёнок. — Да и вообще у меня никогда не было серьезных отношений, кроме тех, что закончились с той ужасной аварией. В университете я не задумывался об этом, потому что все девушки видели во мне только потенциального богатенького бойфренда. А когда стал старше, понял, что найти человека, который тебе действительно подходит, так сложно... А я не хотел тратить чужое время впустую. — А что было в той девушке, которую ты потерял? — тихонько спросил Апо, снова поднимая глаза. Наверное, это было не подходящее время, чтобы вспоминать о бывших возлюбленных, когда они лежали, голые и уставшие, в объятиях друг друга впервые с тех пор, как начали спать вместе. Но Майл никогда не мог устоять перед вопросами Апо, особенно теперь, когда они не были частью интервью. — Не знаю, — пожал плечами в ответ Майл. — В тот момент я просто не хотел быть один, а она хотела быть рядом. Помнишь, я говорил, что наши отношения были сложными? — Апо кивнул. — В основном потому, что она хотела большего, чем я мог ей дать. Ей был нужен мужчина, который принадлежал бы ей целиком и полностью, а я никогда этого не хотел, но все равно эгоистично выбирал оставаться с ней. Какая-то часть меня любила ее, но это не было тем самым чувством, ради которого стоило оставаться вместе. — Зачем тогда ты сделал ей предложение?— прекрасные глаза Апо смотрели на него с горечью и состраданием, и Майл ничего не смог поделать с тем, как хотел коснуться его лица. Его ладонь легла на щеку Апо, и тот потерся об нее носом, вызывая у Майла ответную улыбку. — У меня не было выбора, — тяжело вздохнул он. — Когда я хотел расстаться с ней, она сказала мне, что ждет ребенка, и я не мог поступить иначе. Так что, когда она погибла, я сходил с ума от мысли, что он погиб вместе с ней. Но потом я получил результаты вскрытия, которое показало, что на самом деле она не была беременна. Она просто пыталась таким образом удержать меня. — Мне жаль, — мягко прошептал Апо, целуя его ладонь, отзываясь на поглаживания. — Вы оба заслуживали лучшего. — Наверное…, — задумался Майл. — Скорее всего это прозвучит дико, но с тех пор, как меня оправдали, и ад с судами закончился, я стараюсь жить так, как будто тех двух лет моей жизни просто не существовало, — снова заговорил он несколько секунд спустя. Рядом с Апо ему легко было быть собой, пусть и своей несовершенной версией. — Я усвоил достаточно уроков. И иногда мне становится больно оттого, что мне приходится проживать их снова и снова. — Тогда к черту их, — неожиданно жестко отрезал Апо, протягивая руки вниз, чтобы натянуть на них одеяло. — Ляжем спать в мире, в котором тех лет твоей жизни не существовало. Майл неосознанно задержал дыхание, пока наблюдал за тем, как Апо укрывает их обоих, а затем удобно устраивается на нем сверху, укладывая голову ему на грудь и закидывая ногу на бедра. Улыбнувшись, он погладил мужчину по голове, оставляя поцелуй на его пушистой макушке. — И ты даже не выставишь меня за дверь? — насмешливо спросил он. Но, крепче прижимая Майла к себе за талию, Апо ответил только: — Какой в этом смысл, если через три часа я снова захочу секса?