Ремедиум

Эти чувства из прошлого иногда ко мне возвращаются. Вместе с тогдашним шумом дождя, тогдашним запахом ветра.

(Харуки Мураками)

      Вселенная — удивительная штука. Самые великие умы нашего мира испокон веков силились постичь бесконечное число тайн, ревностно спрятанных от посторонних. Взгляды учёных и философов ещё со времён древнего Вавилона всегда были устремлены именно ввысь, теряясь в загадочной бездне.       Луна, солнце, а затем звёзды, галактики... Мечта человечества понять, что прячут в себе космические просторы — так и не смогла затеряться во тьме тысячелетий. Безусловно, полученные сокровенные знания о фундаментальных законах физики позволили людям заглянуть немного глубже дозволенного, однако... Чем больше времени утекало, тем больше мы понимали — этого недостаточно.        Напряжённый взгляд карих глаз скользнул по вершинам домов, что виднелись в огромном окне аудитории, и взметнулся выше, куда-то за пределы стратосферы. Вечернее небо в своей привычной манере ответило лишь холодным безразличием и даже презрением, давая понять, что ничего сверх нового увидеть не получится.       Зарождающиеся ещё пока тусклые городские огни и смог, мягко обволакивающий своей дымкой гигантский мегаполис, — старательно упрятали от любопытных глаз даже намёки на наличие ночных светил. Впрочем, знающий человек сейчас мог бы легко сориентироваться на карте небосвода и безошибочно указать туда, где, к примеру, находится Сатурн... Или без труда найти его соседей — несколько ярких звёзд в созвездии Пегаса.       – Куросаки-сенсей... – раздался в тишине робкий девичий голосок.       Преподаватель нехотя оторвался от созерцания вечернего неба из окна лекционной и перевёл отрешённый взгляд на толпу студентов. Его ученики растянулись на длинных ступенчатых партах, представляющими из себя своеобразный амфитеатр. Сам же сенсей стоял в самом центре и в ожидании, пока студенты перенесут в тетради написанные им формулы с доски, совершенно не заметил, как погрузился в раздумья. Ему понадобились доли секунды, чтобы выйти из витиеватых лабиринтов своих мыслей и вернуться в реальный мир.       – Все списали? – поинтересовался он, снова обвёл аудиторию уже осмысленным взглядом и взял в руки губку, намереваясь привести доску в порядок. На согласный всеобщий бубнёж он ответил: – Замечательно. И, если подытожить всё вышесказанное — черные дыры могут образовываться при коллапсе внутренних частей массивных звёзд, у которых гравитация достаточно сильна, чтобы сжать вещество до критической плотности. Иными словами — сингулярности.       – Извините, Куросаки-сенсей, а можно спросить?       Преподаватель стёр последнюю надпись и, повернувшись, сразу же нашёл глазами студентку, тянущую руку из правой части лекционного зала. Эту ученицу он хорошо запомнил ещё с первого курса: любительница вульгарной одежды, тусовок и вызывающего поведения. Причём, часто и пока что безрезультатно направленного на него. Она была обладательницей красивой, обычно присущей известным моделям или актрисам фигуры, которую подчёркивала всегда черезчур облегающая одежда. Светлые густые волосы обрамляли её красивое кукольное личико, выделяя большие голубые глаза. Она никогда не была скромницей, в отличие от своих сокурсниц, тихо и монотонно осваивающих сложные дисциплины. Эта девица всегда утопала во всеобщем внимании и, чаще всего, именно мужском. Ей бы подошла более медийная профессия, а как её вообще занесло в токийский университет науки — для Ичиго Куросаки всегда оставалось загадкой.       Впрочем, её повышенное внимание к его скромной персоне не смогло остаться незамеченным. Ичиго никогда не считал себя привлекательным для противоположного пола, хотя, с этим можно было бы поспорить: высокий, спортивного телосложения, широкоплечий молодой человек то и дело притягивал к себе взгляды окружающих; одни только рыжие, по обыкновению чуть растрёпанные волосы являлись его яркой и сразу запоминающейся изюминкой. Приятные, но при этом строгие черты лица, вопреки его извечно хмурому виду, располагали к себе, что периодически раздражало замкнутого в себе Ичиго. Назвать его приветливым, а то и душой компании — мало у кого бы повернулся язык, и всё же каким-то магическим образом он умудрялся внушать к себе доверие у посторонних.       Студенты так же не стали исключением и относились к Ичиго достаточно тепло, а лекции находили черезчур интересными, всегда слушая с открытыми ртами, а потому пропусков практически не случалось. Куросаки пробыл всего полтора года на должности преподавателя по астрофизике, но за короткое время заработал высокую репутацию и всеобщее восхищение.       Он скрестил руки на груди и кивнул, давая понять, что студентка может задать свой вопрос.       Девушка игриво улыбнулась, без ложной скромности пожирая лектора взглядом. Встав из-за парты и, чуть растягивая буквы, она поинтересовалась:       – А наше Солнце может когда-нибудь стать чёрной дырой?       – Это вряд ли, – с серьёзным видом ответил тот. – Оно не настолько большое, скорее, ему уготована судьба превратиться в белого карлика.       – А правда, что существуют кротовые норы? – кокетливо накручивая длинный локон волос на палец и жуя жвачку, продолжила девушка. На поднявшийся удивлённый гул товарищей, она повернулась к ним с самым невинным видом. – А что? Я в фильме видела.       Преподаватель секунду медлил с ответом, а затем, оперевшись локтём о кафедру и старательно игнорируя её откровенный флирт, ответил:       – Это лишь научное допущение, и мы можем только предполагать. Но согласно теории относительности Эйнштейна и последующими уравнениями Флэмма — это возможно. Повторю — в теории. Они считали, что да, существуют. И я склонен... так же допускать существование червоточин.       – А правда ли, что с их помощью можно переместиться из одной галактики в другую за считаные секунды? – продолжала допытываться она.       – Мы же говорим о теории, верно? – дождавшись ответного кивка девушки, сенсей хмыкнул: – Вот на следующей лекции жду от вас, Кобаяши-сан, доклад на эту тему.       – Но... – с её симпатичного личика мгновенно слетела смелая улыбка, сменившись недовольством и раздражением.       – На оценку, – холодно припечатал он и, не давая ей возможности возмутиться, отрезал: – На сегодня все свободны.       Мгновенно аудиторию наполнили радостные голоса, которые всегда оповещали об окончании очередного учебного дня.       Ичиго отвернулся, чтобы собрать свои многочисленные вещи, и не сдержал ехидной ухмылки; он чувствовал на своей спине прожигающий гневный взгляд, что его лишь забавляло.       – Всё бы тебе заигрывать со студентками, а?       Ичиго покосился на фигуру коллеги, которая неожиданно выросла сбоку. Тот, оперевшись локтями о преподавательский стол и склонив голову набок, с простодушной улыбкой смотрел на Ичиго. Видимо, его лекция закончилась чуть раньше. Кто знает, но, возможно, Кейго Асано был единственным другом Куросаки, хотя,  последний упорно пытался доказать себе и окружающим, что у него нет друзей. И никогда не было.       – Даже не пытался.       – А пора бы, – с ноткой укора ответил Кейго. – Нехорошо в твоём возрасте вести холостяцкую жизнь.       – А в твоём совать свой нос в чужие дела, – парировал Куросаки, запихивая свой ноутбук в сумку.       – Хотя, это всегда можно исправить, – не обиделся тот. – Дай угадаю, ты ведь ещё не был в преподавательской?       – Что я там забыл? Тем более... Да твою ж мать! – тихо выругался Ичиго, тщетно пытаясь впихнуть в сумку толстенную тетрадь, которая будто нарочно упорно сопротивлялась.       – Иногда полезно заглянуть и посмотреть на жизнь своих коллег, так сказать, – протянул Кейго, наблюдая да действиями Куросаки. – Не находишь?       – Нет, ты уж извини.       – Президент уже давно понял, что ты безнадёжен, – вздохнул Асано. – Но, с другой стороны, ты бы тогда был в курсе, что к нам временно переведут некоторых весьма ценных сотрудников.       – Мне плевать, – равнодушно бросил Ичиго, наконец справившись со своими вещами. Он перекинул ремень сумки через плечо и взял ключ, намереваясь покинуть уже опустевшую аудиторию.       – Плевать, говоришь... – повторил Кейго, а затем уже громче добавил: – Даже если это Иноуэ?       Ичиго замер, чувствуя, как по телу от головы до пяток прошёлся болезненный электрический разряд, а в глазах на мгновение потемнело. Воображение вновь нарисовало ему картины из прошлого, которые он так старательно пытался стереть из памяти, что оказалось тщетно. На его мозгу уже давно было выжженно огромное, всё ещё кровоточащее клеймо под названием «Орихиме Иноуэ».       Быстрым движением провернув ключ в замочной скважине, он торопливым шагом устремился по длинному коридору, что Кейго едва поспевал за ним.       – Да ладно тебе, она к нам на пару месяцев, – уже жалея о сказанном, тарахтел Кейго, – поэтому пойдём лучше...       – Я же сказал — мне всё равно, – раздражённо бросил Ичиго, бегая глазами по коридорам, словно выискивая что-то.       Или кого-то.       Пропажа не заставила себя долго ждать; в серой массе людей промелькнула рыжая шевелюра, к которой Ичиго мгновенно утянуло,  будто магнитом. Нет, он её ни с кем и никогда не перепутает, это точно она. И пройти мимо, зная, что она рядом — он бы не смог. Да и не хотел.       Мазохизм в чистом виде.       С шумом вобрав в лёгкие резко ставший раскалённым воздух, он ускорил шаг.       – Что ты здесь делаешь? – вместо приветствия практически прошипел Ичиго, налетая коршуном на свою жертву.       – И тебе не хворать, Куросаки, – повернувшись к нему всем корпусом, тут же с готовностью огрызнулась девушка, будто ожидая его появления. – Быть может, мне ещё тебя нужно спросить?!       Короткая огненная прядь выбилась из аккуратно зачёсанных назад длинных волос, собранных в высокий хвост, и теперь спадала ей на лоб, чем Ичиго на мгновение залюбовался. Темно-синие джинсы и водолазка цвета муссон облегали её хрупкую фигуру. Орихиме никогда не стремилась выглядеть откровенно или вульгарно, но Ичиго знал, — красивее неё он ещё никого и никогда не видел.       В руках она держала стопку каких-то учебников и бумаг, по-видимому, рабочих. Светло-карие глаза сейчас потемнели от раздражения и смотрели на Ичиго воинственно, желая до последнего отстаивать свои растоптанные когда-то им же принципы.       – У нас был уговор — твоя нога никогда не должна переступить порог этого университета, – уже чуть спокойнее ответил он и, взяв её под локоть, потянул в более безлюдное место, где на их фигуры было бы устремлено поменьше любопытных глаз.       Орихиме покорно сделала несколько шагов, а затем застыла как вкопанная, не желая в очередной раз выполнять его прихоти.       – Меня перевели сюда временно, так решило начальство, я не всегда принадлежу себе, – резко выдернув руку, холодно ответила она. – Говори, что хотел, и иди куда шёл.       – Может, потому что ты принадлежишь мне? – ухмыльнулся Ичиго и спрятал руки в карманах джинс, пристально глядя ей в глаза.       Орихиме покраснела, сама не зная от чего именно: от ярости? Досады? Или же стыда? Ичиго сейчас стоял перед ней, нагло ухмыляясь и демонстрируя своё равнодушие. К ней самой, к её чувствам... Ей сейчас до безумия захотелось выцарапать эти наглые глаза, чтобы содрать лживую маску напускного презрения ко всему миру. И к ней в том числе.       Немногочисленный поток людей лениво огибал их, и Орихиме то и дело бросала умоляющие взгляды по сторонам, в надежде найти там спасение. Она прекрасно знала, насколько глупы её жалкие попытки сбежать, ведь из коварных сетей Ичиго вырваться, не поранившись, невозможно.       – Ты — последний человек в моей жизни, который будет указывать что мне делать, – тихо, но угрожающе отчеканила девушка и отступила на шаг, изо всех сил стараясь сохранить каменное лицо, при этом выставив перед собой стопку журналов и книг, словно щит.       Это оказалось невозможно. Ичиго всегда будто бы чувствовал её. Видел насквозь. Читал. А это та ещё пытка...       – Так быстро забыла всё? – он сделал шаг вперёд, вынуждая Орихиме снова отступить. – А как же наши прогулки? Все эти задушевные разговоры? Секс, в конце концов?       – Знаешь, а не пошёл бы ты к чёрту? – процедила Орихиме, сдерживая подступающие слёзы. Нет, только не перед ним!       – О, Иноуэ-сан, какая встреча! – раздался сбоку чей-то голос, а Орихиме с готовностью метнулась в сторону спасительного голоса.       – Ого! Добрый вечер, и я рада вас видеть, Сато-сан!       Ичиго лениво повернул голову и бросил убийственный взгляд на преподавателя математики, что сейчас волшебным образом появился рядом. Боковым зрением Куросаки заметил неподалёку неуверенно топтавшегося на месте Кейго, который с нескрываемым беспокойством смотрел на своих товарищей и когда-то бывших сокурсников, готовый в любой момент вмешаться. Он видел, что между Ичиго и Орихиме уже давно установились крайне напряжённые отношения, поэтому считал своим долгом не оставлять их наедине. Хотя, что между ними произошло — он так и не смог разузнать.       Ичиго сделал шаг в сторону Орихиме, с намерением что-то сказать, как неожиданно в голову вонзилась резкая и острая боль. Сумка с ноутбуком и учебниками с громким хлопком упала на пол, а мелкие вещи россыпью покатились в разные стороны. Куросаки сдавленно прошипел и, схватившись за голову, согнулся пополам. Во мгновение ока мир вокруг поблек и сжался до одной единственной точки, в которой осталось лишь его сознание, терзаемое адской, неописуемой болью.       – Ичиго! – позабыв о недавней ссоре, Орихиме бросилась к упавшему на колени молодому мужчине, который продолжал держаться за голову и болезненно стонать. – Что с тобой? Эй!? Ты слышишь?       Орихиме никогда не могла пройти мимо страждущих и тех, кто мог нуждаться в помощи. Даже если это был человек, когда-то поднявший её на вершину счастья, а затем равнодушно сбросивший вниз, не заботясь о том, пережила ли она вообще то падение.       – Что с ним? – рядом так же оказался не менее растерянный Асано.       Ичиго не слышал и не видел ничего вокруг. С каждым мгновением боль разрасталась, а в воспалённом мозгу начали мелькать непонятные картинки. Словно это были чужие воспоминания, которые кто-то насильно проталкивал в его голову, и именно это являлось основным источником боли. Поначалу эти образы были смазанными и неразборчивыми, но с каждым мгновением становились все отчётливее, а затем произошла самая яркая и болезненная вспышка, похожая на взрыв внутри собственной головы, а после его мир поблек и погрузился во мрак.

✗ ✘ ✗

      Яркий свет, бьющий прямо в лицо и режущий глаза — было первое, что ворвалось в покрытое мраком сознание Ичиго. Он тихо простонал от ощущения противных отголосков неведомого ранее приступа дикой боли и попытался принять сидячее положение. Неожиданно что-то мягко, но сильно надавило на плечи, препятствуя осуществить задуманное.       Ичиго не без труда открыл глаза и увидел прямо над собой обеспокоенное лицо Орихиме.       – Я бы не советовал вам так сразу подниматься, может появиться тошнота, – раздался сбоку спокойный и ровный голос.       Ичиго повернул голову вбок и заметил за столом человека в белом халате. Он сидел боком и что-то внимательно писал в толстом журнале. Чёрная, с правой стороны удлинённая чёлка спадала вдоль его лица, идеально прямая осанка и очки в тонкой оправе добавляли его строгому образу какой-то незримой элегантности, будто этот человек был не врачом, а аристократом.       Врачом?..       Только сейчас Куросаки догадался оглядеться, чтобы удостовериться, что находится в больнице. Его со всех сторон окружали стены, от идеальной белизны которых резало глаза; с одной стороны от входа стоял стеллаж с медицинским инструментом, а с другой — вытянутой формы шкаф, видимо, с препаратами. В воздухе витал яркий запах медикаментов, смешанный с лёгким ароматом антисептика и спирта.       – Я в больнице? – прохрипел Ичиго и сморщился; к горлу действительно подступил тошнотворный ком.       – Надо же, какой догадливый, – пробормотал врач, не отрываясь от своего занятия.       – Полежи ещё немного, Ичиго.       Куросаки медленно задрал голову и заметил у изголовья кушетки Кейго.       – А вы чего...       – Доктор, скажите, с ним всё в порядке? – нервно комкая в руках ремешок от своей сумки, поинтересовалась Орихиме, то и дело кидая обеспокоенные взгляды на лежачего.       Мужчина наконец соизволил оторваться от своих записей и, наконец удостоил присутствующих своим вниманием. Ичиго вздрогнул и завороженно уставился на человека, который показался ему очень знакомым. От этого понимания боль в голове снова дала о себе знать, хоть уже и не настолько интенсивно.       Врач поднялся со своего места, подошёл к кушетке и присел на рядом стоящий стул. Достав из кармана крохотный фонарик, он поочередно посветил им недовольному Ичиго в глаза, аккуратно приоткрывая веки.       – Честно говоря, оба варианта исключены. Реакция на свет адекватная, думаю, это просто переутомление.       – Такое возможно, – вставил свое мнение Асано, – преподавательский график достаточно плотный и...       – Мне чуть мозги не разорвало, какое к черту утомление? – отчего-то вспылил Куросаки.       – Насчёт присутствия мозгов я не уверен, но инсульта точно нет, как и травмы головы. Я напишу, какие дополнительные обследования вам необходимо будет пройти, – спокойно ответил доктор и снова вернулся на своё место за столом.       Ичиго возмущённо открыл рот, но его опередил робкий вопрос Орихиме:       – А препараты какие-нибудь нужны?       – Я всё напишу, – неожиданно мягко ответил доктор, а в его взгляде мелькнула еле заметная теплота, стоило ему глянуть на Орихиме, что тут же разозлило Ичиго.       Несмотря на возмущения девушки и Кейго, он принял сидячее положение. Несколько мгновений сверлил взглядом врача, пытаясь вспомнить, где видел данного наглеца. Этот силуэт... Чёрные волосы, очки, голос, спокойная манера говорить — всё казалось до чёртиков знакомым. А затем в мыслях что-то щёлкнуло.       – Исида?       – Ну, да, умник, – невозмутимо ответил тот, поправив сбоку служебный бейджик и посмотрев на Ичиго через свои очки, словно на умственно отсталого.       Вся злость мгновенно улетучилась, Куросаки ощутил растерянность, вперемешку с непониманием происходящего. Он точно был уверен, что видит этого человека впервые, но при этом он его... знает?       – Урюу Исида, – повторил Ичиго.       – Я рад, что ты умеешь читать, – сохраняя абсолютную выдержку, ровным голосом ответил тот. – Значит, действительно не травма, так и запишу.       – Чертовщина какая-то... – пробормотал Куросаки, встал и, пошатываясь, направился к выходу. – Чушь.       – Подожди!       Орихиме соскочила со своего места и бросилась за ним следом. Кейго медленно встал, подошёл к доктору и смущённо почесал затылок.       – Прошу прощения за...       – Всё в порядке, – равнодушно ответил Исида. – Я сейчас дам вам направления и рецепт на препарат,  передадите этому товарищу. Он оклемается, не переживайте.       – Врач из скорой, которая его привезла сюда, сказал, что это может быть инсульт...       – Как видите, он здоров, как бык, – усмехнулся доктор и протянул Кейго несколько листов. – Это... Бывает.       – Хорошо... Спасибо вам большое и... прошу прощения, если он показался вам немного,  э-э-э, невежливым и...       – Всё в порядке, – улыбнулся доктор и встал. – И не таких видели. Всего хорошего, берегите себя.       – Благодарю! – Асано вежливо поклонился и поспешил покинуть врачебный кабинет.       Врач качнулся с пятки на носок, а затем развернулся, подошёл к окну и, заложив руки за спину, вперился взглядом в ночную улицу с высоты пятого этажа огромной городской клиники. Там, далеко внизу, он приметил две фигуры, — мужскую и женскую, — и то, как они медленно удалялись, постепенно поглощаемые ночным сумраком.       Урюу проводил их взглядом, а затем покачал головой и, тяжело вздохнув, прошептал:       – Вы совсем не изменились...