Сделка со зверем

      Касуми сидела на диване, играя ногами в такт музыке, и рассказывала про то, как стащила редкую модель инструментрона. Это была десятая подобная история за последний час, и Шепард уже жалела, что не дотерпела до Иллиума. В каюте Касуми при заселении разместила бар, и теперь коммандер частенько посещала её, чтобы выпить. Гото никому не сдавала капитана, и взамен Шепард терпела сплетни обо всём на свете. Воровка оказалась весьма болтлива для своей профессии, но, возможно, на сказывалось длительное одиночество и отсутствие возможности вживую общаться с людьми. С её присоединения к экипажу прошла неделя, и Шепард надеялась как-то подбодрить соратницу, но по итогу, не могла и слова вставить в её мешанину всякой информации.       — А как ваши отношения с Алексом продвигаются?       Шепард впервые за обе свои сознательные жизни подавилась виски. Да так, будто была зелёной девчонкой, которая хватанула большой глоток. Она закашлялась и сплюнула в стакан, утёрла слёзы и обернулась на ошарашенную зрелищем Касуми. Та всё ещё молчала, будто бы обсуждала погоду и просто уточнила, сколько градусов. Шепард быстро сообразила, что могла неправильно понять собеседницу, и спокойно, насколько только могла притвориться, ответила:       — Он сильно помог мне с Властелином, и мы преуспели как команда.       На это воровка яростно замахала руками и хитро улыбнулась.       — Да я же не про то. На Нормандии все только и судачат о вас.       — Что ты имеешь в виду? — Безнадёжно уточнила Шепард, трусливо прячась за бокалом, в котором лишь мочила губы.       — Он спит в твоей каюте. СУЗИ мне рассказала.       Шепард сжала бокал. Чего ещё она ожидала? Небось, уже сам Призрак знал, потому что установил чёртову камеру с прослушкой в её каюте. Она уже неоднократно проверяла все закутки. Но если ничего не нашли, это вовсе не означало, что этого нет. В замкнутом пространстве сложно что-то утаить. Только вот правда была настолько банальна и скучна, что едва ли кто-то смог бы поверить. Особенно сейчас, когда слухами полнится вся общественная палуба. Подойди Шепард и расскажи, что Мёрсер обитает у неё в душевой, и о его существовании она вспоминает только когда пора мыться, ей бы точно не поверили. Нужно было пресечь цепочку сплетен. И Шепард знала, с кого начать.       Она решительно направилась на мостик, а затем – в кабину и, не церемонясь, схватила Джокера за ухо. Тянуть не стала, памятуя о его болезни, но ущипнула сильно. Пилот заорал, хотя больше от испуга, нежели от боли, выругался, но, заметив, что перед ним Шепард, сменил тон.       — Я тебе язык отрежу когда-нибудь, — тихо прошипела капитан, отпуская несчастного подчинённого. Джокер закрылся руками, явно не понимая, что происходит.       — Коммандер, о чём ты? Если про выпивку, то это не я Чаквас рассказал...       Шепард засомневалась, чуть остыла и начала издалека:       — То есть, к СУЗИ ты не обращался, чтобы найти Алекса?       — Что?! К этой жестянке? — Моро поджал губы, будто обиженный ребёнок. — Да я у неё даже про сортир бы никогда не спросил, не знай я, где он. А твой дружок итак дал понять, что лезть к нему не стоит. Я тут вообще-то кораблём управляю. Если мне кто-то нужен, я могу и по интеркому позвать.       Шепард поняла, что ошиблась, бегло извинилась и пошла дальше, пока пилот осыпал её проклятиями. Заид и Грюнт отпадали сразу. Они ни с кем не общались и болтать точно бы не стали. Джек тоже не покидала инженерную палубу. Тали, хоть она и недолюбливала Алекса, была не из болтливых. Оставались Гаррус или Мордин. Оба могли ненароком ляпнуть лишнего. Гаррус – случайно, а Мордин даже не счёл бы это чьим-то секретом.

***

      Возвращение с Хагалаза требовало большого количества топлива, и пришлось делать крюк, чтобы дозаправиться на ближайшей станции. Кредитов ушло много, и экипаж занялся поиском полезных ископаемых. Благо, СУЗИ могла отправлять археологические дроны самостоятельно. Загрузив полную палубу руды, Шепард планировала продать её Альянсу и возместить потраченные средства. Предстояло ещё многое сделать, но пока Нормандия летела до Арктура, капитан решила наконец вздремнуть. Обилие событий и хлопот морально и физически её вымотали, и хотелось просто зарыться в подушку и отключиться. Хотелось выпить, но она подавила это желание, резко решив завязать.       Она вошла в лифт и поднялась к себе. Войдя, коммандер увидела Алекса, который отчего-то не дремал в душевой, а сидел на ступенях, спиной ко входу. При его обострённых чувствах, он не мог не знать о её приближении, поэтому Шепард ничего не сказала. Она хотела поговорить. Об очень многих вещах. Мысли, тревожившие ранее, снова охватили голову, и сон резко пропал. Сил действительно не было, но разговор предстоял важный, и Шепард отчасти боялась упустить момент.       Она опустилась рядом с ним на ступени, но не смогла начать сразу. Все мысли смешались, и начало не клеилось. Но и Алекс не спешил помогать. Впервые не прозвучало ни ехидных замечаний, ни вопросов. Он просто смотрел в пустоту перед собой. Шепард вздохнула и спросила:       — Много у тебя осталось двойников?       — Ни одного. Я решил больше не делить сознание. Без нейронного центра и на большом расстоянии друг от друга мы не можем передавать информацию. Возникает диссонанс, различия. Если не поднимать этические вопросы, то двойник может обрести свободу и стать неуправляем. На Иллиуме был второй. Первого я поглотил ещё на Омеге.       — То есть, больше никаких... вторых попыток?       Алекс повернулся. Было приятно снова видеть привычные голубые глаза вместо красных.       — Ты напугал меня, — спокойно сказала она, наконец радуясь, что призналась в этом. Она была командиром. От неё ждали бесстрашия и уверенности в каждом шаге. Она никогда не делилась своими переживаниями с подчинёнными. Даже с близкими друзьями. Потому что всегда на первом месте был долг. Капитан обязана быть примером. Но с Алексом это было бессмысленно. Он знал, что она не идеальна. Лишнее притворство лишь оттолкнёт его. А Шепард этого не хотела.       Заражённый посмотрел на неё с сомнением. Бесстрастность улетучилась, и хотя для человека его лицо и казалось маловыразительным, сейчас он был эмоционален, как никогда. Шепард тут же поспешила продолжить:       — Там. На Иллиуме. И на Хагалазе.       Она отчасти думала, что он закроется. Начиная с Пути Свободы, Алекс вёл себя отстранённо, и пусть и были моменты, когда он проявлял человеческие чувства, Шепард боялась лезть к нему с претензиями. Да, она могла быть и ненастоящей Шепард. Да, прошло два года. Но из видений Шифра она поняла, что для него это время тоже прошло не совсем гладко. Больше всего она ценила то, что он её не оставил. И, как показала битва с Посредником, он не двигался дальше, а вынашивал планы отомстить. Пусть и убеждал в обратном.       — Тебя это правда так беспокоит? — спросил он вдруг после паузы. Может, молчание длилось и не так долго, но Шепард показалось, что минула вечность. Она уверенно кивнула, отведя взгляд.       — Тогда знай, что если так выйдет, что меня сожгут до тла, дезинтегрируют или ещё как-то окончательно разрушат это тело, я всегда могу отрастить новое на Логосе.       Она снова повернулась к нему. Он не улыбался. Не шутил. Шепард понимала, что это стоит держать в секрете. Узнай об этом Цербер, и эта информация может стать для Алекса роковой. Она сильно сомневалась, что он многим об этом рассказывал, и понимала, почему. Откровение на откровение. Шепард призналась в своих страхах. Он признался в своей уязвимости. Оба преступили табу.       — Конечно, с Разумом Улья я не могу общаться на таком большом расстоянии, так что последние воспоминания в этом теле канут в лету.       Она вскинула бровь, а он всё же усмехнулся:       — Не беспокойся. Я навещал Рой совсем недавно. И планирую сделать это после нашей миссии. Сохранить знания о Коллекционерах и Жнецах. На случай, если Призрак решит от меня избавиться.       Последнее упоминание снова навеяло дурные мысли. У Шепард мурашки побежали по спине, когда она вспомнила разговор с главой Цербера. Он всё не шёл у неё из головы, а кошмар Иллиума и вовсе запомнится надолго.       Они снова помолчали. Но ни один не сдвинулся с места. Шепард напомнила себе, что есть ещё одна вещь, которую она хотела бы сказать. Она итак уже призналась, что боялась. И он это принял. Поздно теперь отступать. Но именно следующий этап повис в воздухе, не желая двигаться. Было даже смешно, но Шепард сейчас предпочла бы послать советников матом, чем в уединённой каюте выдать ещё один секрет.       Молчание затянулось. Коммандер испугалась, что разговор окончен, и Алекс снова закроется в душевой на остаток полёта. Нужно действовать. Совсем скоро они отправятся за Коллекционерами, и тогда уже не будет возможности поговорить по душам. Шепард считала, что Алекс хорошо читает людей. Скажи или сделай она что-то не так, он давно бы ушёл. Да и она успела достаточно узнать его, чтобы понимать, чего он хочет.       — Знаешь, — снова начала она, — у меня тоже есть желание напоследок. Незаконченное дело перед миссией, так сказать.       Алекс снова перевёл на неё взгляд.       — Ты мог бы снять капюшон?       Она хитро улыбнулась, собираясь в случае отказа выдать всё за шутку.       — Мы собираемся на суицидальное задание по спасению галактики, а ты хочешь знать, что под капюшоном?       — Ну, я пойму, если ты откажешь. Ведь это не настоящий капюшон. Может, он не снимается вовсе, может, ты не помнишь цвет волос, может, их вовсе нет. Но мне действительно интересно узнать.       Он замер, скрестив руки на груди. Может, раздумывал, а может, просто хотел её подразнить, делая вид, что не собирается исполнять просьбу. Но затем послышалось урчание биомассы, и капюшон спал ему на спину, открыв тёмно-русые чуть вьющиеся волосы.       Шепард обомлела. Не только от того, что он поддался. Без привычной тени на лице он выглядел уже не таким мрачным и устрашающим, как обычно. На деле, перед ней теперь сидел красивый молодой мужчина, а не страшная полумифическая сущность, которой он пытался себя выставить. Явись он так в Терминус, его не узнала бы и половина пиратов.       Шепард всегда говорила прямо. Она могла увиливать и хитрить, если это требовалась для работы, но никогда не врала друзьям. Она могла накричать на важного человека, не опасаясь последствий, могла поставить на место любого отморозка. Но сейчас пасовала и ничего не могла с этим сделать.       Поэтому коммандер приняла решение пойти ва-банк. Она часто шла на риск, если он касался только её и никак не затрагивал команду. И поэтому логично было бы действовать так же сейчас, когда не будет свидетелей провала. Если не выйдет, Алекс может запереться в душевой на всю оставшуюся миссию. Если же повезёт, она даже не вспомнит о глупых сомнениях.

***

      Последние недели Алекс очень много размышлял о будущем. Пока охота на Цербер и Посредника была не окончена, он находился в подвешенном состоянии, но понимал, что лучше всего будет оставаться подле капитана. Не только потому, что угроза Жнецов стала реальнее. А потому что так было безопаснее для них обоих. От Колдуотера он знал, какими примерно сведениями о нём обладает Призрак. Опасно давать Церберу наводку.       Он слышал, как она вошла. Почувствовал запах синтетической формы, металла и массы гормонов, сигнализировавших о волнении. Он знал, что она захочет обсудить, и сам мог бы многое рассказать. Например, что Аленко после её смерти приударил за Эшли, но потом они разбежались. Или о том, что Альянс набирал на неё компромат. Что Андерсон слишком настойчиво говорил о Жнецах, отчего его вскоре сместят с должности советника. Но Алекс не станет это озвучивать. Ведь Шепард не для этого сидела сейчас на холодных металлических ступенях. Единственное, чего она отчаянно желала – это поддержки, которой сама щедро одаривала всех вокруг. Порой даже тех, кто этого не заслуживал.       Она призналась, что беспокоилась за него. Скажи это кто угодно другой, Алекс бы не поверил. Он помнил Карен, Отум и многих других людей, убеждённых, что они пробудили в нём какие-то чувства. На деле, он лишь знал из чужих воспоминаний, что должен был бы испытывать, подражал и старался понять. Но Алекс напомнил себе, что сейчас перед ним сидела Шепард. Та самая Шепард, в подлинности которой он никогда не сомневался. Будь она его творением, он бы знал всё. О чём она думает, чего желает, как поступит. Но, похоже, Шифр не учёл его влияние. А Призрак и прочие пусть считают иначе.       Он не пытался себе врать. Он хотел ей помочь. Поначалу всё начиналось примерно как с Даной, и, помня прошлые опыты, Алекс ждал, что она испугается, и они разойдутся в разные стороны. Но Шепард оказалась упряма и в меру любопытна. После победы над Властелином заражённый счёл, что капитан заслужила жизнь. Возможно, даже больше, чем некоторые спасённые им ранее. Алекс решил приглядывать за ней, учитывая то, насколько хрупкими бывают люди.       С её смертью он испытал желание наказать того, кто виновен в содеянном. Его постигло разочарование, но и только. Всё изменилось в тот момент, когда Алекс открыл ящик Пандоры и заглянул в её жизнь. Её личность, её память. Прежде все, чьи личности он крал, несли бурю эмоций, которые он примерял на себя, но не испытывал сам. По какой-то причине в этот раз он прочувствовал. Более живо и чётко. Может, дело в Шифре, может, они слишком долго путешествовали вместе. Грин сказала бы, что это рудиментарные вещи, возникающие в изначально человеческом типе сознания, а не его собственные эмоции.       Он не тратил энергию на гуморальную регуляцию. Нервная система быстрее и эффективнее, и потому он мог независимо рассматривать подобные вещи. Он хотел когда-то защитить Дану, хотел дать ей всё то, о чём она мечтала и чего заслуживала. Так и с Шепард. Он уже давно превысил лимит добрых дел, но пока они были ей важны, он выполнял любые пожелания.       Алекс всегда носил капюшон. Поначалу это была привычка, попытка скрыться от камер и затеряться в толпе. Но чем дольше он жил, тем больше свыкался со своим обликом. Так его узнавали нужные люди, и с точки зрения эволюции это было практично. Но он помнил и цвет волос Алекса Мёрсера, и его телосложение, и не пытался ничего менять. Настоящий доктор слыл нарциссом и следил за собой. Он носил дорогие костюмы и красовался на публике. Но когда смерть наступила на пятки, в желании спастись, Мёрсер спрятался в мешковатую одежду и скрылся от посторонних глаз. Заражённый уже не знал ни брендов, ни причину, по которой его "отец" закутался в три слоя тряпок при двадцати градусах по Цельсию. Но привычки остались. Он забрал их себе и считал своими. Уже давно.       Шепард нравились брюнеты. Он мог бы имитировать любой пигмент, даже тот, который у людей не встречается. Но она заслуживала правды. И сама просила об этом. Поэтому он показал себя таким, каким не помнил его уже никто. Тёмно-русые с пепельным оттенком волосы.       По взгляду Шепард Алекс понял что она довольна. Капитан осторожно протянула руку, всё ещё опасаясь, что он отпрянет. Инстинктивно он хотел это сделать, но сдержался, давая понять, что капитан может удовлетворить своё любопытство. Она коснулась волос, словно проверяя, не превратятся ли они во что-нибудь ещё. Пожалуй, Шепард была единственным человеком, которому он мог и хотел бы позволить к себе прикасаться. Инстинкты молчали. После влияния Шифра тело не отзывалось желанием поглотить. Ни единая миофибрилла не дёрнулась, и Алекс остался на месте. Шепард эти простые тактильные жесты были важны, как и большинству живых существ.       Серый Посредник был мёртв, и теперь у Алекса был козырь против Цербера. Шепард вскрыла многие их подпольные предприятия, и, к счастью, не поверила лживым речам Харпера. Призрак итак знал слишком много, и как только он выжмет выгоду из своих активов, они станут ему не нужны. Нужно успеть ударить на опережение, но и торопиться излишне не стоит. Колдуотер даст знать, если что-то пойдёт не по плану.       Шепард изменилась в лице, и Алекс сразу понял её намерения. Отчасти он хотел остановить её, но не потому, что был против. Он предполагал, что она сама пожалеет о своём сиюминутном решении. И тому была масса причин. Одна из главных: его повышенная температура тела. Но прежде, чем кто-то из них передумал, Шепард прильнула к его губам, совершенно не смущаясь новых ощущений.       Вторая причина состояла в том, что хоть у него и был большой опыт чужих воспоминаний, сам он никогда не испытывал ни с кем близости. Не видел в этом смысла и попросту не хотел. Во всяком случае, до поцелуев ни разу не доходило. Но, опять-таки, перед ним была Шепард, которой он мог дать то, чего она хотела. И он бы соврал, сказав, что и сам не думал попробовать.       Он ответил на поцелуй, мимолётно удивляясь её очередной безрассудной смелости. Алекс знал, что вирусных частиц таким способом она не получит, но знала ли сама коммандер или ей было настолько всё равно?       Шепард уже не опасаясь, положила ему ладони на грудь, попутно изучая каждую деталь его ненастоящего гардероба, сжала в кулак край молнии, провела руку от толстовки к рубашке и кончиками пальцев коснулась шеи. Чувствуя, что он не сопротивляется, капитан запустила руку ему в волосы и улыбнулась, открыв глаза. Она шумно выдохнула, и он ответил лёгкой улыбкой.

***

      Алекс всё ещё сидел на прежнем месте. Шепард никак не могла это до конца осознать. Она открыла глаза, будто не веря в случившееся. Хорошо, что капитан не выпила для храбрости. Алкоголь испортил бы ощущения. Скажи кто-нибудь пару лет назад, что она разделит поцелуй с Алексом Мёрсером, она бы не поверила. И теперь, всё ещё держа ладонь у него на шее, коммандер замерла, пытаясь удержать момент. Усталость снова накатила волной, и она отчаянно сопротивлялась сну, но понимала, что теперь можно не торопиться. Алекс не спешил уходить, и она вдруг спросила:       — Расскажешь, чем там сказка закончилась?       Ей очень не хотелось, чтобы он снова ушёл в душевую, но и как уговорить лечь рядом, не знала. К счастью, он всё понял. Возможно, по её гигантским кругам под глазами. Он усмехнулся и помог встать. Шепард стянула ненавистную униформу и забралась под колючее одеяло. Алекс же укрываться не стал, очевидно, понимая, что исходивший от него жар, не даст ей нормально заснуть. Он продолжил историю Монстра под кроватью, и капитан прикрыла глаза. Алекс говорил тихо и медленно, почти шёпотом. Впервые за долгое время Шепард не боялась, что задохнётся во сне.