Лгунья

В коридорах было пусто. Разумеется, ведь даже призраки не спешили преждевременно покидать праздничного ужина. И оттого Джин еще больше не понимала, к чему этот неуместный реверанс от Таисы. Делали ли слизеринцы что-то просто так? Она вела ее по безлюдному Хогвартсу. В подземелья – вот где находились комнаты Слизерина. Портреты, попадавшиеся на пути, провожали их взглядами. Латы приветственно склоняли головы. Так обыкновенно не бывало – но, видно, по случаю первого сентября весь замок пребывал в особом настроении. Дорога, которой они шли, была Джин знакома. Оказалось, Альбус Дамблдор держал ее совсем рядом с будущим факультетом. Странное совпадение – да вот только Джин считала, что не желает верить в совпадения. Дамблдор что-то знал. Снова. И ее невыносимо раздражало – то, как профессор Трансфигурации демонстрировал все новые и новые знания о ней. В то время как сама Бонэм не ведала практически ничего. Отчего все было так? Что она сделала такого, чтобы разгневать Фортуну – там, в прошлой жизни? Развешанные вдоль стен факелы горели теплым светом. Дрожащее пламя заставляло танцевать тени на полу и перилах. – Эти лестницы… – начала было Таиса. – Живые, да, – кивнула Джин. – Я это знаю. – Верно, Вы ведь провели в замке… – она не договорила, испытующим взглядом приглашая собеседницу закончить самой. – Порядка двух месяцев, – нехотя поддалась на провокацию Бонэм. “Мерлин, они ведь будут спрашивать и спрашивать…” Таиса смущенно улыбнулась, перепрыгивая ступеньку. Она казалась Джин слегка не от мира сего. Подвижная, хитрая. Ее лицо могло сменить целую вереницу эмоций всего за пару минут. И Бонэм не могла решить пока: то в ней отталкивает или наоборот интригует. – Это так удивительно, – однокурсница вновь заговорила, свернув на следующий пролет. – Знаете, директор Диппет обыкновенно не позволяет студентам оставаться в школе на лето. – Так ведь я и не была студенткой, – натянуто улыбнулась Бонэм. Она знала. Легко могла просчитать наперед следующие Таисины шаги. И совсем не хотела играть в эту игру. – Верно… – медленно протянула Таиса и замолкла затем. По бегающим глазам ее было понятно – прикидывает, может ли она спросить что-то еще. – Я бы не хотела говорить о своих…своем здоровье, – Джин решила обозначить свою позицию как можно раньше и как можно четче. Взгляд слизеринки стал колким. Но лишь на мгновение. И снова новое выражение – теперь сочувствующее. Джин было наплевать. Ей не улыбалось терпеть бесконечные вопросы от любопытных сокурсников и софакультетников. Да и едва ли она могла что-то вразумительное им сообщить. Отчего ее держали в Хогвартсе? Что с ней проделывал Дамблдор? Чего ради ее на все лето заперли в крохотной комнате без единого окна? Откуда ей самой знать? – О, разумеется, – на смуглых щеках Таисы прорезались ямочки. – Я… простите, это было бестактно. Джин дернула уголками губ в подобии улыбки. Этот раунд остался за ней. Но сколько их будет еще? Они спустились в подземелья, и Бонэм ощутила привычный холод, ползущий под мантию и тонкий свитер. На коже прорастали мурашки. “Мордредов кашемир”. Стоило, наверное, произнести согревающее заклинание. Но отчего-то Джин смущалась колдовать в присутствии однокурсницы. “Глупости” Да, он прав разумеется. – Наша гостиная, она под самым Черным озером, – сообщила Таиса. – Там темновато, зато иногда в окна можно углядеть русалок. Они шли и шли по казавшемуся бесконечным лабиринту из коридоров. На стенах все реже попадались факелы, и большую часть пути слизеринок окутывал полумрак. Джин забыла уже сколько раз и куда они сворачивали. Она запуталась совершенно. Не знала уже, как давно пришлось миновать и ту самую узкую дверь подле больших рыцарских доспехов, за которой была ее прежняя, с позволения сказать, обитель. “Тюрьма” Таиса в очередной раз повернула. Прямо за низкой брюхатой колонной, подле которой не было совершенно никаких опознавательных знаков. Ни картин, ни статуй, ни лат – это место не отличалось ничем совершенно от десятка таких же, попадавшихся на пути. – Вы запоминаете? – поинтересовалась она. И быть может Джин показалось, а возможно и нет – но в голосе провожатой проскользнули ехидные нотки. – Да, – ложь с привычной непринужденностью сорвалась с языка. “Мордред подери, я не стану вообще выходить из гостиной” Казалось немыслимым, что кому-то вообще удавалось здесь ориентироваться. Как возможно было запомнить дорогу? Быть может стоило считать колонны? Оставлять хлебные крошки? За поворотом оказался короткий и тупиковый коридор. Темный до невозможности, здесь не было факелов. И Таиса сразу же зажгла Люмос на конце палочки. – Вот, – она кивнула на каменную кладку впереди. – Эта стена и есть наша дверь. За ней ход. Здесь Вам нужно будет просто говорить пароль. Шепотом, вслух, про себя – не имеет значения. Главное называть верный. Пароли другим факультетам сообщать, как сами понимаете, запрещено. Ежели что, его легко сменят. А предателя вычислят и тогда… Уробо́рос! Брови Джин поползли вверх, но прежде, чем вопрос успел слететь с губ, стена перед ней начала растворяться. Через пару мгновений от нее не осталось совсем ничего, кроме разве что оседающей на пол каменной пыли. – Уроборос – стандартный пароль, – сообщила Таиса, жестом приглашая спутницу пройти вперед. – Его назначают каждый год на первое сентября, чтобы новичкам было полегче освоиться. Он изменится дня через три. Новые пароли вывешиваются на доске объявлений в гостиной. Но Вам едва ли будет нужно ею озадачиваться, все-таки делите спальню со старостой. Обыкновенно мы всех раньше узнаем новости. – Мило, – выдавила Джин, решаясь, наконец, извлечь палочку из складок мантии. – Люмос максима! Свет больно ударил по глазам, прежде чем подарить очертания стенам и полу открывшегося хода. К счастью тот был не длинен. Всего пара десятков шагов, и они вновь остановились – на этот раз перед высоченной кованой дверью. Джин легонько толкнула ее ладонью, но на удивление успехом это не увенчалось. – О, а это настоящая наша защитница, – Таиса вдруг запустила пальцы в собранные ракушкой волосы и выудила тонкую шпильку. – Вот. Держите. Вам нужно уколоть палец, чтобы гостиная познакомилась с вами. – Чт… – Джин уставилась на нее как на умалишенную. – Вы… вы это серьезно? Глаза слизеринки блеснули в холодном и голубоватом свете Люмоса. – Да, разумеется, – она чуть нахмурилась. – Простой ритуал, ничего страшного. Оставьте каплю крови на двери, и впредь она будет пускать вас. Как в родовых поместьях, ну знаете… Таиса вдруг осеклась, а взгляд сделался виноватым: – Ох, я опять оплошала, простите. Вы ведь ничего не… – Не стоит, – Джин буквально вырвала у нее шпильку. Внутри заклокотала злость. Все это показное сочувствие. Снисхождение. Жалость. «Ни одного жалкого хлопка при распределении» Ей было противно до тошноты. Одним резким движением она проткнула подушечку пальца. И боль ту пронзила достаточно ощутимая. “Надо было использовать Секо, уж и удивилась бы она,” Оставив кровавый отпечаток на двери, прямиком промеж змеиных глаз над кольцом-ручкой, Бонэм бросила шпильку Таисе. Дверь вспыхнула багрянцем, после чего неспешно и беззвучно отворилась. И Джин замерла, пораженная. – Мерлин, – только и смогла выдохнуть она. Раздражение словно рукой сняло. Бонэм таращилась на открывшееся великолепие, не в силах собрать воедино расползающиеся мысли. О, слизеринская гостиная была много лучше прежней темницы. Казалась небывалой, незаслуженной роскошью против крохотной комнатушки без окон и прочным засовом по ту сторону двери. Богато обставленная диванами и креслами темно-коричневой, черной практически, кожи. Старомодные серванты с кубками и медалями стояли вдоль стен. А еще здесь было много, пять, быть может шесть, каминов – по всему полукругу залы. Они потрескивали в унисон, отбрасывая на темно-зеленые коротковорсовые ковры длинные тени. – Неплохо, верно? – понимающе протянула Таиса и прыгучей походкой направилась к одному из кресел. Джин, как зачарованная, молча последовала за ней. Она теперь слизеринка. Это теперь и ее гостиная тоже. И это никак не желало укладываться в голове... Глаза ее скользили по расставленным вдоль стен книжным шкафам – из темного дерева, с массивными полками и круто-закрученными вензелями по краям. Подумать только – у слизеринцев была здесь своя библиотека! “Интересно, у всех факультетов также?” – Это часть коллекции сочинений самого Салазара, – Таиса проследила за ее взглядом. – Его род пожертвовал кое-что из фамильной библиотеки нам пару веков назад. Очень щедро. Насколько известно мне, даже Когтевраны не были так милы. – Потрясающе, – пробормотала Бонэм, а внутри все затрепетало, сжалось от зарождающейся надежды. Что если она сможет найти здесь что-то о своем недуге? Хотя бы о том, как устроена память… Хогвартская библиотека так и не дала ей ответов – по крайней мере общедоступная ее часть. В Закрытую секцию Джин было не попасть. “Пока…” – прошелестел в голове голос. Между книжных стеллажей и каминов она увидала окна. Стрельчатые, трех и четырехстворчатые. Они давали гостиной совсем мало света – из-за бутылочно-зеленых и серых витражных стекол. Но зато тот рисовал рассеянные цветные узоры на полу и диванах. Здесь было… “Волшебно” – Идемте? – подала голос Таиса, наблюдавшая за новенькой с едва заметной насмешкой в глазах. – Я покажу нашу комнату. Нам во-он туда, в арку. Джин сперва и не заметила здесь их. Две темные аркбутаны – открытые полуарки походили на пустые картинные рамы на стенах. – Здесь женские спальни, а в той вот мужские, – слизеринка повела ее прямиком в темный проход. На стенах вспыхнули факелы, и Джин увидала перед собой длинный прямой коридор с черными дверями по обе стороны. Ручки и замочные скважины – древние, и время хорошенько сдобрило серебро чернением. – Мы раньше жили втроем, – говорила Таиса, уводя ее все дальше и дальше, – Я, Араминта и Белинда. Профессор Слизнорт, наш декан, старается селить вместе одногодок. Девиц на нашем курсе было всегда маловато, а после прошлого семестра… словом, теперь нас осталось трое. Вернее уже четверо, вместе с Вами. – А что… – Джин покосилась на новоиспеченную соседку. – Долгая история, расскажу как-нибудь в другой раз, – улыбнулась та, – Не время болтать о грустном. Ваш первый день… имею в виду настоящий день в статусе ученицы. Он должен быть исключительно счастливым. Бонэм едва удержалась от того, чтобы скривиться. Они проходили все глубже и глубже. Оглянувшись, Бонэм отметила, что позади факелы снова гаснут. Арка, ведущая в гостиную, становилась все дальше, все меньше. Здесь было тихо. И стук их каблучных набоек отражался колким эхом от стен. – Араминту в прошлом году сделали старостой. Так что теперь у нее есть некоторые перед нами всеми привилегии. Ее нужно обязательно слушаться и лучше не стоит… записываться в ее недруги, – Таиса, наконец остановилась. Сунула руку в карман мантии и извлекла оттуда знакомую шпильку. – Вот, на этих дверях тоже защита, чтобы избежать нежелательных вторжений. В Слизерине уважают неприкосновенность частной собственности. Это нужно запомнить. Бонэм хмыкнула, принимая заколку. “А ежели я вымажу кровью все здешние двери?” “Не глупи, Джинкси, школа знает, где и чья комната” “И откуда тебе все это известно?” Разумеется, голос оставил ее вопрос без ответа. Она приложила пораненный палец к двери по правую от себя руку. На гладком дереве, словно выцарапанные ножом, стали появляться имена: “Мелифлуа, Араминта” Затем: “Нотт, Белинда” “Урхарт, Таиса” И, наконец, прямо над именем слизеринской старосты невидимое лезвие прорезало: “Бонэм, Джин” Ну и чудно́ же все это было. И жутко, самую малость. – Ну вот! – Таиса толкнула ладонью дверь. – Добро пожаловать! Ваша кровать здесь, у ватерклозета, – она извиняющись улыбнулась, – Никто не хотел ее занимать, так что… – Все в порядке, – бросила Бонэм, заходя в комнату. “Мордредовы сучки” Спальня была довольно просторна. Два окна и четыре кровати – пара вдоль окон, таких же стрельчатых, что и в гостиной зале. Одна у стены и одна – Бонэм скривила губы – у темной узенькой двери в самом углу. Посреди стояла печка, огонь в ней сейчас не горел. В комнате было влажно и зябко. – Что думаете? – Бонэм услышала, как щелкнул замок. – Достаточно уютно. – Это верно, Вам здесь понравится. Глядите! – Таиса взмахнула палочкой и витражные стекла на окнах стали тускнеть. Пара мгновений и на их месте стояли обычные – прозрачные. А за ними… целый подводный мир. Толща зеленоватой воды. Длинные, гнущиеся стволы водорослей. Косяки мелких рыбешек, снующие туда-сюда. – Это… – Потрясающе! – Жутковато. Сказали они в унисон. И настала очередь Джин натягивать извиняющуюся улыбку. Нет, разумеется, иметь аквариум за окном было чем-то завораживающим. Но Бонэм ощущала себя от того… неуютно. “Нет, это ужасно странно. И… мне не нравится, что на меня будут пялиться рыбы. Или какая подводная нечисть…” – Жутковато? – переспросила Таиса, – Хм… Ну… да, возможно. Но я… я думаю, Вам просто нужно привыкнуть. Это так, лично на меня, расслабляюще действует. Можно смотреть на воду, на рыб. Иногда попадаются гриндилоу или русалки. Они нас не видят, а вот мы их – да. Но… ежели будет не по себе, всегда можно вернуть витражи. Белинда вот тоже подводных обитателей не жалует. А мне нравится… – Расскажете о них? – Джин подошла к отведенной ей кровати и присела на край. Перина была мягче, чем та, на которой приходилось до того спать. – О моих, теперь, соседках? – О, да, конечно, – Таиса тоже расположилась на кровати – своей, той, что у стены. – Спрашивайте, что хотелось бы знать. – Все. – О, хм… Ну… Мне нужно подумать с чего бы начать… Слизеринка пожевала губы, глядя куда-то Бонэм за левое ухо. – На каком они счету? – Джин заправила за уши волосы. – Здесь и вообще в школе? – Ну Араминта… Араминта, она же Мелифлуа, а Белинда – Нотт, поэтому… – Мне ни о чем их фамилии не говорят, если честно, – Джин задрала голову, разглядывая бархатный зеленый полог. – Ох, ну да. Конечно, извините. – И мы… могли бы вполне перейти на “ты”, что думаете? – Джин бросила короткий взгляд на слизеринку, прежде чем вновь вернуться к зеленому бархату. Таиса резко выпрямилась. Ее лицо вдруг побледнело, отчего смуглая кожа сделалось серой. – Я… – осторожно начала она, – Не думаю, что эта стоящая идея. Мы не гриффиндорцы и… обыкновенно предпочитаем выказывать собеседнику свое уважение. Возможно… нет, не поймите меня превратно, возможно в будущем, ежели мы станем близкими очень подругами, то это было бы приемлемо. Но, боюсь… сейчас, это будет казаться другим несколько… странным. Джин снова оторвалась от изучения полога и посмотрела соседке прямо в глаза. Та стоически выдержала ее взгляд. Но краска пока так и не возвращалась на ее щеки. Было что-то неправильное в той ее реакции. Но Бонэм решила, что стоит оставить пока эту тему. – Ладно, – медленно проговорила она вместо того. – Я Вас услышала. Так что там с… И вновь лицо Таисы изменилось, как по щелчку пальцев. Глаза сощурились, а губы растянулись в улыбке. – Араминта обручена с Ноттом, братом-близнецом Белинды. У этих троих вообще очень сложные отношения, так просто и не разберешься, – она хихикнула, – Она на хорошем счету у учителей и ее уважают студенты, что немаловажно, со всех факультетов. “Школьная королева?” – фыркнула про себя Джин и забралась на кровать с ногами, не удосужившись сбросить туфли. – Белинда обручена с Розье, он уже закончил школу… Джин едва не вздрогнула. Мерлин, ей стоит научиться держать себя в руках! Снова Розье. Бонэм могло бы подуматься, что это имя буквально преследует ее. Но она вовремя вспомнила, что была на Слизерине. Дружок Тома Реддла вне всяких сомнений был чистокровкой, а значит фамилия его не раз еще побывает у нее на слуху, пока она здесь. – …на хорошем счету. Она слегка излишне брезглива, но при этом наотрез отказывается изучать бытовую магию, потому что считает себя выше домовиковой работы. Но вообще она довольно приятная. – А Том Реддл? – ляпнула Джин, прежде чем успела сообразить, что мордред побери вылетает изо рта. – Том Реддл? – переспросила Таиса, и губы затем ее растянулись в приторной улыбке. – А что? Приглянулся Вам? Джин прикусила язык, проклиная себя за эту глупость. – Не смущайтесь, он многим нравится, – Таиса наклонилась, чтобы дернуть за шнурок на туфле. – Он староста школы, семикурсник. Отличник, да и вообще гений, если верить профессору Слизнорту. Преподаватели души в нем не чают. Но он… Его родословная не очень понятна. – Он маглорожденный?! – ахнула Бонэм. – Вряд ли, – поморщилась слизеринка, – Грязнокровок у нас тут не бывает. Гостиная их не пропускает, – как бы невзначай заметила она. Зрачки Джин расширились во внезапном понимании. "Ох, Мерлин, вот оно что..." Это было... Мерзко? Они проверяли ее. Узнали статус ее крови. Вот для чего были все эти "простые ритуалы". "Мордред..." Но, что если бы она оказалась маглорожденной? Высокие, чугунные двери не пропустили бы ее? И что тогда? Пришлось бы заново проходить распределение? Заходить в гостиную лишь с однокурсниками? Или у Шляпы были какие-то инструкции насчет маглокровок? Старая, вонючая тряпка... Это было отвратительно. Джин сглотнула склизкий комок. "Повезло, что ты не маглорожденная" – подумалось ей. И тогда ее, наконец, поразило озарение. На мгновение все тело затопило теплом – что ж, а она ведь снова узнала о себе что-то. Она медленно выдохнула, расслабляясь. А Таиса тем временем продолжала, не заметив на миг остекленевшего взгляда собеседницы: – ...но, знаете, насколько мне известно, – тон ее снизился вдруг до заговорщического, – Он в магловском приюте живет, представляете? Я когда узнала была в ужасе. А еще он змееуст. – Змееуст в магловском приюте, – с сомнением повторила Джин. – Говорю же, все слишком неоднозначно, – кивнула Таиса, разделавшись, наконец, со шнурками. Она сбросила туфли и принялась растирать пальцами щиколотки. – Но многие полагают, в его прошлом было много драмы. Это ему только добавляет, впрочем, очков. Прекрасный наследник Слизерина, брошенный маглам в пасть гениальный сирота. Джин нахмурилась: – Наследник Слизерина? – Да, только прямые потомки одарены парселтангом. Так что хоть тут нет никаких сомнений. – Интересно, – протянула Джин, задумчиво разглядывая свои обтянутые тканью юбки коленки. Затем она подняла глаза на соседку – Ну, а Вы? Пальцы Таисы замерли и она оторвала взгляд от своих чулок. – Я? – Да, что можете рассказать о себе? Вы тоже ведь моя соседка. –Забавно… Вот только Том Реддл, насколько нам с вами известно, вовсе не ваш сосед… – она ухмыльнулась, а больше было похоже на оскал. – Впрочем, не страшно. Ваш интерес мне понятен. Да и вы похожи в чем-то, положа руку на сердце. Оба не знаете кто такие, откуда, все в этом духе… – Так что насчет Вас? – перебила ее Бонэм. – А что я? Я Урхарт, моя семья тоже, разумеется, из Принцев крови. Нас с Гойлом обручили, когда мне исполнилось восемь. Зимой вот будет, наконец, свадьба. Я загонщица в нашей команде по квиддичу, учиться люблю не особенно. Что Вам еще рассказать? Бонэм сдержала улыбку. Она все не могла определиться в своих чувствах к Таисе Урхарт. Нравится ли она ей? Да, та приятная. Получше Реддла или Араминты. Можно ли ей доверять? Очень вряд ли. – Как у вас здесь вообще все устроено? – задала следующий вопрос Джин. – Здесь – это в Хогвартсе? – Нет, – Бонэм внимательно вглядывалась в ее лицо. – В Слизерине. – О, Вы скоро все сами поймете, – Таиса, наконец, избавилась от чулок и растянулась на кровати. – Но если коротко... Никому не переходите дороги, особенно, пока не разобрались, кто есть кто. Не лезьте на рожон, не привлекайте к факультету лишнего внимания. Проблемы Слизерина – это проблемы Слизерина, у нас не принято выносить сор за порог. Мы не стучим друг на друга преподавателям, им вообще ни к чему о чем-либо знать. Наши дела – это наши дела. Никаких посторонних в гостиной быть не должно. Старостам не перечим, стараемся прикрывать друг друга перед другими факультетами, пока то не идет вразрез личным интересам. Школьные правила не нарушайте, а ежели нарушаете – не попадайтесь. Мы дорожим Кубком Школы, он уже пятый год в нашей гостиной. О! И чуть не забыла… старайтесь ни с кем из наших открыто не конфликтовать, особенно до Змеиной ночи. Джин напряглась. – Что за Змеиная ночь? В комнате на миг повисла тугая тишина. И Джин заметила, что в слизеринской обители та была какой-то особенно странной. Могильной. Никаких звуков – действительно совсем никаких. Ни подвываний ветра, ни стонов петель от сквозняка. Часы на стене ходили бесшумно. За окном – все то же безмолвие. В ее прежней комнате – той самой темнице без окон в глубине подземелий – тоже была схожая тишина. Правда гуляющий по коридорам за дверью ветер она все же слышала. Здесь же… Не было ничего. – Это… что-то вроде инициации, – после короткой паузы ответила Таиса. – Посвящение в слизеринцы, ежели угодно. Состоится обыкновенно в первые выходные после начала осеннего семестра. – Но ведь сегодня и есть первые выходные… – Нет-нет, не беспокойтесь. Малышам дают неделю, чтоб освоиться. – И что это за ночь такая? – М-м… мне нельзя Вам рассказывать, – вздохнула Урхарт, разглядывая ногти. – Но… Вам нужно знать, что это сугубо студенческое мероприятие. Профессорам не принято вмешиваться. Хотя, уверена, они и знают о наших традициях. Профессор Слизнорт уж точно. – Он бывший слизеринец? – О, милая мисс Бонэм! – Таисино лицо вновь резко сменило выражение. И это конкретно, Бонэм не смогла бы описать как то иначе, кроме как “зловещее” – Слизеринцев бывших не бывает. Джин едва заметно нахмурилась. – Но к чему вообще эта ваша… инициация? – Чтобы определить, достойны ли Вы, конечно. – Достойна чего? Слизерина? – Слизерина, да. – А бывает, что кто-то оказывается не достойным? – Бывает, – кивнула Таиса, и на лице ее расцвела хищная улыбка, – И последующие семь лет кажутся ему здесь тогда кругами ада. Но Вы не переживайте так. Я уверена, Вы точно справитесь. По крайней мере, где Вы, а где первокурсники. Все пройдет отлично, уверяю. Ежели, конечно только, для Вас персонально не решат придумать что-то иное, чем обыкновенно... А вообще у Змеиной ночи есть свои плюсы, разумеется. После нее, к примеру, все, кто показал себя наилучшим образом, становятся… будто младшими братьями и сестрами для нас. Всех нас. И это, – улыбка ее стала загадочной. – На всю-у жизнь. “Чушь какая... Мордред, они словно фанатики” – подумалось Джин, и она зябко повела плечами. И вместо того, что думала, сказала: – Но разве Шляпы было недостаточно? Крови на дверях? – Это… это традиции. Понимаете? То, что мы здесь особенно ценим и почитаем. Змеиная ночь устраивалась всегда. Это… одно из неписаных правил Салазара Слизерина. Мы обязаны подчиняться. – Там происходит что-то опасное, верно? Неприятное? – Ничего такого, с чем бы не сумел справиться слизеринец. “Чудесно, спасибо за подробности!” – чуть не сорвалось с языка Бонэм. Но она вовремя прикусила язык. Это походило на полнейшую дурость. Что еще за странные обряды посвящения? Что происходит с теми, кто его не прошел? Для чего все это нужно? После лабиринтов подземелья, кровавых ритуалов с дверями, Змеиная ночь представлялась Бонэм чем-то... малоприятным. Страшным. “Но быть может понадобится отгадать пару загадок и все…” – подумалось ей. А затем: “Нет, едва ли. Это тебе не Когтевран”. Таиса тем временем призвала палочкой свой багаж и раскрыла чемодан прямо на полу. В нем оказалось множество уменьшенных и аккуратно уложенных стопок вещей. Бонэм бросила взгляд на висящие над зеркалом у дальней стены старинные часы. Циферблат пожелтел от старости. Стрелки указывали, что время близится к полуночи. – Ужин закончился? – спросила она, напряженно разглядывая часы. – М-м… да. Скоро все придут. “Чудесно” – хотела едко сказать Джин, но вновь решила попридержать язык. – В гостиной есть что-нибудь о Змеиной ночи? Таиса оторвалась от чемодана: – Имеете в виду книги? Бонэм кивнула. – Может да, может нет, – уклончиво ответила слизеринка, кладя на колени маленький сверток темного пергамента и одним взмахом увеличивая его до нормальных размеров. – Простите, но нам нельзя помогать. Это только Ваше испытание. “Мордред…” В свертке Таисы оказалась белая ночная сорочка. Невозможно длинная и с наглухо застегивающимся воротом. Слизеринка сообщила, что собирается наведаться в ватерклозет, пока тот не заняла на добрый час Араминта. И Джин едва не послала ее ко всем чертям за то, что та не сообщила об этой милой подробности раньше. Кажется, самой Бонэм с водными процедурами придется подождать до утра. Спать ей не хотелось, но и оставаться в компании новых соседок без Таисы – тоже. Так что она выудила из доставленных уже в комнату коробок с вензелистыми “Мадам Малкин” ночную рубаху. И, когда дверь за Урхарт закрылась, быстро скинула с себя школьную форму. Темно-зеленое покрывало было скомкано и сброшено на пол. Джин откинула одеяло и забралась на холодные простыни. Такие же зеленые, как и все вокруг. – Инсендио, – бросила Бонэм, направляя палочку на печь. В той сразу затеплился огонь. Джин уменьшила коробки и отправила те под кровать. После чего задвинула полог, но не стала ставить заглушающих чар – все же было любопытно, о чем будут толковать слизеринки, когда воротятся. И легла на подушку, устремив на занавески стекленеющий взгляд. Слизерин, несмотря на потрясающей красоты и жути гостиную, на богатую библиотеку и зеленые витражные окна – был не тем местом, где ей хотелось сейчас оказаться. Неприветливый и угрюмый. Нет, не так. Угрюмый и заносчивый – вот каким теперь казался новый ее факультет. “Принцы крови, можно подумать…” – пронеслось в голове. – “Ну и каково тебе, Джин, делить спальню с принцессами? Араминта обручена с тем, Белинда обручена с тем… Мерлин! Как мне здесь выжить?” Быть может ей стоило бы лучше думать о том, как сдружиться с Белиндой. Если ее жених – тот самый Кристоф Розье, будет неплохо выведать что-нибудь о нем через нее. А еще лучше… выклянчить встречу? Нет, последнее было бы слишком странным. Но она практически не могла думать о том, зачем она здесь. О своих утерянных воспоминаниях, о своем таинственном прошлом. Нет, вместо того в голову лезли всякие ужасы, касающиеся Змеиной ночи. И до мурашек пробивающее, почти болезненно-ощущаемое нежелание даже подходить к Араминте Мелифлуа и Белинде Нотт. Не то, чтобы говорить с ними. Жить в одной комнате. “Мерлин” – она тяжело выдохнула. Почувствовала, как в уголках глаз скопилась влага. “Прекрати-ка это немедленно, Джинкси,” – голос так и сочился раздражением. – “Еще ничего не произошло, а ты уже ныть. Быть может тебе действительно надо было попроситься в Пуффендуй? Возьми себя в руки, или тебя здесь сожрут. Ты должна показать им, кто ты есть.” – Но они меня невзлюбили. С первого мордредова взгляда! “Какое это имеет значение? Назад пути нет. Ты уже здесь. Так прекрати распускать сопли!” – Это несправедливо! – прошипела Джин, смаргивая слезы. – Еще и гребаная Змеиная ночь. Это просто смешно… “Жизнь вообще несправедлива, глупая Джинкси. Ты для них чужачка. Без прошлого и без имени. В их безопасной и уютной змеиной норе. С чего бы им тебя полюбить?” Она не нашлась что ответить, а губы скривились, готовые вот-вот породить всхлип. Мерлин, она так устала. “Соберись же! Змеиная ночь – это не приговор, а твой шанс” “Шанс облажаться?!” – яростно подумала она, до боли прикусив губу, чтобы не дать рыданиям прорваться. “Шанс стать своей.” Скрипнула дверь. И Джин вздрогнула под одеялом. Она не услышала ни шагов в коридоре, ни голосов. “Должно быть чары…” Дверь со стуком захлопнулась. Щелкнул замок. – Думаете, она спит? – услышала Джин сипловатый голос. “Наверное, Белинда” – Мне нет до этого дела, – высокий и певучий. Араминта. – Урхарт заняла ватерклозет, ну разумеется. Пронырливая дрянь. Пол мягко заскрипел под их шагами. Набойки гулко тарабанили по паркету. – Погляди, где ее покрывало. Вот неряха. Тиффи… – Нет, Белинда, не нужно! Следует научить бродяжку следить за собой. – Что ты… – Инсендио! – Араминта! Джин прикрыла глаза. Ткань под пальцами скрипнула, когда она стиснула в кулаках простынь. За пологом слышались девчачьи смешки. “Сука-сука-сука!” – Джин одним резким движением скинула с себя одеяло. “Оставайся на месте,” – прошипел голос. – Я убью ее… – еле слышно прошелестела Бонэм. – Я ее убью. Она приподнялась на локтях. Запах гари коснулся ноздрей. Они подожгли ее покрывало. Они подожгли ее вещь. "В Слизерине чтят неприкосновенность частной собственности" – передразнила она в голове голос Таисы. – "Лицемерные ублюдки" “Лежи, Джинкси!” “Они сожгут меня!” “Они сами его и потушат”. И словно следуя его словам, смех оборвался сиплым голосом Белинды: – Агуаменти! Араминта, мне думается то было лишкой. "Да неужели" – подумала Бонэм. – Ты не права. Следует с самого начала указать ей ее место. “Скоро и ты будешь знать свое место. Я сожгу весь твой гребаный чемодан, грязная су…” “У тебя будет возможность с ней разобраться, Джинкси. Еще не время.” Она скрипнула зубами. Но, отчего-то, все же послушно опустилась обратно на подушку. “Не нарывайся. Дождись следующих выходных” Ну конечно. Мордредова Змеиная ночь. Таиса велела не враждовать ни с кем – по крайней мере до нее. Но впереди целая неделя. Целая чертовски тяжелая неделя. Джин Бонэм – шестикурсница-слизеринка – обреченно закрыла глаза.