Ты будешь на вершине, слышишь?

      Арсению всегда везло. Любимый спорт, успешные соревнования, тренировки, рекорды. Но вот юность решила на нем отыграться по полной.       Павел Алексеевич пришёл вовремя, хоть его никто и не ждал, и не был рад первое время. Однако, с шестнадцати лет мужчина тренировался у него, вплоть до своих двадцати пяти. А дальше — первая любовь, свадьба, развод, трагедия.       В ту по-настоящему холодную зиму Арсений был уверен — он потерял всё. Спрятался от мира, от друзей, от тренера. Хотелось выбросить осколки сердца, сменить свою душу. Уйти с работы, больше никогда ничего не видеть, не позволять себе радоваться. Он не мог жить с чувством вины, что он где-то не успел, вложил недостаточно сил. Что его не было рядом в тот момент.       Потерять человека — всегда мучительно больно. А вот когда этот человек часть тебя, твоей души, и он тебя покидает на десятом году своей жизни — боль проявляется во всех уголках жизни.       Она пронизывает тебя, когда ты видишь счастливых отцов, когда чей-то ребёнок беззаботно играет в песочнице, когда твои подопечные звонко, по-детски смеются. Когда весной появляется зелёный цвет. Твой самый родной цвет, самых любимых и дорогих глаз. Смотришь на дерево, и хочется рыдать, ведь эти глаза столько всего никогда не увидят.       Зимой топишь печь углем, а перед глазами мягкие, непослушные волосы, которые ты перебирал в руках три года назад. Даже в зеркало смотреть больно — сходства в чертах лица ранят больнее ножа.       Арсений больше не мог тренировать детей младше десяти лет. И сейчас он уверен — он точно мазохист. Ведь через час он увидит мальчишку, для которого сделал исключение. На свою же больную голову. Месяц назад       —Арс, ну что, как с набором? — Воля бодро вошёл в комнату со стаканом кофе, заметив своего ученика, рассматриваюшего анкеты спортсменов.       —Да хрень полная. Они вообще ничего не умеют. Похоже, что ограничусь детьми из нашей спортивной школы, — Арсений продолжил устало листать письма от родителей детей.       —Да уж, кисло как-то... А у меня пацан есть хороший. Он гений, я тебе гарантирую, — Паша быстро убрал руки Попова с клавиатуры и ввел в поиск "Антон Шастун", — ему девять лет в апреле исполнилось, но он такие вещи творит! С ума сойти можно.       —Нет, Паш, даже не пытайся... Я не буду смотреть.., — быстро закрыл глаза Арсений.       —Ну хотя бы интервью и пролаз! Он уникален, Арсений, — буквально умолял Воля, стараясь найти нужное видео.       —Господи, ладно, — вздохнул Попов, открывая глаза. Перед глазами детское лицо, улыбка, зелёные глаза. Сердце вдруг начинает биться сильнее. И замирает, когда слышит голосок ребёнка.       —Антон, почему тебе нравится скалолазание? — спрашивает репортер за кадром.       —Я люблю скалы, Карелию и бабушку! А ещё я люблю достигать новые вершины. И тренер у меня хороший, — звонко, с улыбкой отвечает юный спортсмен. Видео было коротким репортажем о юных спортивных талантах города, с нарезкой навыков Антона, которые также привлекли внимание Арсения       —Да ладно тебе! Мы не покажем это твоему тренеру, говори всю правду, — шутит интервьюер, и Антон заразительно смеётся. Только вот Арсению не до смеха. От такого колоссального количества совпадений начинают течь слезы, брюнет улыбается, а губы дрожат.       —Паш... Отдай мне его, — тихо шепчет Попов, быстро вытирая слезы, — а что у него с лицом? Рана такая...       —Вот! Другое дело! А с лицом... Антошка из неблагополучной семьи. Будет трудно, Арсений. Но того стоит, — Воля похлопал рукой по спине молодого тренера и ободряюще улыбнулся, — я тоже увидел, что он на Мишку похож...       —Очень похож. Даже слишком... Я даже кастинг не буду проводить, лазать умеет. Запиши мне его контакты, и контакты родителей, пожалуйста, — Арсений быстро включил серьёзный режим, — и документы.       —Вот! Вот он, мой Арсений! Молодец. Документы все принесу.       Вот так он и решился принять мальчика в группу. Арсений вышел на крыльцо спортивного комплекса и следил за машинами во дворе. Казалось, что прошла целая вечность перед тем, как появилась та самая машина тренера. Из неё вышел Паша, надевая капюшон от дождя. А ребёнок выходить не торопился. С волос Арсения стекали холодные капли дождя, на одежде образовалось множество мокрых пятен. Мужчина стоял, не в силах отвести взгляд от того, как Воля помогает мальчишке с чемоданом, как этот мальчишка выходит из машины.       —Арсений, с ума сошел! Пойдёмте в комплекс, быстрее, — Воля быстро завёл подопечных в помещение, и они вместе отошли к лавочке, на которую поставили чемодан, а сами встали рядом в круг.       —Так, Арсений Сергеевич, вверяю в ваши руки чемпиона. Любить, кормить, тренировать, — Антон стоял, внимательно изучая нового тренера, на его лице не было даже тени улыбки. Он не успел до конца проснуться, вымок, а тут ещё и знакомства...       —Спасибо-спасибо. Ну здравствуй, чемпион, — улыбнуся Арсений, протягивая руку, — меня зовут Арсений Сергеевич. Буду твоим новым тренером.       —Здравствуйте, Арсений Сергеевич, — мальчик аккуратно пожал руку мужчине, — я Антон. Антон Шастун, — уверенно добавил он, стирая языком капли дождя возле рта.       —Ну вот вы и познакомились. Арс, отведи его сначала в комнату, пусть переоденется, и дальше в мед.пункт, — Воля похлопал рукой по спине Попова, помахал этой же рукой Антону, и скрылся где-то на бесчисленных этажах.       —Так, ну, давай мне чемодан, и пойдём скорее в лифт, а то так и заболеть можно, — Арсений взял детский чемодан, и хотел приобнять Антона, но он резко ушёл от этого жеста, испуганно смотря на тренера, — прости, не хотел испугать. Тут просто очень легко потеряться...       —Аа, не переживайте. Да и я не потеряюсь, — пожал плечами Антон, подтягивая вверх лямки рюкзака на спине.       —Ну хорошо, пойдем, покажу комнату, — Арсений пошёл вперёд к лестнице, — ты будешь жить по соседству со мной, мы решили так с Павлом Алексеевичем, потому что ты здесь самый младший, нужен особый присмотр, и помощь в адаптации. Поэтому если что, ты мне сможешь позвонить, или постучать в комнату. Договорились? — Шастун кивнул, и наконец-то откинул назад мокрый капюшон, — этот комплекс очень интересный. На первой половине его цента находится футбольное поле, на второй скалодромы. Трудность и скорость. Трудность у нас двадцать метров в высоту. Вокруг этого центрального зала находятся помещения. Каждый вид спорта живёт на своём этаже. Первый этаж — футболисты, на втором гимнасты, все виды, на третьем и четвёртом различные залы для тренировок. На пятом живём мы, скалолазы, и также там находится боулдеринговый зал. Лифта нет, — рассказывал по пути Арсений, пока ребенок изредка кивал.       —Так интересно все.., — почти прошептал он, замечая через стеклянную стену, как команды играют в футбол.       —Да, очень. И еще медпункт на третьем этаже. Достаточно большой. Чтобы не надо было ездить делать те же прививки.       —Хорошо, спасибо за информацию. А какое у нас будет расписание тренировок?       —Ой, Антон, пока не скажу точно, но в группу отправлю. Будем заниматься утром и вечером. ОФП, СФП, растяжка, боулдер, трудность, все, как было раньше, только чаще и серьезнее. Но я уверен, что ты справишься.       —Спасибо, — даже улыбнулся Антон, наконец заходя на пятый этаж.

***

      —О, переоделся. Отлично, пойдем на третий, к медику, — Арсений покрепче взял папку с документами Антона и повел его на третий этаж, — она проверит голову на педикулез, и проведёт осмотр.       Антону не хотелось сегодня говорить, но тренер оказался достаточно разговорчивым, и пока что казался безопасным, но доверие Шастуна получить трудно, поэтому мальчишка пока не делает никаких значимых выводов из первого дня.       Медосмотр был большой проблемой. У мальчика был довольно печальный опыт срастания перелома, когда врачи решили исправить смещение без анестезии. Антон помнит это неудачное падение, поездку к врачу, свой крик, который слышали все. И отца.       —Ну что, полечился? Не болит ничего? — Андрей говорил с таким оскалом и вызовом, что у шестилетнего ребёнка пошли мурашки по коже. Мальчик мотает головой, и инстинктивно притягивает здоровой рукой гипс к себе. Он просто боится ехать на перевязку, — а че тогда мы стоим, не едем, а? Боишься? — прорычал Андрей, наклоняясь ближе к ребенку, — отвечай, тряпка, — он взял мальчика за майку, повышая тон. Антон испуганно помотал головой, молясь, чтобы мужчина не увидел слез, — пиздишь, — подытожил мужчина.       Дальше Антон помнит все смутно. Его голова отлетает от руки отца, влетает в дверной косяк. Вспышки боли по телу, обрывки фраз о том, что Антон "не баба", визг мамы. Обрабатывал раны Антон сам. Смыл кровь водой, переоделся, горько плакал ночью в подушку.       С тех пор в школе было особенно тяжко. Прививки заканчивались дикой тряской и слезами. Убежать Антон не мог. Тело немело, рот отказывался говорить. Сейчас, конечно, не будет ничего страшного, и это успокаивает, но не до конца.       Когда парни вошли в кабинет, мальчик застыл. Запах, обстановка — сработали все триггеры, поэтому вскоре слезы показали свое лицо.       —Антон? Антон, все хорошо? — Арсений аккуратно усадил ребенка на кушетку. Антон с силой сжал губы, замечая, насколько сильно дрожат его руки.       —Сейчас... Сейчас, все хорошо... — тихо проговорил он, закрывая лицо руками, — простите, пожалуйста.       —Арсений, выведите его лучше.., — Ира обеспокоенно посмотрела на ребёнка, пока он пытался выровнить дыхание.       —Да, хорошо, — Попов так и сделал. Они вместе сели на лавочку рядом с кабинетом, — Антон, что с тобой?       —Да просто... Перенервничал. Все хорошо. Пойдемте, я нормально, это пройдет.., — выдохнул мальчик, уверенно направляясь к двери.

***

      Ночь опустилась быстро, накрывая всех своим одеялом. Антон лежал в своей кровати, пытаясь переварить этот день. Хотелось плакать. И спать. А ещё улыбаться... Ему показалось, что он смог сделать все из этого списка.       А вот Арсений стоял на балконе, нервно стуча по прутьям. Он стиснул зубы, вспоминая прошедший день. Что это вообще было? Он не знал. Понятно было одно — у Антона проблемы, большие проблемы. "Я тебе помогу... Хотя бы тебе..." — прошептал он в пустоту, набирая номер Воли.       —Паш... Расскажи о Шастуне. У него паническая атака была на входе к медику. И вообще, он меня шугается... Всего шугается.       —Оу... Ожидаемо, ожидаемо... Я не буду рассказывать все в подробностях, расскажу только то, что обязан тебе сказать. Остальное со временем расскажет он сам, если доверится. У Антона семья полная, я был в одной команде хоккейной с его отцом, мы дружили раньше... А потом он какой-то ненормальный стал. В общем, мальчик живёт в семье, где рукоприкладство — страшная, но обыденная тема. Отец бывает выпивает, курит. Мальчик живет самостоятельно. Врачей он боится, это легко понять по реакции. Обычно не так сильно, но, видимо, сегодня очень насыщенный день.       —Жесть... Бедный ребёнок.., — Арсений зашел в комнату и сел на диван, размышляя над ситуацией.       —Да, Арс. Но все хорошо будет, гарантирую! — устало ответил Воля, уже лежа в кровати.       —Ладно, Паш, спасибо тебе, пока. Пойду переваривать этот день дальше...       —Давай. Лучше спи, не грузись раньше времени, — Паша повесил трубку, а Арсений остался один на один с открытым окном, тучами в нем, и с нужной информацией о самом юном своём подопечном.       "Держись, Антошка. Теперь все будет под контролем" — решительно сказал себе брюнет, взяв с себя клятву, что он спасёт этого ребенка. Пускай и чужого, но, кажется, уже почти родного...