Пробуждение

      Очако Урарака пришла в себя в тот момент, когда едва знакомый мужчина проводил цепочку поцелуев вниз по её животу, и с визгом ударила его по лицу, оттолкнула от себя и смачно, от души врезала по яйцам, прежде чем окончательно столкнуть с кровати и откатиться на другой её конец и самой упасть на пол. Она была профессиональным героем с отточенными рефлексами, так что в опасных ситуациях её тело не редко действовало задолго до того, как разум успевал что-то осознать. Не раздумывая, почти на автомате, девушка выбросила руку под кровать, нащупала толстую рукоятку металлической биты и вскочила, готовясь дать отпор подонку.       Однако зрелище, которое предстало перед её глазами, заставило её недоуменно нахмуриться. Человек, которого она оттолкнула от себя явно не собирался продолжать нападение – судя по тому, как он лежал на полу, свернувшись в позу эмбриона и жалобно стонал, баюкая своё причинное место, Урарака в данный момент была самой меньшей из его проблем. – Кто ты и что ты здесь забыл?! – Что? – мужчина растеряно поднял на неё глаза. – Очако, любовь моя, что случилось? Всё ведь было так хорошо!       Волна омерзения пробежала по телу Очако в ответ на обращение. Как он смеет! В её жизни был только один человек, который имел право обращаться к ней таким образом, и она была твердо уверена, что весь город, если не вся Япония прекрасно была осведомлена об этом. – Я надеюсь, у тебя есть лучшее объяснение происходящему, потому что, клянусь богом, ты в десяти секундах от того, чтобы я выбила из тебя всё дерьмо и выкинула в ближайшее окно!       Что сказать, годы совместного обучения, а нередко и работы бок о бок с Бакуго не могли не оставить отпечаток в окружающих его людях, и она не была исключением. Мужчина испуганно сжался, пытаясь отползти от неё как можно дальше, и Очако скривилась. Героическая часть её натуры твердила ей, что что-то не так. Незнакомец не вел себя, как злодей. Если уж на то пошло, он скорее напоминал ей гражданского, который оказался перед злодеем, которым, очевидно, он сейчас видел Очако. Однако, даже не смотря на все свои инстинкты, она не могла заставить себя проявить сейчас сочувствие и понимание: в конце концов, она стояла обнаженной перед человеком, который делал что-то с её телом за секунды до того, как она очнулась. – Объяснись! – приказала она уже более спокойным голосом, который дался ей с большим трудом. – Я знал, что всё это слишком хорошо, чтобы быть правдой, – простонал мужчина, вытирая выступившие слезы. – Я Йоши! – произнес он, словно это имя должно было что-то ей сказать. – Несколько дней назад ты буквально подошла ко мне на улице и призналась в любви. И… я всегда был твоим фанатом… и, боже, я должен был понять, что это не может быть правдой! "Вранье!" – так из рвалось из её рта, но Урарака не могла заставить себя сказать это. Воспоминания о последних днях постепенно проносились у неё перед глазами. Признание первому встречному в любви с первого взгляда, яростное, пусть и довольно короткое преследование его, поцелуи и объятия, приглашение его в свою квартиру, а потом…       Она не могла сейчас думать об этом. Очако едва успела прикрыть рот, прежде чем её вырвало прямо тут. Она метнула взгляд человека, сидящего перед ней. – Я сейчас уйду в ванную. Оставь свои контакты, чтобы я могла проверить тебя в полиции, а потом убедись, чтобы тебя тут не было к тому моменту, когда я вернусь. Ясно?       Мужчина – Йоши или как его там, Очако было плевать – отчаянно закивал, и девушка, подхватив простыню и быстро обмотав ей своё тело, ринулась в нужную комнату. Она едва успела добраться до раковины, прежде чем её стошнило.       Когда её горло перестало изрыгать из себя остатки последней трапезы, Очако почувствовала, как её бьёт крупная дрожь. Пальцы с такой силой вцепились в края раковины, что побелели костяшки. Ей хотелось кричать от унижения и отвращения к самой себе. Хотелось содрать с себя всю кожу и выбросить её куда подальше. Это не могло происходить с ней. Крупные слезы покатились по щекам, но стоило ей поднять голову и посмотреть на себя в зеркало, как её встретило зрелище ярких красных, довольно однозначных отметин, оставленных чужими губами на её шее, и девушка взвыла, сползая на пол.       Нет, нет, нет, пожалуйста, пусть это будет кошмаром.       Этого не может, не должно происходить на самом деле. В её жизни был только один мужчина. Она… застыла, когда память жестоко подкинула ей новое воспоминание о растерянных глазах смотрящих на неё с другого конца комнаты, пока она находится в объятиях другого. Полные слез, неверящие. А потом собственные слова, которые она бросила ему в лицо – прямо там, не вставая с кровати: о том, что она всегда любила другого и что давно хотела расстаться, и еще бог знает что, что она не хотела и не могла вспомнить.        Очако заскулила, полностью сползая на пол. Именно в таком виде её и обнаружила вошедшая спустя полчаса Асуи.

***

– Пей медленными глотками, Очако, – проинструктировал её сухой, квакающий голос подруги.       Стакан, который она вручила ей в руки, сильно дрожал, и Очако пришлось приложить усилия, чтобы сделать несколько глотков воды, и она действительно почувствовала, насколько ей это необходимо. Горло казалось высохшим после истерики и рыданий, а из глаз успело пролиться столько слез, сколько она не выплакала, казалось, за все свои предыдущие годы. – Что… что ты тут делаешь? – спросила она хрипло. – Ты внезапно пропала с радаров на несколько дней. Ничего необычного, героическая работа, такое случается, так что мы не стали поднимать тревогу – ты могла быть просто занята. Так что мы не думали, что стоит беспокоиться. Но теперь разносится этот слух о том… – Тсуи внезапно замялась, – о том, что вы с Изуку расстались, – наконец сформулировала свою мысль она, и Очако не могла не почувствовать, что подруга что-то недоговаривает. – Я хотела выяснить, что происходит, поэтому и пришла. И нашла тебя, – Тсую махнула рукой, – вот так.       Очако помолчала. Она не знала, как сказать то, что должна. Знала, что не сделала ничего дурного, но чувствовала себя мерзкой и запятнанной.       Как она будет смотреть Деку в глаза? – Тсую, я думаю, кто-то использовал на мне причуду, – прошептала Очако. – Я кажется… нет, я точно изменила Изуку с каким-то незнакомцем. Он видел меня несколько дней назад, – она всхлипнула, чувствую, как слезы вновь набегают на её глаза. – Тсую, я не хотела! Я даже не знаю, кто это!       Выражение лица Асуи почти не изменилось, но Очако достаточно хорошо её знала, чтобы уловить микроэмоции, которые говорили об удивление и сочувствии девушки. – Очако, это нельзя назвать изменой, если ты не отдавала отчета о происходящем, – произнесла она бесцветным голосом. – По большому счету, это сексом-то назвать нельзя, если ты не давала осознанного согласия. Нам следует побывать у врача, и… – И что? Как я по-твоему докажу, что это была причуда?! – истерически воскликнула Очако, вскакивая на ноги. – Я даже понятия не имею, когда и как это случилось! Я даже не помню толком ничего. Да даже если врач подтвердит воздействие причуды, как я докажу Изуку то, что это не попытка прикрыть давно продолжавшуюся измену?! – Очако, Изуку любит тебя! С какой стати ему думать, что ты ему изменяла всё это время?! – Я не знаю, может потому что я сама сказала ему это, пока была под воздействием причуды? Или потому что он своими глазами видел меня под другим мужчиной? – она всхлипнула, с ужасом чувствуя признаки повторения истерики.        Асуи потянулась к ней и крепко прижала к себе, позволяя почувствовать некую опору. – Изуку самый понимающий человек, которого мне приходилось встречать. Ты же знаешь, что он пытается понять каждого, включая даже злодеев, с которыми приходиться сражаться. Я никогда не поверю, что он откажется тебя выслушать. А когда он поймет, что к чему, всё вернется на круги своя.       Холодные плоские подушечки пальцев скользнули по щекам Очако и Тсую послала ей успокаивающую улыбку. – Скоро вы вновь будете вместе, и ты сможешь забыть о случившемся, как о страшном сне. Всё будет хорошо, – сказала она мягко, но по глазам подруги Очако видела, что Тсую и сама слабо верит своим словам.