My Vision Of You / Мой взгляд на тебя

Когда тебе исполняется 30, ты начинаешь смотреть на свою жизнь под другим углом. Молодость окончательно проходит, и начинается новый этап теперь уже навсегда взрослой жизни, когда весь предыдущий опыт воспринимается через призму «Какого черта я с собой делаю?». Майл теперь задавался этим вопросом каждый гребаный день. Он всегда был тем человеком, который хотел попробовать все, не боялся испачкать новые модные ботинки или связаться с плохой компанией. Легко идя на риск не только в работе, но и в повседневной жизни, он часто балансировал на лезвии ножа, не страшась при этом довериться судьбе и позволить ей решать, куда приведёт его следующий шаг. Именно поэтому Майл часто оказывался вне своей зоны комфорта, научившись наслаждаться частой сменой обстановки, поеданием скорпионов и иногда даже нестандартными постельными приключениями (не упоминая тот случай, когда в двадцать ему пришлось вылезать из квартиры новой подружки через окно пятого этажа, потому что ее парень неожиданно вернулся домой). Это был устоявшийся уклад его жизни: спокойно и благодарно принимать все, что преподносит ему судьба, а затем, переворачивая страницу, идти дальше навстречу новому опыту. Но в этот раз что-то определено пошло не так. Будучи снова не в силах заснуть, Майл перевернулся на другой бок, тяжело вздыхая. Прошло уже пять дней с тех пор, как Апо Наттавин выскользнул из этой самой постели и исчез из его жизни, оставив после себя только призрачный аромат сандалового шампуня и воспоминания об их первой ночи. «Первой и, очевидно, последней», — с раздражением и тоской подумал Майл, в который раз проверяя уведомления на телефоне. Апо так и не ответил. Сделав к тому моменту около тридцати звонков и послав не меньше десяти смс, Майл, будучи разумным мужчиной, догадался, что абонент не просто недоступен, а в принципе не желает иметь с ним ничего общего. Все сообщения были оставлены без ответа, а звонки проигнорированы, так что не было никаких сомнений в том, что Апо его отшил. Трахнул и бросил, как сейчас говорят. Майл искренне считал, что поговори они по душам, он смог бы принять выбор Апо и начать двигаться дальше, как он привык всегда делать это в прошлом. Но вместо этого он остался один на один в своей неутоленной жажде обладания, которая с каждым днем становилась только сильнее. Закрыв глаза, Майл снова позволил себе утонуть в воспоминаниях об их ночи с Апо. Никогда прежде он не чувствовал себя настолько желанным и принадлежащим кому-то, каким Апо заставил его себя почувствовать: с первым же поцелуем он был заклеймен, а после лишь сгорал в агонии, трепетно и жадно сжимая в руках прекрасное тело мужчины. Но первый поцелуй стремительно перетек во второй, затем в третий, их губы неистово сталкивались, а языки сплетались в отчаянном танце, диком и неизведанном, который они, кажется, были созданы танцевать. Апо сорвал с него рубашку так, как будто еще секунда без контакта его рук с голой кожей Майла, и он задохнется, так что все пуговицы разлетелись к черту, а испорченный кусок ткани был отброшен куда-то на диван. Майл не хотел этой спешки, он хотел смаковать красивое тело мужчины, пробовать его на вкус медленно и нежно, но заданный Апо темп оказался слишком интенсивным, захватив его в плен страсти и удовольствия, в котором Майл уже не мог думать ни о чем, кроме того, чтобы как можно быстрее оказаться внутри него. Разорвав поцелуй, Апо без лишних церемоний толкнул его на диван, расстегивая изумрудную рубашку и наслаждаясь тем, с какой жадностью Майл поглощал каждое его движение. Длинные аккуратные пальцы ловко справлялись с мелкими пуговками, а покрасневшие от поцелуев губы мужчины улыбались игриво и так сексуально, что их хотелось растерзать снова. В спешке сняв рубашку и отбросив ее в сторону, Апо оперся на широкие плечи Майла и, разведя бёдра, изящно опустится к нему на колени. Не сумев сдержать бешеного порыва, Майл тут же обхватил его руками, прижимая к себе за зад и млея от контакта его до предела возбужденного члена с таким же твердым, как камень, возбуждением Апо. Их губы снова нашли друг друга, обхватывая и посасывая, забирая в плен жаркого рта, пока руки исследовали податливые тела, заставляя разгоряченную кожу покрываться мурашками. Давление прижатого к нему Апо превращало Майла в оголенный нерв, щемящий от желания как можно скорее получить разрядку. И пока он в полубреду целовал шею и плечи Апо, его руки властно и жестко направляли бедра мужчины, который с удовольствием подмахивал, увеличивая трение и доводя их обоих до сумасшествия. — Я так хотел тебя, — выдохнул Майл вцепляясь зубами в тонкую кожу ключицы и заставляя Апо выгнуться не то от боли, не то от удовольствия и томно простонать. — Ах-х я… Не мог перестать думать о тебе все время… — Ммм-х, — в полустоне хохотнул Апо, сжимая в кулак волосы Майла и сильнее прижимая его к своей груди. — Тебе стоило сказать об этом в тот вечер, когда мы встретились, — он ощутимо вздрогнул, когда Майл вобрал в рот его затвердевший темный сосок. — Ах-аа… Мы сделали бы это еще тогда. Засмеявшись, Майл задел чувствительную плоть зубами, заставляя Апо задохнуться и вцепиться в его плечи сильнее, оставляя на бледной коже отметины от коротких ногтей и узоров колец. — Ты бы позволил мне взять тебя на вечеринке, полной репортеров и твоих коллег? — выдохнул Майл, приподнимаясь и оглаживая приоткрытыми губами тонкую шею. Словно хищная дикая кошка Апо потянулся к губам мужчины, направляя его в поцелуе и прижимая спиной к дивану. Его яркие сияющие глаза были клеткой, и Майл запер себя в ней добровольно, сдаваясь и обрекая себя остаться в ней навсегда. Ускоряя темп, с которым бедра Апо двигались на нем верхом и сводили его с ума, он наклонился к груди Майла, проведя языком широкую влажную линию к шее, с жадностью втянул в рот его адамово яблоко, а затем коснулся зацелованными, распухшими губами уха и прошептал: — Я бы позволил тебе все, что угодно. Майл всегда гордился своей твердой выдержкой и терпением, но он все же был всего лишь человеком. Шепот мягкого, ласкающего голоса заставил волоски на его руках встать дыбом, а член нетерпеливо дернуться, пока губы с наслаждением впивались в губы другого мужчины. Он не помнил, когда в последний раз он настолько терял контроль над собой, потому что в тот момент его единственным инстинктом было присвоить себе этого мужчину, который так уверенно и дерзко управлял положением. Потакая своим желаниям, Майл крепко схватил Апо за бедра, резко поднимаясь с дивана со своей нелегкой ношей. — Ох, черт, — испугался его порыва Апо, ухватившись покрепче за шею мужчины и широко улыбаясь. — Не могу поверить, что ты меня поднял! — Неужели никто никогда не носил тебя на руках? — усмехнулся Майл, направляясь прямо в спальню. Еще минута, и они закончили бы прямо на этом диване, но ему хотелось, чтобы их первая ночь с Апо была особенной. Чтобы он проник под кожу мужчины так же, как тот уже проник под его. — Никогда, — махнул головой Апо, закусывая губу и цепляясь ногами за чужую поясницу, как маленькая коала. Он улыбался так, будто Майл только что бросил к его ногам весь мир, о котором он не мог и мечтать. Его лицо в этот момент светилось таким неподдельным счастьем, что он показался вдруг совсем маленьким ребенком, юным и непосредственным, каким Майл еще никогда его не видел. Его улыбка сияла ярче тысячи солнц, а на глубине глаз плясали искорки, природу которых Майл пока не мог, но очень хотел понять. И ради этого он готов был все время носить на руках этого мужчину, только чтобы его улыбка никогда не погасла. — Мы на месте, — выдохнул Майл в манящие губы, когда они наконец добрались до спальни. Романтика момента нисколько не уменьшила накала страстей, и Майл не смог совладать с собой, бросая Апо на постель и наваливаясь сверху, целуя глубоко и жарко. Апо ответил не менее порывисто, всасывая в рот чужой язык и постанывая от наслаждения, пока его руки избавляли Майла от ремня на брюках и пытались как можно быстрее добраться до его члена. — Сними их, — рыкнул Апо, когда не смог справиться с пряжкой, так что Майлу пришлось оторваться от его губ и встать на ноги, чтобы избавиться от давящей на возбужденную плоть грубой ткани брюк, а вместе с тем и белья. — Ты всегда такой властный в постели? — хохотнул в ответ Майл, стягивая лишнюю одежду и облегченно вздыхая. — Твоему члену это явно нравится, — игриво подмигнул ему Апо, обводя взглядом обнаженное тело Майла и сладко облизывая губы. Он тоже не терял времени зря, стаскивая брюки и оголяя длинные стройные ноги, внушительных размеров возбужденный член и подтянутый плоский животик. Теперь, когда Майл смотрел на его нагую фигуру, он чувствовал, как рот заполнялся слюной от того, насколько она была прекрасна. Подкачанная грудь плавно перетекала в аккуратную, крохотную талию, а затем мягкой волной впадала в широкие бедра и аппетитную задницу. Восхитительное тело Апо напоминало ему дорогую, высококлассную гитару с идеальным покрытием, формой и весом. А в жизни Майла не было ничего, с чем бы он умел обращаться лучше. — Ты прекрасен, — пылко проговорил он, проводя ладонями по изгибам талии и бедер Апо и наслаждаясь ощущением его разгоряченной кожи под шероховатыми пальцами. — Я с ума схожу по тебе, — уже шептал он, выцеловывая мокрую дорожку к низу живота, где легкая небритость щекотала нос, а терпкий запах проникал в ноздри, возбуждая воображение. — Боже, По… — Ну же, — поторопил его Апо, пропуская чужие волосы сквозь пальца и подначивая тёплый рот принять в себя его член. — Я так хочу… Отсутствие практики не помешало Майлу быстро разобраться с тем, что ласкать его нужно, как самое вкусное в твоей жизни мороженое: лизать вверх от основания и до самой головки, а затем опускаться на него ртом, сжимая губы вокруг ствола. Апо подначивал его протяжными стонами и повелительными движениями рук, которые крепко сжимали волосы Майла и побуждали опускаться на член все ниже, вбирая почти до самого основания. Глубоко дыша носом и вспоминая все, что когда-либо нравилось ему самому, Майл увлеченно дразнил Апо языком, надавливая на чувствительные местечки, перекатывая в ладони его поджимающиеся яички и с вожделением прикасаясь к сжатому колечку мышц, подставленному мужчиной под чужие жаждущие руки. Его собственный стояк ощутимо напрягал, не давая расслабиться и раствориться в процессе, и если бы Майл не хотел произвести впечатление на Апо, он бы уже давно помог себе сбросить напряжение, затем продолжая медленно и размеренно доводить его до исступления. Но мужчина, кажется, не собирался позволять ему сбавлять темп: потянув за волосы вверх, он заставил Майла выпустить изо рта его член, чтобы тут же наклониться к нему и втянуть в жаркий, пламенный поцелуй, разрушающий последние остатки самообладания, которые еще оставались у них обоих. — У тебя есть резинка? — спешно прошептал Апо в его губы, притягивая Майла как можно ближе к себе. Их влажные от пота тела липли друг к другу с едва различимым характерным звуком, что заставляло обоих прижиматься еще сильнее, почти сливаясь в единое целое. — Все под подушкой, — в каком-то полубреду ответил Майл, поддаваясь желаниям Апо и ложась на спину, когда тот начал переворачивать их обоих. Потянувшись к подушкам, Апо почти моментально обнаружил под одной из них презерватив и бутылек смазки, победно улыбнувшись и поцеловав Майла в грудь, прямо над сердцем, усаживаясь на нем сверху поудобнее. Два стакана виски за вечер не могли заставить Майла опьянеть настолько, но он чувствовал, как его сознание расплывалось, руки и ноги не слушались, становясь ватными и работая лишь на одних инстинктах, а сам он тонул в близости Апо, его невероятного тела, запахе пота, секса и чего-то сладкого, но неуловимого. Он даже не понял, сколько прошло времени, секунды или несколько часов, когда Апо раскатал презерватив по его члену и, поспешно смазав их обоих, начал быстро и не щадя себя насаживаться сверху. Отчаянно вцепившись в его округлые бедра, Майл задыхался от ощущения сжимающей его в тиски узкой дырочки, растягивающейся прямо на нем, и низкого голоса Апо, стонущего на нем глухо и почти безумно. — Ммм-а-ха… Первые толчки в податливое разгоряченное тело были рваными, быстрыми, Майла несло, и он терял себя в мужчине, который вскружил ему голову и которого он хотел так сильно. Апо опустил голову, оставляя мокрые поцелуи на его груди, изнывая от колоссального давления на стеночки и разрывающий его на части горячей плоти, движущейся спешно, почти что дико. Но все равно насаживался сверху, подстраивался под неосознанно выбранный Майлом ритм и подмахивал бедрами, с жадностью стараясь принять в себя как можно больше. — Ах, ах, ах-х, — сладкие звуки не переставая лились из его рта, воздействуя на Майла и лишая его самоконтроля настолько, что тот только сильнее вцеплялся в тело Апо и брал его еще жёстче. — Да-ах, вот так, даа-х… — Ох-х, По, — жадно глотая ртом воздух и чувствуя, как внизу живота теплеет закручивающееся в спираль возбуждение, блаженно простонал Майл, будучи вне себя от наслаждения. Он не понимал до конца, было ли дело в том, насколько секс с мужчиной отличался от секса с женщиной, или в Апо, чьи бесконечно глубокие глаза с сияющими в них тайнами заставляли его опускаться на дно в надежде однажды разгадать их до того, как он, задохнувшись, потонет в этой глубине навсегда. И чем дольше их тела двигались в унисон, чем сильнее Апо льнул к нему, тем сильнее и жестче становились движения Майла и громче, надрывнее — крики и стоны Апо. Это было похоже на наваждение, в котором они оба потеряли себя, дыша друг другу в рот, разрывая на кусочки чужие губы, сталкиваясь языками, зубами, стискивая друг друга до алеющих под пальцами синяков. Майл чувствовал, что, сожми он талию Апо еще хоть немного сильнее, и мужчина разломится пополам. И это не было похоже на все, что он испытывал когда-либо в жизни. Его внутренний зверь никогда прежде не срывался с цепи. — Ах-я… Я очень близко, — выдохнул Апо, притягивая Майла к себе и прижимаясь покрытой потом грудью, вынуждая того практически сесть на постели, одной рукой опираясь на простыни позади себя. — Ах, Ма-ай, пожалуйста… Собственное имя, произнесенное сорванным, хриплым голосом мужчины, приблизило Майла к той точке невозврата, когда возбуждение перекрывало даже доступ кислорода в легкие, потому что организм решил, что ему не нужно дышать, чтобы наконец кончить. Апо двигался идеально: ритмично, мощно и быстро, и Майл готов был на все в эту минуту, чтобы броситься с ним за грань восхитительного оргазма. — Пожалуйста, По, ох-х… — едва дыша проговорил он, находясь в шаге от столь желанной черты, за которой ждала безграничная пропасть удовольствия, разделенного на двоих. — Ах-х, да-да-да… Долгожданный оргазм наконец накрыл их обоих с такой разрушительной силой, что на несколько мгновений у Майла потемнело в глазах, а от протяжного, почти отчаянного стона Апо, кажется, закружилась голова. Дыхание обоих было сбитым, рваным, но они не могли перестать дышать друг другу в рот в последней попытке насытиться этой близостью. Пот градом стекал по их телам, а живот Майла теплел от разлившейся по его торсу сперме, когда он понял, что Апо кончил, ни разу даже не прикоснувшись к себе и не позволив Майлу сделать этого для него. Обессиленные и измотанные, они рухнули в объятиях друг друга на раскуроченную постель и на долгие минуты растворились в ощущении полного блаженства, в котором для них не существовало ни дерьмового прошлого, ни неизвестного будущего, ни скомканного вчера, ни пресловутого завтра… Эти мгновения были самыми окрыляющими из всех, которые Майлу когда-либо доводилось испытывать в своей жизни. И когда теперь, спустя пять долгих и серых дней он вспоминал о них, они казались ему лишь однажды приснившимся сладким сном, которого никогда не могло произойти на самом деле. Его разъедало чувство бесконечной тоски и разочарования, и с тех пор, как он проснулся один в постели и возненавидел весь мир за то, что позволил себе уснуть в тот момент, когда Апо тайком покинул его квартиру, он не мог больше найти покоя ни в чем. И даже теперь, вспоминая об этой ночи и снова заходясь приступом опьяняющего возбуждения, которое требовало разрядки, он не был способен с благодарностью насладиться этим, а затем перелистнуть страницу и продолжить жить дальше. Просто не мог. Ведь, в конце концов, нет более противного чувства, чем когда, вспоминая о столь необходимом тебе человеке, ты снова и снова кончаешь себе в кулак.