Sub Rosa

Я подбрасываю в костёр несколько сухих веток и с удовольствием наблюдаю, как пламя оживает, согревая меня после ночной прохлады. Тепло огня окутывает меня, и я откидываюсь назад, прислоняясь к стволу поваленного дерева. В тишине ночи раздаётся лёгкий шорох шагов, и я поворачиваю голову в сторону пещеры. Из неё выходит Беллами, и его тёплая улыбка вызывает у меня ответную. — Они оба спят, — говорит он со вздохом и садится рядом. Я киваю, глядя в огонь. — А Октавия? — На страже, — отвечает он. Снова воцаряется тишина, но на этот раз она кажется спокойной и уютной, словно окружённой светом костра. Беллами немного медлит, а затем неожиданно берёт меня за руку. Его пальцы переплетаются с моими, и я смотрю на наши руки, чувствуя, как внутри разливается приятное тепло. — Прости, — наконец говорит он, нарушая молчание, — что раньше не согласился с тобой насчёт Мел. Я улыбаюсь, глядя на него. — Думаю, ты искупил свою вину, когда спустился за ней. Он ласково касается моей руки, словно рисуя узоры на тыльной стороне ладони. Я закрываю глаза, наслаждаясь этими ощущениями. Его прикосновения такие нежные, почти обжигающие. Когда я открываю глаза, он уже смотрит на меня, его взгляд изучает каждую черту моего лица, словно пытаясь запечатлеть меня в своей памяти навсегда. Его пальцы осторожно касаются синяка на моей скуле, и я слегка наклоняю голову, подставляя её под его ладонь. — Ты такая красивая, — шепчет он, и эти слова проникают прямо в моё сердце. Я улыбаюсь, но не успеваю ничего ответить, потому что он наклоняется ближе. Его губы касаются моих так нежно, что на мгновение мне кажется, будто это сон. Я даже приоткрываю один глаз, чтобы убедиться, что всё происходит наяву. Поцелуй становится всё более страстным, и я словно растворяюсь в его нежности. Мои руки поднимаются к его волосам, а он тихо выдыхает, когда я слегка тяну их назад. Его ладони скользят по моей спине и талии, и вскоре он усаживает меня к себе на колени. Всё моё тело словно охватило пламя, и я обвила его бёдра, наслаждаясь каждым движением. Когда его губы приблизились к моей шее, я не смогла сдержать лёгкий стон. Это, казалось, только разжигало его страсть, и он нашёл особенно чувствительное место, лаская его лёгкими поцелуями. Но внезапный кашель позади нас заставил нас обоих замереть. Я резко отстранилась, и Беллами отпустил меня. Мы оба вскочили на ноги, охваченные смущением. У костра стояла Октавия, скрестив руки на груди и с явным удовольствием наблюдая за происходящим. — Я пойду постою на страже, — пробормотал Беллами, не глядя мне в глаза, и поспешил скрыться в темноте. Я осталась наедине с Октавией, чувствуя, как мои щёки заливаются румянцем. Я надеялась, что тени скроют моё смущение. Она удобно устроилась на поваленном дереве и похлопала рядом с собой. Я неохотно села. — Ну что ж, — произнесла она с лёгкой иронией в голосе. — Что ж? — спросила я, не зная, чего ожидать. — Ты и мой брат, — сказала она скорее утвердительно, чем вопросительно. Я опустила глаза, но всё же тихо ответила: — Да. Октавия усмехнулась, не сводя взгляда с того места, куда ушёл Беллами. — Это всё ещё ново, — произнесла она, словно оценивая ситуацию, но её голос звучал мягко. Прежде чем я успела что-либо ответить, она протянула руку и сжала мою ладонь. — Он заслуживает счастья. Ты тоже заслуживаешь счастья. И мне кажется, что вы подходите друг другу. Я одобряю ваши отношения. Её слова застали меня врасплох, и в груди разлилось приятное тепло. Я не смогла сдержать тихий смешок. — Что ж, я рада, что ты одобряешь. Мы оба замолчали, пока Октавия не потянула меня за руку, заставляя повернуться к ней. — Из-за этого ты не пошла с Финном искать Кларк? — спросила она, и её голос звучал так, словно она уже знает ответ, но хочет услышать его от меня. — И да, и нет, — отвечаю я. Увидев её недоумение, я добавляю: — Честно говоря, сейчас Финн меня немного пугает. Он… потерял контроль над собой, когда мы потеряли Кларк и остальных. Я поднимаю рукав, показывая тёмные синяки на коже. — Это Финн сделал? — восклицает Октавия, её глаза расширяются от ужаса. — Нет, не специально. Но да, — вздыхаю я, чувствуя, как тяжесть воспоминаний давит на меня. — Я просто не хотела оставаться с ним наедине. Даже если это означало найти Кларк. Я предпочла бы идти с другими, чем рисковать. Октавия внимательно слушает, затем понимающе кивает, её выражение лица смягчается. Я зеваю, и она смеётся. — Тебе нужно отдохнуть, — говорит она, указывая на пещеру. — Завтра у нас долгий путь. — Ты права, — соглашаюсь я, поднимаясь на ноги и потягиваясь. Прежде чем уйти, я останавливаюсь и поворачиваюсь к ней. — Я рада, что ты вернулась, Октавия. — Я тоже, — отвечает она с тёплой улыбкой. Мы обмениваемся приветствиями, и я направляюсь в пещеру, где присоединяюсь к Мел и Монро. Усталость берёт своё, и вскоре я погружаюсь в сон.

***

На следующий день мы с Октавией идём к лагерю, и большую часть пути мы проводим в разговорах. Она рассказывает мне о Линкольне, о Нико, о том, как она боролась с Жнецами, и о том, чему она научилась у землян. Я слушаю её, пытаясь скрыть свою грусть от потери, и восхищаюсь её силой. К полудню местность становится знакомой, и мы уже слышим звуки лагеря. Мы прячем оружие, чтобы не выглядеть угрозой, и подходим к главным воротам. Стражники, заметив нас, кричат: «Оружие! Сдавайте оружие!» Беллами сдаёт свой пистолет первым. Мы с Монро отдаём винтовки, но никто не обращает внимания на меч Октавии. Видно, что никто не решится его потребовать. Мама издалека увидела нас и, не мешкая, направилась прямо к нам, обойдя других людей. Она сразу же подошла к Мел и Монро, слегка убрала волосы с лица Мел. — Я знаю тебя. Ты с Станции Завода. Где остальные? — спросила мама у Мел. — Больше никого нет, — ответила Мел дрожащим голосом. — Мы нашли её в дне пути отсюда. Выживших нет, но припасов много, — сообщил Беллами, стоящий рядом с Эбби. — Отведите её в медицинский отсек, — приказала мама. Мы с Октавией помогли Мел подняться и повели её вперёд. Мама взяла её за руку, чтобы осмотреть. Я заметила значок на её куртке — когда она успела его получить? Но эта мысль не успела сформироваться, потому что мама уже уводила раненую, полностью сосредоточившись на помощи. Я повернулась к Беллами, чтобы что-то сказать, но звук быстрых шагов заставил меня обернуться. Едва я успела это сделать, как кто-то столкнулся со мной, обнимая за плечи. Я узнала золотистые волосы раньше, чем подняла взгляд. — Кларк, — имя сорвалось с моих губ почти шёпотом, а слёзы подступили к глазам. Она тоже шепчет моё имя, и её голос дрожит от переполняющих её эмоций. На её лице, покрытом порезами и синяками, отражается тревога, но слабая улыбка развеивает мои опасения. — Я думала, что ты умерла, — говорит она. Я качаю головой, чувствуя, как волна облегчения накрывает меня. Я притягиваю её к себе, крепко обнимая, чтобы убедиться, что она реальна. Кларк обнимает Беллами и Октавию с такой же силой, и мы стоим, осознавая, как много значат эти мгновения. В стороне я замечаю Рейвен, которая медленно приближается к нам с костылём и фиксатором на ноге. Боль пронзает меня при виде её состояния, но я протягиваю руку, заключая её в объятия. — Я так рада, что операция прошла успешно, — шепчу я, чувствуя, как сжимаются её плечи в ответ. Когда я отпускаю Рейвен, Беллами поворачивается к Кларк. — Сколько вас? — спрашивает он. Её лицо мрачнеет. — Никого, — коротко отвечает она, и эта единственная фраза выбивает воздух из моих лёгких. Мы с Беллами и Октавией переглядываемся, осознавая её слова. Кларк пристально смотрит на нас, пока её взгляд не останавливается на мне. — Где Финн? — спрашивает она, и я чувствую, как у меня пересыхает в горле. Я качаю головой, вспоминая его напряжённое выражение лица, когда он уходил. — Он ищет тебя, — тихо отвечаю я. Её лицо омрачается, но она быстро берёт себя в руки. — Мама теперь канцлер. — Что? — восклицаю я, не в силах скрыть своё удивление. Кларк кивает и обводит нас взглядом. — Нам нужно всё ей рассказать. И мы должны найти Финна. А потом вернёмся к Горе Уэзер. Четыре пары глаз устремляются на неё. — К Горе Уэзер? — переспрашиваем мы хором. — Я всё объясню, — настойчиво повторяет она. — Пошли. Она берёт меня за руку, и её слова звучат решительно. Я понимаю, что пути назад уже нет. Спустя час мы стояли перед входом в зал совета, нервно переминаясь с ноги на ногу. Кларк рассказала всё, что ей было известно: о Горе Уэзер, камерах для сбора органов и о землянах, ставших жертвами жестокости. Мы с Беллами дополнили её рассказ своими наблюдениями и переживаниями, скрыв лишь одну важную деталь — о том, как Финн начал терять рассудок. Это не для их ушей. Мы защищаем своих близких. Ожидание казалось бесконечным, но наконец двери открылись, и члены совета начали выходить. Мы с Кларк сразу же подошли к моей матери, в то время как Беллами осталась чуть позади, продолжая ходить взад-вперёд по коридору. — Ну что? — мой голос дрожал, и я чувствовала, как напряжение сжимает грудь. Мама повернулась к Кларк с извиняющейся улыбкой. — Прости, милая, но они должны справиться сами. Кларк покачала головой, а я не смогла сдержать возмущённый вздох: — Что? Нет. Вы не можете просто оставить их! Взгляд матери становится решительным, а голос — строгим: — Дорогая, у нас не хватает людей, чтобы отправить две спасательные группы и при этом обеспечить безопасность лагеря. — Они в опасности! — перебиваю я её, чувствуя, как внутри меня закипает гнев. — Они либо погибнут, либо ещё больше ухудшат отношения с землянами, которые так нужны нам для спасения наших людей из Горы Уэзер, — добавляет Кларк, её голос звенит от напряжения. Мама переводит взгляд с неё на меня, тяжело вздыхая: — Я понимаю, что вы обе считаете это несправедливым. Но наша главная задача — канцлер Кейн. Если мы хотим хоть какой-то надежды на мир, мы не можем рисковать. Эти слова звучат как удар. Я чувствую, как ярость поднимается внутри меня, но прежде, чем я успеваю ответить, Кларк говорит: — Если вы хотели мира, не нужно было убивать единственного землянина, который пытался нам помочь. Мама сжимает губы, бросая быстрый взгляд на майора Бирн, которая стоит рядом. — Мне жаль, — говорит она, и в её голосе слышится холод. — Решение принято. Беллами приближается, его шаги становятся тяжёлыми, а челюсти крепко сжаты. — Вам жаль? — почти рычит он. — Финн и Мёрфи вооружены, потому что вы дали нам оружие. Теперь, когда Кларк вернулась, вы просто собираетесь бросить их? У нас есть карта, мы знаем местность. Мы справимся сами. Мы с Кларк начинаем кивать, поддерживая его, но мама резко обрывает наши попытки: — Исключено. — Мам… — начинает возражать Кларк, но её прерывает мамин дрожащий голос: — Я только что вернула вас обеих! В коридоре повисает гнетущая тишина. Но прежде чем я успеваю что-либо сказать, вбегает Джексон, его лицо мрачно, а голос полон тревоги: — Эбби. Простите, но вы срочно нужны в медотсеке. — Тебе лучше пойти, — говорю я, делая шаг вперёд. Мама колеблется, её взгляд мечется между нами, словно она хочет что-то сказать, но молчит. — Никто не покидает лагерь, — обращается она к Бирн. — Слушаюсь, мэм, — коротко отвечает та. Мать снова бросает на меня укоризненный взгляд, проходя мимо. Я сжимаю кулаки, но вместо того, чтобы ответить ей, беру Кларк за руку и тяну её к Беллами. Мы становимся в тесный круг, и голоса вокруг лагеря постепенно замолкают. Я перевожу взгляд с одного на другого, чувствуя, как внутри нарастает напряжение. — Мы покинем этот лагерь, — говорю я, и мои слова звучат как клятва. Кларк и Беллами без колебаний кивают в ответ. — Нам нужно оружие, — добавляет Кларк, быстро принимая решение. — Я найду Рейвен и Октавию. — Мы возьмём припасы, — подхватывает Беллами. Он смотрит на меня. — Встретимся за лагерем, у тюрьмы. Мы расходимся. Кларк направляется к мастерской, а мы с Беллами спешим к складу за рюкзаками и едой.

***

Спустя час мы стоим в тени, скрывающей нас от посторонних глаз. Беллами прислоняется к стене, напряжённо всматриваясь в темноту. Наконец, появляется Рейвен с большой спортивной сумкой в руках. Она ставит её на землю и с облегчением откидывает волосы с лица. — Я принесла вам несколько дополнительных обойм, — говорит она, открывая сумку. Беллами наклоняется, чтобы достать оружие, и в этот момент к нам подбегает Кларк. Она тяжело дышит, опираясь руками на колени. — Эй, — говорит она, выпрямляясь. — Наша мама в операционной. Команда, отправившаяся за Кейном, уже ушла. Нам тоже пора. Беллами протягивает мне пистолет, затем поворачивается к Кларк. — Ты нашла Октавию? — Нет, — отвечает она. — Но она нашла вас. Мы оборачиваемся на звук голоса. Октавия приближается быстрым шагом, её взгляд твёрдый и решительный. — Я не позволю вам уйти без меня, — заявляет она, останавливаясь рядом с Беллами. — Октавия… — начинает Кларк, но та её прерывает. — Финн и Мёрфи направляются в сторону деревни Линкольна, — сообщает она, пристально глядя на нас. — Я уже была там. А вы? Она также была там? — Октавия кивает в сторону Кларк. Беллами слегка улыбается, наклоняя голову. — Ты закончила? Я поднимаю рюкзак, который лежал у моих ног, и передаю его Беллами. Он вручает его Октавии, которая с подозрением смотрит на него. — Что это? — Твой рюкзак, — отвечает он сухо. Октавия усмехается, затягивает лямки и поправляет рюкзак на плечах. Беллами указывает рукой вперёд, показывая направление. — Идём. Октавия поворачивается к забору, но прежде чем она успевает сделать шаг, Рейвен выставляет перед ней костыль, останавливая её. — Подожди, Покахонтас, — говорит она. Рейвен касается костылём забора, и тот мгновенно начинает искриться. Мы все отшатываемся назад, а я поворачиваюсь к Беллами, приподнимая брови. — Вот это прикол. — Я думал, ты говорила, что всё улажено, — ворчит Беллами, поворачиваясь к Рейвен. Она достаёт рацию и смотрит на него. — Всё в порядке, — Рейвен подносит рацию к губам. — Отключай, Уик. Через несколько секунд она снова проверяет забор. На этот раз всё тихо — никаких искр. Рейвен довольно улыбается и указывает путь: — Всё улажено. Октавия перебрасывает рюкзак через забор и, не дожидаясь моего ответа, перелезает сама. Её движения быстры и уверенны, словно она уже много раз проделывала это. Мы следуем за ней: сначала Беллами, затем Кларк, а я замыкаю шествие. Оказавшись по другую сторону забора, мы сразу углубляемся в лес, стараясь держаться ближе к деревьям, которые служат нам естественным укрытием. Мы бежим молча, и только тяжёлое дыхание и шорох листвы под ногами выдают наше присутствие. Не знаю, сколько времени прошло — несколько минут или вечность, — но вскоре мы замедляем темп и переходим на шаг. Воздух в лесу холоднее, чем я ожидала, а небо темнеет быстрее обычного. Где-то вдалеке раздаётся раскат грома, предупреждая о приближении грозы. Когда на мою ладонь падает первая дождевая капля, я не могу сдержать улыбку. Даже сейчас это природное явление кажется мне чем-то волшебным, словно я вижу его впервые. Воспоминания нахлынули на меня, словно волна. Первые дни после приземления... Беллами тогда был просто невыносим, а Уэллс... Уэллс был жив. Как же я сожалею, что его нет рядом. Он бы оценил этот свежий воздух, дождь и свободу. Но даже несмотря на то, каким замечательным человеком он был, Уэллс не смог скрыть от меня правду. Я знаю, что это моя вина. Всё всегда было на моей совести. Потому что я проклята. — О чём ты думаешь? — Беллами прерывает мои мысли. Он берёт меня за руку, переплетая наши пальцы. Его тепло возвращает меня в реальность. Я качаю головой, отгоняя мрачные мысли, и с лёгкой улыбкой говорю: — О первом дожде. Помнишь его? После твоего разговора с Уэллсом? Его улыбка на мгновение тускнеет, и в глазах появляется печаль. — Хотел бы я, чтобы он был здесь и мог это увидеть, — тихо произносит он. — Я только что подумала о том же, — признаюсь я. Мы продолжаем идти в тишине, наблюдая, как дождь проникает сквозь густую листву. Капли стекают по стволам деревьев, образуя маленькие ручейки. Постепенно дождь стихает, уступая место сумеркам. Воздух становится прохладнее, и я невольно начинаю дрожать от холода. Беллами замечает это и, не говоря ни слова, снимает куртку и накидывает её мне на плечи. — Спасибо, — шепчу я, просовывая руки в рукава и чувствуя, как становится теплее. Он оглядывается вокруг, осматривая лес, а затем снова поворачивается ко мне. — Думаю, нам стоит остановиться на ночь и отдохнуть. — Как скажешь, — я улыбаюсь, пытаясь скрыть свою усталость. Беллами улыбается, его смех звучит удивлённо. Он зовёт остальных, сообщая им о нашем решении. Все соглашаются без возражений, и вскоре мы разбиваем временный лагерь. Костёр горит между нами, даря тепло и уют в эту холодную ночь. После вечерней трапезы Октавия отправляется в царство Морфея первой, её одолевает сон почти мгновенно. Беллами пытается оставаться бодрым, но его веки тяжелеют, и он едва может держать голову прямо. — Я буду следить за обстановкой, — говорю я, не давая ему возможности возразить. — Нет, я… — Беллами, серьёзно, — говорю я, глядя ему прямо в глаза. — Я справлюсь. Он смотрит на меня, а затем сдаётся: — Разбуди меня через пару часов, хорошо? — Конечно, — обещаю я. Он ложится рядом с бревном, повернувшись лицом к костру. Его дыхание выравнивается, и я остаюсь сидеть, прислушиваясь к потрескиванию огня. Кларк садится рядом со мной. Она смотрит на огонь, но её молчание наполнено спокойствием, которое я ценю. Внезапно я вспоминаю что-то важное. — Ой! Я снимаю часы с запястья и протягиваю их Кларк. Она удивлённо смотрит на меня, но позволяет закрепить их рядом со своим браслетом. Взглянув на часы, я замечаю детали, которые раньше не замечала. — Мама вернула тебе браслет? — Да, сразу после того, как наложила швы, — кивает Кларк. — А кулон? — спрашиваю я, и она хмурится. — Его забрали. Когда я очнулась, его уже не было. — Мы не нашли его вместе с браслетом, — говорю я тихо. Кларк задумчиво качает головой, а затем смотрит на меня, словно что-то вспомнив. — Ты что-то скрыла от меня. — Да, я не рассказала тебе о том, что произошло, — признаюсь я, понимая, что отрицать бессмысленно. — Что именно? Я делаю глубокий вдох, собираясь с мыслями. — Финн убил пленного. Мы обсуждали, как поступить с ним, а он просто взял пистолет и выстрелил. Как будто это было что-то незначительное. Затем он ушёл, словно ничего не произошло. — Это не похоже на Финна, — тихо произносит Кларк, и я замечаю, как её пальцы нервно сжимают край браслета. — Да, совсем не похоже, — соглашаюсь я. — Но потеря тебя, остальных, война… Они изменили его, Кларк. Он уже не тот миротворец, которого мы встретили в первый день. Кларк отворачивается, её взгляд устремляется куда-то через костёр, в сторону тёмного леса. — Мы все изменились, — произносит она, и в её голосе звучит тихая горечь. — Но не так, — отвечаю я. Она не отвечает, обдумывая мои слова. Некоторое время мы сидим в тишине, слушая треск костра и шелест листвы под слабым ветром. Наконец, Кларк поворачивается ко мне и, немного помедлив, ложится рядом. — Я попробую уснуть, — говорит она. — Спокойной ночи, звёзды, — говорю я, повторяя фразу, которую мы часто использовали в первые дни. — Спокойной ночи, луна, — отвечает она, закрывая глаза. Я продолжаю сидеть, мой взгляд блуждает по тёмным очертаниям деревьев. Каждый шорох или треск ветки заставляет меня насторожиться, но ничего необычного не происходит. Через некоторое время усталость начинает одолевать меня, и я с трудом удерживаюсь от того, чтобы не заснуть. Я думаю, что пора разбудить Беллами, но, как обычно, он оказывается на шаг впереди. Он уже не спит, держит ружьё наготове и жестом приглашает меня отдохнуть. — Спасибо, — шепчу я, вставая. Я устраиваюсь на его рюкзаке, несколько раз переворачиваю его, пока не нахожу удобное положение. Голова почти сразу опускается, и сон одолевает меня. Просыпаюсь от приятного тепла костра. На мгновение всё вокруг кажется мне размытым, но воспоминания быстро возвращаются. Открыв глаза, я вижу Беллами, который сидит напротив меня и смотрит прямо в глаза. Застигнутый врасплох, он быстро отводит взгляд, но я успеваю заметить лёгкий румянец на его щеках. — Кажется, я проспала всего несколько часов, — говорю я, потягиваясь. Удивительно, но чувствую себя полной сил. Я подхожу к бревну, на котором сидит Беллами, и сажусь рядом. Мы оба смотрим на небо, где сквозь тёмные тучи едва виднеются звёзды. Некоторое время мы молчим, пока он не издаёт тихий смешок. — Хм. — Что? — я поворачиваюсь к нему, вопросительно приподняв бровь. — Помнишь, ты рассказывала мне историю об Орионе? Как его убила Артемида из-за спора с её братом? А потом она поместила его на небо, чтобы искупить свою вину? — Конечно, помню, — улыбаюсь я, вспоминая эту историю. Он смотрит на меня с лёгкой улыбкой, и его взгляд становится мягче. — Ты пыталась меня предупредить? — спрашивает он. — Конечно нет! — я смеюсь и хлопаю его по руке. Он тоже смеётся, и я понимаю, как редко слышу этот звук. Его смех согревает меня, как огонь, и наполняет странным чувством покоя. Наши взгляды встречаются, но он отводит глаза, заметив, что Кларк начинает ворочаться во сне. Он смотрит на неё чуть дольше, прежде чем сказать: — Когда мы вернулись к челноку и не нашли там никого, мы решили, что это были земляне. — Конечно, решили, — отвечаю я, наблюдая, как Кларк успокаивается. — Никто бы не догадался, что это были люди с горы. Он качает головой, и его лицо становится ещё более мрачным. — Как скоро шоколадный торт превратится в подвешивание вверх ногами и выкачивание крови? — спрашивает он. — Я не знаю, но времени у нас немного, — отвечаю я, глядя на Кларк и Беллами. — Сначала мы отыщем Финна, а затем наших товарищей в Горе Уэзер, — решительно заявляю я. — И Линкольна, — звучит голос Октавии. Мы все оборачиваемся. Она уже сидит, глаза её широко распахнуты, но затем она поднимается. — Думаю, мы достаточно отдохнули, — говорит она, собирая свои вещи. Октавия шагает вперёд, не глядя на нас. Я быстро тушу костёр, присыпав его землёй, и мы следуем за ней в лес. Лес окутан лунным светом, но вскоре его сменяет предрассветная дымка. Луна уступает место солнцу, которое пробивается из-за облаков, предвещая дождь. Большую часть пути мы молчим, каждый погружён в свои мысли. Когда солнце поднимается выше, пробиваясь сквозь ветви деревьев, Октавия начинает ускоряться. Её шаги становятся всё быстрее, пока она внезапно не срывается с места и не убегает вперёд. — Октавия! — кричит Беллами, но она не останавливается. Мы настигаем её у подножия холма. Она останавливается, её взгляд прикован к величественной статуе, выполненной в белых тонах. Беллами, сверившись с картой, подходит к сестре. — Это здесь. Куда дальше, в деревню? — спрашивает он. Октавия молчит, её губы дрожат, а в глазах блестят слёзы. — Оттуда пришли Жнецы, — наконец, произносит она. — Я не смогла его спасти, Белл. Я не смогла. Её голос срывается, и она начинает плакать. Беллами тут же обнимает её, пытаясь утешить. Мы с Кларк стоим рядом, чувствуя, как боль Октавии смешивается с нашей собственной. Кларк смотрит на Финна, а я — на пустое место, которое напоминает мне об отце. Не удержавшись, я обнимаю Кларк за плечи, пытаясь хоть как-то облегчить её страдания. Внезапно тишину нарушает громкий выстрел, раздавшийся неподалёку. Мы мгновенно реагируем: я хватаюсь за оружие, Беллами бросается вперёд, остальные следуют за ним. Мои лёгкие горят от напряжения, но я продолжаю идти. Крики становятся всё ближе, но вскоре стрельба прекращается. На опушке леса Беллами резко останавливается, и я едва не врезаюсь в него. От увиденного у меня перехватывает дыхание. Перед нами разворачивается ужасающая картина: Финн стоит перед ограждением, за которым заперта группа землян. На земле лежат тела, некоторые из них ещё подают признаки жизни, другие уже бездыханны. Повсюду видны следы крови. — Нет… — шепчет Кларк, её лицо искажается от ужаса. Финн поворачивается к нам, и на его лице появляется слабая улыбка. — Я нашёл тебя, — говорит он, делая шаг вперёд. Кларк отступает, её голова покачивается, глаза наполняются слезами. Она отворачивается, не в силах выдержать взгляд Финна. Я подхожу к ближайшему телу, надеясь, что кто-то ещё жив. Наконец, я замечаю, что одна женщина дышит, хотя на её теле три огнестрельных ранения. — Держись, — шепчу я ей, доставая из рюкзака аптечку. — Позволь помочь, — раздаётся голос Мёрфи. Я киваю, торопливо объясняя, как действовать. Он помогает мне перевязать раны. Вскоре к нам присоединяются Беллами, Кларк и Октавия. Финн, словно погружённый в свои мысли, остаётся стоять в стороне. После того как раненым была оказана помощь, мы начали укрывать тела погибших. Это была тяжёлая работа, которую мы выполняли в тишине. Я чувствовал, что должен как-то искупить свою вину. Внезапно Октавия тихо произнесла: — Нико советует уходить. Могут вернуться другие. Мы поняли, что она права, и без лишних слов собрались в путь. Мы шли быстро, не останавливаясь, пока не увидели впереди высокие стены лагеря. Даже когда мы оказались за оградой, окружённые охраной, тревога не покидала меня. — Извиняюсь за то что так долго не было новых глав!!