one year

21 февраля 2013

      Как-то непривычно людно в широких павильонах торгового центра вечера четверга. Хотя осталось совсем немного, если учесть, что время подходит к двенадцати ночи и через час всё полностью закроется. Всегда лучше, когда назойливых людишек меньше и не копошатся вокруг, впрочем, сейчас они совсем не мешают. Это просто я вылетел из реальности, так легко и воздушно, в правой руке держа небольшие пакетики с покупками, всё ещё довольно улыбаясь себе под нос, что симпатичные продавщицы, да и покупательницы стреляли глазками, надеясь, внимания к их персоне, а может и возможности познакомиться. Да, я обратил, обаятельная улыбка не сходила с лица, не заметил, как и комплимент отвесил, когда расплачивался, хотя мысли были далеки отсюда, что внешность уже не вспомню. Это точно ангелочек так подействовала на меня. Ну а как иначе?       Ведь этой мой триумф.       Моя безоговорочная и долгожданная победа.       На три дня раньше срока. Она не смогла продержаться, боже, а как же старалась изо всех сил, как сама удивилась, когда проговорила эти слова вслух сизым шепотом, опаляя мою щеку, ласково проводя губами по щетине. Я почти уверен, что Яна в ту же секунду испугалась и захотела вернуть их обратно, что не заметила, как пальцами сильней сжала лацкан моего пиджака и потянула, но не стала этого делать. Буквально за миг её глаза вновь обмякли, она громко выдохнула, даже как-то обреченно, прикрыла веки и была готова отдаться мне прямо здесь и сейчас. Уверен, она сама ничего из этого не заметила, переворот в ней произошел слишком быстро, но это не могло скрыться от меня.       (и снова эти чёртовы сомнения в ней)       Все произошло три часа назад в моем кабинете. И снова я еле сдержался, теперь искреннее надеюсь, что в последний раз, не трахнуть её прямо на моем столе, а ведь Яна сама не хотела меня отпускать, как же крепко стиснула ноги за спиной. Однако я хорошо запомнил тот день, что хорошо закалило меня напоследок. Её доверия многого стоит, просто так, я никогда не облажаюсь. Забавно, что это тоже чуть не произошло на моем рабочем столе.       Тем более, как упустить последний шанс подразнить своего ангелочка? Хотя куда мне до неё. Сколько раз Яна дразнила и динамила меня, что хотелось убить её тут же? Но мой ангелочек молодец, всегда в последний момент выворачивала ситуацию в корне наизнанку, порой спасая не только себя от «дьявольской» кары в лице меня, но и наши отношения в целом.       Неужели это правда? Кажется, голова отказывается в это верить до конца, а тело, пускай и поостывшее, но такое окрыленное, что не получается это скрыть на своем лице. Я всё ещё улыбаюсь. Чуть ли не мурлычу себе под нос, как довольный мартовский кот. С того самого момента, как принудительно отправил её спать, а сам ушел по делам. Не думал, что освобожусь так быстро, зато время на покупочки нашлось.       Всё для тебя солнышко моё.       Ты заслужила, надеюсь, тебе понравится мои подарки. После таких-то слов.       (на другое, я и не рассчитываю, когда в последний раз она надевала вечернее платье? с этими имбецилами и предателями в дешевых обносках?)              —«Кроули, я ..я.. хочу тебя… Ну же, пожалуйста… ах-х.. сильней… не останавливайся».       «Ты сказала эти слова! Сказала, раньше времени! Без принуждения, без насилия или кого-либо давления с моей стороны. Потому что хотела! Хотела почувствовать меня в себе прямо сейчас и плевала на всё остальное! Я даже не старался, я просто соскучился по тебе после долгого рабочего дня и хотел почувствовать тело в своих руках».       Как я и говорил! Всё так, как я предвидел и даже раньше! Ты проиграла, Яна Шварц!       (и даже больше, ведь ты рада этому поражению, как и я)       Ангелочек мой теперь ты по-настоящему в моей власти.       Потому что сама не заметила, неосознанно, будто меня и не было рядом, прошептала эти слова в исступлении похоти и желания.       Плевать, что не прямо мне в глаза. Когда она повторила их вновь по моей просьбе, но, уже смотря глаза в глаза, это было не менее приято, лишь ещё больше возбудился, от её легкой улыбки проигравшей и полностью признающей своё поражение. Хотя ангелочек признала своё поражение ещё тогда, когда упала на колени в холодный снег и просила прощения, задыхаясь от слёз и всхлипываний, когда полностью осознала открывшуюся ей правду об её обожаемых «братьях».       М-да, пожалуй, и, правда, сумасшедший денек выдался тогда. Впрочем, с Яной это неудивительно, где-то на подсознательном уровне, я был готов к этому, раз не убил и не покалечил её.       Ещё с утра рассуждал, что скорей всего это конец, что переоценил я лапулю, и не так уж сильно она отличается от них, раз не удосужилась понять элементарного. Я в открытую всё выложил, буквально перед носом, расставил по полочкам, разжевал и в рот положил, только проглоти да пошире раскрой глаза. Давно я так не распинался, чтобы получить желаемого, да ещё было бы перед кем... Даже на несколько секунд, в прямом смысле, отчаялся! Я, чёрт возьми, отчаялся, что-либо донести до ангелочка! Ну как можно принять правду и одновременно сомневаться во мне дальше, на стороне ища надежду и оправдания ему, она, противоречила себе же, вновь и вновь высказывала недоверие в мою сторону, иначе как это объяснить?       До последнего сомневалась в моей честности, сама этого искреннее не замечая.       А это, как святая вода, внутри дырку прожигает, что кожа чуть не покрылась волдырями и не задымилась от боли. Терпимой, но смертельно обидной. Я же не сдержался и всё же ударил её, просто не смог дальше терпеть. Яна смотрела на меня с такой надеждой       (это бесило ещё больше)       на понимание, думаю, даже на несколько секунд была уверена, что я стерплю и вновь проявлю хоть какое-то наподобие снисходительности. Который уже раз. Да, так и всё и закончилось, но мне нужно было выплеснуть эту злость, хотя бы чуть-чуть, чтобы моя чаша, такая маленькая по сравнению с её бездонной, не была переполненной. Чтобы выиграть ещё время и послушать её жалкие объяснения дальше. Я всё же не хотел её лупить до полусмерти или убивать, поэтому и взял в руки снег, чтобы пальцы не сжались на хрупкой шее или за концы шарфа не потянули ненароком. Настоящее чудо, не иначе. Точно бы потом пожалел, что убил её. Мне просто хотелось, чтобы и ей стало неприятно, обидно, пусть даже она бы разозлилась. Чтобы на несколько минут на своей шкуре ощутила, поняла, как она обижает и бесит меня! Вновь!       Но Яна поистине молодец. Наверное, независимо, как наши отношения завершатся в будущем, я всегда буду помнить и восхищаться её талантом, выворачивать ситуацию в свою пользу, когда шансов практически нет. Вот умеет же ангелочек хвататься за крупицы и использовать их с толком. Даже, несмотря на то, что я даю ей эти возможности. Она никогда их не упускала. Не каждый так сможет и вытерпит.       (прямо в глаз попала, ещё никогда и никто не попадал мне снежком в лицо)       Впрочем, я тоже молодец. Сколько раз я ударил её лицо снегом? Два, три раза? И ни одного синяка, ни ранки. За столько месяцев уже наловчился, что непроизвольно, но сдерживаю себя рядом с ней.       И чем дальше я слушал ангелочка, тем больше она казалась жалкой, никчемной, что от этого нытья просто хотелось закатить глаза и громко вздохнуть от раздражения и скуки, когда стало всё настолько очевидно.       Срань, что-то всё же между ними было, пускай только и на платоническом уровне, для Яны это предостаточно. Пожалуй, я и заговорил, чтобы больше не слушать её, хватит, мне было уже тошно, слишком много мы говорили о злом великане, который и секунды не заслуживал нашего внимания. Решил пойти на ва-банк, так сказать. Просто ради интереса для себя всё разложил по полочкам в иной раз, но и ей дал послушать, чтобы Яна окончательно поняла, что надежды никогда не было. Что это всего лишь иллюзия, которой по ошибке я позволил быть. Не более.       Она поняла. Я по глазам увидел прежде, чем Яна разрыдалась и начала «кричать» и задыхаться сквозь слёзы, явно и половины не осознавая. Её просто понесло, больше ничего её не сковывало. Как же давно лапуля сдерживалась, раз наплевала, что я рядом, что моё терпение не резиновое и вот-вот могло снова взорваться от всего этого «безобразия».       Слёзы никогда не вызывали во мне жалости или сочувствия, но слёзы Яны Шварц всегда вызывали неподдельный интерес, если были спровоцированы не мной.       Так было, когда она заключала со мной сделку и не сдержала мимолетные слёзы от осознания, что будет ждать её в будущем, если сейчас она всё же осмелится скрепить договор поцелуем.Назад пути не будет,Яна прекрасно это понимала. Во время нашего карточного марафона я ненароком довел её до слез дважды, когда подробней спросил об отце и выяснил, что последним, оказывается, у неё был несостоявшийся муж.       А сейчас, точней в тот день, Яна горько плакала, что дышать, ни говорить нормально не могла, ещё больше унижалась передо мной, потому что её друг, слава Богу, несостоявшийся парень, гребаный Сэм Винчестер предал её. Бросил и забыл, будто и никогда не было в его жизни девушки по имени Яны. А возможно и брата с личным ангелом на плече тоже не было.       (ох-х, Лосяш, вовсе и не удивил)       (меня уж точно, я всегда видел тебя насквозь, не такой уж ты и «хороший», как сам себя считаешь)       (иначе без души ты бы не превратился такого монстра, ведь отчасти это показало тебя настоящего, ведь не зря ты истинный сосуд Люцифера)       И эти слёзы не вызвали во мне жалости и сочувствия, только очередной утомительный вздох и раздражение. Утомился я порядком от этого, особенно от её слёз. Просто смотрел на неё и думал, что да, пожалуй, она действительная была жалкой на тот момент и такой… доброй, что это уже не бесило, а поражало, вызывая простое любопытство. Боже, если бы со мной так поступили, как поступил с ней Лось, я бы от бешенства убил, или пытал, а потом бы все равно убил, позже успокаивая свои нервишки, любимым янтарным напитком, цыкая себе поднос о несправедливости этого долбаного мира. Ну а что ангелочек? Она больше убивалась от осознания, что не может оправдать его поступок, что этот человек раз и навсегда перечеркнут в её жизни, и ей жаль, что это произошло, жаль, что она больше ничего не может сделать.       Никакой злости или обиды, а только одно сплошное сожаление. Они обязательно появится позже, но не тогда, а ведь это было бы нормальной реакцией. И боль в сердце, с вечным несправедливым вопросом, почему именно с ней так поступают. Ведь, Яна всё делала для него, даже оттолкнула, чтобы защитить от меня в недалеком будущем. Тут только круглый идиот ничего бы не понял.       (хотя этим поступком она больше защитила себя)       «Поэтому об тебя и вытирают ноги, потому что ты добрая, ангелочек мой. И такие мерзавцы, как я, даже душка-Сэмми, Винчестеры, кто бы ещё у тебя не был в прошлом, но будут этим пользоваться. Потому что добрых людей всегда проще использовать, поскольку вы сами позволяете, а порой и не замечайте этого. Возможно, когда-нибудь, Яна, ты поймешь это, когда очередной раз тебе разобьют сердце, истекая и харкая кровью, ты вспыхнешь от ярости и наконец-то заставишь всех ответить за всё. За каждую пролитую слезу на твоей нежной щеке. Впрочем, это будешь уже совсем не ты».       (а другой мне и не надо)       Я смотрел на неё, поджав губы, и думал, что же делать дальше. Какой-то парадокс получался, Яна уже почти сказала, что хочет меня, но в таком состоянии в каком она была, даже и на «обнимашки» нельзя было рассчитывать. Понимал, что нужно её успокоить и не просто уйти, оставив одну, как тогда. Ведь она не вырывалась, не убегала, даже сама встать не могла. Полностью разбитая и опустошенная, сломленная. На один миг я даже разозлился на Саманту, что кулак зачесался, так бы и врезал по его поганой физиономии.       «Она плачет и убивается из-за тебя. Это ты, а не я довел её. Это из-за тебя, Сэм Винчестер я не могу получить то, что так желаю от неё. И самое ужасно, что может быть во всей в этой ситуации, что Яна всё равно, где-то глубоко в душе, что сама скрывает от себя, потому что знает, я могу это увидеть, но всё ещё верит в тебя. Верит, что тебя «что-то заставило» так поступить. Но ничего. Когда-нибудь, думаю, что очень скоро, но я покажу ей. Покажу, как ты беззаботно живешь, зная с кем, ты оставил её, на кого променял. Интересно, лапуля оценит твою новую подружку? Как же её там, Амелия, кажется? И тогда Яна полностью будет моей. Она сама разорвет эту тонкую нить надежды и веры, что соединяет вас».       Навсегда.       Она всё сделает сама, я лишь помогу. Всё как обычно.       (освободится от вашего влияния и начнет жить своей головой, и плевать, что её жизнь моя, одно другому не мешает)       А потом я решил проявить ещё немного понимания и терпения, громко вздохнув и направившись к ней. Яна не говорила, но взглядом, каждым шатким и осторожным движением, даже вздохом, но умоляла понять её. Что ж, я же не зверь какой-то, если только временами, тем более, мне так надоело на неё обижаться все эти недели. Пожалуй, это было отчасти, и моим желанием. Если есть небольшой шанс, что я успокою её, а потом Яна «успокоит» меня, этого нельзя упускать. Я просто обнял её и сказал, что она «не никчемная». Наконец-то почувствовал её тепло в своих руках, и стало так хорошо, несмотря на то, что она вздрагивала телом от сильных всхлипов и судорожно дышала, а лицо все раскраснелось от слёз и холода.       Ладно-ладно, признаю, немного «человечности», в её случаи, творят чудеса. Наверное, стоит так почаще делать, ведь ангелочек потом тянется ко мне и не хочет отпускать. Искренне радуется моему присутствию, как я давно мечтал. Что даже до сих пор как-то не верится. Будто это всё картинки навязчивой идеи в моей голове, до сих пор дразнят и манят.       (вот, что ты сделала со мной ангелочек с этой своеобразной «голодовкой», чувство реальности напрочь отшибло впервые дни)       Всё так поменялось после того дня. Впрочем, это было ожидаемо, переломный момент настал, время для принятия было дано, а Яна, как всегда, не разочаровала. Были и другие варианты развития, более мрачные и не радужные, но теперь это в прошлом. Теперь я полностью уверен в ней.       Было бы замечательно, если бы и она была уверена в себе также, но это уже не так важно. Не всё же хорошие сразу.       Не считая того неприятно инцидента, когда нас грубо прервали на самом интересном моменте, всё было чудно, даже слишком. Яна в прямом смысле тянулась ко мне, чуть ли не на ручки, как ребенок, который боится оставаться один дома. Это было забавно и в то же время так умиляло. В первую очередь, изменения коснулись наших прогулок и бесед, которые мы возобновили, и, о господи, почти никакой скованности и уж тем более страха или хорошо скрытого призрения. Так легко и просто, не считая этой стеснительности и робости. Занятный факт, но Яна, когда ненавидит или «терпит» более раскованная, чем когда ей приятно или хорошо. Возможно, потому что она не чувствует себя хозяйкой дома и наши отношения всё равно остались не равными, а значит страх что-то сделать не так, тоже осталось. Но теперь ангелочек хочет как-то отблагодарить меня, не только хорошим настроением, но и хорошим отношением во всем.       Когда она видела, что я занят бумагами или проверяю контракты сделок, то тихонечко интересовалась, не нужна ли мне её помощь, как тогда. Это было так приятно слышать с её стороны, что теперь я специально отбирал интересные или нелепые контракты сделок, чтобы и лапуле было нескучно. Тем более её присутствие, а иногда искренний смех негодования, когда у меня было не такое игривое настроение, всегда плодотворно влияло на работу. Таких, пожалуй, уютных вечеров у меня давно не было.       Однажды у нас даже завязался живой разговор, что в тот вечер парочку договоров мы так и не проверили. Уж слишком сильно Яна меня возбудила, хотя давно заметил, что она разжигает во мне настоящую бушующую стихию, когда в очередной раз показывает, что она далеко не как её обожаемые братья.       (она другая, она моя девочка, а не гребаных Винчестеров)       На пять минут, устроив отдых, я спросил, к чему она так усмехается себе под нос, не замечая, как уже минуты две сверлю её взглядом. Догадывался, что Яна дошла до контракта, где один многоуважаемый господин Дивоур, заключил сделку с демоном, чтобы застраховать своё недвижимость. Аргументировав своё решение тем, что не верит «паразитам» и «мошенникам» из страховой компании, которые только и норовят развести его на деньги и ограбить. Ну что поделать старческий маразм многих не минует, а желание клиента закон. Тем более есть большая вероятность, что полные десять лет, он не проживет. Всё же девятый десяток, впрочем, не мои заботы, главное ещё одна душа в копилку Ада будет засчитана, что и замечательно. Я доволен, а клиент и подавно, что может быть лучше?       А может она дошла до девушки, которая пожелала всё есть и никогда не толстеть? Ну а что, хотя бы фигура на все десять лет сохранится.       Яна согласилась со мной, что это явный старческий маразм, либо с жиру бесится, что маловероятно, но возможно. Она не стала упрекать меня, что-то вроде: «нехорошо, так поступать с богатыми старичками» или «нужно было заставить его пойти в страховую компанию и перестать выкобениваться», ничего из этого. Только громко и горько вздохнула себе под нос, грустно хмыкнула, поджав губы, тихо негодуя от многих необъяснимых поступков людей. Тут-то я и начал развивать тему, как ангелочек мой относиться к моему руслу, что люди заключают сделки с демонами. Как-то она уже не разочаровала своим отношением к демонам в общем, хотя бы тем, что оно отличалось от мнения охотников. А здесь не только не разочаровала, а даже обрадовала. Я был уверен, что её отношение к сделкам на перекрестке полностью предосудительное и отрицательное, ну а как по-другому? Ведь демон забирают самое драгоценное, что есть у человека, якобы его самого, обманывая красивыми словами и речами. Р-р-р, как же бесит, до скрежета в зубах! Одно другому не мешает. Можно красиво говорить и не вешать лапшу на уши клиенту, как любили делать джинсовые кошмары в случае чего. Наверное, моя уверенность была непоколебима, потому что Винчестеры неоднократно срывали сделки, и могу поспорить, что не без её помощи. Забавно, что эти души всё равно отправиться в Ад и их старания мартышкин труд. Рано или поздно, но неизбежное произойдет, они лишь отсрочили срок. К тому же, никто не мешает, если больно нужно будет, устроить какой-нибудь несчастный случай. Людские жизни так хрупки, ах-х.       В конце концов, сделки с демонами не могут уживаться с её моральными принципами, что цена слишком высока за желание, что это чудовищно и несправедливо, жестоко. Яна сама испытала это на своей шкуре. Да, верно, но так устроена жизнь, с этим давно нужно примириться, а не верещать, что демоны вселенское зло и все беды только от них. Нет, все беды, как раз такие от людей.       Мне не хотелось нарываться на «конфликт» с ней, и уж тем более ссориться из-за такой мелочи, если её мнение будет совпадать с большинством охотниками, что было бы логичней. Я скорей просто ради интереса задал этот вопрос, как же она относиться к моей основной работе. Слишком уж спокойно солнышко проверяла договоры, где условие были словно не «на вечные муки в аду», а какая-то аренда предприятия. Если ей что-то не нравится это сразу видно, а тут полное спокойствие, похоже, это даже как-то занимало и успокаивало её.       Слова Яны до сих пор приятно отзываются в памяти, что на секунду прикрываю глаза и робко улыбаюсь. Вот почему она смогла выжить рядом с ними всё это время. Потому что она благоразумна и умеет сдерживать свои эмоции, когда надо.       Она умеет думать, когда порой, кажется, что многие утеряли данную способность. Тем более та каста, которой она якобы принадлежала.       — «… Да, мне не очень привлекают мысли, что люди продают свои души ради каких-то временных утех в большинстве своем, но… Это их выбор? Ты прав, никто под дулом пистолета не заставляет их заключать сделки с демонами. У них всегда есть право выбора — отказаться и уйти. Как бы это ни было грустно и печально, но это их выбор, а за свои действия всегда есть последствия, за которые рано или поздно, но продеться расплачиваться. Всему есть своя цена, и они знали, какова эта. Думаю, бегать за каждым и переубеждать — глупо и бессмысленно. Если человек захочет, он это сделает. И… с другой стороны… Ведь, иногда эти сделки могут кому-то помочь, спасти, сделать что-то хорошие, принести пользу…Теперь… я по себе знаю. Это обнадеживает, что не всё так плохо.       (иными словами она так и сказала — что-то и хорошее есть во зле, всегда)       (и ты тоже видишь во мне что-то хорошее? да, ангелочек мой?)       А потом Яна так посмотрела на меня, что у меня дыхание перехватило. Я не хотел насмехаться над ней после этих слов, но временами ангелочек такая наивная и в то же время милая, что неволей посмеиваюсь над ней от какого-то нездорового умиления. Всего лишь машинально высказал свою мысль, вовсе её не высмеивая, как сразу обижается, а поэтому и забывается, что роковые слова могут незаметно вылететь из её сладких губ. Хотя, она бы не избежала того, что произошло позже. Я уже был на пределе, а Яна лишь подала идею, как можно выпустить напряжение в штанах. Но не спорю, что я тогда увлекся и мог всё испортить. Напугал своего ангелочка до чёртиков, а она до последнего доверяла мне. Хотела вновь отстраниться, но покорно сделала всё, что я просил. Разве после этого, я мог поступить с ней так подло и грязно?       Да, день всех влюбленных в этом году явно «задался», однако это всё равно лучше, чем ничего.

***

14 февраля 2013

      — Да, конечно, ты моя хорошая, — губы невольно расплылись в ухмылке, еле сдерживая приглушенный смех. — Мы демоны приносим пользу. Охотники вечно нас принижают незаслуженно. Знаешь, ведь это в порядке вещей, такой же естественный отбор. Монстры тоже, когда перекусывают каким-нибудь маньяком или насильником хороший поступок совершают, а его за это самого несправедливого убивают. Согласись? Такие же санитары «леса», только мы лучше. Мы делаем это гуманней, даже желание исполняем напоследок и даем время насладиться сполна. Разве я не сделал для тебя доброе дело? А уж времени сколько дал… Думаю, что я, как никто другой, тебя выручил. Да и сейчас тоже выручаю, неизвестно где бы ты ещё была, если бы не я, — на последних словах, всё же прыснул от смеха и потянулся за стаканом виски.       Господи, но что за милота напротив меня сидит и наивно глазками хлопает? А я-то думал, что Яна сейчас заладит свою песенку в стиле «прости-Кроули-но-тебе-не-понравится-мой-честный-ответ», а тут такое! Оказывается, заключая сделки, я помогаю, спасаю, делаю что-то хорошие и приношу пользу. Вау, кто бы мог подумать, а, оказывается, есть кому.       «Яна ты сейчас такая хорошенькая, что тебе хочется повалить на месте и как следует отодрать. Ну что ты делаешь?.. Ведь просто сидишь и недовольно глядишь на меня, а так заводишь».       Ангелочек такая откровенная, если её нормально спросить, то удивляет и одновременно вызывает усмешки в её сторону, это вечное стремление найти в чем угодно что-то хорошие, даже в таком очевидном «зле» как демоны. Это мило и забавно, но так наивно, если не глупо.По-человечески, что тошно становится.Даже на своем собственном примере нашла что-то положительное в моем лице, в Короле Аде.       (только отчасти, «правда» в том, что это случайность, мы оба знаем, что всё должно было быть по-другому)       Конечно, сомневаюсь, что ещё месяц назад она думала в таком ключе, но как же приятно! Такая мелочь, а приятно, хоть кто-то похвалил за работу и сказал своеобразное «спасибо». Ничего не делается из пустого места. Каждый на своем месте и выполняет свою работу.       Ну, вот уже дуется. Лоб нахмурила, глаза отпустила, губы поджала, уверен, что и под столом руки сжала в кулаки, крепко сжимая контракт. А ведь во всем в своем виде нет ни намека на злость или неприязнь. Это радует по-настоящему, что тепло отдается где-то в груди. Ну чего ты обижаешься, Януля? Я совершенно не хотел тебя задевать или как-то высмеивать, просто ты такая добренькая, в сущности, с порой       (хоть ты и умеешь смотреть жестокой реальности в глаза и бросить вызов)       такими праведными и утопически мыслями, мечтами, что просто автоматически вызываешь у меня на лице усмешку. Ты знаешь, что кардинальное переустройство мира невозможен, хотя драчливые архангелы и кровожадные твари из чистилища пытались, но хочешь верить, что мир намного лучше, чем, кажется на первый взгляд. По крайней мере пытаешься доказать на собственном примере, не пряча свои слабости и пороки. Похвально, но по мне так бессмысленно. Лишь ненужные себе переживания и расстройства на голову. Почему нельзя наслаждаться миром таким, каков он есть? Бери всё, что только можешь, остальные сами виноваты, что не дотянулись до лакомого кусочка. Но будь аккуратней, чтобы никто у тебя этот лакомый кусочек не отнял и ненароком не убил.       (только в голову и лезут образы, как Яна добровольно с улыбкой на лице отдает этот самый привлекательный кусочек первому встречному, которому понадобилась помощь)       (ох-х ты, какой кошмар)       Допиваю оставшиеся глотки на дне стакана и тихо выдыхаю. Внутри растворяется приятное, буквальное тепло, а голова стала тяжелей, но мысли напротив стали, будто легче и прозрачней, что хотелось ещё больше расслабиться в кресле и не шевелиться. Легкая хмель обуяла моё тело. Что-то я сегодня переборщил немного. Обычно выпиваю одну-две бутылки, иногда два с половиной, а ещё один такой глоток и будет уже третья. Зато, как хорошо, тело расслабленное и уставшие, понимаю, что за сегодня больше ни проверю и строчки.       Бросаю косой взгляд на лапулю. Она всё ещё угрюмо молчит и не отвечает.       Ах-х, если бы не это общение, так бы и заставил Яну подойти ко мне и сесть на колени между ног. Только от одной мысли, как её губки и язык скользят по моему члену, волны удовольствия увеличиваются в разы в приятном предвкушении. Интересно она бы смогла его взять полностью? Нет, точно бы разразилась в удушливом кашле от рвотных рефлексов и неволей бы заслезились глаза. Но я бы не стал настаивать, нет, можно сделать приятно язычком и руками одновременно. Я бы не торопил её, положил бы руку ей на голову и поглаживал, как маленькую девочку, направляя. Наслаждаясь и растворяясь в процессе, учащенней дыша или постанывая, возможно только в конце бы бедрами задвигал быстрей навстречу. Этого ещё не было, но знаю, что всё будет именно так. Яна может быть и не опытна и робка, но я уже знаю, какая она старательная, когда хочет и что её желание и стремление всё компенсирует со временем, тем более под моим чутким руководством. И не такая уж ханжа моя девочка, как выяснилось, только побаивается всего нового и неизведанного, но это ненадолго.       Пока же обходимся только ручками, что уже для нас большой прогресс. Особенно, когда ангелочек одновременно целует шею и ускоряет темп, у меня звездочки на глазах наворачиваются от наслаждения. А когда, она что-то бессвязно шепчет, то всё. В прямом смысле финиш. Я не могу сдерживаться. Хоть и люблю доставлять ей удовольствие первым, она так сладко и откровенно стонет, что мне нравится вслед за ней следовать в нирвану, но чёрт. Такие простые манипуляции, а я чуть ли никак мальчишка пускаю в штаны. Изголодался. Именно по ней, по её телу, ведь уже, как пятый месяц, я хочу её и не взял тут же. Единственное разумное объяснение. Работа тоже сказывается, особенно эта охота за пророком, знатно нервишки поддел за последний месяц.       Никогда ещё, даже при жизни, так долго не желал одну девушку и чтобы ничего уже с ней не сделал. Нет, делаем мы уже хоть что-то, но это ужасно мало. Мне нужно больше. Ведь даже к шлюшкам перестал бегать, и думаю теперь точно надолго. Боже, Яна и тут, пусть не по своей воле, но контролирует процесс. Не то, чтобы меня это бесило, однако не порядок! Ничего, как только возьму её несколько раз кряду, это пройдет, и процессом буду руководить только я. Если иной раз под настроением дам ей порулить, впрочем, я же вижу, ангелочку направится пассивные позиции, ей нравится мне подчиняться. И она почти уже этого не скрывает.       Небольшое движение с её стороны. Яна отворачивает от меня голову и приглушенно вздыхает полной грудью. А потом что-то прошептала. И не услышал, если бы в этот момент не прислушался именно к ней. Как воду глядел, ведь знал, что что-то хочет сказать.       Сказать так, чтобы я не услышал.       — Да иди ты.. в задницу Кроули… Достал постоянно надсмехаться надо мной.       Это было сказано беззлобно, скорей обиженно и негодующе, сомневаюсь, что Яна действительно хотела меня послать или оскорбить. Это было сказано больше для галочки, чтобы пар выдохнуть. Ну не может лапуля себя сдерживать. Ей неприятно, больно или страшно, и она ненароком показывает это, совершенно не умея скрывать свои эмоции.       В задницу говоришь? А это неплохая идея, моя хорошая.       Я тоже хочу выпустить пар.       Яна не замечает, что я услышал её. Спокойно сворачивает контракт в трубочку с опущенными глазами.       — Я ей доброе дело делаю, а ангелочек в задницу меня посылает, — притворно серьёзно проговариваю, в упор, смотря на неё. Это действует молниеносно, сразу же поднимает голову в мою сторону, как ужаленная. А я ведь особо не старался напугать, всё же сделал её немного шуганной. Впрочем, Яна никогда не должна забываться с кем она разговаривает. Если только я не дам разрешение на подобную вольность. — А потом все удивляются, почему я такой злой.       Что чистая, правда.       Ей ли не знать, какую порой власть она имеет над моим настроением.       «Спроси у старушки Мэг, она не соврет».       — Кроули, я же несерьёзно... — нервно сгладывает, но смотрит на меня. — Извини, я не хотела грубить. Просто ты, иногда так отвечаешь… неприятно. Если хочешь знать, я всех так посылаю… по-дружески… Это такой своего рода рефлекс у меня. И…       Прежде чем её перебить, не могут отметить снова открывавшейся мне изменения в ней. Будто красивый бутон цветка медленно распускается, с каждым днем всё больше и пышней. Хоть и волнуется, но больше не теряется. Раньше, как пугливая лань могла застыть на месте и больше слова из неё не вытащишь, а тут извиняется, пытается разговорить меня, перевести тему на более веселый и спокойный лад. Какая умница. И не подозреваешь, что своим послушанием и открытостью, больше возбуждаешь. Чёрт, не могу больше сидеть спокойно, между ног всё полыхает, что уже откровенно неудобно.       — Но знаешь, я последую твоему совету, — чуть резковато, чем я хотел, перебиваю её и встаю на ноги. Медленно обхожу стол и направляюсь к ней. Яна не шелохнулась. Только вытаращила на меня свои глазище и, кажется, перестала дышать, но осталась сидеть на месте. — Ты же не уточняла в чью задницу мне идти, верно? А я всегда неровно дышал к твоей аппетитной попке.       Подхожу к ней вплотную и возвышаюсь. Смотрит мне прямо в глаза. Страха вроде нет, хотя волнение так и плещется через край, дыхание тихое, но учащенное.       — По-дружески? — хрипло усмехаюсь я, смотря на неё сверху вниз. — Ангелочек мой ты считаешь меня своим другом?       — А ты меня? — аккуратно спрашивает, тихонечко уходя от прямого ответа. Хитрая, какая. Ей легче согласиться с моими доводами, чем высказать свои собственные. Так не пойдет моя дорогая.       — Кем, я тебя только не считал, но всегда искренне интересовался, что ты думаешь о наших отношениях, — левой рукой облокачиваюсь об стол, и улыбаюсь уголками губ. — Мы друзья или всё ещё хочешь враждовать со мной, как твоя названая семья? Ты бельчонка также посылала в задницу, когда он бесил тебя своим прыщавыми школьными шуточками? Или тугодума Касика? Ух-х, по себе знаю, бесил и одновременно до нервного смеха доводил. Точно тебе говорю, мания величия, его испортило.       — Разве, похоже, что я враждую с тобой?..       Ну, какого чёрта я делаю?..       Почему я опять язвлю и давлю на больные болячки, когда хочу крепко прижать к себе и не отпускать?       Яна печальными, даже какими-то виноватыми глазами посмотрела на меня, а потом опустила вниз, тихо вздыхая, прикусывая нижнюю губу от неловкого напряжения. В руках всё же сжимала контракт, нервно теребя краешек пергамента большим и указательным пальцем.       «Просто ты, иногда так отвечаешь… неприятно».       (что мне уже не хочется отвечать тебе в ответ, но я бы хотела)       Дерьмо, я вовсе не хотел о них заговаривать, но каждый раз, когда в разговоре заходит что-то о прошлой жизни, всё что угодно, даже такая мелочь, как «дружба», в моем обидчивом мозгу сразу сплывают образы этих придурков. Сам не замечаю, как нахожу лазейку, чтобы поддеть или съязвить, напомнить, в очередной раз, где её эти самые друзья, которые называли своей семьей? Хорошо, что ещё Саманту не упомянул, а то так бы вообще раскисла, а мне сейчас нужно, чтобы ангелочек была совсем в другом настроении. В более приподнятом и возбуждающим.       Раньше, до того, как мы поссорились и помирились, я был более сдержанным в разговорах с ней, а сейчас, сам не замечаю, как порой срываюсь на грубость и отталкиваю. Почему? Почувствовал абсолютную власть над ней, когда она признала, что я прав, а они нет? Что я лучше, а они кусок дерьма? Ну, отчасти. Ведь раньше это было в некотором роде табу: ни я, ни она, не хотели о них и рта раскрыть, чтобы не портить вечер. Даже если мы всё выяснили и расставили большинство точек над «i», разве это что-то меняет?Почему я сам нарушаю это табу? Винчестеры, хотя бы старший, всё равно остается ей дорог, потому что он-то не предавал её, не бросал, а погиб в схватке с древними монстрами. Кастиэль туда же.       Яне больно о них вспоминать, потому что, если бы они были живы, то всё было бы по-другому.       У неё была бы надежда.       И я тоже это прекрасно понимаю.       (всё то, что мы построили между нами так хрупко и слабо, а я уже считаю большой победой)       (появись Бельчонок из глубин самого чистилища, и Яна сразу забудет всё то хорошее, что я сделал для неё)       Поэтому и злюсь. Потому что не хочу, чтобы она, продолжала о них думать хоть в каком-нибудь ключе. Сожаление или тоска, плевать. Чтобы на вопрос «друзья мы или нет», она ответила, что да, самые лучшие и вскоре времени станем любовниками, которые искреннее наслаждаются друг другом. Без третьих, и четвертых лишних.       Нужно быть сдержанней. Я же никак они, а намного умней и тактичней. Просто прошло ещё мало времени, а она в силу своей привязанности и сентиментальности, не может сразу перестроиться. Совсем скоро Яна забудет о них, окончательно выкинет из головы, как ночной кошмар.       (и крепче, сквозь сон прижмется ко мне)       — Нет, и это радует, солнышко моё, — проговариваю я с улыбкой, давай ей понять, что совсем не хочу ссориться или что-то выяснять, и уж тем более заострять внимание на них. Ангелочек уловила интонацию в моем голосе и вновь подняла глаза на меня. Извини лапуля, слегка вспылил, бывает, тебе ли не знать. — Конечно же, мы друзья! Мы с тобой обсуждали личные секретики, смеялись и болтали до глубоких ночей, а ещё и успели перессориться и помириться. А как показывает практика дружбы между мужчиной и женщиной не бывает. Да, всё верно. Наши с тобой отношения, медленно, но уверенно перетекают в нечто большее и… более приятное. Ты со мной согласна, Яна?       — Друзья? — теперь она тихо усмехается, снова отводя от меня взгляд. Она всё чаще и чаще так делает. Интересно в чем же дело? Просто стесняется или что-то скрыть от меня хочет, но вновь не может? — Если ты так считаешь… но, пожалуй, у нас с тобой слишком разные восприятия о «дружбе», Кроули. У меня впервые такие отношения, как с тобой, поэтому мне вообще тяжело их охарактеризовать как-либо. Но ты прав, медленно, но уверено они перетекает в нечто большее.       — Поживи с моё лапуля, и увидишь, что дружеские отношения и не так могут складываться. Любой опыт — бесценный опыт, разве нет? Рад, что мы хоть в чем-то с тобой согласны вместе, — усмехаюсь в ответ. Ангелочек совсем как-то притихла, но хотя бы отвечает честно, а это только мне и надо.       — Боюсь, что такой повторный опыт, я не переживу. Уж извини, я старомодна в таких вещах.       — О-ой, да брось, — протянул я и чуть поморщился, будто дольку лимона съел. Как-то мрачно она это проговорила, ну что за навязчивые мысли о смерти по любому поводу и нет? Впрочем, ей есть, что вспомнить. В отличие от меня, она встречалась с всадником Смертью лицом к лицу, не один раз точно, а Дин-дон, так и вообще чуть ли дружбу не завел. — Снова ты о смерти. Давай лучше чем-нибудь более приятным займемся. Встань.       Последнее предложение, я против своей воли проговорил с шотландским акцентом. В штанах снова стало тесней от предвкушения, когда Яна не заставляя себя ждать, встала на ноги, напротив меня, всё ещё зачем-то сжимая в руках контракт сделки. Сейчас он нам точно не пригодиться, лапуля. Я протягиваю руку и резко выхватываю у неё толстый сверток бумаги и отбрасываю на стол. Яна чуть громче вздохнула, но ничего не сказала.       Скованная, словно ещё отрешенная.       Всё время.       Видимо только от страха смерти, она первая полезет ко мне и проявит хоть какую-то инициативу. Как же это бесит. Я хочу по-другому, иначе, как тогда. Что ж её сейчас-то сковывает? Я же не такой страшный чёрт возьми!       «Терпение-терпение Кроули. Вспомни, ещё два месяца назад лапуля и не думала отвечать взаимностью, а сейчас только покажи, что ты готов и она автоматически вместе с тобой. Потерпи ещё немного, это почти финишная прямая. Через месяц будешь вспоминать подобные инциденты с победной и довольной ухмылкой».       (и очередной раз усмехнешься над ней, неприятно задевая словами)       От нетерпения, слегка грубовато притягиваю её к себе и под напором заставляю облокотиться на стол, шаловливые руки уже вовсю хозяйничали под её рубашкой. Целую в шею, проводя языком по нежной коже до ключицы, чувствую, как мурашки проходит по всему телу. Яна громче вздыхает, но не отвечает, даже руки не протянула. Что-то ангелочек сегодня более зажатая, чем обычно. Сладко пахнет, кажется, ванилью. Видимо незадолго до моего прихода приняла душ. Чистенькая, то, что надо. Правая рука, спускаясь по её лопаткам, под рубашкой, легонько задевает бледноватую кожу легкими прикосновениями. Добираюсь до черных брюк, пальцы уже задрали часть ткани и дотронулись до копчика, когда она заерзала, заставляя, непроизвольно отдернуть руку.       — Стой! — Яна резко останавливает меня, но не вздумала оттолкнуть. Я недовольно поднял на неё взгляд, готовясь уже зарычать от негодования. Она что, опять за своё?! После предварительного согласия? — Что ты… что ты собираешься сделать?.. — Яна почти шепчет, отводит руку назад и тихонечко сжимает мою, словно наперед хочет сказать этим невинным жестом, что не нужно злиться. Что её действительно волнует, что я собираюсь с ней сделать, и она не хочет ничего портить.       Я внимательней присматриваюсь к ней и открываю неприятный факт, что удивился, но вида не подал. Да она же боится! Держится из последних сил, чтобы рефлекторно не отпихнуть от себя, даже не трясется от страха, как это бывало обычно, боже, как-то смогла с голосом справиться, но Яна боится. Боится, что я могу с ней сделать, но не меня. Сейчас она просто просит, чтобы я её успокоил, в тысячный раз заверил, что ничего с ней плохого не сделаю, что сдержу своё обещания до дня икс. Это греет лучше бутылки «Крейга». Ах-х, моя дорогая, какая же ты у меня пугливая порой, особенно, когда это касается «нас».       Всегда знал, что ангелочку не нравится мои откровенные и пошлые намерения насчет её попки. Для неё это извращения и «гадость», как для меня ещё один не менее прекрасный способ получить больше наслаждения. Если раньше были ненавязчивые и несерьёзные намеки то, в день примирения я ясно дал понять, что возьму её зад во всех смыслах этого предложения, как только придет время. Отмалчивалась, не возражала, наверное, Яну не меньше заводили эти слова и предположения, но когда я буквально вознамеривался посягнуть на «святое» тут же дала заднюю. В этом вся она, однако, должное ей отдать можно. Прошлых ошибок не совершает, а значит и меня не злит. Яркий показатель, как наши отношения изменились в лучшую сторону. И я тоже стал терпеливей, стал лучше в глазах солнышки. Мне не тяжело её успокоить и в очередной раз заверить, что ничего плохого не будет, тем более лишний раз показать, что я лучше двух дебилов в фланелевых рубашках, всегда только за радость.       — Эй-эй, ангелочек мой… ты чего? Неужели снова боишься? — вытаскиваю левую руку из-под её рубашки, нежно прикасаясь к девичьей щеке, большим пальцем чуть поглаживая, а второй сильнее сжал ладонь, давая понять, что все нормально. Я всё понял и не злюсь. Яна поднимает на меня взгляд и облегченно вздыхает, видимо сильно опасалась, что вновь вспылю. Ангелочек, я прошлых ошибок тоже повторять, не намерен. Учиться так вместе. — Яна, это даже немного обидно. Разве, я делал что-то не так чтобы меня останавливать? Позавчера всё было хорошо и тебе понравилось, что сейчас поменялось?       Я говорил и смотрел на её лицо. Спокойно, почти без какого-либо упрека, просто искреннее хочу выяснить, в чем дело и закрыть вопрос навсегда. Ах-х, чёрт, всё же проблема в анальном сексе, который её пугает, который ещё далеко за горами. Ну, если не далеко и не за горами то, точно не сейчас. Если Яна сейчас так пугается от простых «игр» и ласк с её попкой, к которым я ещё не приступил то, что будет потом.       А потом будет много работы.       И ещё столько же разговоров.       Но ей не избежать того, что я хочу.       Мы оба хотим, просто сейчас ангелочек мой этого не понимает.       (как невежа, боится того, чего не знает)       — Нет, просто… — она запинается и громко вздыхает, облизывает губы. Пытается справиться со страхом и волнением и ей неплохо удается. — Просто я не хотела с тобой так разговаривать и не хочу ссориться, но мне не нравится, что ты намерен сейчас сделать. Пожалуйста, не надо. Может, лучше пойдем в спальню, и я сделаю всё сама? И ты.. ты… Кроули, скажи честно. Ты пьян?       Улыбка сама расплылась по лицу, кое-как сдержал смех, когда Яна во все глаза, с явной надеждой и мольбой глядела на меня, чуть крепче сжимая мою ладонь в ответ.       Может я просто к этому не привык? Раньше из-за страха потерять жизнь, она бы молча, глотая слёзы и ненависть, до белых костяшек сжимая кулаки, но позволяла бы это сделать. А сейчас, не переживая за свою жизнь, но явно за здоровьем и моё настроение, Яна пытается со мной договориться. Мне так это нравится, что не будь этого напряжения в штанах, то обязательно бы поспорил и «поторговался».       «Может, лучше пойдем в спальню, и я сделаю всё сама?»       О-о, боже-е, да от одних этих слов можно кончить. И я не заставлял. Она теперь сама всё это говорит!       — Если только слегка поддатый. А что так заметно? — чувствую, как проговариваю развязанным языком, всё же не удержав приглушенный смех. Так она испугалась, что в этом состоянии могу сорваться и сделать что-то «нехорошее»?       — Да, — серьёзно кивая, отвечает Яна. Не умеет она всё же ещё расслабляться, как надо. — Я думала, что демоны никогда не пьянеют. Сколько бы вы не выпили.       — Лестный комплемент, но это не так. Однако мы действительно пьянеем медленней. Сомневаюсь, что у большинства людей что-то останется от человеческого вида, когда он или она выпьет три бутылки в одиночку.       (а ведь не лукавлю, напивался, как свинья, очень даже частенько в человеческой жизни)       (сейчас же железный контроль или только веский, но радостный повод)       Человеческие свиньи. Вот кем становятся люди, а охотники и поголовно, потому что только алкоголем и сексом могут заглушить свою боль от осознания, что, по сути, они ничего из себя не представляют, если копнуть поглубже. Куча дерьма, с мерзкими комплексами и с высоким самомнением о себе, и всё.       И гребенные Винчестеры, естественно, занимают первое почетное место.       (человеческие наглые тушки, которых давно следовало отправить на убой)       — Нет, мы останемся здесь, — проговорил я уже более соблазнительным тоном, приблизившись к её лицу. Тихое, но горячее дыхание коснулось кожи на щеке. — И тебе не нужно не очень волноваться, Яна. Я не сделаю ничего такого, чтобы тебе не понравилось или причинило боли. Разве я подводил тебя, ангелочек мой? Хоть раз сделал что-то такое, отчего тебе было больно или обидно? Унизительно? Естественно, я сейчас про наш небольшой сексуальный опыт, — хмыкнул я напоследок.       Прекрасно понимаю, что я ещё тот мерзавец и гад, что многого не допустимого совершал в отношении её, как в человеческих или «дружеских», но никогда не унижал в сексуальном плане, не смеялся и не надсмехался. А только всегда поддерживал, направлял и делился своим энтузиазмом и опытом. После небольших наших игр, Яна только уверенней должна стать в себе. Хотя бы как женщина.       — Нет… — прошептала ангелочек, явно смущаясь, чуть ли не покраснела, потупив свой взгляд в сторону. Всё же какая она миленькая временами, однако, сейчас у меня совершенно не то настроение. Хочется спустить эти надоедливые брюки, хотя бы до коленок. — Но…       Я не даю ей договорить. Хватит. И так понятно, что Яна будет кидать свои аргументы, почему этого делать не стоит, а я, если бы и выслушал, всё равно сделал бы по-своему.       Как же ты не поймешь ангелочек мой. Я голоден. Зверски, до жути, по твоему телу. И все твои доводы, какие бы они вескими и обоснованными не были бы, для меня сейчас пустой звук. Сильно сомневаюсь, что голодный зверь, увидав мелкую дичь, остановился бы из соображения, что им всё равно не набьешь брюхо, а аппетит развередишь не на шутку. Голова отключается, инстинкты и желание берут своё.       — …Но сейчас ты повернешься ко мне спиной и полностью доверишься, — перебивая её, бархатным голосом проговариваю я, но не терпевших никаких возражений. — Сегодня я делаю всё сам. Расслабься и наслаждайся процессом, ангелочек. Чтобы тебе и мне было удобней, руками оперись об стол и чуть нагнись вперед.       Буквально на её лице, всего на какую-то секунду, но отразилось разочарование от разбившейся надежды. Я видел, что Яна хотела сказать что-то ещё, возможно снова возразить или вновь попытать возможность меня уговорить. Но мы всё это проходили, а не ей ли лучше всех знать, как нужно поступить правильно. Только еле заметный тяжелый вздох падает с её губ, когда лапуля делает всё в точности, как я и попросил.       — Вот так. Какая умница… — сам чуть нагибаюсь вперед, обнимая сзади, опаляю правую сторону её лица сизым шепотом. Пахом вплотную прижимаюсь к попке, чтобы Яна ощутила моё желание буквально. Она же так затихла, будто и дышать перестала, но я ясно улавливал её тихие, но напряженные вздохи. Боится, но не смеет больше ослушаться. Только не после всего.       Нужно сейчас сделать всё правильно, не спеша и аккуратно, чтобы впредь она сгорала от нетерпения и желания, а не замирала, как пугливая лань. На живом примере показать, что это приятно, а не страшно. Что по-иному тоже можно получить огромное наслаждение, даже если не совсем «традиционно» и «грязно». Да, ангелочек, тебя действительно воспитали по-старомодному.       Ощущая под руками тепло её тела, упругую грудь сквозь ткани лифчика, то мягкий животик, я милею от волн удовольствия, которые короткими электрическими разрядами проходят от кончиков ушей до самых пяток, острее задерживаясь в области промежности, отдаваясь приятными мурашками. Для усиления эффекта, медленными движениями фрикций через ткань брюк её и моих, трусь об ягодицы, шире расставив ноги, а левой рукой сжимаю одну из округлостей, приятно стискивая пальцами.       Двоякое ощущение сковывало меня, что не мог тут же завершить задуманное. Может переизбыток алкоголя подействовал на меня так вяло, или возможно потому, что раз за разом, чувствую её, пуская и пассивную, но долгожданную отдачу, я не могу этим насладиться сполна, чтобы приступить к более активным и решительным действиям. Буквально робею, как мальчишка, который наконец-то добился главной красотки школы, растягиваю удовольствие. И не могу сказать, что мне это не нравится.       «Почти моя».       Мне нравится трогать её и знать, что ангелочку это нравится не меньше. Нравится краем слуха улавливать, как её дыхание учащается, скрываясь на тихий одинокий стон, пытается сдерживаться, что не может скрыть мелкую дрожь по телу от возбуждения, что вся сжимается от напряжения и жара внизу живота. Мои руки, мои действия, сам я, тот «ублюдок» и «говнюк», тот самый «монстр» от которого нельзя желать взаимности, причастен к этим поистине завораживающим изменениям в ней. И я не могу перестать ловить кайф от проделанной работы.       Дальше — больше.       Ты готова, моя дорогая Яна Шварц?       Щекой трусь об её щеку, спускаюсь к плечу, кончиком носом, скользя по бледноватой коже, снова вверх, и губы нежно, но уверенно целуют девичью шею, точно оставляя, законные отметены. Ангелочек громче ахает от приятных ощущений, что слегка качнулась телом, её руки на секунду дрогнули. Этот знак не мог остаться мной не замеченным, чтобы действовать решительней и больше не затягивать.       Для её нежной и девственной попки просто необходима смазка. И очень много. Ах-х, как назло под рукой ничего нет кроме её обворожительного тела, обычно в особняке, я не хранил смазки, как в одних из немногих убежищах в Америке. Что ж, думаю, для задуманного хватит и этого. Мы же просто играем, репетируем, недалекое будущее. Просто разогреваемся, да солнышко моё?       Не отрываясь от её шеи, вытаскиваю руку из-под рубашки и легко справляюсь с пуговицей и ширинкой на черных брюках. Чувствую, как она задрожала сильней и это не от страха. Ведь хочет, ждет, и я не смею разочаровать её ожидания. Руки быстро спускают ненужную одежду до коленок, что те сами спали ниже. Всего на несколько секунд задерживаю взгляд на почти обнаженных ягодицах, сглатывая от предвкушения, рука сама собой потянулась, чтобы разорвать к черту эти ненужные хлопковые трусики черного цвета. Но в последний момент, как всегда беру свои действия под контроль, и вместо этого снова плотней прижимаюсь к ней, а правая рука ловко и уверенно залезает под ткань, пальцами надавливая на клитор.       Как же Яна сладко и трогательно стонет. Всегда. Не наиграно, никакой фальши с её стороны. Я не вижу, но точно знаю, ощущая под кожей табун мурашек, как она прикрывает глаза, чтобы больше раствориться в ощущениях, когда мои пальцы медленно, с нарастающим темпом входят в неё. Слышу, как прикусывает губы, как тихие стоны вместе с судорожными вздохами вылетают из её груди против воли, ангелочек не может это контролировать. Наверное, я отвык от этого.       (а и было ли это в моей жизни? да и сейчас можно это назвать «нормальными отношениями»?)       Шлюхи совершенно ведут себя иначе, это сразу бросается в глаза. Интонация, поведение. Боже, как же это откровенно с её стороны, что это вновь сносит голову, но силой воли и не без мазохистского удовольствия, левая рука снова лезет под её рубашку, и сильно сжимает грудь, пальцами стискивая и скручивая затвердевший сосок. Чувствую, как Яна расслабляется под моими руками, скованность пропадает, она открыта и жаждет большего. Она безоговорочно верит и доверяет мне.       «Господи, если бы не это обещание, что бы я с тобой сейчас сделал, ангелочек...»       «Не отпустил бы до самого рассвета, как минимум».       Первым сигналом послужило то, что она готова, когда я всё ещё ласкал языком и губами её шею, Яна несмело повернула голову ко мне, но почему-то робела совершить задуманное, обжигая свои тяжелым дыханием и сдерживая скрывающийся стоны. Мне хватило одного взгляда, чтобы всё понять, что сам от нетерпения не стал дожидаться её и поцеловал.       Ничего. Придет ещё время, когда моя девочка сама будет проявлять инициативу и не стесняться. Или боятся сделать что-то не так, не тяжело понять, что у неё на уме, на лице сразу всё отражается. Хотя давно уже стоило догадаться, что проявление энтузиазма в сексуальном плане только поощряется.       Лапуле явно было неудобно, но как же она рьяно тянулась ко мне, хотела глубже и чувственней целовать и терзать мои губы, сквозь них мычать и судорожно вздыхать. Чувствую, как Яна напряжена, как хочет пустить вход свои руки и повернуться ко мне лицом. Но ничего из этого не делает, потому что я просил стоять неподвижно и наслаждаться процессом. Её послушание и повиновение, как всегда, доводят до экстаза быстрей и острей. Языком проводит по десне, игриво уворачивается от меня, хочет сама поймать и посасывать мой язык, что один раз я позволяю, сладко и громко вздыхая сквозь поцелуй, ни на секунду не прекращая свои движения.       Вторым и окончательным сигналом, чтобы приступить к желанной части женского и податливого тела, послужило её неуверенные, но всё же движения навстречу. Яна не только двигалась навстречу моим пальцам внутри себя, но и ягодицами терлась об мой твердый член сквозь брюки, чтобы ещё сильней почувствовать меня.       Я всегда это знал. Что бы ты ни говорила, моя сладкая, но тебе всегда это нравилось. И боишься самой себе признать, как тебя это заводит и будоражит.       Ах-х ты мой «порочный» ангелочек сейчас я с радостью тебе помогу разорвать все «рамки» и оковы приличия. Со мной ты вообще не должна об это задумываться.       Отпускаю её грудь, рука вновь скользит по телу, подушечками пальцами приятно задевая кожу. Углубляю поцелуй, ловя свой любимый язычок, посасывая, другой рукой, пальцы сжимают и разжимаются внутри неё, Яна стонет прямо мне в губы и сильней задрожала, что ноги подкашиваются. Я нагло отвлекаю её, чтобы она не заметила, как свободной рукой стискиваю с неё трусики, что те упали вслед за брюками к ногам. Снова, уже не без труда, сдерживаю себя, чтобы не разорвать поцелуй и не полюбоваться на её оголенную попку и ножки. Я уже не раз видел ангелочка в топлес, но ниже пояса всегда опасался её раздевать, чтобы не потерять контроль. Ведь я сам, будто в лихорадке задрожал, только от одной мысли, что до желанной и обнаженной плоти меня отделяет, как-то жалка ткань на мне! Приложи чуть усилий и эту долбанную клетчатую рубашку на ней можно разорвать в клочья за миг, чтобы добиться целостной откровенной картины.       После этих братьев-имбецилов неудивительно, что у меня выработался своеобразный бзик на фланелевые клетчатые рубашки, что глаз чуть не дергается. У Яны их было две. Удивительно то, что я их до сих пор не порвал или не испортил.       (а пред глазами всё встает картина, как Яна зашивает свою рубашку после того, как я чуть её не изнасиловал; ранка на губе ещё не прошла, а на лбу над левым глазом красовалась гематома лилового оттенка)       Сильней зажмуриваю глаза, ртом через поцелуй, ловя очередной её стон. По телу проходит нервная дрожь от нетерпения. Чувствую, как мои ноги подкашиваются вслед за ней.       Но эта рубашка, что сейчас на ней ещё терпима и не так мозолит глаза. Возможно потому, что она была не из фланели, а цветовая гамма намного темнее того, что носили мальчуки. Темно-бордовая, и такие же полосы где светлей, где темней образовывали клетки. Другое дело, вторая рубашка, что на ней была, когда я пришел после оборвавшейся дня примирения. Господи, я почти уверен, что видел нечто подобное на Саманте.       (это точно не его рубашка? как минимум на размер или два больше, чем должна)       Бело-горчичная цветовая гамма и клетки более мелкие. И на ощупь чистая фланель. Она так действовало на нервы, что я не выдержал и быстро снял её, пока не порвал в порыве не только страсти, обнажая ангелочка, на которой как, кстати, тогда не было лифчика.       (потому ждала меня)       Не легче, но намного приятней было сдерживать себя, чтобы вновь не наброситься на неё, чем это явно дешевое недоразумение. Всё же при удобном случае нужно будет избавиться хотя бы от одной. От более невыносимой. А если пойдут робкие возмущения, я ей с радостью да хоть весь гардероб обновлю.       Разрываю поцелуй, и напоследок слегка кусаю нижнюю губу. И наконец-то моему взору открылась откровенная картина, которая только в навязчивых идеях смела мне являться как наваждение. Пожалуй, резковато, всё от проклятого нетерпения, чем я хотел изначально, двумя руками хватаю ягодицы и сильно сжимаю, что кожа побелела под пальцами, прижимая к себе. В голове уже вовсю мелькали непристойные картинки, как я вхожу в неё и начинаю двигаться быстрей и быстрей. Растворяясь в её и своих громких стонах наслаждения. Яна, ещё не до конца отойдя от приятных, но прерванных ощущений всё ещё двигала бедрами навстречу, пытаясь потереться дальше. Тяжелый полувздох, полустон падает с её губ, что руки подогнулись ещё больше. Сейчас гляди захнычет.       «Ещё немного терпения моя девочка, я сам на взводе, что боюсь сделать ошибку».       (ведь твоё доверие многого стоит)       Член болезненно пульсировал от тесноты и предвкушения, что второпях и дрожащей рукой быстро расправляюсь с ремнем и ширинкой. Громкий, но прерывистый стон падает с моих губ, когда возбужденная плоть, кожа к коже соприкасается с её попкой, соскальзывая вниз, то вновь вверх.       На несколько секунд от волн новых и острых ощущений, мне становится настолько хорошо, что приходится самому руками облокотиться об стол, чтобы не свалиться на Яну и не придавить своим телом. Не знаю, как это объяснить. Я давно перестал искать ответы и просто пытаюсь наслаждаться сполна, беря всё, что только могу от неё. Конечно, это легче делать в горизонтальном положении и в обоюдных отношениях, хотя осталось совсем немного. Мне уже настолько плевать, что Яна Шварц обычная девушка, которая не должна вызывать во мне такие ощущения, что она всё равно, пусть в прошлом, но остается другом и «семьей» этих джинсовых кошмаров воплоти, которые не раз могли меня прикончить, если бы я их недооценил.       Я хочу её. Хочу так, как давно никого не желал, в своей человеческой и демонской жизни. Не помню, случалось ли со мной нечто подобное. Хочу иметь и иметь её, оргазмом за оргазмом, трахать во всех позах и щели, грубо и сильно, нежно и медленно, оставляя засосы и синяки по всему телу, пока от неё или меня ничего не останется. Навязчивая идея никуда не делась. Оно просто уже настолько въелось в мой мозг, что стало частью меня, обыденностью, которую не замечаешь, но живешь. Мне уже не то, что физически, мне уже просто морально плохо от того, сколько я сдерживаюсь, что так давно мечтаю сделать. Мечта, которая до неприличия досягаема. Ещё с того самого дня, когда заключил сделку. Я не привык так. Отвык, как стал демоном, чего-то не получать и ждать, только надеяться и верить, что и вовсе мне не свойственно по природе. Я больше не могу терпеть, я хочу прямо здесь и сейчас!       Король Ада Кроули я или кто? Не я ли тот, кто получает всё что хочет и когда хочет?       «А кто такая ты, Яна Шварц, чтобы я чем-то себя ограничивал? Кто ты такая, чтобы идти наперекор Королю»?       (ничтожество, у которого появился своеобразный контроль надо мной)       (ненавижу, ты не имеешь право)       Умом понимаю, чем быстрей закончу, тем мне и тем более ей будет спокойней. И мы оба какую-никакую, но получил разрядку и небольшой кусочек удовольствия. На сегодня хватит, так сказать сухой паек. Но вместо того, чтобы ускорить движения фрикции и довести в первую очередь себя до оргазма, иду на поводу своим желаниям, безапелляционно послав к чёрту всякий ум и здравый смысл. На минуту и больше, голова буквально перестала соображать, одни животные и похотливые инстинкты, плевавшие на всё и вся. И в первую очередь на моего ангелочка.       Яна была так возбуждена, что ещё немного и смазка потечет по её ногам. Ладонью правой руки вновь провожу по большим и малым половым губам, снова срывая с её уст тихий стон и мелкую дрожь по телу. Даже в таком взвинченном состоянии стараюсь от неё не отстраняться, чтобы не увидеть лишнего. Еле подавляю в себе желание тотчас же повернуть лапулю к себе лицом. Где-то на краю сознания, понимаю, что если позволю себе ещё немного «запретного сладкого плода», то сорвусь. Окончательно и бесповоротно.       (а я не могу себе это позволить, когда почти через неделю она должна сказать эти слова)       (я не могу проиграть ей в самом конце! только не сейчас!)       Раздвигаю её попку, она сразу же замирает, что дыхание задержала, но совершенно не обращаю на это внимание. Влажными пальцами от её смазки, круговыми и мягкими движениями, провожу по заднему проходу, как завороженный. Меня это, если не успокоило, то привело в тихий восторг, что боясь спугнуть момент, сам перестал дышать вслед за ней, хотя дыхание было сбито к чёрту, меня сильней затрясло, чуть ли как не при оргазме. Ведь знал, что не стоит этого делать, ещё больше себя искушать, снова пугать её, когда мы только-только от этого отошли.       (всего на пару шагов, что так легко вернуться назад, всего лишь одно неосторожное движение, одна ошибка)       Что я вообще хотел от ангелочка, когда мой влажный указательный палец уперся в её напряженный анус? Когда всем своим видом, неосознанно, но показывала, что ей страшно и неприятно? Что дрожала Яна теперь отнюдь не от вожделения, тело всё напряглось от неминуемых болезненных ощущений. Чего хотел от таких жалких прелюдий, когда знал, что ей нужно уделить больше внимания и времени? Она не профессиональная шлюха, она не обучена, она совершенно не готова и не знает, что делать, как себя вести, чтобы получить ещё больше удовольствия. Что, в конце концов, эта поза никуда не годится? В любом случае ей будет больно, а если я буду ещё торопливым и неаккуратным, то и вовсе наврежу её здоровью, на уровне психики и подавно. Нужна совсем другая обстановка, более мягкая, «романтичная», и уж тем более не оголодавший я, потерявший голову, который не совершит тупых ошибок из-за нетерпения, как какое-то похотливое животное.       Ни подготовки, ни взаимности, чего уж говорить об её скованности и куча барьеров в голове, с которыми всё ещё нужно работать и работать?       (я же ничего толком не сделал, чтобы она этого захотела так же сильно, как я)       (только наглядные намеки, прямым текстом, настойчивые ласки, которые ещё больше пугали мою девочку, а она понимала, что ей бесполезно перечить моему напору)       Но мне всё так это надоело. Я просто хотел получить то, что хочу. Прямо здесь и сейчас, как всегда, получал, если только задумывался о чем-либо.       Я устал терпеть. И не понимаю, как могу ещё больше бездействовать, когда Яна почти обнажена, и прижата ко мне. Когда самая желанная часть её тела в моих руках, а она смирно стоит и не сопротивляется. Будто только и ждет, когда я это сделаю с ней.       — Ш-ш-ш, расслабься… — как можно мягче хотел прошептать ей на ухо, но из меня выходил только тихий и злобный рык, предвещая ничего хорошего. — Не стесняйся. Я же знаю, что тебе нравится... Я сказал, расслабься.       Не дрогнула. Не заикнулась и не захныкала, только совсем дышать перестала, и уверен, что сердце мощными и быстрыми ударами отбивалось об ребра. Яна, попыталась кое-как расслабиться, и мне только остается вновь и вновь задаваться вопросом, что же я от неё хотел в этот момент.       (то, что она не в состоянии была мне дать, не сейчас)       Этого было недостаточно.       Всего было недостаточно.       Одна фаланга указательного пальца, и я не могу продвинуться дальше, чтобы не сделать больно, потому, что она не расслабленна насколько нужно. Стараюсь растянуть мышцы ануса, её смазка почти высохла, нужно ещё, а от лапули сейчас ничего не добьешься. Весь игривый настрой, который я от неё добился, испарилось в одночасье, наверное, ещё тогда, когда мои руки крепко сжали и раздвинули ягодицы. Яна буквально вся сжалась изнутри, подсознательно протестуя моим «варварским» действиям. Меня даже не останавливает тихий полувздох от бессилия, который случайно вылетел из неё. Физически не смогла удержать. Почему меня это не насторожило? Даже картина, которая на секунду мелькнула перед глазами, как Яна прикусывает губу от боли и сильнее зажмуривает глаза, чтобы не расплакаться, никак не подействовало, а ведь должно было. Раньше это всегда срабатывало. Разум окончательно покидает меня, когда от нетерпения, словно от какой-то дикой беспомощности я оставляю и плюю на всякие попытки подготовить лапулю, вытаскиваю палец и беру член в руку, а другой грубо хватаю её за бедро, чтобы поудобней пристроиться.       И даже тогда Яна ничего не сделала, чтобы остановить меня.       (потому что моя девочка больше не будет перечить)       Моё дыхание сбилось, тело всё лихорадило, знаю, она почувствовала это, но ничего не сказала. Я не заметил, как расслабил галстук и расстегнул первые пуговицы рубашки. И завис, будто ждал разрешения неизвестно от кого, но уж точно не от неё. Как же я глупо выглядел. Поднес член к её заднице, головка уже вошла, но не настолько, чтобы доставить явного дискомфорта. А ангелочек всё также молчала.       Только тогда первые сомнения, на краю пропасти еле-еле, но удержали меня, что я неволей простонал от разочарования, сильней зажмурив глаза на несколько секунд, сглотнув, что горло саднило. Вдох, выдох. Чуть легче.       «От себя».       Я ждал разрешения от самого себя, и что, господь со мной, меня удерживало, это всё также мой ангелочек. Поистине моя спасительница. Или наша. Ведь до чёртиков испугалась, милая моя, но ничего не сказала даже потом. Только глазами, только телом и тихим вздохом от облегчения.       В голове было столько никчемных, пожалуй, нелепых и глупых мыслей, что позже сам с себя диву давался, совершенно не верилось на следующий день, даже утром. Желание так овладело мной, подкидывая самые разнообразные и абсурдные причины, чтобы нарушить обещание. И я внимательно к ним прислушивался, чтобы, хотя бы с одной, но согласиться и со спокойной душой сорваться вниз.       «Ведь анальный секс это не совсем полноценный половой акт? Даже девственницы эти шалят, а чего уж нам стесняться? Мы ничего не нарушим, всё останется в силе. Я совсем чуть. Мне ненужно много времени. Я сделаю всё быстро, что она не заметит и ей не будет больно. Верно, ангелочек? Только всё же позу поменяем на более горизонтальное и можно будет приступить. Яна, ты не заплакала и даже никак не протестуешь, что тебе нехарактерно, а значит, не так уж и боишься, вначале вообще стонала от удовольствия и сама лезла первой. Возможно, ты этого хочешь, но как обычно стыдишься признаться? Всё будет нормально, я несильно, не бойся, больно не будет…»       Боже мой, ну что за святая наивность?.. Слишком даже для меня поддатого, видишь, что ты со мной делаешь солнышко моё. Совсем голову потерял на пару минут. Хорошо, что не больше. Выглядело так, словно я пытался себя убедить в том, что сам, в трезвом и ясном уме не поверил и уж тем более не сделал.       Анальный секс не совсем полноценный половой акт? Ещё как полноценный. Иногда со своими шлюшками только им и обходимся, и в итоге остаемся очень довольными. Это уже нарушенное обещание, прям так основательно и бесповоротно, ничем я бы не оправдался, даже перед самим собой. Полное и сокрушительное поражение. А как же смазка, банальная подготовка, в конце концов, презерватив? Ей же будет больно! Сейчас Яна не сопротивляется и никак не возражает, но от первого толчка закричит, как резаная, что слёзы тотчас потекут по её нежным щекам. И стонать она будет далеко не от удовольствия и под самый конец, когда голос охрипнет. Уверен, от ужаса и боли, как только бы сделал что-то нехорошее, она бы не стала бездействовать. А я не уверен, что оставил бы всё это просто так. Чем же это отличается от изнасилования? От такого же дня, когда я ещё не понимал, что хотел от неё взаимности, а не вот это всё?       Парадоксально.       (как ты поняла, что нужно делать? что мне нужно именно это? как вновь повернула ситуацию под свой угол, да ещё и меня оставила в дураках и в виноватых?)       (я искренне восхищен тобой, ангелочек)       Если бы Яна начала, как тогда отталкивать, кричать, плакать и умолять меня остановиться, я бы сорвался, как по спусковому крючку. Словно как охотничья собака на определенную команду. А так, как я очень голодный, не смог бы остановиться вовремя, как в тот день. Ведь здравый смысл давно был послан к чёрту, инстинкты вовсю властвовали и разделяли надо мной.       Я знаю, что она боялась, что сдерживалась из последних сил. Не замечал, но видел, что её спина была напряжена, а голова сильно наклонена вниз, плечи дрожали, руки сжаты в кулаки. Яна хотела, не знаю, как сама сдержалась, но хотела оттолкнуть меня, хотела закричать, как минимум развернуться и врезать мне по морде.       (возможно, я и заслужил)       Не заметил только потому, что не хотел видеть. Если я из последних сил сдерживался, чтобы не трахнуть её в задницу и не нарушить обещание, то мой ангелочек тоже. Сдерживалась, чтобы не нарушить своё обещание, до последнего, чтобы не проиграть мне.       (потому что это было бы бесполезно)       Потому что, она пообещала мне.       —«Не отталкивай и не бойся меня, когда я хочу тебя, и всё будет хорошо. Если не можешь пока ответить взаимностью, то не мешай».       Боялась, сдерживалась из последних сил, но всё равно верила мне. Я чуть ли уже не взял её насильно, а Яна до последнего верила, что остановлюсь вовремя и не сделаю больно, не сделаю ничего непоправимого. Сдержу своё обещание до самого конца, до самой ночи дня икс.       До того мгновения, пока она не скажет, что хочет меня.       Пока не ответит взаимностью сама.       Потому что хочет этого не меньше.       (сдерживалась, чтобы ничего не испортить, а я уже хотел пуститься во все тяжкие)       (так не должно быть, всё будет по-другому, ведь мы проделали огромную работу не зря моя радость?)       Это подействовало на меня отрезвляюще, даже сильней, чем должно было, что голова закружилась кругом от водоворота мыслей и разнообразий непривычных терзающих чувств.       Я вновь застыл на месте в растерянности, теряясь, как же поступить дальше, сильно стискивая челюсть.Довести дело до конца наплевав на последствия или же всё вывернуть ситуацию пока не поздно?Каменный член уже горел, буквально умоляя о неминуемой разрядке доставляя дискомфорт всему телу, тем не менее, я перестал давить на её задний проход, на несколько миллиметров отстранившись. Но всё ещё чувствуя тепло притягательной плоти под ладонями. Оно так магнит, не позволяет отпустить её. Дыхание сперло, тело всё трясло от похоти, что лицо вспотело, руки плохо слушались, кое-как всё ещё придерживая её за ягодицы. На секунду прикрываю глаза, глубоко несколько раз вздыхаю, приподняв подбородок.       Вдох, выдох.       Вдох, выдох.       Мою-то мать, как же бесит всё.       Сглатываю комок, что в горле засаднило.       (да что ты вытворяешь со мной?! как смеешь? немедленно прекрати!)       — Временами, я искреннее ненавижу тебя, что убил бы, — тихо выдыхаю я, закрытыми глазами, на несколько секунд запрокинув голову, тяжело дыша через рот, пытаясь восстановить хотя бы дыхание. Не знаю, услышала она меня или нет, абсолютно плевать, это было сказано не только ей. В ушах громко шумело, как неприятно, но лишь бы удержаться, я не слабей какого-то человека, пусть и наполовину. Хотя нет, она давно просто человек, не более. А значит победа неизбежно за мной. И так было всегда. — Но это было бы слишком просто и скучно... А я привык добиваться того, что хочу.       Нет-нет.       Нет же, я предвидел всё иначе.       И сам себе поднасрать не дам.       Я просто немного устал. Я просто зверский голодный, а с годами сформировавшийся мазохизм дал о себе знать. Иначе зачем я трясу перед собой куском мяса, каждый раз, когда знаю, что не получу его сегодня, чуть ли не захлебываясь слюнями с глазами на выкате?       В конце концов, мой статус не позволяет так низко пасть перед ней. Из королей снова в грязи? Увольте, так могут только люди, но не я.       Раз Яна, пусть и не без помощи, но смогла, почти, противостоять самому всаднику Голоду, неужели я не смогу удержать свой? Когда совсем скоро я его утолю раз и навсегда, раз не удосужился задушить в самом зародыше. Вот именно, что смогу и никакие преграды мне не помехи, если только почву под ногами выбивают на секунду другую. Жизнь и не такое преподносила, бывало и хуже, подумаешь не трахнуть девушку, которую я очень хочу раньше времени. Ещё один повод проверить, чего я стою, и что я не обычный демон, как «многие» осмеливаются допустить. Тем более, проиграть ей, после всего, даже если потом ответит взаимностью, я уверен, что смогу и этого добиться — омерзительно. Я не могу этого допустить. Одна подобная мысль унизительна, потому что, я всё равно останусь проигравшим, а лапуля умудриться выйти победителем.       Я не могу.       Только не перед ней.       Не после того, как она признала своё поражение.       Это не только унизительно, но и глупо! Потому что всё будет зря!       (я не могу поступить с ней так подло и грязно, только не теперь)       (Боже, мой дорогой, дай мне ещё сил, когда рядом со мной Яна Шварц)       Одним рывком прижимаю её к себе, что от неожиданности Яна громко ахнула, руки всё ещё дрожали, член быстро, резко заскользил по промежности и заднему проходу девушки. Вновь сильней зажмуриваю глаза, чтобы сосредоточиться на ощущениях, чтобы только не сорваться и ни испортить, ни сделать больно. Я так привык приносить боль, что отвык делать по-другому, по-хорошему. Впрочем, то, что я делаю сейчас далеко от понятия «хорошо», но это лучше, чем сделать ангелочку больно. Мы ушли от этого, у нас будет совсем другая история, ведь мы пообещали друг другу.       «Я постараюсь, честно».       (но мне очень тяжело, помоги всё сделать правильно)       Слишком напряжен. Не только физически, но психически, что не могу быстро кончить, а ведь должен был только от одних скромных движений. Чёрт. Это словно какая-то пытка. Приятная, но и в то же время сжигающая изнутри, что тело лихорадит. Когда это мы с ней успели поменяться местами, без моего ведома? Так нечестно, ангел мой! Ты должна это почувствовать вместе со мной! Не оставайся безучастной, оцени мои старания тоже.       Моя правая рука, стремительно опускается вниз и также резко входит в неё. Лапуля не была такая мокрая, как десять минут назад, но достаточно влажная, чтобы пальцы свободно заскользи по влагалищу, сжимаясь и разжимая внутри. Резковато и грубовато, но я знал, что ей нравится. Яна начала учащенней дышать, слегка постанывая, но этого мало. Мне нужно слышать её голос, хотя прекрасно понимаю, что в таком состоянии, она не то, что бы соображать, но и говорить внятно не сможет.       Давай же, мне нужно совсем немного, моя дорогая.       — Громче… Стони громче! — гаркнул прямо в ухо, что девичьи плечи вновь сильно вздрогнули, ударяясь об мой подбородок. И она застонала, почти что закричала. Только теперь не откровенно, не по-настоящему, а фальшиво, что не будь я так взвинчен, то спросил бы, всё ли с ней в порядке. Если шлюшки делают это профессионально, выбирая нужные тоны, интонацию, то Яна совсем растерялась, но выполняла мою просьбу. Тем более, я же знаю, что она не симулирует. Просто не привыкла показывать свои настоящие эмоции, будь то в жизни или в постели от самых разнообразных причин. От стеснения до отвращения. Радует уже то, что она хотя бы старается. Со временем, я всё исправлю в ней. А сейчас это более чем достаточно, чтобы получить разрядку и наконец-то отступиться от обрыва забвения.       (увести её в безопасное место и покончить с этим раз и навсегда)       (больше не посмею отступиться, ведь конец и так близок)       Всегда знал, что от её голоса я возбуждаюсь сильней, накрывает также, но только когда Яна по-настоящему чувствует и открыта.       Нас накрыло практически одинаково, только ангелочек опережает меня, буквально на несколько секунд. Чувствую, как пальцы сжали стенки влагалища, отдаваясь пульсацией, и перед тем, как сам в голос застонал от острого удовольствия, Яна громко застонала и на этот раз точно сама, а не потому что я попросил. Она сильно задрожала всем телом, что крепче ко мне прижалась, а руки, от бурных ощущений ещё больше подкосились, что лапуля упала на локти, щекой прижимаясь к поверхности стола, полустонами ловя ртом воздух. Жаль, что я не смог увидеть её лица. Мне всегда нравится смотреть на неё, когда ангелочек мой кончает от меня. Но вместо её красивого лица меня на несколько секунд ослепляет яркой вспышкой, только ритмичные и коротки толчки, после чего, я падаю вслед за ней, облокачиваюсь руками об стол, чтобы не придавить её.       Наконец-то стало так хорошо и легко.       Поистине.       Было такое ощущение, что я долго-долго бежал и наконец-то оказался в безопасности. Странное ощущение. Давно ничего подобного не чувствовал. Сомневаюсь, что это стоило того, но я вновь доказал, чего стою, как и мои слова. В конец концов, пусть и на короткий миг, но эйфория с лапулей, в сто раз, сильней, чем с прошмандовками. Впрочем, ничего нового. Пока.       Медленно отстраняюсь от Яны, руки всё ещё подрагивали. Прикрываю глаза и даже голову поворачиваю в сторону, чтобы не смотреть на её попку и оголенные ножки. Очень хочется поддаться этой сонливости, которая окатила вместе с оргазмом, прижаться к ней сильней и прикрыть глаза, но не позволяю. Знаю, как это бывает, уже не впервой. Она такая близкая, почти раскрепощенная, манит, что я бессилен против этого, пока голоден. Думаю, за сегодня нас хватит потрясений, будет сейчас лучше быстрей одеть её и вообще отправить в свою комнату.       Быстро застегиваю пряжку ремня, пальцы всё ещё плохо слушались. Потихоньку восстанавливаю дыхание, глубоко вздыхая и выдыхая грудью.       Не вижу, но знаю, что её плечи всё ещё вздрагивают, она громко дышит. Не от подступающих ли слёз? Хотя сейчас столько эмоций бурлят в ней, это не обязательно от страха или испуга. Просто немножко перенервничала, мы оба, но реакция у нас разная, неудивительно, она всё же в первую очередь человек. Пусть поплачет, я даже не обижусь и не разозлюсь. Я чуть не перешел грань. Впервые за всё это время, я по-настоящему был на краю и на какой-то миг решил, что пути назад больше нет. Не осознанно, а подсознательно хотел пустить всё на самотек. Голова словно отключилась, а перед глазами размытая пелена. Ничего, ангелочек поплачь, если тебе легче станет, сегодня я тебя изрядно попугал и потрепал нервишки, извини, не хотел, получилось как-то само. Со мной такое часто бывает.       Не хотел, но это было выше моих сил. Хорошо, что до дня икс осталось немного, чувствую, что заряд терпения у меня почти на нуле. Удивительно откуда вообще зарядка нашлась, почти на пять месяцев, боже. Рекорд, который, я абсолютно не собирался досягать когда-либо.       А как же хочется …       От неожиданности, резко выдыхаю, когда на своих щеках почувствовал её холодноватые ладони. Даже не услышал, как она повернулась ко мне лицом. Открываю глаза, запрещаю себе опускать взгляд ниже уровня лица. К тому же сейчас её лицо намного больше притягивало, чем обнаженная попка и ножки.       Я был практически уверен, чуть ли не слёзы увижу на глазах, но Яна была спокойна, только дыхание всё не желало восстанавливаться, что она, как и я, тяжело выдыхала через рот. И эта легкая встревоженность еле проскальзывает по мне, как теплый ветерок. Не из-за меня. Точней не так. Да из-за меня, но не, потому что боится, что вот-вот вновь что-то посмею с ней сделать. Ангелочек мой встревожено смотрит на меня, словно спрашивает:       «Всё хорошо, Кроули?»       Одна рука соскальзывает на шею. Пока не осмеливается, но уже знаю, что хочет притянуть меня к себе.       «О, да, теперь всё хорошо, ангелочек мой».       Один шаг и сам прижимаюсь к ней вплотную, обнимая за талию и целую. Она сразу отвечает, пальчиками запуская в мои волосы. Это не возбуждало, а успокаивало, принося полное умиротворение, но только пока. Я не могу перестать восторгаться, как же наши отношения изменились, как Яна изменилась. Раньше она бы… даже думать не хочу. Не сейчас. Она теперь всё понимает и знает, что делать. Моё личное успокоительное, действует даже лучше, чем пытки с Мэг, да с кем угодно. Возможно, она и злит меня иногда до белого каления, но успокаивает точно лучше всех.       Сейчас, ещё немного. Не могу оторваться от неё и не хочу снова расставаться. Она такая вкусная, какие же сладкие губы. Мне нравится просто целовать её, так лениво, воздушно, чувствовать тепло под темной клетчатой рубашки и горячие дыхание на лице.       Я снова пьянею, но теперь от неё.       Так бы и целовался с ней всю ночь напролет. Все дни.       Как хорошо и спокойно.       Сейчас.       Ещё немного…       (я не могу насытиться)

***

      Благодаря тому, что тот вечер чуть не закончился роковой и глупой ошибкой из-за моего нетерпения, закалило сильней, чем её не желание и отрешенность ранее. Забавно. Со стороны может показаться, что я испугался, но это вовсе не так. Просто понял, что моё терпение, откуда оно бы ни взялось не железное и имеет свой конец, который оказался намного ближе, чем я думал. Всего лишь чутка переоценил себя, но всё равно остался победителем.       Я же после этого ни разу не раздевал ангелочка. Ни пуговицу на рубашке не расстегнул, ни лифчик не стянул, только замок на брюках и пряжка ремня, отточенные действия и то, больше штанишки и трусики не пытался припустить невзначай.       Это был хороший урок, что не стоит раньше времени радоваться победе, если не хочешь ничего испоганить в конце. Тем более Яна не заслуживала этого, как бы она не доводила меня «до». Если только отчасти. Её попке всё равно не избежать того, что я планирую, но будет всё намного приятней и безболезненней, чем, если бы уступил своему голоду.       Теперь я знаю, если повторится нечто подобное, не сдержусь. Больше не могу. Поэтому такие предосторожности.       (ангелочек, ты оценила мою заботу?)       Это теперь не только на физическом, как больше на психологическом уровне. В самом подсознании. Я достиг своего пика, и нам крупно повезло, что смог как-то найти силы и не облажаться, ничего не испортить. Хотя, ничего удивительного, ведь это я, но даже у меня бывают промашки, и был как никогда близок к этому. Видимо после дня примирения, как Яна дала своё предварительное согласие, я расслабился, позволил себе думать, что могу брать больше, и ничего не будет. Ведь, что такое три недели? Возможно, и для неё это ничего не значит… Мы уже были так близки…       Но не тут-то было. Как бы всё не так.       (слишком просто, это не про неё)       Для Яны это ещё как значит. Не знаю, что она вновь накрутила у себя в голове, что ею руководит, но что-то в этом сроке обещания есть, раз ангелочек настояла на этом дне и не произнесла заветные слова вслух. Может она всё не может свыкнуться перед неизбежным? Нет, вряд ли, для этого лапуля теперь слишком спокойна. Она смирилась. Возможно, назло мне? Более реально, но догадываюсь, что дело не ограничивается этим. Что-то ещё. Впрочем, не плевать ли? Уже завтра она будет моей, она сама не смогла продержаться до дня икс. Может быть, когда-нибудь Яна и соизволит об это поделиться, но и пусть это останется её маленькой незначительной тайной. Я уже сыт по горло её загонами. Тем более, уверен, что недалеко от истины я блуждаю.       Словно извне, резкий и громкий, но короткий звук сообщения на телефоне отрывает меня от мыслей. Левой рукой лезу в правый карман пальто, так как в другой руке всё ещё держал пакеты с покупками. Уже заранее предвидев, что увижу на дисплее телефона, недобро хмыкаю и прищуриваю глаза.       Как в воду глядел.

«Объект предположительно двинулся на юго-восток.

Продолжаем преследование».

      Вот же маленький паршивец.       Ничего недолго осталось тебе бегать от меня.       Бесспорно, этого нельзя отрицать или не признавать, что спасает Кевина Трена от моей адской кары сие секунду его прозорливый ум. Сразу было понятно, что парень башковитый попался, поэтому ему удалось сбежать от меня, а до этого, пусть и ненадолго, но вести в заблуждение и усыпить бдительность. Впрочем, это не совсем его заслуга, просто в совокупность всё неудачно сложилось. Тем не менее. Уже как месяц минуло, он сбежал, и до сих пор не в моих руках.       Близко, но недостаточно.       Всего на один шаг, но Кевин всегда впереди меня.       Что собственно и спасает ему жизнь ежесекундно.       У меня четкое ощущение, что я вместе с пророком заперт в одной темной комнате. Что только включи свет, и он тут же попадется, но этого не происходит. Словно, Кевин прячется за углом или за спинкой дивана, что один неверный шаг или опрокинутый вздох громче, чем нужно, и я тут же поймаю его.       Одно неверное движение и он выдаст себя.       Одно неверное движение и мой сбежавший маленький принц снова мой. И на этот раз я запру его так, что он никогда больше не увидит дневного света.       Рано или поздно это должно произойти. Потому что, несмотря на то, что он может разбирать забавные каракули на божьем камушке, в первую очередь Кевин остается человеком. Его спасает голова, а тело может подвести в любую секунду. Да и телосложением ничем таким выдающимся не отличается, обычный студент-заучка. Уже больше месяца, как я бегаю за ним попятам и дышу в затылок. Парнишка постоянно должен быть начеку и готовый к любой неожиданности. Тело неуловимо истощается от бесконечной беготни и без нормального сна, пропитания, жизни. Да и голове это на пользу никак не пойдет, постоянный стресс, депрессия, давление. Это любого должно свести с ума.       Недельный случай только тому подтверждение, что он уже, пусть пока и один раз, но уже сдает позиции, раз позволил так близко к нему подойти. Мы почти поймали его, потому что Кевин Трен дал слабину. Мои оруженосцы видели его вживую, буквально несколько метров от себя, а не только с экранов видеокамер и регистраторов. По словам моего единственного уцелевшего очевидца, которого пророк успел изгнать в ад, Кевина спасло его антидемонские бомбы, созданные при помощи скрижали.       Дермище!       Как же это бесит до скрежета в зубах и пламенных искр из глаз. Такими темпами он ещё успеет что-нибудь вычитать, чтобы поставить мне палки в колеса или ещё чего хуже. Впрочем, сомневаюсь, что при таком подвижном образе жизни у него есть время работать над скрижалью. Это уж точно не мои комфортабельные, а главное безопасные условия. Что ж Кев сам сделал выбор. Больше такого радушия он от меня не дождется.       Пока Кевин держится, но надолго ли? И это только благодаря скрижали, то, что он успел вычесть.       Даже самому интересно сделать ставки. Он пророк, но остается простым человеком, однако, его ум намного больше, чем у среднестатического человека, что тоже плюс в его копилку. Ладно, посмотри, сколько ещё в таком темпе, без всякой какой-либо подготовки и передышки мальчишка продержаться. Главное не ослаблять хватку и довести дело до конца. Без дылды и короткого имбецила, Кевин и может, что только бегать от меня и в иной раз, подорвать моих мальчиков, если дело запахнет жаренным. Главное, чтобы он не связался с Самантой, вот тогда проблем не оберешься, а если тот ещё захочет выяснить, где Яна у меня уже голова начинает гудеть.       (только попробуй проклятый Лось отнять у меня то, чего я добивался столько времени)       (только попробуй отнять её у меня, когда она почти в моих руках, и я мокрого места от тебя не отставлю)       (плевать! разорву на куски прямо у неё перед глазами, но не отдам! она только моя! моя!)       Глубоко вдыхаю и также медленно выдыхаю, всего на секунду прикрываю глаза и убираю телефон обратно в карман пальто, перед этим отправив утвердительное сообщение, чтобы не отставали от объекта. Буду я сейчас из-за него себе настроение ещё портить. Ну уж нет, завтра у меня праздник. У нас с ангелочком завтра праздник и всё пройдет идеально. Остался ещё один штрих и домой, к ней. Может, Яна всё ещё не спит?       (и ждет меня?)       Нужно просто усилить слежку за ним, и чтобы мои мальчики не забывали о предосторожностях. Это подружка и мамочка Кева ничего не заметят, хотя уже как месяц второй пошел, а вместо соседки Молли засела одна из моих черноглазиков и всё тихонечко докладывает мне. А злой верзила на версту учует, что за ним следят демоны. Издалека, но внимательно и осторожно. И буду надеяться, что Кевин от усталости и стресса наконец-то сглупит и направится кому-нибудь из них. Странно, что он до сих пор не связался с Винчестером. Однако всё только на радость мне, пусть и с одним, но это уже опасное сочетание, а пока мой маленький принц далеко от Саманты на сердце спокойно. Впредь и дальше оставайся в неведенье Сэм и всё у всех будет хорошо.       «Может уже хватит портить себе и всем жизнь? Впервые ты наконец-то поступил правильно.       Ушел и не мешаешь».       (хороший братец, сомневаюсь, что Дин поступил бы так же, будь он жив)       Могут ещё ангелы спутать все карты, если прознают о демонской скрижали. Хотя они мне даже услугу сделают, у тех-то будет намного попроще перехватить Кевина, чем бегать за ним. На небесах такая неразбериха, что хоть глаз выколоть, им бы за собой уследить, а не за пророком. Что ж, всё равно остается пока только смотреть и ждать, как сложится всё дальше. Однако, несмотря на то, что у меня хорошее предчувствие так и хочется послать всё к чёрту. Хотя бы на один день.       На одну ночь как минимум.       Не могу сосредоточиться на другом, да и не хочу, все мысли только об ангелочке. В течение двадцати четырех часов, как бы не был силен, но я не могу повлиять на ситуацию с пророком, а вот с лапулей на финишной прямой. Разве пакеты с покупками не тому доказательство, что остались какие-то считанные часы? Что все? Все трудности и проблемы       (ну, почти)       преодолены между нами, оставлены позади, и мы наконец-то можем насладиться моей победой. Я знаю, что Яна до сих пор сомневается во мне. Даже не так, просто волнуется, хоть и признала своё поражение почти месяц назад, а всё равно до последнего, в самой глубине своей сущности верила, что сможет избежать всего этого. Думаю, что она больше верила в то, что кончит свои дни в аду, а если даже не там, то явно от моих персональных пыток. Я видел это в её глазах, в тот самый момент, когда она смело, на удивление нам, как-то хамовато улыбнулась и вновь повторила заветные слова. Грустные глаза и самоироничная полуулыбка. Ей-богу, смешная моя.       Больше я ничего не буду ей доказывать, всё, даже больше, давно сделано. Если не завтра, то позже Яна всё окончательно поймет. Ей, как всегда, всего лишь требуется больше времени. Конечно, было бы здорово, если сейчас лапуля разделяла это предвкушение завтрашней ночи и нашей близости, без всяких плохо скрытых вздохов, но хорошего понемногу, а, то жирно будет. Взаимностью она ответит и заднюю не даст, а это главное. Тем более за последние три недели, во время наших встреч, как только я перехожу грань, Яна сама того не замечая забывается. Она такая настоящая, трогательная. Спокойно отвечает на мои поцелуи и ласки, потому что хочет, потому что ей это нравится и больше никакие сомнения и страхи не сковывают разум. Это её состояние лучше всего показывает, чего она по-настоящему желает, но ещё не признала осознанно.       (если не это, то, что её до сих пор пугает и временами сковывает?)       (ведь её тело наперед давно всё сказало за неё)       Сомневаюсь, что это помешает ей выразить свою радость и благодарность по поводу подарочек и завтрашнего вечера. В отличие от её друзей-хамов, ангелочек всегда умела благодарить, если в своем уме. Как же она тогда обрадовалась простой кепке, шарфу и перчаткам, я видел, что это было искреннее, не только, чтобы угодить моему скверному настроению в тот момент.       А ведь Яна даже и не догадывается. Впрочем, милая моя поняла, что мы куда-то пойдем, но уверен, что её фантазия ограничилась только рестораном или прогулкой «под луной» в красивом месте. Всё будет намного грандиозней, чем банальный вечерний ужин. Тут и гадалке ходить не нужно, чтобы знать наверняка, что в подобных заведениях в обыденной жизни, она никогда не была.       Боже, так и не терпится увидеть своего ангелочка в обновках! В роскошном платье, тем более в откровенном нижнем белье, которое я лично подобрал к ножкам и ягодицам. Всё как я люблю, но заранее знаю, что и ей понравится обязательно. Жаль, боюсь, что от трусиков точно ничего не останется, ах-х только бы наряд в целом в спешке не испортить. Была ещё мысль прикупить лапуле чулки и поясок, но потом, ещё успеем. Завтра я хочу, чтобы на ней было как можно меньше одежды, к тому же, вечерний образ как нельзя, кстати, требует отсутствие даже лифчика.       Блеск всего вечера — её будущие вечернее платье. Господи это будоражит сильней, чем должно было, хотя, чего удивляюсь? Я никогда не видел Яну в платье или в юбке, только в фантазиях, как-то накидывал эскизы. Вечно черные брюки или потертые коричневые голубые джинсы. Фу, скучно и однообразно. Конечно, я понимаю, что в её образе жизни по-иному и быть не могло, но не со мной! С ними да, со мной нет. Со мной она вообще большую часть времени должна ходить без одежды.       Думаю, что вечерний наряд Яне очень понравится, я старался выбирать одежду, чтобы всё было идеально, а ей комфортно. Ну как я мог удержаться, когда её спина чуть ли не до копчика будет украшать мне вечер? Это моей солнышке будет интересно наблюдать за обстановкой и представлением, а я хочу иметь возможность прикоснуться к пикантно оголенным участкам желанного тела. Длина платья до самого пола, но разрез подола дает прекрасную возможность также прикоснуться к женским ножкам, когда те будут скрыты под столом. Именно таким образом и для меня предстоящий вечер в клубе заиграл новыми красками.       Ну и черные туфли на среднем каблуке. Поначалу хотелось взять повыше, но вспомнив её неуклюжесть, я даже как-то слишком резко отложил обувь. Не хватало, чтобы лапулька споткнулась в начале вечера и сломала себе что-нибудь. Всё должно быть безупречно. И, впрочем, чего таить, хотелось, чтобы она оставалась ниже ростом, а не выше.       К полной идиллии к её завтрашнему образу не хватает одной детали, даже несколько маленьких. Куда же без украшений, тем более я давно хотел прикупить ей золотые сережки или браслет, сделать приятное. Опять же никогда не видел на ней какой-либо бижутерии. Даже Дин-дон, что-то, естественно полную безвкусицу, да носил при их активном и небезопасном образе жизни. А что же Яна? Не любит подобные вещи или просто не могла финансово себе позволить? Почему-то я больше склоняюсь к обоим вариантам. Ещё во время карточного марафона, она упоминала, что зарплата в полиции у неё была очень мизерная, если перевести на доллары. С Винчестерами и думать нечего.       (и ты всё ещё смеешь считать, что тебе не повезло со мной, ангелочек)       (прошу, не обижай меня так, моё самолюбие больше не выдержит подобных нападок с твоей стороны, ведь как ни крути, с любого угла, но твоя жизнь стала лучше со мной, а не с ними)       Я как никогда вовремя, до закрытия ювелирного магазина осталось двадцать минут. Никого нет, привлекательная девушка за стойкой украшений уже вовсю улыбалась и сверлила меня глазками. Ах-х, скорей закончить покупки и домой. Очень надеюсь, что Яна не уснула, и я увижу, как она отреагирует на подарки. Очень хочу увидеть на её лице восторг, благодарность и легкой тени смущения. Прямо сейчас.       — «Большое спасибо, Кроули…. ещё никто не делал для меня… такие подарки…» — Яна смущенно поджимает губы, стараясь прямо не смотреть на комплект нижнего белья в её руках.       — Добрый вечер, Сэр. Вам что-то подсказать? — белокурая девушка, одаривает ослепительной улыбкой, сложив руки возле себя, готовая ловить каждое моё слово, каждый каприз. Чем я с удовольствием пользуюсь. В голове, примерно, я уже прикинул, что хочу купить, однако финальные штрихи лучше сделать со знающим человеком.       — О-о, да-а, — протягиваю в ответ, обаятельно улыбаясь, рефлекторно наклонив голову чуть набок. — Мне нужен небольшой совет.       С Кэтрин мы справились довольно быстро, буквально за десять минут ведя непринужденную беседу. Ей не надо было объяснять, для какого события покупаются украшения, пожалуй, она всё поняла ещё по моей улыбке и приглядевшись к покупкам в правой руке. Как же я люблю профессионалов в своем деле. Правда, и я сам не был профаном с украшениями, но как не забавно, поймал себя на мысли, что впервые покупаю кому-то драгоценности в подарок. Именно добровольно, по собственной инициативе, ведь без всего этого можно было обойтись. Я и раньше всякие, дорогие и не очень, покупал побрякушки своим игрушкам, если они непринужденно или прямо просили. Почему бы и нет? Не зря говорят, что лучшие друзья девушек это бриллианты. Да и нравится мне иногда делать приятно своим девочкам, порой они, как никогда заслуживают небольшие поощрения и презенты. Просто без их просьб, я не думаю об этом. А тут… я не совсем уверен, что Яне это интересно, возможно она равнодушно относится ко всем этим ювелирным изделиям, но я хочу.       На секунду мне захотелось подарить ей украшения также сильно, как взять, повалить на кровать и отодрать.       Странное желание. Если первое можно объяснить изголодавшимся телом, то это… Впрочем, я не привык себе отказывать в желаниях.       Какими бы они не были.       Возможно, ангелочек равнодушна ко всяким драгоценностям, потому что их никто никогда ей не дарил. В любом случае этим широким жестом, я только вызову в ней положительные эмоции по отношению к себе. А лишних плюсов никогда не бывает, если это связанно с отношениями Яны Шварц.       Мой выбор остановился на золотых серьгах с бриллиантами с еле сероватым оттенком, к ним золотой браслет с такими же маленькими бриллиантами. Как раз к её серо-зеленым глазам, будет смотреться замечательно. Просто и со вкусом, без лишнего чванства и нагроможденности, ярко, но неброско, так как она любит. Пожалуй, если бы я исходил только бы из своих предпочтений и вкусов, взял бы более, что-то торжественное и эффектное, но знаю же, что это будет не по ней. Конечно, Яна ни за что не покажет, что ей не понравился мой подарок, напротив, она искренне обрадуется и удивиться, даже с удовольствием наденет на этот званый вечер, и только. А это уже не устраивает меня. Я не хочу, чтобы эти украшения потом валялись в её тумбочке и пылились, как ненужные побрякушки, как приятный, но бесполезный подарок. Потому что это не по её стилю и вкусу. Время, чтобы узнать своего ангелочка вдоль и поперек, было дано более чем предостаточно, чтобы знать, что моя девочка довольно простая. Не в грубом смысле, конечно же, она не жеманна и не яркая, как многие мои игрушки, по первому взгляду ничего примечательного в ней и не заметишь. Яна естественна, и по своему, но заметна, а со времени столько открытий находишь, что до сих пор приятным ощущением отдается по всему телу, опять же в отличие от моих шлюшек, от которых после несколько ночей проведенных вместе ничего нового больше и не найдешь. Потому что они пустышки в большинстве в своем. Ангелочек даже почти и не красится, хотя думаю, что тут уже я причастен. Просто назло мне или раньше не видела смысла стараться? Для кого? Для монстра, который хочет её трахнуть? Уверен, что после завтрашней ночи всё изменится.       Окончательно, даже в такой мелочи, как легкий макияж на её лице время от времени. Я точно знаю, что в принципе, Яна пользовалась косметикой, по крайней мере, до того, как попала в мой дом. При Винчестерах она красилась, чёрт возьми, даже на этой гребанной охоте умудрялась подкрасить свои сладкие губки и глазки.       (я же пока такой чести не удостоен)       Надеюсь, она догадается, что нужно будет навести марафет и на лице тоже для завтрашнего вечера? Что ж, нужно будет напомнить лапуле, где лежит коробочка с необходимым.       Пока Кэтрин оформляла мой заказ и что-то мило щебетала про «отличный выбор и вкус» через каждые две секунды поднимая на меня глаза, ещё шире улыбаясь, мой взгляд непроизвольно блуждал по витринам с драгоценностями, словно что-то, стремясь, найти. Разноцветные камушки так блестели на ярком свете ламп, что неволей заворожили и ослепили на несколько секунд. Когда глазам уже не хватало ракурса, шея на автомате повернулась левей, чтобы насладиться ещё больше красотой. Пока резко не остановились, не желая больше сдвинуться с места.       «Потому что нашел то, что искал».       Я не планировал, пока что, покупать ещё что-нибудь своему ангелочку, но мимо этого украшения не смог пройти мимо.       Итак, не слушая, что говорила девушка, отхожу от главной витрины, чтобы направиться к той, что левее, с драгоценными камнями и кольцами.       Розовое золото, темно-синий сапфир, почти черный, а вокруг него, повторяющий его овал, маленьким кругом, бриллианты. Не знаю, чем это кольцо притянуло меня к себе, но я, совершенно не владея себя этой секундой, проговариваю:       — Кэтрин, милая, подойди сюда, пожалуйста, — сизый голос, что тут же прочищаю горло, даже и взгляда не бросив на неё. Моё внимание полностью сосредоточилось на этом кольце.       Если серьги и браслет, я покупал чисто для случая и именно ей, то это кольцо больше взял для себя. Под свой стиль, мне нравится. Но не могу с точной уверенностью сказать, понравится Яне эта драгоценность или нет, но как только я увидел это кольцо, то тут же представил на неё очаровательном пальчике.       Что ж ещё одно диковинное желание, хотя с ангелочком к этому давно уже нужно привыкнуть. По карману это сильно не ударит, но оставить кольцо не хочу, даже если подарю его не завтра. Куда спешить? На завтрашний вечер красивые побрякушки есть, а эту драгоценность, не постесняюсь сказать, интимное и личное, я подарю позже. Оно действительно мне понравилось и хочется верить, что Яне тоже понравится, что станет чем-то личным и интимным со временем, что, несомненно, будет напоминать только обо мне. Подарю, когда ещё один радостный повод найдется. А может, и не подарю, кто знает, что в очередной раз стрельнет в моей голове? Этого не могу знать даже я, но тем интересней жить. Главное, чтобы не утихло желание, а повод всегда найдется. К примеру, запоздалый подарок на её день рождения, я не врал, когда говорил, что «не такой» ей подарок хотел сделать. Сомневаюсь, что тогда подарил бы кольцо сапфиром, но тем только лучше. Разве это не показывает, как с того времени наши отношения сильно изменились? А ведь прошло всего чуть больше трех месяцев.       (должно быть меньше, но с лапулей это настоящий рекорд)       В конце концов, даже если я не подарю ей это кольцо, значит это что-то интимное и личное останется со мной, что будет напоминать только о ней. Я уже говорил, как бы наши отношения с Яной Шварц не разрешились в будущем, мне её не забыть. «Никогда», слишком громкое слово, но вот «надолго и не на одну вечность» точно.       (пока не излечусь, а затем, разорву и выкину в самые глубины моего ада, и неважно, будет это кольцо или она сама)       (к счастью или сожалению, но всё, равно или поздно заканчивается)       (а сейчас я наслаждаюсь самым началом)       На прощание обаятельно улыбаюсь Кэтрин и проговариваю какой-то незначительный комплимент на автомате. Выхожу из ювелирного магазина, перед этим убрав бархатную коробочку с кольцом во внутри карман пиджака.       Время без пяти двенадцать, громкое голосовое сообщение на весь торговый центр вежливо просит оставшихся посетителей покинуть здание связи с закрытием. Павильоны совсем опустели, как и главный зал, быстро захожу за поворот, чтобы скрыться от назойливых людишек, копошивших перед выходом и перемещаюсь.       Ведь, ты ещё не спишь, радость моя? Время в Канисбее около десяти вечера, что за детский сад, тем более своими поздними визитами, я порядочно сбил тебе режим. Ну же ты не могла заснуть, только не на том интересном месте, где нам неволей пришлось остановиться.

***

Около трех часов назад

      — Кроули, я.. ах-х… — затыкаю её рот поцелуем, чтобы она не успела произнести заранее заготовленные слова. Я и без тебя ангелочек знаю, что не вовремя, но дай мне эти малые крупицы перед тем, как окончательно уйти. Не доводи вновь до греха. Знаю, что не стоит спускать руки ниже пояса, но ничего не могу собой поделать. Это бесит, жутко, но одновременно приносит такое удовлетворение, когда чувствую, как по твоему телу проходит мелкая дрожь. Правая рука всего лишь поглаживает промежность сквозь брюки, слегка пальцами надавливая на чувствительный участок. Хочу, чтобы и ты в ответ приласкала меня, но не решаешься, потому что знаешь, что я ненадолго, а значит, лишний раз понапрасну дразнить не стоит.       Не разрывая поцелуй, толкаю её к столу и усаживаю, заставляя раздвинуть ноги, чтобы поудобней устроиться между ними.       Нужно остановиться. Сейчас. Мой кабинет стал каким-то проклятым, крышу здесь от одного её присутствия сносит моментально. Видимо подсознание на автомате вспоминает самые пикантные и горячие моменты связаны с ангелочком. Я просто соскучился по ней. Вчера толком не получилось провести с ней время, а сегодня и вовсе не рассчитывал встретиться, но Януля как, кстати, вовремя проходила мимо моего кабинета, что я, не мог не услышать её шагов за стенкой. Решила бархатный халатик из той ванны забрать к себе, который теперь скомкано лежит на моем диване. Странно, что она не сделала этого раньше.       Ведь как мило вначале завязалась беседа. Яна немного опешила, когда я резко раскрыл дверь перед ней, но была немало удивлена и рада меня видеть. А уж я то, как рад был. Но всё равно предупредил, что заскочил всего на десять минут, давая понять, что ничего такого не будет. Моё солнышко молодец, не стала никак меня заводить, хотя ей и стараться ненужно, даже подходить не хотела ближе, а когда я её обнял, не ответила на объятия, но не оттолкнула, лишь учащенней стала дышать, когда мои руки с ягодиц перенеслись на её промежность. Яна прекрасно знает, как вести себя со мной, что не могло тронуть. Такая умница, ну как не хотеть от неё большего? Обнимашек теперь для меня катастрофически мало. Сам себя подвожу и не впервой.       Мы не хотим повторение того, небольшого недоразумения в четырнадцатого февраля. Я не хочу. Хватит насиловать моё терпение направо и налево, легче сейчас остановиться, пока тело не разгорячилось до высокой отметки. Даже ангелочек не выдерживает этого напряжения. Пальцы слабо, но уверенно сжимают лацканы моего пиджака. А может она так робко требует меня остановиться? Что ж в любом случае, сейчас лапуля по разумнее ведет себя, а это не может не радовать и греть мою багровую душу.       — ..Я.. хочу тебя… — тихо и прерывисто шепчет Яна, видимо не до конца понимая, что говорит, как только наш поцелуй разрывается. Я и сам не слушаю её, губами еле касаюсь к нежной коже на шее, правая рука всё ещё придавливала промежность, но больше не поглаживала. — Ну же, пожалуйста… ах-х.. сильней… не останавливайся..       Забавно, что после этих слов, я остановился.       Как вкопанный, будто меня оглушили на несколько секунд.       Тяжелое дыхание, вдруг стало таким тихим, слегка опаляя девичью кожу.       Медленно поднимаю голову, чтобы увидеть её лицо.       Мне нужно увидеть её глаза.       Господи, я столько ждал и терпел, порой мучился, когда же мой ангелочек произнесет те самый заветные слова. Сколько раз прокручивал в голове, как и когда, услышу это от неё, что непременно сделаю с ней тут же, наплевав на всякий здравый смысл, и, пожалуй, отчасти на неё саму. Это мой день, мой час, моя минута и мой триумф, она должна понимать, насколько я голоден, что не смогу быть вначале более терпеливым и обходительным. Но ей не будет больно, Яна в любом случае получит кусочек другой наслаждения вместе со мной. Представлял, как буквально цепи обещания разомкнуться и спадут, даря полную свободу действия, как я с извращенным удовольствием припомню ей все. Каждый её проступок и гадость, каждое действие и слово против этой секунды, когда она всё же произнесла эти слова вслух, потому что хочет, потому что сама больше не может терпеть. Яна Шварц настолько изголодалась по моему телу, что вновь первая сдается и признает своё поражение.       Интересно ещё и то, что всё почти сошлось, как и предвидел. Это произошло в моем кабинете, на закате, сумерки сгустились, почти ночь за окном. Ангелочек вся дрожит от предвкушения, никакого насилия и принуждения с моей стороны, она всё сделала сама. Вот только я понимаю, прекрасно слышал по голосу, что лапуля сама не заметила, как эти слова слетели с её губ. Настолько это получилось естественно и легко, что сам поначалу не обратил внимания.       А ведь всегда ждал.       Нет, так не пойдет. Яна должна полностью осознать, прямо здесь и сейчас, что выполнила часть своего обещания, а значит, теперь могу и я.       — Повтори, — большим и указательным пальцем беру её за подбородок, потому что Яна сразу начала прятать глазки, опустив слегка голову вниз. До неё медленно начало доходить. — Повтори эти слова вновь. Смотря прямо мне в глаза. Четко и ясно, здесь и сейчас, — мой голос дрогнул от хрипоты, но я лишь внимательно смотрел на её лицо и сколько же изменений происходил на нем за считанные секунды. А лапуля, как всегда, ничего не замечает. Жаль, порой это так занятно, что глаз не отвести.       На какое-то мгновение у меня возникло уверенность, что она вот-вот «даст заднюю», и проговорит что-то вроде «я не специально» или «это вырвалось случайно, извини», брови рефлекторно нахмурились от её растерянности. Яна же не настолько дура, чтобы так понапрасну разозлить меня под самый конец? Это слишком даже для её наивности. Она бы всё равно произнесла эти слова вслух через несколько дней, ей больше нечего терять. Как раз то самое «не специальное» или «случайное», показывает, насколько ты этого хочешь, что неосознанно проговариваешь вслух, лишь бы получить желаемое.       «Ты сама не заметишь, как будешь изнывать от моих прикосновений и поцелуев».       Вот и не заметила, как призналась в этом.       Впрочем, кого стесняемся, милая?       Ну же давай, я знаю, как ты умеешь обрадоваться своего папочку.       Я давно жду тебя.       Её растерянность длилась недолго от силы секунд десять. Яна громко выдохнула, будто задерживала дыхание, глаза широко раскрылись, пальцы сильней сжали лацканы пиджака и потянули на себя. Чтобы она не говорила потом, но я видел, как всего на несколько секунд, но ангелочек испугалась и хотела вернуть случайно брошенные слова обратно. Если бы она только могла, повернуть время вспять, то непременно воспользовалась этим, но только не говорить слова обозначающие конец обещанию, которое я по случайности дал в её день рождения как дар. Вау, прям целая история подошла концу. Как же мы много уяснили и выучили для себя, верно ангелочек? Но всему приходит конец. Никто, и уж тем более не я, не виноват, что этот конец пришел чуть раньше, чем ты ожидала.       Какая приятная неожиданность.       Только бы теперь не испортить ничего своим нетерпением.       (больше никаких ошибок)       Но это гримаса растерянности, страха и, пожалуй, в некоторой степени ужаса, что неприятно задело в уголке моего самолюбия, проходит и Яна расслабляет пальцы, обреченно, даже как-то хамовато улыбается, всего на миг опустив взгляд, чтобы потом потянуться к моему лицу и спокойно произнести следующие слова.       (если бы только не грустные глаза, это было замечательно, прям как я предвидел)       (даже здесь, ты осталась верна себе)       — Я хочу тебя, Кроули, — тихо, но четко, смотря прямо мне в глаза, выдыхает в лицо и тут же облизывает нижнюю губу, слегка прикусывая. Если бы не её цепкие зубки, так бы и расплылся в довольной улыбке, а может она специально не дает мне показать, как я рад? Яна всегда так поступает. Когда что-то происходит не по её или нужно признать свою неправоту, ангелочек быстро, скрепя через сердце соглашается и сразу прячется. Она не хочет видеть чужой радости за счет своего проигрыша, тем более моей. А я как назло со всеми подробностями стремлюсь поделиться с ней.       Ведь я так хочу, чтобы Яна порадовалась вместе со мной.       (ты знаешь, что это лучше для тебя)       (это лучше, потому что если бы ты оказалась права, всё закончилось бы, так и не начавшись)       Не удержался, всё же наваливаюсь на ангелочка, что она спиной ложится на бумаги и контракты поверх моего стола. Чувствую, как ногами крест-накрест обхватывает меня за поясницей, крепче прижимая к себе. Руки соскользнули вверх, по шее и щеке, приятно поглаживая.       Мне хочется рывком всё с неё сорвать и наконец-то полностью почувствовать обнаженное тело в своих руках, то лаская, то сильней сжимая до синяков. Кусать и терзать губы страстными и грубыми поцелуями, поймать любимый язычок и не отпускать, сладкого посасывая. Резко войти и не останавливаться, вдалбливаться, как одержимый, пока не накроет волнами удовольствия, что ноги подкосятся, и я рухну на неё. Или попросить встать её на колени и растянуть мои брюки.       Всё это я могу сделать прямо сейчас.       И Яна больше никогда не посмеет мне отказать.       Не посмеет быть невзаимной.       — Совсем не страшно было проговорить эти слова вслух, правда, дорогая?— шепчу ей в лицо и довольно улыбаюсь. Руками обхватываю её голову и всматриваюсь в лицо. — Повтори, ангелочек мой. Ещё раз.       Мои глаза потемнели, меня в прямом смысле затрясло, как в лихорадке, когда Яна вновь, не скрывая своего желания и похоти в глазах, несколько раз повторила крышесносные не на шутку слова, снова целуя, медленно строя влажные дорожки вниз по шее, расслабив галстук и расстегнув первые пуговицы рубашки.       Забавно, что я чуть вслух не рассмеялся от напряжения.       Мне одновременно хотелось взять её во все позы и не отпускать как минимум несколько часов.       Или убить. Смести руки к шее, и стиснуть до белых костяшек.       «Яна, мой ангелочек, моё солнышко, ты моя самая лучшая девочка, ты что же, назло сказала эти слова, когда я не могу остаться и сделать с тобой всё, что желает моя душа? Ах, ты моя маленькая воительница. Продолжаешь гадить, даже когда проиграла. Это точно дурная привычка осталась от них».       Голова совсем кругом. Нужно от неё бежать, как можно быстрей. Она сводит меня с ума, это ничем хорошим не закончится.       Но единственное чего я сейчас хочу, это не отпускать её. И слушать, как хриплым голосом от возбуждения, Яна Шварц говорит, что хочет меня. Только меня.       (она хочет, чтобы я стал её)       Контроль.       Нужно вернуть контроль.       Король я или нет?! Всё всегда под моим контролем, всё идет, так как я распланировал. И сейчас мне нужно уйти, к сожалению, ад больше не может ждать. Потом будет хуже, если не сделаю этого сейчас. Не хотелось бы повторения того бунта двухмесячной давности, лишней мороки сейчас, ой как некстати. Шваль Люцифера без очереди, даже перед моим ангелочком. Ещё один отчаянный фанатик, который пытался нанести удар в спину. И на что только надеялся? Совсем мозгов нет, пойти против меня один на один. У него не было и шанса. Смерть его будет быстрой, но обязательно невыносимой под конец.       А ещё те контракты, их нужно быстрей привести в божеский вид. Клиенты ждут исполнений своих желаний, а их доверие самая первая прерогатива ада. Больше тянуть нельзя, так и до разрыва договоров недалеко. Это их полное право, если конечно, они осмелятся.       Чёрт, насчёт пророка тоже должны позвонить и доложить, как обстоят дела. Нет никаких гарантий, что именно не сегодня или через час мои мальчики не возьмут горячий след. Мы уже были близки, даже призрачный шанс нельзя упускать.       Иногда свои хотелки просто вынужденно отвести на второй план. Даже если это «хотелка» пять месяцев надавало нормально жить, а сейчас готово воплотиться в реальность, а не только в извращенных фантазиях.       Дерьмо!       Дерьмо!!!       Ну почему именно сейчас!       Понимаю, что и Яна не виновата. Против желания тела, с которым она боролась очень долго, ещё до того, как ангелочек заключила со мной сделку, должно было победить её. Ведь именно этого я и добивался в последние месяцы. Знал, что вот-вот всё должно закончится. И не удивлен, что она проговорилась на несколько дней раньше. Просто совершенно не ожидал этого сейчас. Всё так не вовремя.       «Король нужен своему королевству, а сам король просто хочет хорошенько так потрахаться со своей любимой простолюдинкой. Какая дилемма…»       Впрочем, может это к лучшему? Даже из этой ситуации можно вывести плюсы, если захотеть. Несмотря на это всепоглощающее желание и похоть, не хочется, чтобы это произошло просто вот так. В моем кабинете, даже не на диване, а на столе, в дикой спешке и нетерпения. Будто мы делаем это не в первый, а в сотый раз по привычке. Нет, я не хочу так. Мы же больше никуда не спешим, больше не терпим и не отказываем себе. Так почему же мы с ангелочком не можем устроить более торжественную и праздничную обстановку? Немного романтики и таинственности только скрасят и так заманчивый вечер. И разве, Яна не заслужила этого? Ещё немного человечности в лице меня? Да, я не забыл, как порой она выводила меня из себя, что еле сдерживался, чтобы не убить её на месте, но она так умилительно вела себя за последний месяц после примирения. Такая милая, робкая, откуда не возьмись это стеснение, а стоит надавить, приласкать, чувственней поцеловать и она готова на большее, наплевав на всякие предрассудки и рамки. Тем более, я ей всё припомню, но в ином виде, в интимном плане.       В конце концов, это ещё один чудесный шанс поменяться с ней местами и поиздеваться. Продинамить на один вечер. Это Яна, а не я сейчас хочу. Возможно, я и полез первый, готов хоть сейчас сорвать всю ненужную одежду и резко войти в неё, как моя дорогая того хочет, что тяжело дышит прямо в самые губы. Однако прекрасно понимал, что ничего из этого не будет, а значит, не без труда, но я остановлюсь. За столько месяцев, как только не наловчился «остывать» и возвращать ясность ума, а после дня святого Валентина, и вовсе перешел на новый, до этого не ведомый мне уровень. Я не знал, что могу так терпеть, если захочу. А тут, всего лишь потерпеть ещё один день, это почти ничего не стоит.       Ангелочку нужно «промариноваться».       Ей всегда требовалось больше времени.       Она сказала, но полностью так и не осознала, что обещания больше нет.       Насладились последним вечером, когда ещё можешь остановить меня, и я послушаюсь. Впрочем, сомневаюсь, что ты этим воспользуешься, и вновь я великодушен к тебе. Будь твоя воля, Яна Шварц, это ты сейчас бы трахнула меня, а не я тебя. Что ж, кто знает, возможно, когда-нибудь, я тебе и позволю.       В конце концов, я придумал нам более развлекательную программу.       Её ладошка медленно, но уверенно расстегивает две последние пуговицы рубашки и проникает вовнутрь. Пальцы приятно ласкают кожу живота, также уверенно скользя вниз к брюкам.       — Я же сказал, что заскочил всего на десять минут, — задевая губы, с улыбкой приговариваю и ловлю её руку, крепко сжимая. — Мне уже пора идти, ангелочек мой.       — Что?.. — тяжело выдыхает она растерянно. — Я думала… но ты ведь сам… ты начал первый… Я ведь сказала эти слова!       — И что? — спокойно проговариваю, ещё шире улыбаясь. — Я не могу больше задерживаться здесь с тобой. Адские дела не требуют отлагательств, — нагло издеваюсь над ней, получая неподдельное удовольствие от ситуации, в которую получилось загнать Яну. Она такая милая, когда хочет и не получает желаемого. Ей-богу взрослый ребёнок. Моя взрослая девочка.       — Да ты издеваешься… — обреченно выдыхает, но объятия так и не разомкнула. — Зачем ты это делаешь?       Я не отвечаю. По крайней мере, не хотел отвечать сразу. Всё ещё довольно улыбаясь, хочу отстраниться от неё, а лучше вообще отойти на пару шагов. Если уж решился, что это произойдет не сейчас, то больше не стоит себя искушать, тем более, когда она уже готова на большее. Вот это я понимаю ирония судьбы.       Но стоило мне отстраниться от её лица, как она тут же сильней стискивает ноги за поясницей, что я чуть покачнулся, руками, снова обкатившись об стол. И вновь красивое, но беспомощное лицо ангелочка угрожающе близко. Это ещё больше позабавило меня.       — Ты что же не хочешь меня пускать? — прищуриваю глаза, улыбка слегка поблекла, стала походить наподобие оскала. — Не боишься меня разозлить, лапуля? Приятно, что ты так хочешь меня, но я не шучу, когда говорю, что мне нужно идти. А ты… — сглатываю, когда почувствовал, как член упирается прямо в её промежность, еле сдерживаюсь, чтобы не задвигать бедрами в такт. Да что ж такое, я хочу взять всё под контроль, а она не дает! И бесит, что меня это не так бесит как должно. Больше забавит, а ведь терпение на исходе. — … Отвлекаешь меня.       Не хочу пугать её, тем более в такой момент. Правда приятно, что она не хочет меня отпускать, ведь я сам не хочу. Просто Яна сейчас не понимает, что я хочу сделать лучше, в первую очередь для неё. Почти через месяц минует полгода, как она живет в моем особняке. Не нужно быть шибко внимательным, чтобы наверняка знать, что она хочет покинуть этот дом. Хотя бы на пару часов, выйти в люди, побывать в большом городе, снова на мгновение почувствовать это бешеный ритм жизни. Яна одичала здесь, и не зачахла, только потому, что я был рядом. Конечно, не всё так плохо, но выход в свет ей точно пойдет на пользу, особенно на ментальном уровне. И ещё один плюсик в мою копилку, как у Винчестеров, с их брешью, почти ничего не осталось.       Я пытаюсь, сделать лучше, а Яна мне мешает.       На секунду у меня возникло стойкое ощущение, что мы с ней поменялись местами.       И грех, и смех, до чего я довел лапулю. Её прям трясет.       Ничего завтра, а может послезавтра утром, Яна ещё спасибо мне скажет.       — Что-то не похоже, что тебя это сильно злит Кроули, скорей заводит, — спокойно проговаривает она, что у меня неволей глаза округлись от удивления. Нет, я знал, что лапулька делает это специально, но чтобы в открытую признать, когда я пригрозил? Ва-ау, а ведь действительно знает, что меня заводит. Всё это замечательно, но не сейчас!       Яна сразу замечает недобрые изменения на моем лице и продолжает.       — Нет, я просто… — она глубоко вздыхает и на секунду отводит взгляд, прикусывая нижнюю губу. — Просто, неужели без тебя не справиться? Если не ошибаюсь, Ад и без тебя как-то простоял и простоит ещё один вечер, если ты не явишься сию секунду. Ты столько… мы столько ждали этого момента, а ты собираешься просто так взять и уйти? Я… — Яна неуверенно потянула руку к моему лицу. На несколько секунд, на полпути замирает, но всё же пальцами ласково проводит по щеке. Её дрожь неосознанно и с двойной силой передалось мне. Сам прикрываю глаза, чтобы сконцентрироваться, но её голос манит и растворяет реальность. — … Я соскучилась по тебе Кроули. Мы не виделись почти два дня, и… Пожалуйста, не оставляй меня одну. Только не сейчас.       «Ну что ты делаешь, Яна-а?»— мысленно простонал я, что еле не закатил глаза от всей абсурдности ситуации. Это даже уже не смешно. Столько ждать этого момента и так отпускать, когда она почти что умоляет взять её здесь и сейчас. Теперь я точно уверен, Яна не до конца осознает, что сейчас происходит между нами, что она сделала. Она сильно трясется от возбуждения. Дыхание прерывисто. Взгляд затуманен, ноль концентрации, сплошная пелена желания.       Которое так близко, но ангелочек не может дотянуться.       Это и придает мне сил, чтобы не сорваться вместе с ней в омут беспамятства и блаженства. Я хочу, я безумно хочу её прямо здесь и сейчас, уже, кажется, как целую вечность, что тошно, тело не желает больше бездействовать. Но не так. Только по моим правилам. Только так как я хочу. Она должна всё понимать, должна желать меня не только телом, но и сознанием.       А сейчас её сознание, если не полностью, то частично отключено.       Будто Яна сама его отключила. Чтобы потом не помнить.       (решила схитрить радость моя? только не со мной)       Её следующие слова подтвердили мою догадку.       — Я думала, что ты будешь более… счастлив после этих слов, — со слабой усмешкой проговаривает она. — Только не говори, что я опоздала.       «Что за жалкие провокации лапуля? Я же знаю, что ты можешь острее и погорячее, или решила самый смак оставить напоследок? Что ж, в любом случае тебя нужно быстрей уложить спать, чтобы завтра ты была полна сил, а самому бежать по делам пока моё золотое терпение, не вышло из себя и не разорвало нас обоих».       Ближе наклоняюсь к ней, что её неспокойное дыхание обдумает мои губы.       — О-о, не-ет, ангелочек мой, разве ты не видишь, как я доволен тобой? А когда я доволен, то почти счастлив, — носом провожу по шее вниз по ключицам, так и хочется прижаться губами, но лишь глубже вдыхаю запах её кожи. Левая рука сильней сжимает бедро, другая зарывается в пепельно-русые волосы, чуть сжимая у корней. — Ты такая умница, — шепчу прямо в губы, сам прикрываю глаза, чтобы не сорваться. Яна замирает, почти не дышит, но не ослабляет объятия. — Такая хорошенька, что хочется резко взять и развернуть тебя спиной. Яна ты хочешь, чтобы я выполнил часть своего обещания сейчас? Ты ведь этого хочешь? Верно моя дорогая? Хочешь, чтобы взял тебя прямо здесь и сейчас?       — Ах-х…да-а.. хочу… — выдыхает она и успевает губами провести по моим губам, пока я чуть не потянул за волосы, подставляя хрупкую шею, снова вдыхая запах её тела.       — Но ты права, мы столько ждали этого момента, что просто обязаны это отпраздновать. В конце концов, мы же не какие-то животные, чтобы наброситься, друг на друга, как ни в чем не бывало? — Боже, сколько же сил потребовалось, чтобы оторваться от её сладких губ и обаятельно улыбнуться, как ни в чем не бывало. Будто ещё секунду назад я не намеревался осуществить свой замысел, предусмотрительно поделившись с ней. — Как ты смотришь на небольшой сюрприз, ангелочек мой?       — Сюрприз?.. — растерянно проговаривает она, так смешно нахмурив лоб и брови, будто трудную задачку решала. Всё же её смятение и нетерпение веселит меня больше, что жгучие желание отходит на второй план. Да и как отпустить такой шанс? Шанс, когда мы наконец-то поменялись местами, чтобы отчасти она поняла какого этого, как глотаешь слюнки и не можешь дотянуться до желанного, хотя оно так близко, только руку протяни и крепче сожми. Я не в первый раз так издеваюсь над лапулей, но чувствую, что этот раз отличается от всех предыдущих. Кардинально. Яна на пределе и никак не может взять в себя в руки и похоже, что даже не пытается. — О чем ты?.. Какой ещё сюрприз?       — О, уверен, что он тебе понравится! Ты будешь в восторге, — с улыбкой проговариваю прямо ей в лицо, всё ещё прижимая к себе, как и она меня. — Сомневаюсь, что ты была в подобных заведениях, впрочем, у тебя не было таких… — на секунду прикусываю губу, игриво смотря на неё, — друзей, чтобы побывать в высоком обществе и в гуще светских бесед. Хотя сомневаюсь, что мы будем в них участвовать, у нас другая развлекательная программа. Яна мы никогда с тобой никуда не выходили вместе, — моё солнышко никак не реагирует на предложение, на что поджимаю губы и слегка поворачиваю голову на бок, тихо хмыкнув себе под нос. Совсем от меня голову потеряла, ах-х бедняжка. — Да брось, лапуля. Помимо замечательной ночи, мы можем устроить себе не менее замечательный вечер. Прогуляемся, потанцуем, выпьем всё, что ты захочешь, и вместе расслабимся. Разве ты не хочешь немного сменить обстановку?       — Кроули, куда ты собираешься меня сводить? — кажется, до моей девочки начало доходить, из-за чего она сильней стиснула объятия. Наивная моя, это всё равно меня не остановит. — Это совсем необязательно… То есть, я не напрашиваюсь. Меня всё устраивает и так. Мы могли бы и…       — А ещё я приготовил для тебя подарочки, — перебивая её, вдруг меня осенило, что Яне совершенно не в чем будет пойти в клуб. Точней по дресс-коду она точно не пройдет, да и не видел я, чтобы в её гардеробе было хоть какое-нибудь платье. Время ещё есть, если сейчас выдвинусь, то должен всё успеть, но лапуля, похоже, и не собиралась меня отпускать — Как ты думаешь, мой ангелочек заслужила подарки? — с обаятельной улыбкой задаю вопрос, чтобы отвлечь внимание и тихонечко выбраться из её объятий.       «Из таких желанных объятий, по собственному выбору я бегу… А может она права?»       Чёрт, нужный настрой снова возвращается, да ещё такой агрессивный. Нужно закругляться, а то ведь наплюю на всё, что только что ей наплел.       Но Яна сразу просекает мои пытки уйти и снова сжимает руки и ноги, сильней навешиваясь на мне.       — Всё, что я хочу… — прерывисто, но уверенно проговаривает она. — Это ты. Мне ничего не нужно, правда. Мы же не так договаривались… Мне не нужны никакие подарки. Сомневаюсь, что я их заслужила после всего… Кроули… ну пожалуйста, останься со мной… — последнее слова Яна проговорила чуть ли ни плача, её лихорадило, тело отбивало барабанную дробь желания.       Как же она хочет меня. А я как никогда наслаждался плодом своего труда. Прямо здесь и сейчас и плевала она далеко и смачно на обстановку, которую я пытаюсь нам устроить. Ей даже кровать не нужна, чего уж до каких-то побрякушек. Уверен, повали я её на пол и жестко отодри, Яна будет только довольна. Ангелочек уже не намекает, а чуть ли не умоляет взять и не отпускать её всю ночь напролет. Словно ей это жизненно необходимо.       (будто она боится остаться одной)       Что же послужило такой краткой, но яркой вспышке откровения?       Почему именно сейчас?       Мы иногда не виделись и больше. Конечно, это было до дня примирения, но всё же, ангелочек всегда старалась держать свои эмоции в узде. Даже если у неё плохо получалось или ненароком срывалась, но она все душой не желала, чтобы я знал, что с ней твориться. А сейчас Яна просит, чтобы я помог ей забыться, пусть непрямо, но моё солнышко просит, чтобы я был рядом, в очередной раз признает своё полное поражение, наплевав на всё свои предрассудки и принципы. На наше общее неприятное прошлое. Она просто хочет, чтобы я был рядом и не отпускал её. И Яну уже не волнует, что я могу узнать ещё, чего она так старательно долгое время, как могла, скрывала от меня. Ей уже нечего терять, ведь заветные слова были брошены вслух, а значит всё решено.       Яна с мольбой, с неким отчаянием смотрит на меня, ожидая положительного ответа, а на моем лице начала расплываться довольная улыбка, больше походившие на оскал. Глаза наперед кричали задуманное, что могу поклясться, я услышал, короткий, но разочарованный вздох.       Чему я удивляюсь? К чему все эти ненужные вопросы?       Ведь с того самого дня, как я дал обещание получить её взаимность, всё к этому и шло.       Точь-в-точь как я видел в своей голове, когда же она прятала свои глаза, чтобы я не увидел в них презрение и страх. Или несдержанные слёзы от неизбежности.       «Мне нужна ты и твоя взаимность. Полная отдача во всем».       Разве не понятно? Во всем в этом и предполагалось полная отдача во всем, а Яна никогда этого не понимала и сейчас сама того не подозревая, хочет забыться вместе со мной, чтобы только не смотреть правде в глаза. Даже себе противиться признаться, потому что стыдно. Как всегда, ангелочек сначала ныряет в кусты, а потом нехотя вылезает и делает. Она думала, что мне нужна её взаимность в постели, а я рассчитывал получить не только обнаженное тело, но и не менее обнаженную душу. Как некий приятный бонус, если она не будет взаимна со мной во всем, то и в сексе всё будет не то. Конечно, это всё утрированно, несмотря на её стремление открыться мне полностью, всё равно какие-то сомнения и внутреннее барьеры останутся вместе с ней навсегда. Тогда бы это уже была не Яна Шварц, с ней всё так просто не бывает. Но не в этом суть. Главное то, что мы перешли черту. Она перешла черту, а значит совсем скоро, Яна расскажет свой главный, и почти уверен, мерзкий секретик, почему же она не вернулась к своей семье после апокалипсиса. Не просто не вернулась, а боится возвращаться. Абстрагировалась от своей семьи не из-за обстоятельств, а по собственной воле. И мучает себя. Мучает так, как бы хотел я, если бы не это пресловутое желание взаимности.       Как же это всё будоражит!       Совсем скоро я всё получу. Абсолютно всё, что когда-либо хотел от неё.       Но если я не хочу всё испортить, то нужно уходить.       Уже завтра мои желания начнут исполняться.       — Да ладно, лапуля, снова ты себя принижаешь, что за дурацкая привычка? — на секунду моя улыбка блекнет, еле сдерживаюсь, чтобы не закатить глаза. — И откуда столько комплексов? Впрочем, я догадываюсь, — на секунду отвожу глаза от её удивленного лица и ухмыляюсь. С такими «правильными девочками», как мой ангелочек частенько такое бывает. Ненужное самокопание, с вечным вопросом «а что, если со мной что-то не так» и так далее и далее. Тем более, Яна рассказывала, что в старших класс бывала иногда объектом для насмешек группы дрянных девочек. А уж чем они её задевали немудрено догадаться в пубертатном периоде. Мальчики, секс да выпивка, то есть всё, что для Яны не было приоритете, но пользовалось большой популярностью среди её сверстников. — Мне лучше знать, что ты заслужила, а что нет. Не кисни дорогая, завтрашний вечер тебе понравится намного больше, чем то, что могло произойти сейчас.       — А если я не хочу завтрашнего вечера? Что если я хочу здесь и сейчас, — толи с вызовом толи с отчаянием проговорила она. Уверен, что Яна трясется уже далеко не из-за желания. И вновь крепче прижимает меня к себе.       Смешная.       Особенно когда хочет, а я не даю.       Как конфетку у ребенка отобрать, гляди, сейчас расплачется. Губки точно надует.       Что ж взрослые всегда лучше знают, как правильней поступить.       А я знаю, что правильно будет, так как задумал. Она позже поймет и обязательно оценит по достоинству.       — Извини, но мне плевать, что ты хочешь, — «не забывайся, мои желания всегда будут оставаться в приоритете, над твоими». Временами всё же стоит ей напоминать её истинное место, пусть и временно привилегированное.       Резко приподнимаю лапулю и в следующую секунду снова прижимаю, только теперь к дивану в её комнате. Как кстати, свет был приглушен, одинокая настольная лампа создавал нужный полумрак в помещении. Ах-х, как соблазнительно, но нужно бежать.       От быстрого и неожиданного перемещения в такой-то позе, Яна растерялась и непроизвольно ослабила объятия, чем я пользуюсь. Опаляю горячим дыханием левую щеку и сдавленно шепчу:       (всё только к лучшему, не расстраивайся)       — Сладких снов, ангелочек мой.

***

      На этот раз я не сдерживаюсь и закатываю глаза, попутно шумно выдыхая, поджимая губы.       Всё же уснула.       (на моё удивление, думал что нервишки и жар внизу живота, не дадут ей глаз сомкнуть до утра)       Жаль, но это действительно к лучшему. Как бы мне не хотелось, чтобы Яна оценила мои подарочки, риск, что вновь всё может зайти дальше положенного, слишком высок. Стопроцентный.       Даже свет не выключила.       Ни ванной, ни в своей комнате.       Ладно, бывает, хоть и странно.       Но кого чёрта она вновь спит в одежде?! Вот это поистине идиотская привычка, которая бесит меня неимоверно! Ещё с самого первого дня еёпребыванияв моем доме!Ну что это такое, ангелочек?!       Впрочем, я подозреваю, что это не привычка. Яне попросту нравится спать в одежде, могу поспорить, что она и вовсе не замечает этого. Иначе, как сие безобразие объяснить? Сомневаюсь, что лапулька боится меня и не хочет, чтобы я увидел чего лишнего. Даже смешно об этом думать. И как же наконец-то спокойно на душе от таких мыслей.       Аккуратно ставлю пакеты с покупками на стол и подхожу к ней. Улыбка трогает моих губ, что неволей хмыкаю себе под нос от умиления. Как же я давно не видел Яну спящей, глубокой ночью, в её комнате.       (я пересек границу без её ведома)       (какая шалость)       Чувство дежавю так и щекочет под лопатками мелкой дрожью. Тихо посапывает, но дышит как-то напряженно. Явно не спокойный сон забрал её в царство Морфея. Что неудивительно. Скорей всего она и не заметила, как уснула, но добивалась именно этой цели. Рядом лежит раскрытая книжка, недопитый и остывший стакан чая на полу возле дивана, скомканный плед в ногах. А как же забавно она сложила руки: левую, ближе к локтю облокотилась щекой, а праву расположила у себя на лице, так чтобы ладонь и пальцы закрывали её глаза от света светильников. Коленки подтянула ближе к себе.       Столько сложностей, когда можно сделать всё проще.       Негласный девиз Яны Шварц.       (скорей братьев-дебилов)       Мне хочется присесть на корточки и убрать руку с её лица, под подушечками пальцев снова почувствовать мягкую девичью кожу, возможно, невесомо прижаться губами, но обхожусь малым, устало вздыхая от очередного «облома». Тихонечко убираю выбившуюся прядь волос за ухо. Сомневаюсь, что оно мешало ей, но хотя бы такой ничтожный повод прикоснуться к ней меня удовлетворяет. Конечно, мне повод никогда не нужен был, однако не хочется ничего портить под самый конец.       (самый-самый)       (если мой ангелочек проснется, мы оба сорвемся вниз)       (больше никаких преград нет)       Всё же убираю руку с её лица и укрываю пледом.       «Спи радость моя, завтра у тебя точно не будет времени для сна.       Будем вместе избавляться от дурных привычек».       Перед тем как уйти и везде погасить свет, оставляю небольшую записку с указаниями, чтобы она точно ничего не забыла и была готова вовремя. Думаю, что к одиннадцати вечера по местному времени будет идеально. Если память не изменят, то возле клуба был превосходный парк с фонтанами, в стиле английских скверов. Думаю, Яне захочется там немного пройтись перед началом выступления. После ужина нам точно будет не до прогулок.       Как, впрочем, и до всего прочего.       Довольно улыбаюсь, на секунду прикрыв глаза от предвкушения завтрашнего вечера, и тихо прикрываю дверь её комнаты.