as sick as the secrets within.

«Прошу, прости за мои грехи, ведь я знаю, что твои — ни одна религия не простит.»

Южный парк с виду совершенно обычное место. Однако, мало кто знает, что здесь совершенно точно не все так спокойно и радужно. На самом же деле это почти что гетто, в котором процветает насилие, убийства, проституция, ну, и по мелочи наркотики с пьянством. Все, кажется, уже давно свыклись с этой удручающей картиной. Кто-то продолжал делать вид обычной семьи, а кто-то... Даже не пытался. Кенни был обычным школьником 17-ти лет. Правда, с одним секретом, о котором, как он думал, не знал никто. Однако, ничто в этом месте не является тайной надолго. Да, он работал проститутом ночью в местном баре. После обычной школьной рутины он, как и всегда, приходил в пустой от взрослых дом и просто ложился спать в надежде, что это всего лишь глупый сон и не более. И вот, Кенни возвращается со своей ненавистной работы, пытаясь не вспоминать все эти бухие, мерзкие рожи постояльцев бара, что сидели в первых рядах и кричали что-то определенно отвратительное, протягивая свои руки. Он бредет по улицам своими усталыми ногами, что уже давным давно запомнили дорогу до дома и в целом он смог бы дойти до него даже с закрытыми глазами. Блондин включает телефон и на разбитом экране показывается время. 4:20. Пока парень дойдет до дома будет 5 утра, а это значит, что он сможет поспать целых 3 часа до до ужаса скучной школы, в которой он итак ничего не делает. Кенни наслаждается тишиной улиц и встающем солнцем, что уже давно не греет, а лишь слабо светит. ведь совсем скоро его спокойствию придет конец и снова будут ездить машины, петь до безобразия крикливые птицы, кто-то пойдет выгуливать собак, что будут рявкать друг на друга и на прохожих. он устал, правда устал. единственное, что его заставляет задержаться в этом мире еще на чуточку дольше, так это его младшая сестренка, которую он любит всей душой. — «Она наверняка еще спит, ну и правильно. Ей нужно выспаться.» — думает про себя блондин, пока его взгляд скользит по зданиям, которые были ему до боли знакомы. И вот, он все же возвращается обратно в место под названием "дом". В нем до дрожи тихо, но парень уже давно привык к этой оглушающей тишине и она уже не так сильно его пугает. Он медленно поднимается в свою комнату и ложится на кровать прямо в уличной одежде. Ему явно сейчас не до того, чтобы заботиться о том, что его вещи помнутся и будет плохо сидеть на худощавой фигуре. Перед моментальным отключением Кенни все же успевает поставить будильник, решив, что нахуй никому не нужен этот первый урок и лучше уж подольше поспать. Время проходит неумолимо быстро. Казалось, что вот ты только уснул, а уже звенит настойчивый будильник. Кенни с болезненным выдохом встает с кровати, пока все его тело неприятно гудит от интенсивных движений на сцене и шесте. Он хочет швырнуть надоедливый будильник в стену, но знает, что нельзя. ведь его телефон итак разбит, а еще парочку ударов он точно не переживет. Взгляд блондина расфокусирован и явно не хочет приходить в норму ближайшие пару секунд. Но Маккормик знает, что лучше ему не задерживаться еще сильнее, ведь у него уже итак достаточно много пропусков. Парень встает с кровати, идёт будто на автомате в ванну, чтобы хотя бы немного привести себя в порядок. Заходя в небольшое помещение с тусклым освещением, блондин смотрит на свое отражение, замечая синяки под глазами, бледную кожу и волосы, что топорщились в разные стороны. Ему определенно нужен выходной, который ему вряд ли одобрят. — «Ну и хреново же ты выглядишь, чел.» — с полуусмешкой говорит сам себе Кенни, не желая задерживать на удручающем отражении взгляд еще дольше. Выходя из ванны, школьник идёт на кухню, чтобы заварить себе горького, но зато бодрящего кофе. Бодрость ему сейчас явно не помешает. Во время приготовления напитка Кенни включает небольшой телевизор. На экране тут же включается местный новостной канал, по которому говорят о недавней череде убийств. Жертвы самых разных возрастов, не ограничены и полом или какими-то особыми приметами. Единственное, что их объединяет, так это жестокость. На это блондин лишь тяжко вздыхает, надеясь, что сегодняшняя ночь пройдет без каких-либо происшествий. — «Еще один маньяк хренов. Надо бы съебывать с этого "чудного" городка.» — с неким раздражением говорит парень, медленно помешивая ложкой кофе, а уже после отпивая напиток. Утро проходит словно в тумане. Вот он возвращается обратно в комнату, одевается, закидывает пару тетрадей с ручкой в рюкзак, заходит в комнату сестры, чтобы проверить не проспала ли она, и выходит из дома, запирая за собой дверь. Он по привычке проверяет точно ли на все замки закрыта дверь и наконец отправляется на остановку. Автобус подходит с очередным запозданием, но блондину так срать на это, он уже привык, поэтому и не замечает. Со скучающим видом Маккормик наблюдает за видами из окна, а когда приезжает на нужную остановку, выходит из автобуса, наспех расплачиваясь. Медленно и нехотя он идет к школе, предчувствуя очередные вопли классной. Как же она его заебала со своими нравоучениями. На секунду в его "светлой" головушке возникает мысль. — «Ну почему такую суку, как она, еще никто не ебнул? Жить бы стало легче.» Больше ни о чем не думая, Кенни заходит в школу, забив на сменку и проходя дальше в здание. Охранника, как и всегда, не было на месте, так что к нему никто не придрался, да и, слава богу, этого еще не хватало. Блондин заходит в класс, где на него никто не обращает внимания, садится за свою последнюю парту и ложится на нее, закрывая глаза и краем уха слушая разговоры одноклассниц, что снова и снова обсуждали, как они бы отдались одиннадцатиклассникам. Ведь они же, цитата, "такие классные и взрослые". Вот, кто настоящие шалавы, что только и хотят скорее раздвинуть ноги по первому же взгляду парней постарше. Однако, это не единственные разговоры и Кенни слышит, как кто-то с паранойей обсуждает недавние убийства, боясь за свою жизнь. — «Да вам ли не похуй? Вы итак в такой жопе живете, так что просто смиритесь.» — пессимистично думает Кенни, отчаянно пытаясь уткнуться глубже в свои руки, чтобы не слышать всех этих раздражающих разговоров. Тем же самым утром, того же самого Южного парка, Крейг пропускает будильник. Он ему не нужен, ведь Такер не спит уже вторые сутки. Одиннадцатиклассник пришел в пустой дом, ведь его родители и сестра уехали к родственникам. Это делало все куда проще. Брюнет спотыкается от невнимательности и разбивает себе нос, но не боится замарать одежду собственной кровью. Сейчас есть вещи и по важнее. В его рюкзаке лежал полиэтиленовый пакет с вещью на подобии дождевика, который был весь в крови. — «Блядская ступенька» — вырывается из его уст, но никаких последующих эмоциональных действий не последовало. Он был спокоен и холоднокровен, даже несмотря на то, что час назад разбил чью-то голову об угол стола, но, конечно, это была всего лишь случайность. Ведь парнишка любил по началу оставлять лицо не тронутым, прежде чем изуродовать некоторых индивидов до того, пока для опознания не потребуется экспертиза крови. Но это так, для особо "узкого" круга людей. Убивать он начал не так давно, как брюнет думает, или просто не помнит? Крейг занялся выведением крови, чтоб со спокойной душой выкинуть этот дождевик, пока не замечает пятно на своей футболке. Слава богу, обычная H2O2 помогает вывести небольшое пятнышко. Такер прокручивает недавние моменты раз за разом. Разбитая голова мистера Спенсера, который так часто грубил детишкам в их дворе, кровь брызнула дальше запланированного, вышла за пределы постеленного полотна. — «Я же не виноват, что когда эта гнида очнулась, то резко дернулась от страха и набросилась на меня, пришлось защищаться. В следующий раз продумаю лучше. Нет. Нет. Нет-нет-нет. Это был последний, точно последний. В азарте главное во время остановиться, иначе казино в любом случае всегда в выигрыше.» Вырезав пару ласковых на его теле, все те слова, которые въелись в память с детства, его хватил ступор. Он заигрался. Крейг это понял и поэтому стал неистово зачеркивать, чтобы о его делах было сложнее догадаться и найти его самого. "Пациент" - как он сам в шутку называл своих жертв, уже был в полной отключке от шока, или вовсе у него мог произойти разрыв сердца, в его-то возрасте. Но парень решил проверить. Тот был ещё жив, но без сознания. Ему не пришло в голову ничего интереснее, чем засунуть в глотку большой предмет и слушать, как медленно останавливается дыхание и исходит последний вздох. Скоро в школу. Крейг собирает наспех рюкзак и смотрит в зеркало перед выходом, ища следы его недавних действий. — «Как бы я хотел услышать его мольбы. Но это хер так быстро отключился, что разрезать мышцу было не так уж и интересно.» Базовых знаний анатомии и физиологии ему хватало, чтобы понять, что как лучше вырезать и как убить. Он просчитывает все. Крейг умен, а потому все еще не пойман. Брюнет вышел из дома как раз во время.

—

Во время школы Кенни, как и обычно, ничего не делал, был тише воды и ниже травы. Ему абсолютно ничего не хотелось делать, лишь выспаться после изнуряющей ночи. Зато ему прилетают неплохие такие чаевые за то, что он просто покрутит задницей и сделает пару простых движений, требующих начальных навыков пластики. Блондин пропускает мимо ушей все, что говорил учитель с монотонным голосом. Единственным плюсом такого голоса было лишь то, что он очень хорошо усыплял, и Кенни, не в силах сопротивляться подобному искушению, проваливается в сон. Так продолжалось почти на всех уроках. После окончания такого "интересного" учебного дня, Кенни берет свой рюкзак, который, к слову, за сегодня он даже не открывал и сматывает из школы, избегая окольными путями классную. За эти годы он уже отлично выучил маршруты, по которым она обычно ходит, и места, в которых чаще всего бывает. Блондин успевает на автобус, что вот-вот хотел уехать, и занимает места у окошка. Ехать было около 30 минут. Не так много, но и не сказать, что мало. Кенни без особо интереса прокручивает ленту новостей, что не отличалась по содержанию от слова совсем. Все только и говорят о том, какой же пиздец происходит в городе и что лучше вообще никуда не высовываться из дома, забаррикадировав все двери и окна. — «Ебнутые какие-то...» — говорит тихо Кенни, пролистывая пост за постом, чтобы скоротать время в поездке. Выходя на нужной остановке, Кенни целенаправленно идет к дому, чтобы наконец отдохнуть и немного поспать, а еще поинтересоваться, как там у малышки Карен дела в школе. Девочка всегда была не особо социальной и из-за этого недуга у нее нередко бывали проблемы в школе. Заходя в дом, младшая накидывается на брата с крепкими объятиями, радуясь его приходу. Кенни ласково треплет ее по волосам и слегка отстраняет девочку, заводя с ней искренний диалог о том, как она провела день. Карен с ребяческим энтузиазмом рассказывает брату во всех красках, как и что сегодня было, после чего обеспокоенно произносит: — «Ты сегодня опять уйдешь поздно-поздно?» — спрашивает Карен с некой грустью в глазах. — «Да, прости, Карен. Хочешь, сходим на выходных куда-то?» — «Конечно!» — восклицает ученица 5 класса, радостно бегая вокруг брата. После этой милой семейной сценки, которую Кенни трепетно будет хранить в памяти до самого конца, парень все же заходит в свою комнату. Усталость, что пропала на время, снова заявила о себе и блондин ничего не мог с собой поделать, потому без особо сопротивления в очередной раз погружается в беспокойный сон. Он снова надеется, что хотя бы в этот раз его не будут мучить кошмары из прошлого, что прямо кричали и обвиняли его в том, чего он не совершал. — Крейг тоже прошел все круги ада старших классов и вернулся домой. Сегодня он на удивление довольно хорошо постарался, если это можно так назвать. Несколько пятерок по физике и математике, предметы, собственно, которые он собирался сдавать. Подойдя к зеркалу, он снял с себя рубашку и повесил на стул, сегодня у него были "грандиозные" планы, а для этого надо бы сходить в душ. Проходя мимо комнаты, он решил пару раз потянуться на турнике. Кажется, таскание трупов, борьба с сопротивляющимися жертвами пришли на пользу его форме. Парень зашел в душ, сел на дно кабинки и... расплакался. Даже такой камень, как Крейг может издавать больше эмоций, чем зубочистка с затупившимся концом, у которой уже все древесные волокна разлетелись в стороны. Его не мучила совесть, нет. Он просто понял, что подсел. Подсел на иглу жесткости. Каждый день его преследовали обрывки некого воспоминания. Он в крови и мужчина, представлявшийся ему добрым дядей ****. — «Имя. Я. Забыл. Имя.» Что-то, что преследовало его, стало забываться еще больше, но сцена, как он лежал с ободранной одеждой, в крови, запомнилась. Ни лица, ни имени. Психика заблокировала все травмирующие факторы, как ей казалось. Но мозг провалился в этой работе. — "Мозг человека так несовершенен" — плач сменился резким спокойствием, которые ему обыденно. Прокатившаяся слеза и пара всхлипов, вода стекала по обнажённому телу парня, пока он не заметил красный оттенок в водовороте слива. — «Нос.» — вырвалось из его уст и единственное, что он сделал, чтобы остановить кровь — это резко включить ледяную воду, которая смогла вызвать в нем хоть какие-то чувства. Дрожь пробила его спустя пару минут, он чувствовал боль в суставах пальцев рук и ног. — «Я не психопат. Просто что-то случилось с психикой. Сегодня я докажу, что способен чувствовать что-то.» На удивление у Крейга был довольно приторный по запаху шампунь. Сегодня он даже решил надушиться, надеть черную рубашку под синюю кофту, черные джинсы и кеды, вышел из дома и решил навестить бар, который был на самом деле нелегальным борделем. Он там бывал пару раз, до своего совершеннолетия, но был не особо впечатлён. Сегодня был тот день, когда пить в одиночестве не хотелось, но и не хотелось зависать с компанией его якобы "друзей" из школы.