VANTABLACK

      Последние в этом году тёплые дни сентября никому не позволяли понапрасну прозябать в четырёх стенах. При первой же возможности все студенты разухабистой гурьбой вырывались на свежий воздух. Оккупировали окрестности Хогсмида, устраивали пикники на выходных, а в будние дни предпочитали практиковать чары, заклинания и трансфигурацию во многочисленных дворах школы и на пока ещё зелёных газонах перед замком.       Не слишком толстое, но достаточно высокое дерево у Чёрного озера стало одним из любимейших прибежищ небольшой компании слизеринцев. А в тридцати футах от них — у самой воды, в которую они с энтузиазмом бросали остатки утренних кексов на радость Кальмару, — расположились студенты с Гриффиндора и несколько — с Хаффлпаффа.       — Ни за что не забуду рожу этого придурка, когда вошла профессор Меррисот и он понял, что ему конец! — злорадствовал Аспидис, периодически поглядывая в сторону «вражеского привала».       — Для меня загадка, Крауч, как ты, будучи таким взрывным, ещё не дал ему сдачи… — то ли осуждающе, то ли насмешливо протянула Тея. — Когда ты успел научиться терпению?       — Ты что, ратуешь за лишние проблемы нашему факультету, Тея? — по-обыденному прохладно поинтересовался Том, но в его глазах мелькнул азарт.       Впрочем, Тея, никогда, в отличие от многих других девушек, не искавшая общества или расположения Тома, не смогла этого его выражения уловить. Она предпочла отвести взор.       — Нет, конечно, — Тея сухо улыбнулась. — Я просто подивилась самообладанию Аспидиса — в конце концов, он прежде им не отличался…       Она, должно быть, успела пожалеть, что вообще согласилась сюда прийти — её привела Эстера, а Эстеру потащил за собой настырный братец, задумавший провести выходной вместе на открытом воздухе. И почему-то предчувствие подсказывало, что поддалась она на его уговоры зря… Общество неугомонных Аспидиса и Норбана всегда сулило сплошной кошмар и головную боль. Наверное, если бы не Том и его уздцы, кто-нибудь обязательно бы заработал себе серьёзные проблемы…       — А по-моему, неплохая идея, — вдруг встрял Норбан, до сего момента прилежно писавший эссе по нумерологии. Он ловко свернул пергамент и спрятал в сумку. — Господа и дамы, я считаю, что пятидесяти очков, которых они лишились, недостаточно! Неужто жемчужные зубки нашего Аспидиса стоят по двадцать пять каждый?!       — Ты бы тоже успокоился, Норбан, — Том, извечно сдержанный и непоколебимый, поглядел на него из-под полуопущенных, несправедливо густых ресниц. И всё же по его тону было совершенно ясно, что он и сам не прочь позабавиться… — Ты ведь не забыл, что именно по твоей вине пострадал Аспидис? Или это такой хитрый план, потому что в тайне ты его ненавидишь и хочешь, чтобы ему досталось ещё?..       Все, кроме Тома и самой Эстеры, засмеялись, и одно это привлекло внимание гриффиндорцев…       — Опять гиены сбились в кучу и над чем-то гогочут, — послышалось от кого-то в компании неподалёку.       — А что, непривычно, когда смеются не над вами? — с несвойственным ему задором осведомился Отан Нотт. Не в его характере было кричать и как-либо активничать, но, похоже, шальное настроение Тома передалось, словно драконья оспа, всем парням в округе… — Можем это исправить!       — Попробуйте, — отозвался один из них. Клейт Уорпл, кажется?.. — А потом вместе посмеёмся над тем, как кто-то не досчитается зубов во рту! — На сей раз издевательские смешки раздались со стороны гриффиндорцев и хаффлпаффцев.       — Что-то вам было не до смеха, когда вашего дружка потащили к директору и сняли с вас баллы!       — Ну хоть кто-то же должен был за вас вступиться! А сейчас урок не планируется. Вряд ли какой-нибудь профессор или директор придёт к вам на помощь. Может, успеете сбегать и пожаловаться?       — Я могу пожаловаться только в Попечительский Совет или прямиком в Министерство по причине принятия в школу сквиба, который распускает руки, потому что не умеет пользоваться магией! — Аспидис осклабился, когда из толпы вынырнуло знакомое веснушчатое лицо и направилось в его сторону. Он бойко поднялся следом.       — Давай я покажу тебе, что я умею, а что нет! — гаркнул Феркл и нацелил палочку на Аспидиса. — Аква Эрукто! — Мощная струя воды ударила в землю у ног противника и разрыхлила её; влажные жирные комки грязи фонтаном разлетелись в стороны.       Аспидис успел отскочить в последний момент.       — Решил меня искупать, Феркл? — изгалялся он, стремительно направляясь к нему с палочкой наготове. — Спасибо, но, в отличие от тебя, от меня не несёт грязнокровной свиньёй! Локомотор Мортис! — Аспидис прицелился ему в ноги, но Феркл шустро выставил Протего.       Они двигались по часовой стрелке и распалённо швырялись искрящимися заклинаниями, умудряясь при этом и уклоняться. От разноцветных вспышек и потоков воды рябило в глазах, но сами парни, ничего не замечая, постепенно подходили ближе друг к другу.       Два лагеря зрителей напряжённо следили за развернувшейся схваткой, готовились, при необходимости, присоединиться к битве в любой момент. И он, этот момент, не заставил себя долго ждать…       Внезапно Феркл поднял правую руку, но палочка каким-то образом оказалась в левой. Обманный манёвр украл у Аспидиса долю секунды, необходимую для того, чтобы отбить заклинание. Верёвки извивающимися змеями вырвались из острия древка, столь же резко сковали жертву и лишили равновесия. Однако Аспидис, уже стоявший достаточно близко, лихо прыгнул вперёд. Навалился всем телом на застигнутого врасплох Феркла и опрокинул вместе с собой.       Пушистая трава значительно смягчила падение, но выглядело оно всё равно весьма болезненно. Аспидис, впрочем, быстро оклемался: приподнялся, движимый яростью, и с негодованием обнаружил палочку на непосильном для себя, связанного по рукам и ногам, расстоянии. Он гневно воззрился на Феркла: тот, морщась от боли, отчаянно пытался нашарить оружие на земле и заодно скинуть со своей груди Аспидиса. И всё зря. В миг, когда кончики пальцев Феркла уже коснулись заветной палочки, Аспидис со всей силы, не жалея ни себя, ни врага, ударил лбом по его переносице.       С таким смачным, глубоким хрустом, что трое гриффиндорцев не раздумывая сорвались с места. А им навстречу, блокируя всяческие попытки вмешаться, не менее бойко выступили Реддл, Лестрейндж и Нотт.       На земле в остервенелой схватке сошлись почти высвободившийся из верёвок Аспидис и Феркл, в двадцати футах от них, но на порядок спокойнее, — Том с Макмилланом (его вскоре подвесили вверх тормашками), и Том принялся за сражавшегося с Норбаном Уорпла. Отан уже упал навзничь: Фоули парализовал его ноги.       Схватка переросла в бой два на два. Залпы огней, дыма и искр заряжали многократно потяжелевший воздух — порывы ветра доносили его и до зрителей, завороженно наблюдавших за представлением. А это было именно оно: красочное, яркое, отчасти… пугающее, но по-своему прекрасное. И когда выбыли окоченевший Норбан и ослеплённый Уорпл, битва превратилась в настоящий танец.       Незаметно и одновременно, будто это было чем-то естественным и не слишком сложным, Том и Фоули перешли на невербальные заклинания. По их сосредоточенным лицам, по лихорадочному блеску в напряжённых глаз легко читался он — азарт. Выверенность движений, скорость, с которой они возводили щиты, стремительность их непрекращающихся атак — всё это заставляло волоски на теле вставать дыбом. Вспышки магии и причудливые формы лучей менялись чаще, чем могло уловить зрение, и Эстера вскоре совсем перестала понимать, что происходит. Ясно было лишь одно — и Фоули, и Том — да и все вокруг — напрочь позабыли, по какой причине началась эта дуэль.       Забыла и оцепеневшая от переизбытка событий Эстера: не сразу поняла, как её кузен, только что нависавший над противником, снова оказался снизу. Эти двое, в отличие от Тома и Фоули, которые, подобно профессиональным дуэлянтам, изящно дирижировали палочками и обходили насылаемые на них проклятия со всей непринуждённостью и грациозностью, были похожи на обезумевших, бившихся не на жизнь, а на смерть зверей.       Эстера редко заставала Аспидиса в бешенстве. Но все разы помнила отчётливо, потому что он становился поистине безумным и неуправляемым. А настолько безумным, как сейчас, она его ещё не видела… В порыве ярости и какой-то нечеловеческой силы он вдруг скинул с себя Феркла, затем опять бесцеремонно уселся ему на грудную клетку и вцепился свободной рукой в горло. Кажется, этого никто больше не заметил, потому что все наблюдали за более эффектной дуэлью неподалёку. А лицо Феркла настолько стремительно стало краснеть, что почти сливалось с кровью, не прекращавшей литься из разбитого носа.       Неожиданно для самой себя, Эстера вскочила на ноги и рванула к брату. И не иначе как чудом не попала под залп заклятий, которые во все стороны бросали сражавшиеся.       Феркл вцепился руками в лицо Аспидиса и до ярко-красных отметин корябал ногтями его кожу. Теперь, находясь совсем рядом, Эстера отчётливо слышала, как мучительно он хрипел. И видела, как закатывались его налившиеся кровью выпученные глаза. Наконец, оказавшись позади Аспидиса, она силой потянула его на себя, но хватка его рук на шее Феркла была мёртвой. Вряд ли он, опьянённый ненавистью, вообще что-либо осознавал.       — Ты его убьёшь! Ты его убьёшь! Хватит! — умоляла Эстера, безуспешно оттаскивая кузена, но он оставался глух, а физических сил ей категорически не хватало. — Том! — в панике и отчаяние крикнула она, обернувшись.       Том услышал, но, отбивая заклятия, не смог бы успеть добраться. Более не теряя ни секунды, Эстера резко отпрянула и, сделав глубокий вздох, навела палочку на Аспидиса. Феркл уже начал мерзко булькать пузырящейся в его рту кровью, что заливалась и в нос.       — Эверте Статум! — возникшая из ниоткуда вспышка откинула Аспидиса примерно на футов шесть в сторону.       Убедившись, что кузен не сильно пострадал, Эстера на ватных ногах опустилась к Ферклу. На его лице не видно было живого места — сплошное багровое месиво. Унимая дрожь в руках и перебарывая брезгливость, она, не позволив захлебнуться собственной кровью, помогла ему перевернуться на живот. Судя по всему, он не мог дышать из-за разбитого носа. Феркл зашёлся неистовым кашлем и наконец-то привлёк всеобщее внимание, хотя Фоули и Том очутились рядом раньше прочих.       — Фил, ты в порядке? Фил! — Фоули обеспокоенно и не слишком осторожно потряс друга за плечи. Тот, всё ещё силясь отдышаться, еле кивнул головой. — Ублюдок, ты чуть его не убил! — рявкнул он на уже избавившегося от пут на Аспидиса.       Тот презрительно скривился и стал подходить ближе. По тому, как дрогнул уголок его разбитых губ, можно было без труда догадаться, что он готов изрыгнуть новый поток оскорблений. Это понял и Эрион, уже намерившийся встать.       — Вы все — самовлюблённые кретины… — процедила Эстера и не менее презрительно, чем Аспидис, посмотрела на Фоули. — Пока ты, словно павлин, ходил по кругу и наслаждался своими талантами дуэлянта, твоего друга душили, как какого-то докси! Но ты был слишком занят, чтобы это заметить. Вы все были слишком заняты собой, чтобы заметить!       Эстера поднялась на ноги и её тут же замутило. На руках липким, стягивающим кожу слоем подсыхала чья-то кровь. Не ясно, принадлежала она её брату или его врагу. В сущности, разницы не было. Сам факт…       Фоули, кажется, сконфузился, но Эстера уже ни на что не обращала внимания.       — Эпискеи, — тихо произнесла она, не шибко уверенная, что сделала всё правильно — Целительскую магию она не изучала, лишь знала — но ранее не практиковала — это заклинание. Однако нос Феркла с неприятным хрустом встал на место, да и кровотечение вроде как прекратилось.       И всё же от его обезображенного, опухшего лица и вездесущего запаха железа хотелось попросту сбежать. Ничего более перед собой не видя, Эстера быстро пошла прочь, в сторону замка. Кто-то — кажется, то был обеспокоенный голос Теи — попытался её окликнуть, но она сделала вид, что не услышала.       По мере того, как Эстера прокручивала в голове только что минувшие события, становилось всё хуже. Остервенение и жестокость, с которыми вцепились друг в друга Аспидис и Феркл, вызывали стойкое отвращение. От осознания, что прямо там, на её глазах могло произойти убийство, скучивало желудок, а мутная пелена застилала обзор.       Когда Эстера уже поднялась на крыльцо и бездумно переступила порог замка, кто-то грубо схватил её за запястье и потянул в узкий коридор.       — Мы договорились, что никто не доложит об этом директору…       — Что? — тупо переспросила Эстера, с чудовищным усилием фокусируя взгляд. Голова почему-то очень болела.       — Фоули пообещал проследить за тем, чтобы произошедшее не дошло до преподавателей и директора, — терпеливо повторил из ниоткуда взявшийся Том.       — Почему? Что с ними не так? — наконец, переварив сказанное им, с непредвиденной даже для себя самой злостью вскинулась Эстера. — За подобное должны исключать. Это даже я признаю, хотя Аспидис мне брат.       — Не глупи, — Том, будто вёл разговор с умственно неполноценной, снисходительно улыбнулся. И он всё ещё не отпускал её руку. — Ничего такого ведь не произошло. Это не первая несанкционированная дуэль в Хогвартсе. Уверен, и не последняя.       — Он его чуть не убил, Том! Душил голыми руками и вообще не слышал ничего и никого вокруг. По-твоему, это нормально? Рядовая дуэль?!       — Я согласен, что это доставило бы некоторые неприятности и неудобство. Молодец, что остановила своего импульсивного братца. Хотя, признаться честно, лично я не возражал бы против избавления от Феркла… Это никому бы не навредило, — он пожал плечами, однако, заметив, как ужаснулась Эстера, непринуждённо, но так же унизительно-снисходительно продолжил: — Знаешь, подобным… индивидам не место не только в стенах Хогвартса, но и в целом мире… Они не несут ничего, кроме грязи и распада. Следовательно, они не просто бесполезны, но и губительны. А ты должна понимать, что люди испокон веков избавлялись и продолжают избавляться от сорняков и паразитов. С этим ничего не поделать.       Она знала о взглядах Тома. Безоговорочно признавала — впитала это с молоком матери — превосходство чистой волшебной крови. Разделяла мнение, что её разбавление не приведёт ни к чему хорошему. Но всё равно не могла уяснить и принять ту жестокость и хладнокровие, с которой Том говорил о смерти своего пусть и ненавистного и презираемого, но однокурсника. Вглядываясь в его лицо, Эстера пыталась найти неуместную ныне иронию, признак плохой, крайне неудачной шутки, но наткнулась лишь на привычно холодные глаза. Они были такими красивыми и ясными и не выражали сейчас ничего, кроме уничижительного презрения к тому, о ком шла речь.       Неприятность и неудобство — вот что для него значила чужая жизнь.       — Отпусти меня… — тихо произнесла Эстера.       Том лишь посмотрел на неё сверху вниз и усмехнулся.       — Ты куда-то торопишься?       — Отпусти мою руку, Том! — уже громко повторила она, теряя терпение, однако он, не шелохнувшись и не смутившись, лишь сильнее сжал её запястье. Эстера потянулась к карману своей мантии, к спасительному и родному древку, но, не прекращая смотреть ей в глаза, Том ловко перехватил и вторую руку.       — Ответь на мой вопрос. — Тот же приказной тон, которым он любил пользоваться в детстве.       Только сейчас Эстера осознала, каким странным мальчишкой он был. Она же радовалась любой компании — до такой степени не хотела сидеть в унылом пустом доме наедине с флегматичной гувернанткой и писклявыми эльфами. Настолько рада, что её не смутила его убеждённость в собственном превосходстве и почти хамская привычка повелевать. Тогда это не казалось ей, малолетней дурочке, чем-то необычным или неправильным… Поступив в школу и обзаведясь хорошими манерами, Том реже стал прибегать к откровенным приказам. Особенно с посторонними. А приближённые привыкли слушаться его и без не терпящего пререканий тона. В число приближённых Эстера не входила, а потому, снова этот тон услышав, вдруг за считанные секунды переосмыслила всё их знакомство с самого начала. От накатившей обиды и несправедливости вот-вот были готовы выступить слёзы, но им на смену тут же пришёл праведный гнев.       А ведь она думала, что простила Тома…       — Я больше не та девочка, которой ты можешь приказывать, а потом избавиться, когда я перестану быть полезной!       Его вдруг расширившиеся зрачки потонули во мраке. Эстере с лихвой хватило один единственный раз увидеть Тома в ярости тогда, в парке, чтобы ныне безошибочно определить: он до ужаса зол. Словно давно сдерживаемая им тьма вырвалась на волю и затуманила собой всё, включая его взор.       Видел ли он вообще её испуганное лицо?       — Что, прости? Это я избавился от тебя?! — перейдя на размеренный, а оттого и угрожающий шёпот, Том склонился к Эстере. Слишком близко, слишком… страшно. До подгибавшихся коленок и моментально взмокшей спины. — Или это ты предала меня и сбежала?       Она судорожно — до неприличия жадно и жалко — вздохнула так, будто то был последний вздох в её жизни.       Знакомый холод начал стремительно расползаться по шее, пробуждая давно погребённые в сознании воспоминания…       Невидимые, бесплотные руки, стальным кольцом сомкнувшиеся на её шее пять лет назад.       — Всё было не так, Том… — проговорила она придушенным, ломким голосом. — Я же рассказала тебе… объяснила. Я просила прощения!.. — Эстера вжималась в стену, игнорировала тупую боль в лопатках и наивно надеялась, что неотёсанный мрамор, точно пушистое облако, поглотит её целиком — что угодно, только бы избавиться от удушающей хватки.       Том, не тронутый её попытками оправдаться, лишь сощурился и медленно, почти незаметно, приподнял уголок губ.       — А я не давал тебе своего прощения, Эстера, — еле слышно, не скрывая ни сочащейся меж зубов ненависти, ни стужи в ядовитых словах, припечатал он с чудаковатым и, казалось бы, неподходящим нынче удовлетворением.       Невидимые руки на шее неожиданно сомкнулись, выбивая глухой короткий хрип из лёгких. Порывисто, а оттого вдвойне болезненно сдавили, яростно впились в напряжённые мышцы и тонкую кожу, будто намеревались проткнуть её до крови, жаждали вонзиться напрямую в плоть и разорвать на части. Однако ничего более не произошло. Они так же молниеносно растворились в воздухе, как и появились.       Контраст с окружающей температурой был столь резок, что секунду назад окутанной морозом Эстере вдруг стало невыносимо жарко. Виски запульсировали, а к горлу снова подступила тошнота. Руки предательски затряслись, и Эстера лишь тогда поняла, что их больше никто не держит.       Том смотрел на неё с этой мерзкой уничижительной усмешкой.       — Ты какая-то бледная, Эстера, — он еле ощутимо, нарочито нежно провёл подушечками пальцев по её щеке, чем вынудил сильнее вжаться в стену и напрочь позабыть, каково это — дышать. — Тебе стоит посетить лазарет, — до приторности заботливо, словно не он являлся причиной её болезненного вида, посоветовал Том. И, наградив Эстеру последним сальным взглядом, безмятежно скрылся за углом коридора.       Ватные ноги перестали её держать — единственной опорой служила злосчастная стена позади. Стоило стихнуть его шагам, как Эстера обессиленно, борясь с приступами головокружения, сползла прямиком на пол.       Как же так?.. Как она раньше не вспомнила о том случае в детстве? Позабыла, несмотря на частые кошмары, в которых нечто невидимое и неосязаемое душило её.       Душило, а она ничего не могла сделать. И никого нельзя — да и некого было — позвать на помощь.       Одна за другой перед глазами вихристым калейдоскопом возникали картины, где Эстера, дрожавшая и до чёртиков напуганная, просыпалась среди ночи в холодном поту и не могла вспомнить, что же ей такого ужасного приснилось… В голове стоял непроходимый туман, а сердце продолжало бешено колотиться, напрочь прогоняя сон до самого рассвета.       А ведь в детстве Эстере не показалось странным, что какой-то мальчик мог её убить. Он ей ещё нравился! Похоже, настолько, что мозг предпочёл задвинуть неприглядную, мешавшую ему информацию в дальний ящик…       Как глупо.       Эстера в прострации продолжала сидеть на полу, пока не послышалось приближавшееся эхо шагов и голосов. Силком дотащила себя до благо пустого туалета на этаже и, вымыв руки от крови, заперлась в кабинке.       Совсем как Плакса Миртл, разве что рыдала она на порядок тише. Но дело-то по-прежнему жалкое. Что бы сказал отец? Ничего бы не сказал, лишь поглядел бы на неё с разочарованием и брезгливой жалостью. В сущности, те же самые чувства к собственному положению питала и сама Эстера. Неудивительно, что Том смотрел на неё так.       Презрительно.       Как обычно смотрели на пресмыкавшихся перед чужой силой и величием домовых эльфов.       «Убожество», — подумала Эстера, яростно сверля отражение в зеркале. Запуганная и зарёванная — такой ей никогда прежде не доводилось себя видеть. Теперь только и уповать, что это произошло в первый и в последний раз.       Ни ледяная вода, ни тонна Косметических чар, казалось, не могли перекрыть затравленный взгляд. Может, она это просто надумала, но паранойя не позволила ей высунуться из уборной до самого обеда.       Эстера нехотя поплелась к подземельям лишь когда вся школа по плану должна была отправиться в Большой зал.       — Где ты пропадала?!       Она чуть не шарахнулась от резво подскочившего к ней Аспидиса. Неужели он поджидал её в гостиной вместо того, чтобы пойти поесть? Или уже покончил с трапезой?..       Сумев утаить и свой испуг, и разочарование тем, что не удалось проскользнуть незамеченной, она бегло оглядела кузена. Он вроде как был совершенно здоров, разве что чем-то взволнован. Подбитый глаз выдавала еле заметная синева, а на лице вместо глубоких и алых полос угадывались только тонкие розоватые линии. Однако даже его нормальный вид по-прежнему вызывал отторжение.       — Гуляла, — без тени сомнения соврала Эстера и, не желая ни минутой более находиться с ним рядом, направилась в спальню. И невольно почувствовала спиной прожигающий взгляд.       Так мог смотреть один единственный человек.       — Постой! — повторно возникший перед ней Аспидис загородил собой путь. Он пожевал в раздумьях губу, повёл носом и, преисполненный важностью и самоотверженностью, сказал: — Мне жаль, что тебе пришлось увидеть меня таким… — он якобы виновато улыбнулся, однако то, как гордо расправились его плечи, расставило всё на круги своя. — И спасибо, что остановила меня. Убить ублюдка — мой долг, но сделаю я это вне стен школы!       Рука Эстеры уже было дёрнулась в намерении залепить братцу невиданной силы затрещину, но, прежде чем она успела осуществить задуманное, на её плечо опустилась ладонь. Настолько холодная, что это чувствовалось даже через ткань выходной блузки.       — Не говори ей таких вещей, Аспидис, — раздался деланно участливый голос. Или Эстера сходила с ума, или большой палец Тома взаправду ненавязчиво её поглаживал… Как бы то ни было, но она замерла, не решаясь что-либо сказать. — Ты и так заставил понервничать свою дорогую сестру… Разве не ясно, что дамы плохо переносят драки?.. Они их пугают. — Том заботливо, словно нерадивого ребёнка, похлопал Эстеру по плечу, затем на долю секунды до боли его сжал и тут же убрал руку себе за спину.       Место, до которого он касался, полыхнуло огнём, как от какого-то проклятья. Очевидно, всё являлось игрой воображения, но Эстера едва не дёрнулась от этого навязчивого покалывания в плече.       — Э-э… да… — немного растерянно пробормотал Аспидис. — Слушай, прости, я… — он сделал ещё более нелепую попытку её обнять, но Эстера, некультурно скривившись от отвращения, ловко проскользнула под его руками и поспешила в спальню с чётким осознанием, что не высунется оттуда до самого утра.       Хватило с неё на сегодня событий.