Глава первая и последняя.
Удивительно, что Скарамучча и Тарталья начали общаться друг другом, проводя уйму времени вместе во дворце в закрытой комнате. Попытки послушать и подсмотреть увенчались ровно ничем - они сидели молча перед камином, смотрели в огонь. Хотя порой они перекидывались фразами, однако то всё были фразы многозначные, философские и словно вырванные из контекста, будто бы они общались мысленно и телепатически.
Однако мы вернёмся назад, в самую первую их встречу в закрытом помещении...
Скарамучча, человек далеко не самый хороший, приятный и честный, в один из морозных дней поздно вечером, когда все ложились спать, позвал своего товарища по оружию в некую комнату, где бы хотел поговорить с ним и порассуждать. Рыжий, хоть и без особого желания,но пришёл, быть может то будет приглашение на поединок или вообще открытие некого секрета великого? Скарамучч сидел на мягком и удобном кресле, повернутым в сторону камина, он смотрел в огонь, пытаясь словно разглядеть в нём нечто неведомое, невероятное и уму непостижимое. Как только дверь в комнату открылась и закрылась, он указал рыжему на соседнее кресло, как бы призывая его сесть рядом и созерцать вместе с ним этот прекрасный огонь. Тарталья, даже не смотря на свой характер бойкий, всё равно сел рядом, с небольшим удивлением и недопонимание смотря на шестого предвестника. Что ему вдруг понадобилось в столь поздний час, и почему вдруг Скарамучча, резкий на характер и слова, сидел со столь спокойным лицом, ничего не говорил и, кажется, был погружен в глубокие и очень умные мысли. Хотя взгляд его казался абсолютно пустым и отстранённым, в нём не было ничего кроме отражения огня, либо просто сонливость не позволяла Аяксу что-то осознать. Молчание длилось минут так пять, ничуть не меньше. А рыжий всё сидел и не понимал что вообще происходит и зачем его позвали сюда, какого вообще чёрта номер шесть прервал желание Чайльда поспать, но при этом сидит и молчит, смотрит в одну точку и всё. Никаких действий более. Однако всё таки мысленное негодование рыжего прервал вздох Скарамуччи, поднявшего свой взгляд на одиннадцатого. Кукла вновь вздохнул, и наконец-то открыл свой рот.— я прекрасно осознаю то, что ты негодуешь по поводу твоего вызова сюда. Однако, как бы странно то не звучало, ты наиболее человечный в нашем круге порочных существ, ты, как мне кажется, более чист на взгляды и души людей. Хотя, возможно, тебе мои слова покажутся никчёмной лестью,но пусть эта мысль не тревожит тебя. Я желаю самого обычного разговора, точнее, я желаю чтобы ты выслушал меня и, возможно, понял какие-нибудь вещи из моих суждений. — начал было Скарамучч, однако рыжий уже на этом моменте готов был его перебить и выразить во первых своё непонимание с чего вдруг такая доброта, а во вторых почему же всё таки именно он стал человеком, с которым можно пообщаться. Видимо мозги его плохо варили, и не смогли нормально обработать первую часть слов Скара. Однако шестой предвестник просто поднял палец указательный, как бы говоря чтобы Тарталья молчал. И на удивление тот действительно не стал ничего говорить, что странно. Очень странно.
— так вот, позволь мне сказать свои некоторые...хм... суждения. Я порой думаю о том, насколько правильно мы действуем и поступаем. Сам же подумай:все мы говорим о новой идее, о необходимости уничтожения старого мира, однако сами черпаем эти убеждения из древних обид и суждений. И сам посмотри...в кого потихоньку превращают Снежан, в бессмысленных, бестолковых и фанатичных машин для убийства и издевательства над иными людьми, едва ли они способны судить сами, им что ты скажешь - то и сделают они, смотря на чин твой и достаток. И сами кто мы? Мы - палачи, убийцы всех народов. Нас ненавидят и будут ненавидеть, и то заслуженно на деле. Просто, Чайльд, посмотри, кто чемпионы у Царицы? Педролино, что живёт лишь прошлым и это прошлое он внушает всем, о боги, когда поймет он наконец, что старое не воротить и за павших много лет назад не нам уж нужно мстить. И доктор этот наш, Дотторе. Его люди обожают за внешность, мол прекрасен он. Однако за красивой обёрткой одна лишь плесень и гниль, он ведь не способен любить кого-то кроме себя и экспериментов жестоких. И как бы кто не твердил о эффективности его идей и начинаний, его леченье убивает сущность в человеке, всё живое у него внутри. Он ужасен, его назвать животным то нельзя. Животные не столь жестоки и бесчестны. А вот человеком не просто можно называть, а нужно. Вот она людская сущность - ненависть к другим. Но далеко не только он олицетворяет человечество всё наше. Посмотри же на меня, да и вообще на всех нас - мы сплетники и лицемеры, мы улыбаемся в лицо друг другу зачастую, а истина то где? А истина ведь в том, что мы друг друга ненавидим. Мы шепчемся за спинами других, лишь бы облить дерьмом друг друга, но в лицо сказать мы, зачастую, не можем наших реальных взглядов. А люди наши? Им лишь бы задницы лизать. Они сами создают себе кумиров, сами их боготворят и защищать готовы, даже если кумир тот не заслужил подобных почитаний. И любовь в их предоставлении совсем странна, они видят влюбленных там, где нету вовсе их. И даже если, например, герои повести или романа до глубины души ненавидят друг друга, люди и там узреют и создадут любовь. А ведь всё потому что в реальности они могут и ничего из себя не представлять, а лишь мечтать о чувствах истинных. И нытиков у нас полно, которые чужим то людям вечно ревут и проблемах своих, однако люди то другие могут иметь проблемы куда более большие, но какая нытику то разница будет? В его глазах он пуп земли, он центр нашего мира, и все ему должны, и слушать проблемы чужие, он, зачастую, даже не станет. А честь наша и мораль то где? Где гуманность та, что вдохновляла меня на веру в людей? Её нет. Человек не ценит жизнь уже чужую, ныне людям только зрелища нужны, лишь бы было веселее. Кто-то судит о серости мира этого, о его обречённости, безнадежности и о деградации людской. Но сами то они хоть делают да что-то, чтобы это прекратить? Нет, нихера не делают они, только ла-ла да ла-ла. — и Скарамучч закончил браваду свою, и Чайлд оставался в шоке от того, что слова Скарамучча фактически оскорбляют почти что всех в Тейвате. Однако что же слова его в конце? Момент ли самоиронии это? Но то мы не узнаем никогда, ибо закончилась на этом история наша. Ну а что вы хотели от маленького фанфика, и причём самого первого в жизни автора?