Отрывая крылья

      Отречься от своих чувств сложно, даже невозможно. Судьба всегда сильна в растаптывании чужих ожиданий.       Застыв перед любимым и ненавидимым человеком, Изуку не мог произнести ни слова, тело его замерло в ожидании знакомого сюжета: Каччан каждый раз злился, когда бесполезный омега без причин появлялся перед ним. Маленький блондин не особо отличался от взрослого сильного героя: такой же яркий и обожаемый всеми, в юном возрасте признанный воспитателями и сверстниками лидером своей группы, недосягаемый идеал в глазах глупых маленьких омег, в глаза прошлого наивного Изуку. Эта родная улыбка, эти искрящиеся уверенностью глаза и везде узнаваемый голос: все это отдавало тупой болью в районе сердца, но Мидория уверен, его сердце давно перестало биться, рассыпавшись на тысячи осколков.       Избегать проблем, которые неожиданно могла подбросить жизнь, Мидория до сих пор не научился, хоть и старался изо всех сил. Он показал себя смышленым ребенком, за что получил возможность не учиться вместе в Кацуки в одной возрастной группе, но даже так, видимо, их судьбы связанны — Бакуго, как и Изуку, за высокую успеваемость перевели в подготовительную к школе группу.       — Кто со мной? — громко и гордо произнес маленький взрывной альфа, когда воспитатель разрешил самим разделиться на подгруппы для задания. Желающих было много, ведь все были наслышаны о Бакуго Кацуки — умном и сильном альфе, который в будущем станет выдающимся прогероем.       Утихомирив пылающую неоднозначными чувствами грудь, Мидория смог одернуть себя и подойти к воспитателям, что-то обсуждающим в полголоса.       — Сенсей, мне скучно выполнять такие простые задания, — застенчиво прошептал мальчишка.       Воспитатели удивленно и смущенно переглянулись между собой. Мидория был у них на особом счету за послушность и осознанность, не присущую большинству ребятишкам его возраста. Они считали Изуку настоящим гением, гением без причуды.       Преобладающее количество детей, пришедших в детский сад в возрасте трех-четырех лет, имели пробужденные квирки, а Мидория — прекрасный мальчишка-омега, добрый и чуткий, к сожалению, даже к пяти годам не приобрел причуды. Всем взрослым было жаль ребенка, который настолько сильно отличался от других, всем детям было весело в попытках задеть необычного мальчика.       Но кто такой новый Мидория Изуку? Явно не груша для битья.       Если дети жестоки в своих словах и действиях, то Изуку жесток. Просто жесток. Ему с полна хватило целую жизнь потратить на роль помойной тряпки без права на возражения. Тут сказал вскользь о странно агрессивном поведении одного из обидчиков, тут случайно показал взрослым результаты игры с определенными детьми; не стыдно показаться слабым и беспомощным, убого быть таким.       Воспитатели и остальные взрослые не дураки, Инко — хорошая и понимающая мать, а у маленького омеги большие влажные глаза, полные слез, когда у него мягко поинтересовались, как он получил очередные ссадины вне дома.       Старшая Мидория, действительно, хорошая мать и ее «Мой сын подвергается издевательствам со стороны ваших детей, стоит ли в этом случае упоминать об уровне их воспитания со стороны родителей» звучали довольно убедительно и свирепо. Кто-то из родителей не верил до последнего в виновность своих белых и пушистых детишек, кто-то от стыда в тот же день забрал документы и ушел подыскивать другой детский сад, ну а самые отвратительные семьи решили обвинить во всем слабого Изуку, который при взрослых, конечно, вел себя как жертва всемирного масштаба.       — Хочешь порешать другие задания? — мягко спросила одна из воспитательниц.       Мальчишка, сцепив руки замочком, нерешительно кивнул.       На фоне активных детей Мидория с робкой улыбкой, сидевший за столиком, выполнял задания программы младшей школы, чем привлек внимание не только воспитателей, но и Бакуго, который уже начал уставать от постоянного шума пытавшей решить правильно задачу группы.       Его взгляд задержался на слегка порозовевших щечках маленького гения, на легкой улыбке, на сосредоточенных зеленых глазах, на пальцах, старательно выводивших карандашом буквы и цифры. В животе защекотало, и Бакуго нахмурился.       — Вторая группа уже заканчивает, — до ушей блондина дошел голос одного из его «друзей».       В меру сложные и веселые занятия, обоснованная вечная похвала и восхваления сверстников переместили фокус будущего героя на обучение. Кацуки и сам не заметил, как выбросил из головы образ тихого одинокого мальчика, взгляд на которого вызывал волну неописуемых ощущений, напоминающих опустошающую грусть.

***

      Сидя на софе, Мидория с неподдельным любопытством рассматривал внутреннее убранство комнаты приема гостей Восьми Заветов Смерти. На взгляд человека, жившего в доме героя номер один, обстановка с парой диванчиков, которым не первый год, с аккуратным и повидавшим все подошвы журнальным столиком между ними выглядела скудновато. И попить ничего не предложили. Изуку поглядывал на хмурого парня в простой черной рубашке и с медицинской маской на лице.       — «Чисаки Кай», — повторил про себя Мидория имя человека, чьи руки уже по локоть в крови.       — Старший братик Кай, я хочу пить, — доверительно произнес мальчик, на что получил лишь раздраженный вздох и дальнейшее молчание.       — Когда дедушка придет? — На этот раз на Мидорию уставились суженные желтые с красной поволокой зрачки и холодно блеснувшее дуло пистолета прямо у лица.       — Еще раз позволишь себе так пренебрежительно говорит о Главе, поверь, пущу пулю в лоб, и не важно какое там будущее ты знаешь, — ядовито процедил Чисаки.       Когда мальчик был готов проверить правдивость сказанных старшим слов, двери открылись, пропустив в комнату пожилого мужчину в традиционном кимоно. С его приходом давление начало душить.       — «Люди при власти явно чем-то похожи», — заметил Изуку, слишком отчетливо помня свои ощущения от нахождения в одном пространстве со Старателем. — «Хотя это дело уже минувших дней».       В глаза очень бросалось почтительное, даже благоговейное отношение Чисаки к главе клана. Мальчишка прикусил губу, задумчивым взглядом проведя между двумя мужчинами. В мыслях было шумно, но одновременно и тихо, как перед бурей. Отсутствие безопасных путей отхода в случае неудачных переговоров ощутимо нервировало Изуку, который с момента первой встречи с Каем уповал на удачу и на скудные знания о Заветах. По крайней мере он даже не был знаком с именем действующего главы группировки, лишь знал о поползновениях будущего злодея в сторону власти и Лиги Злодеев при помощи одной очень несчастной девочки. Эри — так звали ту маленькую внучку якудза, так звали маленькую невинную душу, не сумевшую сбежать из лап смерти.       — Кай мне тут рассказал про твои интересные умения, — перешел сразу к делу пожилой мужчина, своими немного остекленевшими, но внимательными глазами оценив Изуку, представшего перед ним в виде довольно хилого мальчишки дошкольного возраста с большими не умеющими лгать глазами. Но кем нужно быть, чтобы возглавлять многочисленный клан? Явно не доверчивым стариком с мягким, как хурма, сердцем.       Мало упоминаний о храбрых безумцах, смотревших смерти и власти в глаза, в частности, потому что такие люди элементарно не доживали до момента написания историй, где о них могли бы рассказать, ведь история пишется победителями. Именно этим безрассудством, неумолимым поведением Изуку напоминал тех немногих погибших под катаной главы, чем побуждал в Чисаки неспокойные волны отвращения. У всех героев такие взгляды, словно, кричащие о своей праведности.       — Да, — скованно ответил Изуку, стараясь сильнее выжаться в поверхность, на которой сидел. — Я немного могу видеть будущее.       — Хм, и что же ты увидел?       — Падение Восьми Заветов, — серьезно озвучил свои воспоминания Мидория.       Еще никто не выживал после таких слов, и Кай не собирался делать исключение в этом правиле. Мускулы под черной рубашкой напряглись, а рука сильнее сжала оружие в желании нажать на курок, но неторопливо поднятая ладонь главы в миг остудила мужчину.       — Продолжай. — Старческий голос отражал умиротворенность.       — И, — тише продолжил мальчик, — видел, как старший братик Кай лишился своих рук.       Наступила тишина. Рука, державшая пистолет дрогнула. Чисаки ужаснулся от понимания одной простой истины — никто, кроме главы, не знал о его причуде и ее тонкостях. Чтобы не раскрывать свой козырь раньше времени, Кай всегда пользовался огнестрельным. Старший мужчина молчал, потому что тоже понимал, что так просто узнать такую секретную информацию ребенок не мог.       — Видел вашу внучку с очень сильной мутировавшей причудой.       — Довольно, — рявкнул Кай. — Глава, он опасен! Мы не можем верить его словам, и отпустить его мы не можем. Остается только убить.       Под дулом заряженного оружия мальчик закрыл свои глаза, из которых лились слезы страха. Детское тело дрожало как листик на ветру.       — Кай, убери оружие, — с присущим себе спокойствием приказал мужчина, в воздухе начал летать нетерпящий своеволия альфа-феромон. Под таким натиском Чисаки сдался, но продолжил непримиримо коситься на жалкого ребенка.       — Я не спросил твоего имени, мальчик.       — Мидория Изуку, — с опаской ответил Изуку.       — Расскажи поподробнее о своей силе и о своих видениях. Я верю тебе.