Волки да Винчи

      Чонгук делал всё аккуратно в своей жизни, даже старел осторожно. Спустя долгие годы, которые он коротал в браке с Тэхёном, растя двух детей — второго ребёнка омега родил через три дня после свадьбы — и управляя фирмой отца, не искушая больше свою судьбу, но никогда не забывая о долге перед традициями своей семьи. Лили росла вместе с Мари-Чарлиз и Уёном, но, в отличие от них, не посещала никакой школы, не имела друзей, как и представлений о мире за пределами поместья семьи Чон. Сам же Тэхён ничего по этому поводу не думал, избегая даже разговоров о маленькой Лили, зная прекрасно, что её жизнь предопределена с самого рождения. В основном омега предпочитал работу, свободу и не тяготился условностями своего нового положения, что установилось сразу после свадьбы. Другой мир, к которому принадлежал Чонгук, его не пугал. Но вот другие, шериф и те, кто знал о ликанах, слегка робели перед Чоном. Они были очень взволнованы перед истинными ликами ликанов, но никто, собственно, не знал, что они такое на самом деле. Только бедный Тэхён и шериф, с его пренебрежением к устоям морали, которыми Чонгук кормил своего супруга, могли выносить бремя той тайны, что тяготила их как злое заклятье.       Когда всё же Тэхён думал о сущности своего супруга, он думал об этом абстрактно. Как и о том, что в восемнадцать лет произошло с единственной чистокровной наследницей семьи Чон — о её положении Тэхён узнал от Чонгука, ему было только интересно, чьего ребёнка молодая девушка носит под сердцем. Чонгук чтил традиции ликанов, но также он уважал и своего супруга, хотя брак являлся для мужчины весьма скучным исполнением долга — он признался без тени эмоций, что Лили носит наследника Чонов. Потом и Тэхён начал лицемерно себя вести, делая вид, что так положено: хотя оставаться к своему прошлому равнодушным он не мог. — Чьих детей я носил и рожал тогда? — голос его сдерживал едва холодный гнев. — Имеет значение? — Я просто хочу знать.       Они стояли в коридоре родильного отделения, Тэхён, прислонившись к стенке, смотрел пустыми глазами на бегающие по полу тени людей, Чонгук ждал, когда из палаты выйдет акушер. Сейчас, оглядываясь назад, Чонгук понял, что он не смог исполнить свою мечту, данную самому себе на заре своего взросления: он стал точной копией своего покойного отца. Худшим было то, что он понял всё это, и стал неспособным отказаться от своего долга, последовательно выполняя его: первого ребёнка Лили родила в свои полные восемнадцать, они дали ему имя Чарлиз. К пятидесяти годам своей жизни Чонгук заимел большую семью: двоих детей они растили с Тэхёном, как обычные женатые люди, Лили родила пятерых, чистокровных и сильных ликанов, которые в будущем должны будут продолжить род Чон.       Тэхён выслушал странное признание в содеянном Чоном в полном молчании. Его взгляд был прикован к белому полу больницы. — Зачем? Я не понимаю. — Я хотел подарить тебе семью, которой у тебя никогда не было. Наши дети выросли счастливыми, — ответил Чонгук, потирая сухие ладони. — Но не мы. — Я всё ещё люблю тебя, — Чонгук сидел неподвижно, глядя на свои руки уставшими глазами, — за то, что ты — человек, Тэхён.

• Конец •