Heavy Heart

Му Цин поправил полы мантии, усаживаясь на скамейку в глубине залы — обычно он предпочитал первую, чтобы профессор Снейп видел, как точно и аккуратно он повторяет все его указания. Но сегодня ему нужно было избежать лишнего внимания к себе. Сдвоенная пара по зельеварению у Слизерина и Гриффиндора часто превращалась в бардак, некое подобие первородного хаоса, который частично поглощал преподавателя, неспособного призвать студентов к порядку. Только МакГонагал или Снейп более-менее справлялись с ситуацией, но властью над последними партами не обладали даже они. Поэтому, закончив подготовку своего места, Му Цин начал следить за быстро наполняющимся классом. Как только он увидел знакомое лицо, просящее кирпича, губы сами едва не расплылись в улыбке, которую Му Цин с раздражением подавил. И выставил руку в проход между скамейками, чтобы схватить Фэн Синя на полпути. К его удовольствию, Фэн Синь действительно запнулся и вынужден был обернуться. — Ты что, совсем… — начал было он, но у Му Цина совершенно не было на это времени, поэтому он сразу перешёл к делу: — Где Се Лянь? Мысли Фэн Синя отражались на его лице; он нахмурился, закусил губу, посмотрел по сторонам… Му Цин решил проявить терпение, чтобы случайно не нарушить этот хрупкий процесс. — Он сказал, что будет с тобой, — наконец произнёс Фэн Синь, глядя на Му Цина с таким подозрением, будто он мог спрятать Се Ляня у себя в кармане. — А мне сказал, что будет с тобой, — выдавил Му Цин. Он ожидал увидеть Се Ляня вместе с Фэн Синем, но ни утром в большом зале, ни на этом сдвоенном занятии, Се Ляня, очевидно, не было. — Где же он? — спросил Фэн Синь и тут же посторонился: мимо него чёрной тенью пронёсся профессор Снейп, чтобы занять своё место у кафедры. Му Цин сделал вид, что это не он всего мгновение назад с кем-то болтал, и открыл учебник на положенной странице, наблюдая за профессором. Впрочем, как только все зашуршали учебниками и зазвенели фиалами с ингредиентами, Му Цин запихнул Фэн Синя на место рядом с собой. С Се Лянем у Му Цина была налажена понятная система взаимопомощи. Се Лянь писал эссе на неинтересные ему темы, Му Цин в обмен приносил заготовки для зелий, с которыми у Се Ляня не слишком ладилось. Се Лянь иногда помогал ему с практикой по заклинаниям, Му Цин лучше разбирался в истории магии и мог что-то рассказать в деталях. Также Му Цин готовил их место на зельеварении: ставил котлы, брал два учебника из шкафа, раскладывал заранее склянки, травы, ложки и прочее. Теперь вместо Се Ляня рядом с ним сидел Фэн Синь, причём с таким видом, будто наблюдает всё это впервые. Му Цин, в целом, и не удивился бы, если бы узнал, что это так и есть: с учёбой Фэн Синь справлялся кое-как, но зато был хорош в спорте, входил в команду Гриффиндора по квиддичу в роли загонщика и был известен этим. По мнению Му Цина, всё это не имело большого значения, ведь если профессионалом в спорте ты не станешь, то эти достижения останутся в школе и никак не помогут в будущем. — Хотя бы учебник открой как у меня, — тихо прошипел он в сторону Фэн Синя, неотрывно наблюдая за Снейпом, проходящимяся вдоль первых столов. Привлекать его внимание не очень-то хотелось. Фэн Синь зашуршал страницами, нервно оглядывая стол, на котором были разложены травы. Вообще-то, он уже должен был знать это зелье… Му Цин прикусил губу, вспомнив свою сдачу СОВ и письменные ответы по составам зелий. — Это животворящий эликсир, — сказал он, втайне надеясь, что это Фэн Синю о чём-то говорит. Однако, похоже, Фэн Синь с трудом отличал полынь от мяты, поэтому Му Цин решил проигнорировать его трудности и заняться делом, чтобы не ударить в грязь лицом на своём любимом предмете. Не то, чтобы стопроцентно любимом… но если декан твоего факультета — преподаватель по зельеварению, казалось, следует держать марку и быть на хорошем счету. И всё же Му Цин не без удовольствия погрузился в этот почти медитативный процесс: размял листья перечной мяты, отметив приятный запах; добавил лист алихоции; засмотрелся на тёмный, почти мерцающий флакон настойки полыни, которую сделал ранее сам. Ему уже приходилось варить это зелье в прошлом году, и оно получилось без единой ошибки. Видимо, в начале учебного года профессор Снейп решил устроить повтор пройденного материала, и Му Цин чувствовал себя вполне уверенно. Он помешал уже нагревшееся зелье, когда заметил, что Фэн Синь пялится на него в упор. — Что такое? — прошептал он, на всякий случай поправляя свой зелёный галстук. Фэн Синь заторможенно моргнул, словно очнувшись ото сна: — Ничего, просто… у тебя так хорошо всё получается. — Разумеется, хорошо, — фыркнул Му Цин, не понимая, что он имеет в виду. Фэн Синь явно не заморачивался: отвернувшись от открытого учебника, он наблюдал за Му Цином, не собираясь делать что-то самостоятельно. Му Цин не испытывал к нему ничего, кроме раздражения (чаще всего, неуместного), но всё-таки он был другом Се Ляня, а значит, терпеть его было нужно. — Я думаю, Се Лянь опять… — зашептал он и сразу же замолчал, уткнувшись в дымящийся котёл: инспекция Снейпа дошла до задних рядов. Следовало признать, что разговор на уроке зельеварения не задавался, к тому же, Му Цин чуть не передержал зелье на сильном огне, и Снейп это заметил. Вне себя от полученного замечания, он как коршун следил за эликсиром и игнорировал Фэн Синя до конца занятия. Его грела только мелкая злая мысль о том, что благодаря Фэн Синю с Гриффиндора сняли пятьдесят баллов.

💫

Му Цин считал, что знает Се Ляня достаточно неплохо. Он был хорошим старостой, приятным другом, всегда деликатным и спокойным собеседником для кого бы то ни было; в общем, гордостью семьи и школы. И тот факт, что гордость семьи и школы в последний год постоянно где-то пропадала, уже начал немного смущать. И теперь, когда дело дошло до состязания, именуемого «Турнир Трёх Волшебников», режим, в котором Се Лянь жил, окончательно перестал быть понятным для Му Цина. Почему Се Лянь вообще попал в это состязание, Му Цин также не имел ни малейшего понятия, но подозревал, что кто-то ему в этом помог. Вглядываясь через большие резные окна во внутренний двор, Му Цин постарался отвлечься на любование поздне-осенней изморози на уже куцых деревьях. Однако это созерцание в очередной раз напомнило ему о том, что время идёт слишком быстро, и скоро Се Ляню придётся участвовать в испытаниях турнира, а он, Му Цин, не особенно представляет, как можно его поддержать. В исследовательских целях он постарался найти в библиотеке как можно больше упоминаний о прежних турнирах и победителях, чтобы понять, какие испытания могут выпасть на долю Се Ляня, но одинаковых среди них не было, поэтому надежда угасала. Выходило, что в зависимости от локации проведения и фантазии директоров школ, могло произойти вообще что угодно. На фоне этих размышлений Фэн Синь, появившийся рядом с Му Цином с совершенно расслабленным лицом, раздражал сильнее обычного. Кажется, его вообще не занимали возможные проблемы будущего. — Так, думаешь, Се Лянь опять где-то ходит с этим? — спросил Фэн Синь как ни в чём не бывало, будто продолжая незаконченный разговор. — С Хуа Чэном, — уточнил Му Цин и поморщился. Фэн Синь, как зеркало, повторил его гримасу. В этом их мнение было общим: Хуа Чэна они не слишком-то жаловали. Это исходило из невнятных впечатлений, чем Му Цин, старавшийся руководствоваться во всём умом, не гордился, но… Се Лянь словно был очарован им, и это настораживало: таким Се Ляня его друзья ещё не видели. Му Цин, с одной стороны, хотел бы его понять, но с другой — боялся этого. — Что вообще с ним можно делать? — разорялся Фэн Синь, наматывая полукруги вокруг окна. — Се Лянь мог бы потренироваться со мной, и в лес мы вместе ходили, и в дуэльный клуб… Му Цин уставился на него, как на идиота. — А чем ты думаешь, они занимаются? — он закатил глаза. — Конечно, они гуляют, целуются… не знаю. Му Цин ощутил себя не очень уверенно, говоря «не знаю». На мгновение он словно смутился, будто чем-то себя выдал, будто он, как успешный и популярный староста Слизерина, вообще-то, должен знать. Но, к счастью, Фэн Синь не обратил на это никакого внимания. Он замер с пустым лицом, глядя куда-то вдаль, потом повторил: «целуются» и замолчал снова. — Так они… — наконец произнёс он и посмотрел на Му Цина беспомощно, как будто Му Цин мог что-то исправить. — Ну да, — Му Цину стало смешно, — а ты думал, они увлеклись пешими прогулками? Похоже, Фэн Синь совсем не догадывался, к чему всё это идёт. Му Цину это казалось очевидным, и он бы не возражал, если бы не Хуа Чэн. Именно Хуа Чэн делал всю ситуацию такой странной, словно он украл Се Ляня. В некотором смысле, так оно и было, а Му Цин просто не хотел привыкать к одиночеству, от которого Се Лянь так естественно избавил его пару лет назад. То, что друзья расходятся — это ожидаемо, но Му Цин надеялся, что это произойдёт с выпуском из школы. Фэн Синь топтался у окна с таким поражённым видом, что Му Цин утратил веру в возможность какого-то продуктивного взаимодействия с ним. В такой ситуации оставалось лишь одно — идти в библиотеку.

💫

Библиотека успокаивала его запахом пыли, пергамента и воска, которым обновляли мебель. Книги парили над стеллажами, хлопая страницами, словно крыльями; тихие шепотки студентов, мерцающие огни свеч — всё это создавало неповторимый, приятный фон, который позволял Му Цину полностью сосредоточиться на своих размышлениях. Кто мог кинуть бумажку с именем Се Ляня в кубок? Наверное, кто угодно. Му Цин задавался вопросом, на какие проверки был зачарован кубок помимо возраста участника. Мог ли Му Цин бросить любое имя? Теперь уже он не мог проверить, да и все, кого он знал, бросали только свои имена. К тому же, Се Лянь стал четвёртым чемпионом, хотя школ в турнире было три. Задача была сложной. В таком случае, уместно было бы предположить, что это не дело рук ученика. Либо это должен был быть совершенно особенный ученик, а таких было немного. «Вряд ли это кто-то из других школ», — рассуждал Му Цин. Эта теория строилась на том, что в других школах нет никого, кто знал бы Се Ляня и хотел доставить ему проблем. Но нюанс был в том, что несмотря на репутацию в Хогвартсе, Се Лянь не очень близко общался с кем-либо в школе. Как студент из Китая, который поступил с четвёртого курса, он приехал исключительно из-за желания своей семьи получить образование в западной школе, и, скорее всего, после выпуска вернётся домой, чтобы развиваться в роли главы рода. Стоит ли эта школьная популярность столь изощрённой мести? Му Цин фыркнул, поглаживая корешок книги, которую выбрал для вечернего чтения. Его идеи ни к чему не приводили, все догадки казались абсурдными, а шестое чувство утверждало, что с Хуа Чэном явно что-то не ладно. «Он что-то знает», — подумал Му Цин, подходя к маленькому окошку в углу библиотеки, — «случайно ли?»

💫

На следующий день он начал утро с прогулки: не по зову сердца, а скорее потому, что увидел игроков Гриффиндора на поле для квиддича. Се Лянь как ловец тоже должен был быть там, и Му Цин, убрав волосы в хвост и замотавшись в полосатый слизеринский шарф, отправился посмотреть на тренировку. Честно говоря, все эти бешеные мячи и быстрое движение не вызывали в нём положительного отклика. Ему нравились более спокойные виды спорта, и желательно, чтобы не пришлось агрессивно взаимодействовать с другими людьми. К сожалению, все командные игры вроде квиддича подразумевали ровно противоположное. Ряды кресел для зрителей были расположены на деревянных остовах с междурядьем и ступеньками, но без флагов с гербами факультетов и бумажных цветных гирлянд выглядели пусто и безрадостно. Му Цин устроился на самом верхнем ряду, опасаясь, как бы в него не влетел мяч — нижние ряды казались уязвимыми и слишком близкими к полю. Он разбирался в квиддиче на уровне основных правил, но, не являясь экспертом, счёл тренировку довольно странной. На его взгляд, все странно копошились и летали без цели, сначала без мячей, потом с мячами… Возможно, пробовали какие-то невероятные игровые тактики, в которых Му Цин ничего не смыслил. Взглядом он возвращался к фигуре Фэн Синя на метле. В такие моменты уверенность Фэн Синя в себе выглядела круто, он был в своей стихии. Видимо, это разглядывание не укрылось от внимания Фэн Синя — едва Му Цин раскрыл книгу, он подлетел к нему так быстро, словно вообще не собирался тормозить. Му Цин заметил это не сразу; подняв взгляд от книги, он заметил летящего на него Фэн Синя слишком поздно, чтобы что-то сообразить и предпринять. Вздрогнув, он отпрянул, вжавшись в кресло. Фэн Синь остановился перед ним буквально в нескольких дюймах и тут же расхохотался. — Твою мать, — выругался Му Цин, покраснев от злости, — ты совсем безмозглый? Ты что творишь? Он протянул руку и со все дури ударил Фэн Синя по плечу — впрочем, безрезультатно: плечо у Фэн Синя было каменное и, похоже, больно ему не было; ждать второго раза (Му Цин замахнулся вновь) он не стал, чуть отодвинувшись в сторону. — Удивлён, что ты здесь, на последнем матче тебя не было, — заговорил Фэн Синь, словно не замечая попыток Му Цина его ударить, — собираешь материал для слизеринской команды? — О боже, — Му Цин закатил глаза, потирая ладонь, пострадавшую от столкновения с накаченным гриффиндорским плечом, — ты же знаешь, я не особенно в этом разбираюсь. — Хоть в чём-то ты не особенно разбираешься, — заметил Фэн Синь, выпрямившись на метле в пол-оборота. — Слезь уже с метлы, — Му Цина раздражало, что на него словно смотрят сверху вниз; спустя секунду он заметил Се Ляня поблизости: — о, ещё один. Спортивная форма ему шла; убрав волосы с лица и заколов их в пучок, он выглядел даже более красивым, чем обычно… и, конечно, он тоже не собирался говорить с Му Цином по-человечески. — Привет, — лучезарно улыбнулся Се Лянь, словно не пропадал на сутки. Му Цин поклялся бы на чём угодно, что если бы он позволял себе столько прогулов, сколько Се Лянь за последний год, его бы уже выперли домой с не лучшей характеристикой. Но Се Лянь был особенным человеком, которому правила были не писаны. Му Цин обещал себе, что будет вести себя мудро, однако в этот момент он не сдержался: — И где ты был? — спросил он, словно Се Лянь должен был ему отчитываться. Он понимал, что нет, совсем не должен, но обидчивая его сторона брала верх, и он ничего не мог с этим поделать. Се Ляня это не смутило; оглянувшись вокруг, будто кто-то мог их подслушать в пустых рядах кресел, он сказал: — В лесу. Хуа Чэн показал мне кое-что. Фэн Синь издал нервный смешок, отвернувшись; Му Цин голосом строго родителя уточнил: — Что показал? — Ну… — Се Лянь понизил голос, — первое испытание для чемпионов Кубка связано с драконами. Их держат в лесу. Му Цин нахмурился, глядя себе под ноги. Ничего полезного под ногами не было и думать это не помогало. — Это вообще законно? — обессиленно спросил он, ощущая злость. — Типа, никто не умрёт? Если б твои родители знали, чем ты тут занимаешься, они бы устроили такой скандал! — Поэтому я им об этом не пишу, — со спокойствием монаха заявил Се Лянь, — в этом нет смысла. Я бы хотел узнать, как вообще так вышло. — Только об этом и думаю, — со вздохом признался Му Цин, — но пока ничего не понятно. Ваша тренировка кончилась? — Да, собираемся, осталось переодеться. Му Цин убрал книгу и собрался было идти, хотя в субботу торопиться было некуда. Постояв на месте и проводив взглядом силуэты Фэн Синя и Се Ляня, отправившихся в раздевалку, Му Цин медленно спустился следом, решив вернуться в замок вместе с ними. Игроки Гриффиндора, выходящие из раздевалки уже в школьных мантиях и рубашках, не обращали на него никакого внимания. Противостояние Гриффиндора и Слизерина, ставшее притчей во языцех, проявлялось особенно остро, когда речь заходила о квиддиче. Каждый год Гриффиндор играл против Слизерина, и каждый год это было большим событием. Му Цин воспринимался на поле после тренировки как «не свой», и его это не задевало. Раздумывая об этом, он упустил момент, когда Се Лянь и Фэн Синь, наконец, вышли последними. Первым порывом Му Цина было заметить, какой Фэн Синь тормоз, но все слова закончились: Фэн Синь вышел, кое-как застёгивая рубашку. — Тебе что, не хватило времени? — выдавил из себя Му Цин; его замечание получилось жалким, а не ироническим, — уже ноябрь. — Нормально, — ответил Фэн Синь, даже не попытавшись заправить рубашку в брюки. Му Цин побуравил взглядом плавно исчезнувшие за рубашкой кубики пресса и отвернулся. Чёрт возьми, откуда у Фэн Синя вообще такой пресс? Он что, каждый день качается? Вот почему у него такие широкие плечи. «И с чего я вообще думаю о его прессе?» — спросил себя Му Цин, — «мне-то какое дело до него?» В полной тишине они дошли до ворот Хогвартса. Му Цин медленно переваривал увиденное, чувствуя себя странно; Се Лянь дипломатично никак это не прокомментировал. Фэн Синя ничего не смущало в этом всеобщем молчании, и Му Цин подумал, как хорошо быть им в таких ситуациях.

💫

Вопреки обыкновению, Му Цин опаздывал. Он должен был подойти к шатру чемпионов еще минут десять или пятнадцать назад, чтобы поддержать Се Ляня, но оказалось, что продраться сквозь гигантскую толпу вокруг площадки, выделенной для испытания, — это та ещё задача. В какой-то момент он уже просто распихивал людей перед собой, что мало вязалось с вежливостью; а также жалел, что не летает на метле, как Фэн Синь. Едва откинув полог шатра и зайдя внутрь, Му Цин ощутил вполне физическое напряжение, витавшее в воздухе. Все участники турнира уже собрались здесь, морально готовясь к грядущей задаче. Се Лянь стоял поодаль вместе с Хуа Чэном и Фэн Синем. — Кто это? — спросил Му Цин, без приветствий обняв Се Ляня. — Журналистка какая-то, — пробурчал Фэн Синь; выглядел он невыспавшимся. Незнакомая женщина по очереди опрашивала чемпионов, записывая ответы в блокнот. Му Цин сощурился, наблюдая за ней, однако его отвлек тихий рык; обернувшись, он заметил в руках Се Ляня миниатюрную зачарованную фигурку дракона. — Венгерская хвосторога, — прокомментировал Се Лянь, — я выйду последним. Му Цин нахмурился; в таких ситуациях он не знал, что сказать. Ему хотелось выразить всю злость, которую он ощущал по поводу турнира, но в текущий момент это казалось лишним. Чем это могло помочь? Он посмотрел на Хуа Чэна, внешне спокойного и расслабленного, и вновь задумался о том, какую роль Хуа Чэн играет в этом всём. — О, мой «лишний» чемпион, — воскликнула ярко одетая дама, подходя поближе к их компании. Перо, парившее в воздухе, само писало по пергаменту с дикой скоростью, хотя Се Лянь даже ещё не ответил. — Что ты чувствуешь по поводу первого испытания? Страшно? Хочешь стать героем, о котором все будут говорить? Она придвинулась к Се Ляню вплотную, как будто кроме него вокруг никого не было, и едва Му Цин разомкнул губы, чтобы что-то сказать, как Хуа Чэн произнёс: — Без комментариев. Женщина снисходительно улыбнулась, словно он сморозил какую-то глупость, а затем заметила, как Се Лянь и Хуа Чэн держатся за руки, и её глаза загорелись нездоровым, как показалось Му Цину, блеском. — А кем ты приходишься, собственно… — начала она, внимательнее вглядываясь в лицо Хуа Чэна. — Это шатёр для чемпионов и их близких, — подчеркнул Хуа Чэн, — вам здесь делать нечего. Му Цин ощутил, как накаляется атмосфера, и ткнул Фэн Синя в бок. Не то чтобы он ожидал, что придётся всерьёз схватиться с журналисткой в битве за Се Ляня, но ситуация принимала неприятный оборот. — Мне нужно готовиться к испытанию, — сказал Се Лянь, видимо, решив уладить дело дипломатией. — Нам всем пора, — с нажимом произнёс Хуа Чэн, указывая на выход, — после вас. Ничуть не смутившись такому открытому намёку, дама ушла первой. Му Цин заметил, что её перо продолжало писать, и это показалось ему странным. Посмотрев на Се Ляня через плечо, он проскользнул вперёд Фэн Синя, чтобы ухватить Хуа Чэна за плечо. — Постой, — Му Цин коснулся его всего на секунду и отпустил: он ненавидел к кому-то прикасаться. Хуа Чэн отошёл в сторону от шатра, и вместе они, не сговариваясь, двинулись в сторону зрительских мест; шум с трибун был громким и заполонил всё пространство, но Му Цин всё же заговорил тихо, поглядывая по сторонам: — Как ты узнал о драконах? Ходить вокруг да около он не видел смысла и надеялся, что Хуа Чэн оценит его честность. — Подслушал кое-кого и поискал сам, — Хуа Чэн не выглядел удивлённым этим вопросом. — Так просто, — скептически отозвался Му Цин. Трибуны неумолимо приближались, времени на длинный разговор не было. Му Цин с подозрением осмотрел Хуа Чэна, будто ожидал увидеть какое-то подтверждение его словам. — Чему ты удивляешься? В школе часто болтают о разных вещах, — Хуа Чэн ушёл вперед, — в ней почти нет укромных мест. Да и где прятать драконов? На дне озера? Он резко остановился, и Му Цин едва не влетел в него плечом. — Ты ведь тоже ищешь, да? Того, кто это сделал? — спросил Хуа Чэн. — Это мог быть кто угодно, — пробормотал Му Цин, шаря взглядом по рядам зрителей, словно мог найти подсказку в их лицах. Хуа Чэн хмыкнул, пропуская его к трибуне, а затем смешался с толпой и исчез.

💫

Му Цин долго сверлил взглядом пустую тарелку, прежде чем положить на неё тост с сыром, бекон, творожный кекс и горстку салата. Столы в большом зале не предполагали многонационального меню, и Му Цин уже привык к тому, что рис не участвует во всех его приемах пищи. Заторможенно перекладывая еду так и эдак, он вновь погрузился в воспоминания о вчерашнем дне. Тот факт, что Се Лянь был жив и почти здоров, казался невероятным везением, подарком судьбы — в общем, чем угодно, но не следствием участия в проклятом турнире. Конечно же, хитрость самого Се Ляня, призвавшего метлу во время испытания, тоже сыграла роль, однако Му Цин не мог не думать о том, что было бы с ним, если бы ему повезло меньше… Очнувшись над совершенно нетронутой тарелкой, Му Цин встал из-за стола Слизерина, и, не выпуская тарелку из рук, двинулся к столу Гриффиндора. Там его появлению никто не обрадовался, но всё-таки уже привыкшие к этому «львы» освободили Му Цину место рядом с Се Лянем и Фэн Синем, сдвинувшись в сторону. — Ты как раз вовремя, — сообщил Фэн Синь, жуя какой-то сендвич. — Сначала прожуй, потом говори, — Му Цин закатил глаза, — что случилось? Се Лянь помахал перед ним газетой «Ежедневный Пророк» — видимо, несколько минут назад над столами пролетала почта, но Му Цин этого не заметил. Обычно ему никто не писал, так что на сов он не обращал внимания. Склонившись втроём над свежим выпуском «Пророка», они на мгновение застыли: главную страницу украшала крупная колдография с Се Лянем и Хуа Чэном, держащимися за руки. — Эта женщина… — пробормотал Му Цин, так и не найдя подходящего слова. Под колдографией переливался заголовок «Первая любовь: вопреки испытаниям Турнира Трёх Волшебников…». Фэн Синь несколько раз прочитал его, прежде чем спросить: — Почему первая? — Это всё, что тебя волнует? — уточнил Му Цин, — там дальше про «ненастоящего» участника, который привлекает внимание к себе «любыми способами», в том числе «выбором возлюбленного»… Му Цин украдкой взглянул на Се Ляня, опасаясь увидеть его расстройство, но, похоже, Се Ляня скандальная статья совсем не беспокоила. Му Цин отчасти завидовал этому спокойствию, потому что теперь все подряд будут болтать о них с Хуа Чэном. «Хотя… в какой-то мере ведь и так болтали», — заметил он про себя, откусывая от творожного кекса; аппетита не было, и еда казалась унылой. — Что думаешь? — спросил он у Се Ляня. — Мне всё равно, сейчас достаточно и других проблем. Пожав плечами, Се Лянь достал палочку и поднял газету в воздух, чтобы превратить её в разноцветное конфетти; бумажные звёздочки рассыпались по столу и скамейкам, частично «украсив» гриффиндорцев, сидевших рядом. — К тому же, на Святочный бал я пойду с Хуа Чэном, — заметил Се Лянь. — Вы уже решили, с кем пойдёте? — Я приглашу кого-нибудь, это несложно, — Фэн Синь на мгновение задумался, словно обдумывая варианты. Му Цин поджал губы; у него точно вариантов не было, он это знал. Может быть, его пригласит кто–то, в ином случае он бы не стал прилагать усилий. Ничего зазорного в том, чтобы просто прийти на бал без пары, он не видел. — Му Цин, кого ты позовёшь? — громко спросил Фэн Синь; его голос привлёк внимание гриффиндорцев за столом. — Я не хочу никого звать, — раздражённо ответил Му Цин, недовольный тем, что их разговор начал превращаться в какое-то представление. Девушка, сидевшая рядом с Се Лянем, улыбнулась ему, и заметив это, Фэн Синь обратился к ней: — Эй, Мелисса, пойдёшь на бал с Му Цином? Она покраснела, смутившись, и, глядя на Му Цина — как будто это он сам придумал! — сказала: — Я бы пошла, если бы он пригласил. Му Цин прочистил горло, не зная, как лучше выйти из этой ситуации. Он вообще не был знаком с этой гриффиндоркой, но обижать её просто так не хотелось. «Чёртов Фэн Синь со своими приколами», — подумал он, — «кто тебя просил?» Пауза немного затянулась, и, видимо, догадавшись о его ответе, девушка сникла и отвернулась. Се Лянь наклонился к ней, чтобы сказать что-то вежливое, и Му Цин в глубине души был благодарен ему за это. — Что не так? — Фэн Синь придвинулся к Му Цину, чуть ли не ложась на стол, — согласился бы и всё. — Думаешь, ты мне помог? — едва слышно зашипел Му Цин, яростно вскипая, — тебе не приходило в голову, что я не хочу идти с кем попало? Что я вообще не собираюсь приглашать кого-то из девушек? Задумчивость Фэн Синя распаляла его всё сильнее, — видимо, всё, что он держал в себе раньше по поводу Фэн Синя, выплёскивалось наружу. — Только идиот вроде тебя мог ничего не замечать всё это время, так что не притворяйся, будто ты мой друг. Му Цин встал из-за стола, собираясь уйти и случайно не сделать чего-то такого, что могло бы расстроить Се Ляня или отнять у Слизерина очки, которые и так зарабатывались с большим трудом. Фэн Синь вскочил за ним следом, словно собираясь что-то сказать — и это определённо было что-то крайне тупое, поэтому Му Цин достал палочку и направил её прямо на него: — Хватит, и так от тебя тошнит! И, прежде чем кто-то успел заметить эту назревающую драку, стремительно покинул большой зал, игнорируя обеспокоенный взгляд Се Ляня.