Ты здесь?

Годжо тихо, почти неслышно ступает по коридорам пустого ночного колледжа, кажется, его сердце вот-вот выпрыгнет из груди, когда он видит знакомую дверь, та расположена в самом укромном уголке общежития, недалеко от комнаты, где жил когда-то сам Сатору... Ключ тихо звякает, ибо руки у мага дрожат. На это действие нужно столько усилий, что самый страшный проклятый дух - ничто по сравнению с этим. Наконец-то ключ в замке поворачивается. Дверь открывается с тихим скрипом, явив взору Годжо темноту комнаты. Это с самого начала было ошибкой. Огромной ошибкой. Ему не стоило сюда приходить, но... Эта ночь была слишком похожа на те, что они проводили вместе. Прозрачный воздух был наполнен ароматами поздней весны... Цветы, свежесть и ночь, такая лунная и прекрасная. Лёгкий ветерок так мягко играл с волосами, щекоча ими щеки, словно чьи-то ласковые пальцы перебирали белые пряди. Всё цветет, техникум буквально утопает в зелени, такой же яркой, как и каждой весной. Кажется, Сугуру любил зелень, любил это время года. А теперь... Весна за весной будет проходить без Гето. Эта мысль отдаётся в сердце Сатору болью, однако он собирается с мыслями, и наконец делает неуверенный шаг в темноту. После яркой лунной ночи этот мрак кажется непроглядным, но глаза привыкают со временем, начиная различать сначала тёмные силуэты, а потом и полноценные объекты. Здесь всё так, как и было. Ну разумеется, ведь Годжо никому не позволял сюда заходить, да и ключ был только у него, никому больше просто был не нужен. Как бы это ни было глупо, но... Это было единственным напоминанием о прошлом, с которым пора бы попрощаться, но сил не хватает... И не хватит, кажется, никогда. -Забавно... Столько лет прошло... А тут ничего не меняется... - он шепчет одними губами, кажется, ведя с кем-то невидимым диалог. Сатору очень неторопливо проходит прямо к окну, раздвигая шторы, впуская в комнату хоть чуть-чуть света от луны и звёзд. Звёзды? -Интересно, видишь ли ты их оттуда? Может... Может быть ты сейчас одна из них? - ему так хочется верить в собственные слова, даже если они звучат как откровенно слащавый бред. Нужно же ему хоть во что-то верить. Маг оглядывает пятна света на полу, невольно улыбаясь самыми уголками губ. - Эх... Опять тут бардак, ты как всегда, Сугуру... - Годжо тяжело вздыхает, проводя подушечкой пальца по толстому слою пыли на подоконнике. Ведёт себя, словно у самого в комнате было лучше, а не ещё более страшный бардак. Но там хоть не осталось следов поспешных сборов вещей, как, например, одни из тех странных широких штанов, что так любил Гето, которые кучей валялись на полу, наверное, из сумки выпали. Интересно, как долго Сатору тут не был? Сколько времени боялся зайти в эту комнату? Он не помнит, но точно знает, почему был так испуган. Всё буквально дышит воспоминаниями, такими счастливыми и болезненными, что на секунды перехватывает дыхание. В голове одна за одной всплывают такие яркие картинки, словно это всё было вчера.

***

- Сатору! Сатору! - его окликают из-за спины, но стоит повернуть голову - счастливый Гето влетает прямиком в его плечо. Вот это энтузиазм... А ведь они только познакомились, кажется, заговорить с этим черноволосым парнем было хорошей идеей. - Да? Что случилось, Сугуру? - юноша впервые видит друга столь взволнованным. Гето, отвечая на вопрос, вытягивает вперёд руки, показывая небольшую игровую приставку. Сейчас он был похож скорее на маленького ребёнка, которому ну очень нужна была компания для игр, которую Годжо с удовольствием ему составил. Составил, заглядываясь на то, как прекрасен этот парень. Такой серьёзный обычно, сейчас он выглядел таким милым, живым, тёплым, словно это было что-то, чего Сатору недоставало всю его жизнь.

***

- Да, я так хорошо помню, как мы вместе развалились у тебя на полу и играли по очереди, как раз под таким же пятном лунного света... Я ведь всегда лучше был, хм. Ты так забавно дул щеки, когда проигрывал мне... Как будто тебе не восемнадцать было а четыре... - несмотря на лёгкую улыбку, в голосе Годжо слышится такая тоска и боль, настолько огромная, что, кажется, он едва может её вынести. Сатору медленно проходит к столу, где разбросаны канцелярские принадлежности, всё ещё лежит какая-то тетрадь, фотографии... Много фотографий. И каждая напоминает о моментах из прошлого. Здесь точно не трогали абсолютно ничего. Даже скомканные бумажки у небольшой мусорки лежали так, как их оставил хозяин комнаты. Так странно было осознавать, что Гето сюда не возвращался с того дня, что не вернётся уже... Уже никогда. Эти мысли вновь отдались в груди резкой болью. Маг едва мог говорить от этих эмоций. - Эх, мы с тобой на фото такие... Счастливые...- Годжо мягко поднимает фотокарточку, где они вдвоём обнимаются. Он окидывает кадр взглядом... с огромным сожалением, что плещется в голубых глазах. Маг видит улыбку Сугуру, ту самую, которую так любил, ради которой хотелось жить. Тут Сатору обнимал напарника так нежно, словно не хотел отпускать никогда... Он и не хотел. Кажется, Сëко сделала этот кадр. На столе остались лежать длинные фотки из фотобудки, сделанные в совершенно особенный день.

***

Они, по воспоминаниям, которые ещё остались, пошли за новой рубашкой, старую Годжо умудрился залить соком, да так, что не отстиралась. Ну и их парочка шла по огромному торговому центру, минуя людей, яркие вывески и кафе. После двух часов бесцельных поисков было решено немного отдохнуть. Они вышли на небольшую открытую площадку на крыше, где Сугуру сел, любуясь небом, а Сатору прислонился спиной к перилам, кажется, причитая что-то о том, что устал, абсолютно не хочет этим заниматься и обойдётся без рубашки вовсе. - Хочешь, чтобы все девчонки и я в обморок упали? - шутливо спрашивает Гето, смотря на товарища, который аж опешил от подобного вопроса, переспросив: - Чего? - на это Сугуру едва на скамейке не подпрыгнул, откашливаясь: - Ну, в смысле от вида твоего торса... Как же девочки это вынесут? - неловко объясняет он, отводя глаза, кажется, его поймали. Но Гето не ожидал, что его напарник, который итак то его не слушает, а тут ещё и занят своим нытьём, поймёт, что Сугуру только что сказал. - Ага... А ты с каких пор девочка, а? - Годжо усмехается, кажется, его самолюбие только что очень потешили. - А я то тут причём? - Гето решил играть в дурачка, пытаясь хоть как-то перевести ситуацию в шутку. Ему то давно нравился напарник, то и дело заигрывающий с каким-то девушками. - Ну ты просто сказал, что не выдержишь вида моего торса... Нравится? - Голос Годжо приобретает игривый оттенок, когда он подмигивает напарнику точно так, как очаровывал девчонок. Но то, что произошло дальше - абсолютно неожиданно. - Да, - Гето рывком встаёт со скамейки и подходит к юноше, запечатляя на его губах поцелуй, это лишь касание губ, но теперь Сатору прижат к перилам и абсолютнейше смущен: - Да, Сатору, очень нравишься, - голос Сугуру тих, нежен, но очень напряжён. - И ты мне, - ответ вышибает из лёгких весь воздух, но это абсолютно точно от счастья, ведь у этих перил они простояли очень долго, обсуждая свои чувства друг к другу и целуясь.

***

- А потом мы пошли в эту будку и так долго там просидели... Интересно, с какой попытки фотки так хорошо вышли? Я ведь везде умудрялся закрывать глаза, а ты тогда так забавно ворчал, что я дурак и надо быть серьёзнее... Но как я мог быть серьёзным, если ты был рядом, да ещё и буквально пол часа назад согласившись стать моим парнем? - фото оказывается на столе вместе с другими, а Годжо чувствует, что улыбка сползает с лица, в носу начинает предательски щипать, а горло покалывать. Это однозначно нехорошо, очень нехорошо. Но уйти он уже не может. Он хочет вспомнить каждое мгновение, проведённое вместе. Ноги сами несут его к кровати, Сатору хочет сесть, но вовремя осознает, что всё постельное в пыли, поэтому он молча стоит, смотря на кровать, начиная трясти головой. Годжо медленно заводит руки в волосы, сжимая кулаки. Он не думал, что это будет настолько больно. Даже после такого количества времени, сердце разрывается от каждого воспоминания, каждая мысль о нём доставляет такую боль, что терпеть абсолютно невозможно. С такой болью не живут. *** - Ах! С...Сугуру! - голос практически срывается на крик, Годжо сжимает руками простынь, слыша тихие хлюпающие звуки. Его парень не отвечает, кажется, рот Гето сейчас немного занят, как и его пальцы... И это ощущается слишком хорошо, влажно, горячо и так чертовски притягательно, что когда Сугуру отстраняется, из груди его парня вырывается недовольный полувздох.. Каждый, Сатору понял, к чему всё идёт, обнимая Гето за шею, подтянув к себе ближе и затягивая в горячий, влажный поцелуй. Они созданы друг для друга, идеально совместимы. Тела магов просто горят, они напряжены, словно натянутые струны, когда Гето мягким толчком входит, заставляя Сатору под ним буквально срывать голос от удовольствия.

*

А сейчас голос Годжо срывается от крика, полного отчаяния. Он не может этого выдержать. Сердце в груди словно разрывается, когда маг падает на колени посреди комнаты, в то пятнышко лунного света, мягко сияющего на полу. Вокруг него тихо вздымается облачко пыли, что покрыла и пол тоже. Глаза застилают слезы, всё то, что Годжо не выплакал, ведь он же сильный, он же маг. Он не может позволить себе что-то вроде слез. Сатору не знает, сколько времени он так сидит, цепляясь за свои волосы, силясь успокоить бурлящий поток боли от осознания того, что Гето не здесь, он не рядом, никогда уже не будет рядом. Ах, если бы он просто бросил Годжо, осуществляя свои планы по изменению мира... Но нет, нет, нет... Его больше нет. Совсем. Мысли о том, что сердце любимого больше не бьётся - самая страшная пытка, ведь Сатору так привык лежать на груди Гето, просто тихо слушая, как мерно и ровно стучит сердце любимого человека, который читает какую-то книгу. Этот водоворот мыслей уносит Годжо только глубже в пучину тоски, боли и страха, заставляя почти задыхаться. Он так любил Гето, отдавал ему всего себя... Эмоционально, физически... Сугуру был единственным, с кем маг чувствовал себя живым, кому мог довериться безоговорочно, кого смог... По-настоящему полюбить, открыть ему свою душу и мысли... Сугуру занял их все, он был единственной мыслью, которую хотелось прокручивать в голове раз за разом. А ведь Сатору столько раз говорили, что нужно двигаться дальше, что даже Нанами, потерявший Хайбару, выкарабкался, кажется, даже девушку себе нашёл, а может и парня, но Годжо не смог. Не смог попрощаться с любимыми глазами, не смог забыть тёплые руки, родной запах, смех, жесты и мимику... Их не заменит абсолютно никто. Ему так отчаянно хотелось к Сугуру, хотелось вновь шутливо тыкать его в бок, называть дурачком, а потом целовать, отдавая всего себя этому поцелую, растворяясь в ощущении мягких губ на своих собственных. - Ах, Сугуру, если бы ты только знал, как мне без тебя тяжело... - голос Сатору звучит так хрипло, так... Сломанно. Словно стена, что маг строил вокруг себя столь усердно, вдруг упала, позволяя всём накопленным эмоциям вылиться наружу в виде потока слез, который было просто невозможно контролировать... - Я так хочу увидеть тебя, услышать твой голос, хоть на пару секунд, пожалуйста.. Ты не мог уйти насовсем... Я... Я не верю.. Не хочу верить, Сугуру... Мы же... Мы так любили друг друга. Почему? Ну почему же ты это сделал?! Зачем заставил меня это сделать?! - маг словно во сне шепчет эти слова, будто в самом страшном своём кошмаре. В кошмаре, от которого он не сможет проснуться, от которого не спастись. Его жизнь медленно стала кошмаром. Все то одиночество, страх, страдания, все то, что пришлось пережить после смерти Гето - один сплошной кошмар: - А ведь ты был моим лучшим лекарством от любого, даже самого страшного сна... Ох, Гето, знал бы ты, что со мной сейчас... - Годжо вздыхает и наконец находит в себе силы поднять голову, смотря в окно, где сияла яркая, такая большая и почти полная луна, где искрились такие прекрасные, маленькие и изящные звезды. Но вид сегодняшней Луны просто невероятной красоты Годжо не интересует, маг лишь ищет глазами самую яркую, самую большую и прекрасную звезду, хоть одну, что достойна его возлюбленного... Хоть одну, что сможет хоть на толику, хоть на доли секунды напомнить блеск любимых глаз и улыбки... Но ничего не получается, все звезды слишком одинаковы, они слишком тусклы... Годжо не может этого больше выносить, кусая губы в кровь, силясь утихомирить слезы, потоком льющиеся из голубых глаз. Тишина ломает его окончательно, заставляя голос срываться, а самого мага до самого рассвета сбивчиво шептать в пустоту комнаты Сугуру, наполненную лишь светом звезд: - Гето... Сугуру... Любимый... Ну где же ты?! Где... Найдись, пожалуйста, пожалуйста... Ты... Здесь?