VANTABLACK

      Осень 1940 года       Эстера нетерпеливо блуждала глазами по перрону, не смея, однако, полностью игнорировать присутствие отца, который всё это время говорил с нею с крайне серьёзным видом.       Отец был статным высоким мужчиной, не прощающим ни себе, ни окружающим его людям какого-либо беспорядка. А оттого костюм его всегда сидел безукоризненно, на мантии, что он носил поверх, не допускалось ни единой складки или пылинки, и даже пряди волос никогда не смели неряшливым образом выбиться из причёски. И, несмотря на то, что язык не поворачивался назвать отца пожилым, и лишь угадывающаяся седина на висках свидетельствовала о том, что ему давно за сорок, он, однако ж, всем своим видом демонстрировал такую власть, которой порой не обладали даже министры. Проходящие мимо волшебники то и дело почтительно кивали, когда оказывались в его поле зрения, он еле удостаивал их зрительным контактом или коротким кивком, после чего вновь возвращался требовательным взглядом к дочери.       — Хорошо запомни, Эстера, — непоколебимо вещал отец бархатным баритоном, — я уверен в тебе и знаю, что ты меня не подведёшь. Помни о родовой чести, о наших ценностях и традициях, и только так ты приобретёшь достойный круг. Не забывай своих обязательств перед семьёй и пиши обо всём мне и своим дяде с тётей… Кстати, вот, наконец, и они… — оповестил он, когда заметил троих приближающихся.       Дядя Нестор, крепкий и жилистый, обладал острыми скулами и длинными тёмными волосами, неизменно собранными в низкий хвост. Он держался даже более властно и в некой степени надменно. Тётушка Цецилия, необычайно красивая женщина, гордо шествовала с ним под руку и изредка одаривала знакомых волшебников приятной улыбкой. Её вьющиеся платиновые волосы, заколотые на затылке, переливались на солнце и придавали сходство с вейлой, а светло-серые глаза — истинно Малфоеская черта — лучились осознанием собственного превосходства, что подтверждала и безупречная осанка. С тёплой улыбкой она протянула изящную, обтянутую в чёрный шёлк руку отцу Эстеры, и он, слегка нагнувшись, галантно коснулся губами тыльной стороны ладони. Только после оказанного даме уважения мужчины приветствовали друг друга, а тётя между тем склонилась к Эстере и расцеловала в обе щёки.       — Нестор, Цецилия, рад видеть. Правда, рассчитывал встретить вас несколько раньше.       — Ах, Элазар!.. Это всё из-за маленького негодника! — в еле уловимом раздражении воскликнула Цецилия, бросив взгляд куда-то через плечо. — Выходи же, поздоровайся с дядей! Вы успеете наговориться! — Заметив, что её сын уже о чём-то увлечённо беседует с Эстерой, она пришла в ещё бо́льшее негодование. Впрочем, внешне она ничем не выдала своих эмоций — всё буйство читалось в её красивых глазах.       — Здравствуй, дядя, — неохотно отвлекаясь от разговора, он подошёл к отцу Эстеры и пожал тому руку.       Сын был точной копией матери, разве что пока немного ниже. От темноволосого Нестора ему досталось, пожалуй, только телосложение: он был довольно высоким для своего возраста и таким же жилистым. Однако все черты лица были материнские; тонкие, изящные, даже слегка неестественно нежные для мальчика.       — Чем же ты так разозлил мать, Аспидис? — лукаво поинтересовался отец, с любопытством разглядывая племянника. Аспидис ему нравился. Во всяком случае, он им искренне любовался и, к немому возмущению Эстеры, даже этого не скрывал.       — Это безобразие… — ответила за него Цецилия. — Ему, видите ли, не понравилась трость, которую мы в качестве подарка преподнесли сегодня утром. Он закатил истерику и требовал точную копию отцовской — ту, что со змеёй! Обычная ему, видите ли, не по нраву.       — Вы назвали меня Аспидисом, но трость со змеёй почему-то должна быть у отца, а не у меня, — невозмутимо парировал он.       Мужчины одобрительно засмеялись, явно довольные его нахальством, чем вызвали ещё пущее раздражение Цецилии.       — И что же, получил трость? — поинтересовался отец Эстеры.       — А как же! — Цецилия недовольно поморщилась. — Нестор снял рукоять со своей и потратил всё время, чтобы подогнать её под размер его трости. Себе, сказал, закажет другую…       — Да, такой уже не сделают. Это был редкий сплав ширийского серебра с осколками изумруда, которым был инкрустирован перстень Церертра Слизерина, — со смакованием отметил Нестор. — Впрочем, она и так бы досталась Аспидису, просто это случилось несколько раньше, чем я предполагал, — усмехнулся дядя. — Но я не такой принципиальный, как мой сын, поэтому буду довольствоваться самым обычным серебром и изумрудами.       Его смех заглушил предупредительный гудок поезда, из которого уже вовсю валил густой пар.       — Ну, мы пошли, — торжественно сообщил Аспидис и властно схватил Эстеру под руку.       — Помни, о чём я тебе говорил, Эстера, — вот уже в который раз не преминул наказать отец.       — Да, пиши нам, дорогая. Обязательно обо всём сообщай! — склонившись над детьми, Цецилия по очереди обняла каждого.       — И присматривай там за ним, — добавил Нестор и, тепло улыбнувшись, поцеловал Эстере руку. — Мы ждём вас на Рождество. В этот раз отмечаем у нас.       Уже через несколько секунд Эстера и Аспидис, ловко расчистивший им путь, протолкнулись через небольшое столпотворение в проёме.       — Ну, ты слышала, да? — голос кузена был полон самодовольства.       — Трудно было не услышать. Ты бы ещё три раза рассказал.       Эстера, не разделявшая восторга, спокойно следовала за Аспидисом в поисках свободного купе.       — Я тебе её покажу, когда приедем. И не смей говорить, что ты уже всё видела! На моей трости наконечник выглядит совсем иначе, чем на отцовской!       — Жду не дождусь, — фыркнула Эстера. — Но скажи на милость, зачем тебе вообще трость в школе?       — Как зачем! — искренне удивился Аспидис, не забыв пихнуть локтём какого-то щуплого и зашуганного мальчика, попавшегося им на пути. — Это редкая и статусная вещь, понимаешь? Все сразу уяснят, кто я такой.       Эстера театрально закатила глаза, хотя и знала, что он не мог этого видеть.       — Тебе всё равно не разрешат с ней разгуливать. Спорим, твоя трость в итоге будет пылиться в комнате? И вообще… Ой, смотри, кажется, там свободно, — она указала на купе и оставила Аспидиса позади.       С противоположной стороны двигались два мальчика. Вероятно, тоже приметили места.       — И что с того, если так? В гостиной-то смогу показать, а только это и важно. Какое мне дело до олухов с других факультетов? И зря ты думаешь, что слухи о такой первоклассной вещи не разнесутся по всей школе за пару дней. Братец Абраксас так точно её оценит. В поезде я его уже не найду, но ничего, дождёмся вечера… Он нас всем представит!       — Ну и хвастун ты, — усмехнулась она и потянулась к двери.       Одновременно с ней это сделала чужая рука, с которой едва не произошло возмутительное соприкосновение. Эстера с легко читаемым укором воззрилась на двух подоспевших мальчишек.       — Мы как раз поместимся вчетвером! — проигнорировав собственную бестактность, непринуждённо заявил зеленоглазый невысокий мальчик с невероятно растрёпанными волосами.       Эстера смерила его новым недовольным, уличающим в невоспитанности взглядом. Его пряди, торчащие во все стороны, страшно раздражали. Однако она молча отодвинула дверь, которую, вообще-то, полагалось открыть именно этому выскочке, и прошла внутрь с показательно надменным лицом, после чего заняла лучшее место у окна.       Аспидис проскользнул в купе самым последним и сел рядом. И начал внимательно изучать попутчиков. Кажется, растрёпанные волосы и безалаберный облик зеленоглазого мальчишки возмущали прилизанного Аспидиса даже больше, чем Эстеру. Второй же незнакомец был болезненно худощавым, с короткой стрижкой и россыпью ржавых веснушек по всему лицу.       — Меня зовут Аспидис Крауч, — с важностью сообщил кузен. — А это Эстера Роули, — заметив, что она не спешит представляться, он решил сделать это и за неё. — А вас как?       — Филиппус Феркл, — высокий несколько смущённо улыбнулся.       — Эрион Фоули, — добродушно произнёс лохматый мальчик.       — Фоули? — Аспидис тут же оживился. — Ты знаешь Никая Фоули?       — Это мой дядя… — вскинул брови он. — А что?..       — Это правда, что он в одиночку одолел пару Венгерских Хвосторог? — восторженно, но с толикой недоверия осведомился Аспидис, сузив глаза. — Говорят, что ему просто повезло, потому что драконы дрались и были уже ослаблены…       — Правда, — усмехнулся Фоули. — Вот только драконы не дрались, а спаривались, представляешь? И были ещё сердитей, что их потревожили, поэтому дяде пришлось даже сложнее!       Мальчишки засмеялись, но, вероятно, вспомнив о присутствии Эстеры, мрачно внимавшей их дурацкому разговору, вмиг снова стали серьёзными.       — Кхм… Фоули — хорошая фамилия, — откинувшись на спинку сидения, деловито сообщил Аспидис. — Отец её уважает. А вот Ферклов припомнить не могу… — задумчиво протянул он.       — Как же, — подала голос Эстера. — Ты же знаешь историю про Фаддеуса Феркла.       — Фаддеус… Фаддеус… — бубнил Аспидис, напрягая память. Вдруг его глаза расширились, и он с неверием уставился на засмущавшегося Феркла. — Тот самый?! С карточек Шоколадных лягушек? — он бесцеремонно присвистнул и насмешливо заявил: — Я-то думал, с такой наследственностью его род был обречён давно прерваться!       — У меня всё в порядке с наследственностью! — покраснев до кончиков ушей, выпалил оскорблённый Феркл, то и дело нервно поглядывая в сторону нахмурившегося Фоули.       — Ну-ну, не горячись, я же шучу, — примирительно отмахнулся от него Аспидис, но в его глазах всё ещё играл знакомый Эстере задор, не предвещающий ничего хорошего. — Я просто очень давно не слышал этой фамилии. Расскажешь немного о себе?       Впрочем, намерений Аспидиса Феркл явно не понял. Напротив, он слегка расслабился, пусть и выглядел немного нервным, а вот Фоули сидел, скрестив руки на груди, и внимательно следил за разговором.       — Ну-у, мой отец правда Феркл, но он жил в Ирландии, и родом вся его семья оттуда. А мама магглорождённая, она…       Аспидис прищёлкнул языком, чем прервал Феркла и приковал к себе недоумевающие взгляды присутствующих.       — Ничего не хочу слышать про грязнокровок, — непринуждённо повёл плечами он.       Феркл покраснел на сей раз от гнева, отчего веснушки выделились на коже особенно ярко. Он попытался было встать с очевидным всем намерением разобраться с нахалом, однако его удержал Фоули, который, судя по виду, был тоже не прочь Аспидису как следует врезать.       — Тебе лучше закрыть свой рот! — процедил Фоули, при этом всё ещё удерживая сопротивляющегося Феркла на месте.       — Не то что? — призывно хмыкнул Аспидис, видно, пребывающий в уверенности, что ему ничего не грозит, поскольку так и не двинулся с места.       — А то я из тебя выбью всю дурь, урод! — рявкнул Феркл, сумев выдернуть руку из стальной хватки Фоули.       — Тебе лучше так не рисковать, дружище, — Аспидис откровенно издевался. — Если с тобой что-то случится… Вряд ли произойдёт второе чудо и у твоей грязнокровки-матери и папаши, с испорченной сквибами наследственностью, получится во второй раз что-то путное. Впрочем, не похоже, что у них получилось и в первый, — самодовольно хохотнув, он вопросительно взглянул на резко поднявшуюся с места Эстеру. Вероятно, как раз это остановило мальчиков напротив и они не накинулись на Аспидиса.       — Пошли отсюда, — тоном, не терпящим возражений, сказала она и потянула кузена за рукав пиджака.       — Это не мы должны уходить, — как бы между прочим заметил Аспидис, но неохотно подчинился и встал следом.       — Поверь, таким, как вы, нигде не будут рады, поэтому уходить вам придётся частенько, — с холодной мстительностью отозвался Фоули.       — О, и ты поверь, что благородную кровь жалуют везде. А вот тебе, если продолжишь якшаться со всяким отребьем, двери в нормальные общества будут закрыты, — всё так же невозмутимо отбился Аспидис, почти достигший двери.       — Если под нормальным обществом ты подразумеваешь себя и свою надутую подружку, то я уж обойдусь, спасибо!       Предсказуемо не сумев пропустить оскорбление Эстеры мимо ушей, Аспидис молниеносно развернулся обратно. А она лишь чудом успела дёрнуть его назад.       — Отпусти меня сейчас же, Эстера! Он или извинится, или не доедет до Хогвартса!       — Его извинения мне сдались не больше, чем Фаддеусу — собственные сыновья, — прошипела Эстера, с мстительным удовольствием наблюдая, как её слова достигли обидчиков: Феркл стал совсем красным, а Фоули брезгливо поморщился.       Аспидис тоже оценил произведённый эффект, а потому, кончив сопротивляться, покинул купе, напоследок громко хлопнув дверью.       — Ну и ну! Чтоб у Фоули вырос такой олух! Наверняка по его вине род перестанет считаться чистокровным. Вот увидишь, загадит всё женитьбой на какой-нибудь убогой грязнокровке, — упоённо хулил Аспидис, прогулочной походкой следуя за Эстерой.       — Ты отдаёшь им много чести, когда тратишь на них своё время.       — Но, признай, это было весело! Видала их рожи? Ха, вонючка-Феркл чуть не лопнул от злости! А я ещё даже не начинал… Ну ничего, в школе окончательно поставлю его на место. О, вроде тут тоже свободно.       Заметив подходящее купе, Аспидис вышел вперёд и, открыв дверь, заглянул внутрь.       — Господа, надеюсь, вы не возражаете? Нас как раз двое, — вежливо осведомился он и, очевидно, получив утвердительный ответ, отодвинулся в сторону, чтобы пропустить Эстеру.       «Фоули именно так и следовало поступить», — невольно подумала она, переступая порог купе. А затем…       Глаза всё те же — тёмно-синие, почти чёрные в тени деревьев, смазанной полосой проносящихся за окном.       Эстеру словно поразило молнией и лишило дара речи, когда она вдруг встретилась взглядом с ним.       Ей, бесспорно, хотелось — пожалуй, даже слишком сильно! — увидеть его, но исключительно наедине.       Тысячу раз Эстера прокручивала в голове их первую после долгой разлуки встречу и подбирала правильные слова, но когда этот заветный момент настал, она… растерялась.       Том был таким, каким намертво врезался ей в память: красивый, спокойный, со столь непроницаемым выражением лица, что казался ненастоящим. Его глаза на мгновение выдали удивление, но тут же погасли; стали такими безразличными, будто он смотрел на незнакомку.       Всё это сбило Эстеру с толку. Она так же резко пришла в себя, потупилась и торопливо села на противоположное от него сиденье — рядом с другим, неизвестным ей долговязым мальчиком, которого вообще поначалу не заметила.       Аспидис проводил Эстеру недоумевающим взглядом, но, видимо, не найдя для себя объяснения её странному поведению, тут же обо всём забыл и занял место подле Тома.       — Меня зовут Аспидис Крауч, а это моя двоюродная сестра Эстера Роули, — снова представил их кузен.       — Том Реддл, — сообщил он, не дожидаясь приглашения.       На Эстеру Том больше не смотрел.       — Норбан Лестрейндж.       — Приятно познакомиться, господа, — с напускной важностью произнёс Аспидис и обвёл присутствующих покровительственным взглядом. — Если я не ошибаюсь, твой отец — Растабан Лестрейндж, — работает в Секретариате министра магии. Мой отец очень хорошо отзывался о нём, и они вроде как частенько ужинают вместе. Досадно, что мы не имели возможности завести знакомство раньше.       — А мы знакомы, — хмыкнул периодически поглядывающий на Тома Лестрейндж.       — Разве?.. — искренне удивился Аспидис.       — Мне, если я правильно помню, было около пяти… Большое празднование дня рождения Кантанкеруса Нотта, юбилейная дата… Я видел вас с сестрой.       — Странно… Я этого не помню. А ты? — обратился Аспидис к Эстере.       Она совсем смешалась. Посмотрела на кузена, затем — в сторону Тома и наткнулась на его изучающий взгляд.       — Я… — она запнулась и почувствовала, что щёки начинают предательски теплеть. — Мы все ушли рано и не пробыли даже полчаса из-за… из-за мамы. Она тогда заболела, — с поддельным безразличием в голосе пояснила Эстера.       — Да, точно… Жаль, что так вышло, — пробормотал Аспидис, освежив события в памяти, и тут же постарался сменить тему: — Так или иначе, всё намболее важное происходит само собой. Однако… знаете, я глубоко опечален современными тенденциями, — крайне самодовольно и даже таинственно заявил он.       — О чём это ты? — поинтересовался Том, от цепкого внимания которого точно не могла ускользнуть манера Аспидиса придавать себе важности.       — Ну вот мы, например, люди цивилизованные… Понимаем, смею надеяться, как сложить дважды два. Но есть индивиды… они действуют вне рамок логичного… — смакуя и подбирая каждое выверенное слово, отчеканил Аспидис, вероятно, давно подготовивший эту нелепую речь, от которой Эстере сделалось совсем неловко.       — Весьма расплывчатые заявления… — скучающе сообщил Том и будто бы совершенно случайно отвернулся к окну.       Лестрейндж издал смешок.       Аспидиса же глубоко оскорбило столь дерзкое пренебрежение, но, однако, он тут же продолжил:       — Мы были вынуждены искать новое купе ввиду чрезвычайных обстоятельств… Норбан, тебе должен быть известен Фаддеус Феркл, не так ли? — воззвал он, ища поддержки в чистокровном знакомом.       — Полагаю, он известен любому, кто открывал «Историю магии» хотя бы раз в жизни, — невинно вверил Том, всё ещё не отрываясь от окна, за которым полосу деревьев сменили зелёные луга.       Эстера отчётливо сознавала, как был задет Аспидис, не сразу вспомнивший историю Фаддеуса; и как он искал поддержку в Лестрейндже, который, судя по всему, уже познакомился с Томом и был к нему вполне расположен. Не обладая информации о фамилии Тома, Аспидис не мог грамотно подступиться, чтобы выяснить, с кем имеет дело.       — Вот и отлично, — немного раздражённо пробубнил кузен. — В общем, я был опечален, что отношение к маглам ныне вопиюще попустительское. Чудом выживший потомок древнейшего рода Ферклов, у которых и без того плохая наследственность, скрепил узы с грязнокровкой. Какое будущее ждёт Магическое сообщество с подобными союзами?! Гриндевальду надо бы усилить своё влияние в Великобритании…       — Что же, если ты обеспокоен такими тенденциями, — имитируя манеру речи Аспидиса по слогам выговаривать слова, умело передразнил его Том, наконец отвернувшись от окна, — то, будучи здравомыслящим и наблюдательным человеком, смею предположить, отдаёшь себе отчёт о причинах. Потому что всё это — лишь следствие неграмотной политики нынешних властей. Которую, между прочим, ведёт и Гриндевальд.       Впервые встретивший связный отпор Аспидис вдруг нашёл необходимым внимательно рассмотреть собственные сверкающие новизной туфли. Том же лишь слабо ухмыльнулся. Очевидно, план кузена произвести впечатление заумными речами оказался близок к печальному провалу…       — Что ты подразумеваешь под неграмотной политикой? — как бы нарочито равнодушно поинтересовался Аспидис и вальяжно закинул ногу на ногу.       — Моё скромное мнение таково, что в политике важна не столько идея, сколько методы, которыми эта идея будет воплощаться в жизнь. Страх — безусловно, хороший инструмент для управления, но важно контролировать, на что или на кого этот страх направлен. Если народ боится правителей, он может начать их ненавидеть и тайно сопротивляться до тех пор, пока их совсем не запугают (а для этого нужно время). Важно обозначить ценности. Дать людяи иллюзию того, что к нужной идее они пришли сами и что это истинно их инициатива. Это гарантирует полную лояльность у заинтересованных, а с противниками режима они будут бороться сами, по своему желанию и «гражданской» инициативе.       — То есть ты считаешь, что Гриндевальд — тиран? И это неправильный путь? — осторожно, точно опасаясь сморозить новую глупость, уточнил кузен.       — Именно так, — приятно улыбнулся Том. — Причём, когда я говорю «тиран» — это не оценочное суждение, я не вкладываю в него какую-то мораль. Констатация факта.       — И что ты предлагаешь взамен? — Аспидис задумчиво свёл брови к переносице. — Как ещё заставить людей понять, что союзы с маглами медленно, но верно убивают нас?       — Как я и сказал, нужно подменить ценности, — терпеливо повторил Том, окончательно сливаясь с ролью скромного, но мудрого и располагающего к себе благодетеля. — Признаюсь, Гриндевальд видится мне нетерпеливым ребёнком. Ломает то, что ему не нравится. Приходит и уничтожает всё силой. Вводит запреты, но не предлагает ничего взамен. Я же убеждён, что менять сознание необходимо точечно. Нужные идеи по нарастающей должны транслировать авторитеты. Знаменитости, выдающиеся умы, писатели и артисты. Важно посеять зерно, а взрастит его пресса. Она и должна в первую очередь стать подконтрольной. И как можно скорее надо завладеть всеми источниками вещания, оставив карманных «противников и критиков» для иллюзии свободы. Это важно на первых порах. И уже потом Министерства могут начинать открыто вести политику, якобы основанную на воле народа. Этот метод, безусловно, требует больше времени и больше таланта, — вздохнул Том, будто бы выражая сожаления, что момент истины для чистокровных магов настанет не скоро. — Но так мы хотя бы не будем тратить силы и ресурсы на бесполезное подавление грубой силой. Без этого, конечно, не обойтись, но в нашей ситуации каждая капля волшебной крови бесценна. Нельзя это игнорировать. Гриндевальд же порой ведёт себя, как дикарь. И встречает сильное сопротивление во всём мировом сообществе. Пока силы не окрепнут, важно демонстрировать остальным странам легитимность своей власти. А затем распространить влияние и на них, иначе у стран будет время объединиться и дестабилизировать ещё шаткую и неугодную им власть. У Гриндевальда верные идеи, но, увы, неверные методы. Поэтому, как это ни прискорбно, он очень скоро проиграет…       — Том прав, — лениво отозвался Лестрейндж. — Много лояльных к идеям Гриндевальда семей не могут демонстрировать свою позицию, потому что его репутация очень сомнительна. Я лично знаю парочку таких… Это всё результаты неправильной политики. Мой отец тоже это замечал. А лояльность элит — ещё одна важная опора, которой нужно заручиться.       — Согласен, это звучит здраво. Но даже если мы допустим, что появится какой-то человек, способный одолеть Гриндевальда, — с сомнением предположил Аспидис, — неужели вместо него найдётся кто-то, кто сможет всё грамотно провести?       — Как же! Уже нашёлся, не видишь? — шутливо заметил Лестрейндж и озорно, но не без симпатии, глянул на Тома Реддла.       Аспидис недоумённо проследил за его взглядом и наткнулся на синие глаза — холодные, уверенные, излучавшие необъяснимую силу. Под их прицелом легко можно было поверить, что Лестрейндж говорил без иронии…