Let Me Love You

      Она всегда была наивной, сентиментальной, ранимой и чувствительной. Родители никогда ее не ругали, никто не поднимали на нее руку и не кричали: все ее детские шалости или ошибки либо прощались, сходя на «нет», либо обговаривались в спокойной обстановке. Любой крик в ее сторону доводил ее до слез. Она также была трусливая и пугливая, отчего заводить новые знакомства или элементарно просить кого-то о помощи ей было трудно.       Приходя впервые в детский сад, Джимин испугано смотрела на других детей, которые во всю общались друг с другом и играли. Ей тоже этого хотелось, но она так боялась к кому-то подойди и познакомиться. Она, наверное, так и сидела бы в одиночестве где-нибудь в углу, если бы к ней как-то раз не подошла во время прогулки одна девочка.       Она выглядела очень бойкой. Джимин даже вздрогнула в тот момент, потому что увидеть перед собой кого-то с такими растрепанными волосами и широкой улыбкой было очень неожиданно.       Не трудно догадаться, что это была Минджон. Та маленькая шустрая Минджон, которая в какой-то момент времени забыла про всех своих былых друзей, променяв их на такую интровертную плаксу.       — Минджон, с кем из ребят ты дружишь наиболее хорошо? — спросила воспитатель в рамках детского контроля.       — С Джимин. — ответила Ким, болтая ногами и смотря по сторонам.       — Почему ты подружилась с Джимин?       — Мне ее стало жалко. Она постоянно сидит одна.       — И все?       — Ну ещё она милая. И ещё добрая. И ещё красивая. — цокнула Минджон.       Куда бы они не ходили, Джимин и Минджон всегда были вместе. Родители Джимин очень любили Минджон за то, что она возится с их дочерью и во всем ей помогает (на уровне детей, конечно). Она нравилась им за свой дерзкий и самоуверенный характер, иногда ей удавалось рассмешить их своими действиями. Родители Минджон в свою очередь были более пассивными: не удивительно, что им понравилась Джимин. Мама Минджон любила часто сравнивать ее с Ю, говоря, что она скромная и милая девочка, ведет себя сдержанно и прилично. А Минджон недовольно цокала на это и обижалась, правда обида длилась ровно до того момента, пока ее не называли «щеночком».       Джимин надела ободок с черными кошачьими ушами, поворачивая голову на сидящую рядом Минджон с щенячьими ушами на голове.       — Как тебе? — спросила младшая. Минджон рассмеялась.       — Ха-ха! — смеялась девочка, хватаясь за живот.       — Почему ты смеешься?.. — грустно спросила Ю.       — Глупая сырная кошка! — воскликнула Минджон, снимая с ее головы ободок и переворачивая его на лицевую сторону. — Ты неправильно его надела!       — Я не глупая сырная кошка!.. — обижено пробубнела Джимин, отворачиваясь и скрывая свои покрасневшие от стыда щеки.       — Ну ладно-ладно, не обижайся. — похихикала Минджон. — Прости, глупая сырная кошка.       Ни один день рождения с тех пор не отмечался без их дуэта. Минджон всегда чувствовала некое превосходство и преимущество над Джимин, потому что она была старше нее на пару месяцев. За это она даже чувствовала некоторую гордость. Джимин же, наоборот, нравилось, что она была младше.       Несмотря на то, что Минджон частенько могла как-то колко подшутить, отчего Джимин становилось обидно, младшая все равно прощала ее, потому что не могла забыть того самого дня, когда они только познакомились. Это был и остается самый счастливый день в ее жизни.       В сравнении с Минджон, Джимин была более тактильная, любвеобильная и нежная. Если она выражала свою любовь через объятия, то Минджон через слова.       Джимин, оглядываясь по сторонам, тихонько подошла к Минджон, которая старательно пыталась понять, почему трава на улице то зеленая, то желтая, то сухая, то мокрая. Она обвила ее тело со спины своими маленькими хлипкими ручками, утыкаясь носом в ее плечо.       — Ах, Джимин-а. — пробурчала Ким, закатывая глаза.       — Я хочу обниматься. — ответила тихо Джимин.       — Я не люблю все эти ваши сюсюканья. — и, состроив недовольную мину на своем лице, она все же положила ладони поверх руки Джимин, поглаживая ее.       К слову, Минджон всегда была сильнее Джимин как физически, так и морально. Зачастую она помогала ей открывать бутылки, носить «тяжелый» для нее рюкзачок, иногда она даже носила ее на руках ради забавы.       Минджон и вправду была прекрасным ребенком и не менее прекрасной подругой в глазах всех, кто ее видел. Настолько отзывчивых, искренних и умных не по годам детей в ее окружении мало кто встречал, поэтому родители часто получали кучу комплиментов и благодарностей за то, что они так хорошо занимаются воспитанием своей дочери.       Как жаль, что воспитание это резко оборвалось тогда, когда Минджон исполнилось десять лет. Смерть матери, алкоголизм отца — все обрушилось на плечи маленькой девочки, психика которой моментально сломалась. Внутренний ребенок, жаждущий общения, познания мира и позитива стал рушиться в ней с необычайной скоростью, оставляя по итогу сухой скелет, пропитанный тоской по материнской любви. Она потеряла возможность чувствовать и отдавать любовь по отношению к другим людям. Она просто стала подростком с окаменевшим сердцем, которое закрыли под тысячей слоев льда. Минджон перестала общаться абсолютно со всеми, кроме Джимин.       Почему она не бросила Джимин в свои десять лет? Минджон не сможет дать конкретного ответа на данный вопрос. Возможно, в силу маленького возраста ей все равно хотелось оставить хотя бы кого-то в общении, быть может, она находила в доброте и нежности Джимин замену своей матери, возможно и такое, что Минджон успела полюбить Джимин настолько сильно, что не смогла ее отпустить.       Джимин тогда часто плакала. Она не могла поверить, что такой лучезарный ребенок так быстро, так спонтанно и так резко стал настолько холодным и равнодушным… Она была маленькой и глупенькой девочкой, которая верила в любую ложь, если ее красиво рассказать, но поверить в то, что Минджон больше никогда не будет такой, как прежде, она не могла. Джимин обманывала себя, говорила, что это все просто страшный сон и она вот-вот проснется и пойдет в школу вместе с Минджон, но… Что-то слишком долго она спала, не так ли?..       Смириться с холодом Минджон и принять ее новый облик удалось только через месяцы общения. Бывали моменты, когда Джимин плакала на глазах Минджон, но старшая не делала ничего, чтобы ее успокоить. Она просто смотрела на нее, смотрела, как она плачет горькими слезами от того, что она не подходит к ней как раньше и не обнимает, упрашивая ее перестать плакать.       Но при этом она умудрилась влюбиться в нее. Влюбиться в человека «красный флаг» было самым глупым решением в ее жизни, последствия которого она доедает до сих пор. В семнадцать лет Джимин поняла, что чувствует к Минджон что-то большее, чем дружескую любовь. Она поняла, что хочет проводить с ней хоть и холодные, но совместные вечера за просмотром ужасиков, при которых младшая пряталась в руках Ким, боясь посмотреть на экран хотя бы на долю секунды, что хочет быть с ней рядом всегда, окутывая ее недостающим теплом и любовью. Она просто хотела, чтобы Минджон иногда обнимала ее в ответ, делала ей комплименты и проявляла инициативу. Хотя бы чуть-чуть. Этого ей было бы достаточно.       Как жаль, что Джимин по своей же неуклюжести не замечала проявления взаимной любви от Минджон.       На часах было давно за полночь. Джимин сладко спала, посапывая и слабо улыбаясь. У Минджон были проблемы со сном, поэтому она до сих пор просто сидела на кровати рядом с младшей, смотря на то, как она спит. Наклонив голову набок, девушка заправила прядь черных волос ей за ухо, нежно огладив пальцами ее мягкие щеки. Минджон слабо улыбнулась, что бывало крайне редким явлением.       — Милая… — заключила шепотом Ким. Джимин сонно что-то промычала и легла на спину, прибирая одеяло чуть ближе к шее. Старшая ненароком посмотрела на ее губы, вмиг покрываясь легким румянцем от мыслей, которые ее накрыли с головой. Ким почувствовала, как усталость постепенно начинает овладевать ее телом, клоня в сон, поэтому со вздохом она медленно потянулась к лицу Джимин, очень нежно, практически воздушно, целуя ее в губы. Минджон, подобно щенку, легла к ней вплотную, уткнувшись носом в ее шею, пока щеки ее горели от смущения.       Или, например…       — Минджон, смотри! — улыбнулась Джимин, похлопав сидящую перед ней Ким по плечу. Минджон обернулась, опуская взгляд на ее руки, в которых она держала записку.       — Кто-то подкинул мне записку… Тут написано: «u are so pretty»! Кто мне мог такое подбросить?.. — она принялась внимательно всматриваться в лицо каждого одноклассника, думая, кто же мог это сделать. Минджон еле заметно ухмыльнулась, качая головой.       — Не знаю. Кажется, кто-то боится сказать тебе это в лицо. — пожала плечами Ким, поворачиваясь обратно.       — Бе-бе-бе. — наигранно закатила глаза Ю, напрягая все извилины мозга, чтобы найти владельца этой записки.       Как оказалось, Минджон тоже любила Джимин, но боялась этого допустить. Она не хотела сделать ей больно, когда она впервые отвергла ее чувства на вечеринке, она просто хотела уберечь ее. Уберечь любимого человека от боли, которую Минджон может причинить совершенно неосознанно. Она нашла себе отговорки, придумала себе причину, по которой она это сделала только потому, что хотела внушить себе: «я не люблю Джимин». Минджон любила Джимин сильнее, чем Джимин ее, но ей так не хотелось проявлять к ней свой холод, находясь в отношениях. Признаться, в ту ночь она почти бы ответила на ее чувства взаимностью, если бы сознание не забило тревогу и не остановило ее в последний момент.       Джимин никогда об этом не узнает. Джимин никогда не узнает, как сильно она была любима Минджон. Сейчас в ее голове сложился конкретный образ человека, который «пользовался ее наивностью, вечно водя ее вокруг, да около, чтобы потом жестоко сломать в ней остатки стабильной психики». Под давлением общества Джимин действительно стала считать Минджон ужасным человеком, который никогда в своей жизни не сделал ничего такого, за что ее можно было бы не избивать до предсмертного состояния.       Сейчас, держа за руку другого человека, которого она полюбила просто потому, что он проявил к ней то, чего раньше она не чувствовала, Джимин считает себя самым счастливым человеком на планете. Она больше не мечтает о долгих объятиях с Минджон, об ее поцелуях и ее милом щенячьем взгляде, который смотрел бы на нее всегда, когда она рассказывала бы ей всякую всячину.       — Я рада, что у нас сформировалась такая компания. — улыбнулась широко Ичжо. — Я со своими подругами бы никогда не пошла в парк развлечений…       — Потому что они душнилы. — хихикнула Эри.       — Согласен, я хотя бы перестал дома сидеть и балду пинать. — кивнул Енджун.       — По-моему, ты и сейчас так делаешь. — шутка Джимин заставила посмеяться их всех, даже самого Енджуна. — У меня, кстати, родители решили съездить в Пусан. Я сегодня одна буду дома, сделаю себе прекрасный вечер. Мне еще и должны доставить новые кеды… Классно.       — Это ты так Енджуну намекаешь? — ухмыльнулась Эри.       — Кстати, да, чего это ты одна собралась дома сидеть? — возмутился Чхве.       — Я хочу отдохнуть от тебя. — наиграно закатив глаза, девушка широко улыбнулась.       — Эх, Енджун, тебя отшили. — посмеялась Ичжо, а за ней и вся компания. Им и вправду очень весело друг с другом…

***

      По телу прошелся неприятный холодок. В комнате было темно, только ночник на столе разливал по небольшой ее части теплый оранжевый свет. Минджон была одета в белый топ и такие же белые шорты; волосы привычно растрепаны.       — Винтер… — прорычала Ким. — Скажи мне, кто это сделал… Кто… — девушка сжала ладони в кулаки, медленно поднимая взгляд на появившуюся Винтер.       — Ты готова? Назад пути не будет. — переспросила серьезным тоном девушка.       — Готова.       Винтер ухмыльнулась, опустив глаза на руку Минджон, в которой покоился нож.       — Отец. — выдержав паузу, Винтер назвала убийцу матери Минджон. Слово несколько раз повторилось в ее голове, превращаясь в эхо и неприятный белый шум.       — Отец?.. Этого не может… — полная шока Минджон медленно качала головой отрицательно, делая короткий шаг назад. — Нет… Как он…       — От тебя многое скрывали. — вздохнула Винтер, поворачивая Минджон за плечи в сторону двери. — Вперед, моя девочка, сделай то, что ты должна была сделать. — прошептал ее голос. В эту же секунду Минджон почувствовала прилив непонятной негативной энергии, которая насытила все ее тело, разогревая грудь пламенем ненависти и желания мести. Она сжала рукоятку ножа и быстро вышла из комнаты, направляясь на кухню.       — Это сделал ты! — крикнула Минджон, останавливаясь в дверном проеме кухни. Отец стоял у столешницы и доставал таблетки, чтобы отдать их Минджон, как вдруг он вздрогнул и вжался в стену. — Как ты посмел молчать об этом все время?! Я убью тебя!       — Минджон! Стой! О чем ты?! Что ты вообще говоришь?! Как я мог убить… Минджон, положи нож! Мин…       Раздался крик, который тотчас был заглушен. Звуки рвения человеческой плоти, брызги крови и приглушенный отцовский крик наполнили всю квартиру. Наряду с этим были слышны ругательства Минджон и ее постоянные угрозы в сторону отца. Она втыкала и вынимала нож по нескольку раз, прокручивая его на 360 градусов и протягивая вниз, буквально потроша его тело. Только тогда, когда отец перестал сопротивляться, Ким пнула его тело и вытащила из него окровавленный нож. Все ее руки были в крови, а на лице виднелись капельки свежей крови.       Тяжело дыша и смотря на труп отца, девушка нахмурила брови и свирепо посмотрела в окно, где дневное небо давно сменилось на ночное. Полнолуние.       Минджон быстрым шагом подошла к входной двери, быстро обуваясь в массивные ботинки с срывая с вешалки свое черное пальто. Выйдя из квартиры, та накинула пальто на себя, направляясь на выход из подъезда.