Знамена в дыму

Она стояла около камина в комнате Юфи и не могла пошевелиться – чтобы сделать движение разум должен отдать команду телу, а у него даже на это не хватало сил. Да и зачем? К чему? Британская Львица не знала, как оказалась здесь и долго ли стоит. Корнелия смотрела в огонь, почти не мигая. Пламя горело вовсю, но не могло согреть. Ей было холодно, очень холодно в жарко натопленном помещении, и холод этот шёл изнутри. Она стояла в комнате Юфи… вернее, в бывшей её комнате. Даже эта маленькая черта, крохотный отголосок большой чудовищной мысли, заставлял принцессу зябнуть ещё больше, маленькими ледяными иглами впивался в сердце. Юфи больше нет… нет больше… больше нет… Пересыпается остро режущее битое стекло. Это не укладывалось в душе Корнелии. Большое, чёрное, тяжёлое оно давило все остальные мысли, обращало их в ничто и заставляло голову гудеть, как старый колокол от удара. И всё же это было правдой. Юфемии больше нет. Её убил Зеро. А она, старшая сестра, Львица британская, фельдмаршал и прочее, будь оно всё проклято, не смогла этому помешать… Вначале… Что было в начале? Последующие события затмили, почти сожгли предшествующие воспоминания… Она отдавала последние распоряжения в качестве генерал-губернатора Одиннадцатой зоны, прежде всего в связи с отбытием частей британской армии. Судьба военного снаряжения, вывоз имущества официальных учреждений и порядок завершения ими своей деятельности – масса различных вопросов, занимавших ум, казавшихся важными и насущными ещё несколько часов тому назад. Сейчас всё это не было окрашено ни одной краской, звучало в голове почти без смысла – так можно подряд зачитывать страницы из словаря. 16:30, начало прямой трансляции. Возможно, если бы ты осталась следить за ней, то успела бы принять меры! Вмешаться! Предотвратить… Ты, даже мелочей не пускающая на самотёк! Как!? Почему вместо того, чтобы следить во все глаза за встречей самого дорого для тебя на свете существа с опаснейшим преступником ты ехала к какому-то адмиралу Милну!? Британская львица доверилась другим – хорошим, надёжным людям. Дарлтону с его планом защитных мероприятий. Белому принцу. И позволила себе… Я подвела тебя, Юфи. Годами верила, что всё положу на алтарь, чтобы уберечь – и в итоге, когда чудовища явились за тобой, меня даже не было рядом… Первые сообщения пришли, когда Корнелия была в дороге. Секундное оцепенение. Дёрнувшаяся рука на штурвале. Она сбила какую-то конструкцию, кажется рекламный щит, своим найтмером. Едва не вынесла ворота резиденции, не успев до конца погасить огромную скорость. Коридоры. Люди, бестолково шарахающиеся в стороны. Её кабинет. А потом вошёл Гилфорд – без предупреждения, бледный, странный. Не похожий на самого себя. Он говорит, а она не верит, чуть ли ни в первый раз в жизни не верит своему рыцарю: получил сразу несколько сообщений из разных источников - церемония сорвана, на стадионе стрельба. Нет. Стреляют не Чёрные рыцари, а наши гвардейцы из Колдстримского полка… прямо по собравшейся толпе… по приказу Её Высочества Юфемии. Он говорит отрывисто и хрипло, с усилием произнося слова. Явно стараясь сам не вдумываться в их невероятный и пугающий смысл. - По приказу Юфи? Это невозможно! Она… Грозная Британская львица понесла беспомощный вздор. Она выхватывала первые попавшиеся аргументы, чтобы швырнуть их в лицо безжалостной истине, надвигающейся на неё с занесённым клинком, и отсрочить ещё хотя бы на мгновение… Львы так не делают. И никакой другой зверь тоже. Только человек. - Она любит японцев, она должна стать их императрицей, она никогда… Этого не может быть! – верный Гилберт стоит ровно и тихо. Только дрожит мускул на его правой щеке, - Это дезинформация. Каковы источники? Нас вводят в заблуждение! Необходимо проследить путь распространения этой лжи и строго покарать тех, кто её распускает. Корнелия говорит что-то ещё, а Гилфорд всё стоит навытяжку с широко раскрытыми глазами. Он похож на больного горячкой. Или человека, которого показывают беснующейся в предвкушении толпе перед скорой казнью. Он стоит молча и никак не может … не может нанести своей принцессе такой чудовищный удар. Наконец… - Выше Высочество, я не стал бы сообщать вам о столь чудовищной лжи, если бы… не опасался чего-то много худшего. Нет связи с генералом Дарлтоном. В городе слышны звуки выстрелов и замечены бегущие со стадиона одиннадцатые. Они пребывали в панике. Сразу несколько гвардейцев также бежали со стадиона и в один голос уверяли первых попавшихся им солдат и полицейских: там творится кровавое безумие, полученный ими приказ не мог быть отдан человеком в здравом рассудке. Они утверждали, что… Один из них, капитан гвардии Куимби, связался по радио со штабом 9-й пехотной бригады… Детали различаются, но основа у всех рассказов одна. Боюсь, что их слова… должны быть близки к правде. Что-то произошло… Наконец… Запись можно подделать, однако на той трансляции, которая ушла в эфир, видно: вице-губернатор Юфемия стреляла со сцены в зрителей. Колдстримцы как один стоят на том же: расправа на стадионе произошла по воле принцессы. Корнелия почувствовала, что всё вокруг стало зыбким, словно в пустыне в летний зной. Напоминающим мираж. Как? Как!!? КАК!!? - Сэр Гилфорд, вы… я приказываю… срочно… Слова стали лёгкими и пустыми, как воздушные шары. В них не было смысла. Она посмотрела ему прямо в глаза, словно надеясь найти ответ там. Корнелия знала, что её рыцарь ненавидит себя за ту роль, которую сейчас играет. Он бы никогда без абсолютной, безусловной уверенности… Но принцесса всё равно обратилась к нему, назвав по имени: - Гилберт, вы… Вы и сами знаете Юфемию много лет. С раннего детства. Вы видели её и были с ней и в радости, и в печали. Знаете, что она собой представляет, её взгляд на мир. Как вы можете верить во всё это!? Юфи никогда в жизни не отдала бы приказа убить одного-единственного человека, даже самого ужасного, потому что непременно нашла бы в нём что-то… Как может быть, чтобы Юфемия хладнокровно повелела истребить десятки тысяч ни в чём не виновных людей? Она, сострадавшая всем и каждому. Готовая разговаривать даже с Зеро. Как это может быть правдой!? - Не могу знать, Ваше Высочество. Я… правда не могу… Но мы должны что-то предпринять. Британская львица верила Гилберту Гилфору всегда. Столько, сколько он находился подле неё. Она могла доверить ему прикрывать свою спину – и делала это не раз. Уважала. Ценила как наиболее преданного и близкого товарища. Однако же Корнелия готова была сломать всё с сухим треском, позабыть о совместно пережитом, утопить в яде презрения, убить в себе самое его имя, только бы признать в Гилберте коварного подлеца. Иуду Искариота! И отмести с негодованием… Она не смогла. Слишком много пройдено плечом к плечу. Но почти… Видит бог! Почти… Корнелия попросила бы у него прощения, если бы знала, где он теперь. Если бы могла ходить и говорить. Если бы оставалась хоть капля воли и жизни… Это было лишь начало, первый круг ада. Потом события стали развиваться с быстротой скоростного поезда-экспресса – и также неотвратимо накатывать, сминая всё на пути. Более всего происходящее напоминало безумный, бредовый сон. Один за другим стали приходить доклады об атаках противника. О том, что город превращается в сплошное осиное гнездо, о вспыхивавшем повсеместно пожаре насилия. Об убитых. О том, что какие-то подразделения в красных гвардейских мундирах движутся по улице и расстреливают всех, выглядящих не как европейцы. Она должна, вынуждена была сконцентрироваться на сборе войск. На том, чтобы внести крупицу порядка в расплескавшийся, вышедший из берегов океан хаоса. Она осталась в резиденции, чтобы командовать, когда, сев обратно в пилотское кресло, заставив свой найтмер показать максимум возможного, наверное, могла бы ещё успеть отыскать… Единственная из всех, сумела бы, если надо прошибая мешающие здания насквозь! Найти и спасти… Вместо этого Британская львица трусливо убежала на привычную для себя стезю от правды. Предпочла, видя следствие и борясь с ним, как бы не верить вполне… Она надеялась на Дарлтона. На какие-то случайности. Даже на Зеро! Ведь именно он однажды спас Юфемию. …Главные силы следует сконцентрировать вокруг резиденции! Картрайт – в расположение своего батальона! …Уоллес! …Моффат! А найтмеры пойдут по Новой Пикадили! Она отдавала распоряжения. Требовала. Угрожала. Даже успокаивала! А сама в какой-то момент ухватилась обеими руками за дверной косяк – в глазах стало темнеть. Потому что с каждым новым вдохом… Юфи! Где она!? Что с Юфи!? И что с ней вообще могло произойти… Голос Гилфорда, её верного рыцаря, который вместе с отрядом Гластонцев был отправлен на поиски с приказом обнаружить и любой ценой доставить в безопасное место принцессу Юфемию, зазвучал внезапно и взволнованно. Слишком. Пугающе взволнованно для такого сдержанного, дисциплинированного, немногословного человека, как он: - Ваше Высочество… - Ещё не связались с Дарлтоном? - Нет. Судя по докладам, он был ранен, а после… Простите… Генерал-губернатор, мы получили срочное сообщение с Аваллона. Линкор Шнайзеля? Но при чём тут… - Аваллона? - Да. Принцесса Юфемия… она там. Её доставил на вертолёте Сузаку Куруруги, когда понял, что возле главной городской больницы идёт бой. Учитывая то безумие, которое сейчас творится в Новом Токио, это, похоже, был правильный выбор – там наиболее безопасно. Кроме того, на Аваллоне, вероятно, лучшие медицинские средства из доступных. Там смогут позаботиться… - Что с Юфи!? ЧТО С НЕЙ, ГИЛБЕРТ!!? - Ранена. Боюсь, что достаточно тяжело. Она… потеряла много крови. Корабль находится более чем в ста милях от нашего побережья… В неё стрелял Зеро – Куруруги сообщает это. Он едва сумел её вывезти на своём найтмере, добрался до штаба 7-го маневренного полка. Там Юфемию срочно прогрузили на единственный имевшийся вертолёт и доставили на Аваллон. - Она сообщила, что произошло? Что её заставило? - Нет. Её Высочество… она сейчас неспособна говорить. Юфемия не приходит в сознание. Её подключили к аппарату искусственной вентиляции лёгких. Там трудятся все корабельные врачи, но сейчас нельзя… быть уверенным. - Я лечу туда. - Что? Но Ваше Высочество, оборона города… - Я лечу туда! В резиденции тоже есть вертолёты, Аваллон подходит для организации командного пункта… Гилфорд, я должна её видеть! Должна узнать! Должна помочь… С этого момента мысли тогда и воспоминания теперь путались. Корнелия Британская уже приказала готовить вертолёт, она шла к выходу во внутренний двор, когда вновь появился Гилфорд, взял её за руку и… Нет… не его – какой-то чужой, полуживой, деревянный голос возвестил приговор судьбы. Вернее, не так. Гилберт как раз не сумел добить в своей принцессе надежду. Он так и не смог сказать тогда не оставляющего лазеек слова. Это сделал главный врач Аваллона, когда генерал-губернатор Одиннадцатой колонии вышла с ним на связь. Не сразу – сперва была масса лишнего, никчемного сора: большая кровопотеря, пробитое лёгкое, повреждённая аорта, какое-то общее странное состояние организма. Она пришла в себя, говорила с майором Куруруги, даже улыбалась… но оптимизм оказался преждевременным. Ему очень жаль, медики Аваллона предпринимали всё, что в нашу эпоху в силах человека, тем более, речь шла об особе королевской крови… Он говорил и что-то ещё – серый песок, сухая листва. А потом констатировал коротко и просто: Юфемии Британской больше нет с нами. ЮФИ. БОЛЬШЕ. НЕТ. С этого момента Корнелия перестала уже что-либо помнить. Она здесь – в комнате у камина. Стоит не может понять зачем. Не может двигаться. Не может даже плакать – нет слёз, нет сил, нечем и незачем. Юфи. Именно сейчас Корнелия как никогда ярко могла вызвать в воображении её образ – ничто другое не мешало ему и его не заслоняло: черты лица, походку, ясную искристую чистоту глаз, шёлк волос, звонкий смех. И каждая чёрточка била в самый центр души, кричала и возглашала: больше нет. Больше нет! И никогда не будет... Как? За что? Почему ещё не сошло со своих осей и не улетело в тартарары наше неправильное, давно поломанное мироздание, где у кого-то поднялась рука… Корнелия могла бы понять того, кто решил бы убить её саму, Шнайзеля, даже несчастного покойного Кловиса. Но Юфи… Она за всю жизнь не пожелала зла ни одной живой душе. Любила самый этот мир так искренне и истово, что ни секунды нигде и никогда не сомневалась в конечной победе добра. Позволь ей всемогущий бог загадать одну, самую заветную мечту, чтобы он потом воплотил её в реальности, Юфемия подарила бы счастье каждому человеку на свете. И без всяких чудес она сама, всегда… Юфи любила и их, этих одиннадцатых. Не благодаря и даже не вопреки, а просто потому, что они тоже люди. Любила - и с детской настойчивостью и непосредственностью своей мечтала сделать их счастливыми. Искренне, всем сердцем. Детской… Ей было только 17. Почему? Ведь есть я – воевавшая, убивавшая. Это из-за меня Юфемия вообще оказалась здесь! Я пожертвовала бы всё, что во мне есть живого. Отдала бы взамен… Некому! За что так рано? Вы, чудовища… Кого ты винишь!? Слепые силы – безразлично, на чью голову надеть лавровый венок и чью срубить. Ты одна в ответе за всё! …Почему она не сумела её уберечь!? А ведь это было для неё самым главным, самым важным, самым дорогим её сокровищем! Юфи. В скромности сестра называла саму себя никчёмной, но была лучше всех нас. Почему она не защитила её? Почему не умерла, закрывая Юфемию своей грудью!? Почему её не было рядом!? Корнелия всегда боролась, делала всё, что только в её силах, чтобы защищать и спасать. Британию и её людей от всех ужасов, какие только может преподнести война. Собственных солдат, которые надеялись на неё порой почти как на чудо. Однако, оберегая от хищников своё стадо, создавая заслон между миром вечной схватки так и норовящих сожрать друг друга монстров и другим, тем, который ни за что нельзя отдать на поругание, принцесса в конечном счёте думала о сестре. Юфемия олицетворяла и персонифицировала всё это. Юфи… Корнелия, Британская Львица, чёрт бы побрал, фельдмаршал, командующий, воин… Ведь это она - враг Зеро, она стояла у него на пути, она! Почему он убил не её, а Юфи? Демон… Убил Юфи - и вместе с ней веру в то, что есть нечто лучшее, истинное, дарующее надежду в жестоком мире непрерывной борьбы за существование, где хороши все средства. Ты всё время шла против ветра. Чудовища есть естество. Тот, у кого нет зубов, кто ценит ближнего как себя, обречён на гибель. …Заслуживает вообще этот мир спасения, если он убил её в несчастных 17 лет? А в ней было столько жизни! Жизни, которой хватило бы на двоих, на троих, на тысячу. Юфи… Она не дожила до свадьбы, не познала счастья материнства, не успела даже услышать желанное «Да» от Сузаку Куруруги, как о том мечтала. Счастливая! Синим пламенем всё пылай! Какая Юфемия сегодня была счастливая! Её любимая, маленькая, бесстрашная Юфи. А ведь она хотела вместе с Корнелией репетировать вальс! Раз, два, три… раз, два, три… Этот нехитрый мотив рефреном стал звучать в уме Британской львицы - сперва милым голосом Юфемии, но постепенно он превратился в голос Зеро, а потом и вовсе в нечто громоподобное, словно удары титанического молота. Огонь камина показался Корнелии преддверием пламени преисподней, а ей и самой хотелось провалиться скорее под землю от горя и стыда. Она не уберегла её! Не спасла! Не оправдала доверие, на которое Юфи всегда была столь щедра! Как она смела!? И чего в этом случае стоит? Но в тот момент, когда принцесса почти уже возненавидела себя, ей вдруг вновь отчётливо увиделась сестра, даже не нынешняя, а совсем ещё девочка. Малышка лет двенадцати. Вспомнился чудесный, безвозвратно прошедший день на пронизанной солнечными лучами алее парка в Пендрагоне. И её Юфемия указывает ей рукой на сердце и говорит, что очень важно, чтобы вот тут точно ничего не болело, поскольку там может болеть не только тело, но и душа… Пропали деревья и дорожки. Осталось только родное лицо – и свет. - Прости… Прости меня, Юфи. - За что? Я маленькая, глупенькая. И ещё очень многого не понимаю. Но я горжусь тобой, Корни. Ты замечательная. Я всегда хотела быть немножко на тебя похожа. - Не говори так! Нет! Образ Юфемии вновь стал пропадать, но, чудесным образом, с нею исчезла и первая невыносимая боль. Она… не обвинила бы меня. И что же!? Ты сама должна быть себе судьёй! Но Юфи… Она… Корнелия вдруг поплыла по волне воспоминаний - старых, добрых. Да. Даже и сейчас ещё добрых. Оставшихся прежними, когда всё, кажется, потеряно невозвратимо. Она видела Юфемию и в возрасте трёх лет, и совсем недавно. Присутствовала незримо при тех сценах, где та делала самые простые вещи. Была собой. То есть тем самым маленьким добрым чудом… Память – вот что осталось от Юфи. Не всё погибло! Нет! Память… НО ВЕДЬ ЕЁ БУДУТ ПОМНИТЬ КАК УБИЙЦУ!!! Эта мысль! Она кинжалом впилась в сердце, испачкала в грязи последнее сокровище. Не надо! Нет!!! …Она …она и в самом деле убила их, отдала приказ – теперь уж это несомненно. Отдельные куски воспоминаний с подтверждением этой страшной правды вернулись к Корнелии, сметая последние слабые попытки отрицать очевидное. Это – обман. Трюк. Какое то злое волшебство, в которое Британская львица не верила ещё этим утром, но теперь признавала его реальность. Потому что это была Юфемия – и в то же время кто угодно, что угодно на земле, но только не она! Однако… Лишь Корнелия знает сестру настоящую, а остальные будут теперь её ненавидеть! Люто! Заслуженно!!! Ненавидеть японцы, которых она лишила близких и родных. Ненавидеть британцы, за то, что она была у истока всего происходящего безумия. Ненависть эта переживет годы и десятилетия, проникнет в книги, ведь Юфи – принцесса. Отравит ядом память и имя её на многие поколения вперёд, которые будут проклинать Юфемию! ЗЕРО!!! Он не только убил, а каким-то дьявольским, сатанинским образом извратил её, украл самую суть сестры. Сверхчеловеческим образом заставил сделаться полной противоположностью себе самой - и это затмит все предшествующие годы её короткой жизни. Останется только кровь и смерть, больше ничего. Корнелия поняла с полной отстранённостью, что падает, но даже и не пыталась удержать равновесия. Боль от удара была столь ничтожна, так несравнимо слаба по сравнению с внутренней, что не значила ровно ничего. Мыслей не было - больше нет. Желаний не было. Слёз не было, хоть в глазах и застыла влага, а всё вокруг плыло. Она кусала до крови губы и смотрела в огонь. Зеро – не человек. Он – сатана. Буквально. Он убил Юфи, потому, что она была противоположна тому, что дьявол несёт в мир. Зеро победил. Да с ним и нельзя бороться. Огонь вспыхнул особенно ярко, но вскоре погас. Вроде бы… А может быть и не вскоре – течение времени потеряло значение для Британской львицы. Всё потеряло своё значение. Всё, во что верила, за что сражалась, что любила Корнелия Британская, было мертво или умирало. Пепел был в камине – и в душе. Та пружина, которая сжималась в ней в самых страшных боях, но вновь отпускала рядом с Юфи, теперь была порвана. Сумерки и тьма сгущались вокруг… Если б сейчас её пришли убивать, то она, смелая и решительная Британская Львица, даже и не пошевелилась бы – было всё равно. Она даже представляла это себе: вот распахивается дверь, врывается группа бойцов в чёрном, наставляют оружие, кричат, а потом стреляют. Быстро, просто… почти облегчение. Разум не может долго пребывать совершенно пустым, а мысли о Юфи, обо всём, соединяющемся теперь в этом имени, были настолько непереносимы, что Корнелия стала на разные лады продумывать и дополнять подробностями, то одной, то другой, воображаемую сцену собственной смерти. Так, кажется, должны делать эти здешние рыцари-самураи? Не сразу, но в какой то момент появилась мысль: прежде, чем войти сюда, убийцы должны будут прорваться через охрану. Да, разумеется… Охрану они, конечно, тоже должны будут отправить на тот свет. Застрелить. Они вообще любого британца сейчас, очевидно, с радостью туда отправят. В то самое мгновение, когда всё это представилось её уму, до слуха принцессы долетели глухие и гулкие звуки разрывов – бой постепенно подкатывал к резиденции свой огненный вал… На самом деле канонада иногда доносилась и прежде, но именно это сочетание, два факта, сложенных вместе, смогли произвести какое-то действие на измученное сердце принцессы. Она подумала о том, что станет с солдатами, охраняющими резиденцию? Что будет с остальными бойцами, разом оказавшимися вместо отправки в мирную метрополию посреди города не просто враждебного, но преисполненного самой лютой, безжалостной ненавистью? Что случится со всеми живущими здесь британцами вообще? Им даже и бежать-то некуда – позади океан. На самом донышке души Британской львицы в боли и пепле вновь затлел, зажегся огонёк. Слабый, но ровный. Последнее, что было там и что не смог убить Зеро – огонь долга. Она не хочет жить? Вот как!? А те тысячи солдат, которые считают тебя своим командиром и ждут, что ты поведёшь их, спасёшь, вырвешь у врага победу – они тоже все решили безразлично и безучастно отойти в лучший мир!? Нет! Юфи умерла… Ох, как же больно произнести эти слова! Даже мысленно ей пришлось прерваться… Юфи умерла, этого уже ничем на свете не поправить. Но почему должны быть обречены на смерть и все британцы, которым не посчастливилось оказаться в этот день в Новом Токио? Там Дарлтон, там Гилфорд, там Гластонские рыцари, там… Что они думают и чувствуют сейчас, пока она здесь!? Юфи была убита по вине Зеро. А они прямо сейчас гибнут из-за неё, Корнелии – она отлично знает, что такое войско без командира. И пощады им никто не даст. Хуже того – они и сами это понимают! Что бы с ней ни было, но до тех пор, пока она в самом деле ещё не убита, Британская львица не может этого допустить! Внезапно на краткое мгновение перед ней вновь возникло лицо Юфемии: - А я всегда в тебя верила! Ты же поможешь им, Корни!? Не бросишь их всех в беде? - Да, Юфи. Даю слово. Медленно, как оживающая статуя, как горгулья, как дерево, рвущее собственные корни, она начала двигаться. Вставать. Новые порывы не могли излечить её отчаяния, но, как бы оттолкнули его, отодвинули в сторону, а физически принцесса была в порядке. Выдохнув и снова закусив губу Корнелия Британская поднялась на ноги, взглянула в окно. Из-за плотной гардины был виден только небольшой кусок пространства: уже совершенно стемнело, огни города не горели, можно было понять, что происходит лишь в нескольких десятках метров от резиденции. Не только тьма скрывала местность, а и плотный, густой, похожий на исполинского чёрного червяка тяжёлый дым… Но где-то прямо там, в нём, вспыхивал, ярился, будто силясь прорвать его изнутри, то один, то другой новый взрыв. Шёл бой. Никто, похоже, не пытался и не думал сдаваться. Очередная вспышка подсветила знамя в дыму – точно не разобрать, чьё именно. Но точно британское – у Чёрных рыцарей нет знамён. Со слабым удивлением Корнелия обнаружила, как исцеляющим теплом по её груди прошла волна гордости. Они сражаются! Да! Они не сдались! Так какое право имеет она опускать руки!? Одно за другим чувства и мысли стали воскресать в ней - теперь уже быстро, сильно, окончательно: рядом с огнём долга зажегся пламень гордости. А вскоре к нему присоединились новые алые языки - смелость, желание побороться за справедливость, свершить святую месть! Где то там, за дымом, стоит он. Зеро. Убийца. Он – не человек? Сатана? Это значит, что его нельзя победить? Нет! Что с ним нельзя не бороться! Прежде всего, это означает, что ей нельзя позволить Зеро одержать верх! Только не ему! Не так, не после всего, что здесь произошло! Нельзя допустить, чтобы его присные, а за ними весь мир стали повторять на разные лады, что Зеро – никто, возникший из ниоткуда, из самой тьмы - победил и уничтожил армию Британии. А главное – напугал её и заставил прийти в отчаяние! После этого не останется такого врага, внешнего и внутреннего, который не вцепится старому раненному льву в глотку. Это значит, что нельзя дать предводителю Чёрного ордена восторжествовать! Нужно его уничтожить! Любой ценой! По капле кровь вытянув из собственных вен и жил, если придётся! Вероятно, враг уже празднует победу? Он ожидает страха, думает, что сил у них… в них больше не осталось? Что ж, Зеро! Ты будешь удивлён! Британская львица сделала глубокий, почти судорожный вдох, а затем отвернулась от окна и, не останавливаясь, широким шагом вышла из комнаты.