Ренегат

      Когда Риз оправился после отравления, он собрался с мыслями и провел еще один сеанс связи с Лотос. Говорил он более спокойно, взвешенно и при этом не менее твердо. Для него было главным, чтобы Миса больше не оказывалась на краю гибели, как на зараженном корабле.       — Полная тактическая свобода, — потребовал он. — Работаю ли я один или в команде, ты даешь мне информацию, задачу, а план действий составлять буду я.       — Нет, Риз, — ответила Лотос, вновь обращаясь к нему по имени. — Я не могу обсуждать с тобой все детали, которые до меня доходят. Зачастую нужно обработать множество слухов и данных, и только на их подробное перечисление могут уйти часы. Я не могу себе это позволить. Я и так даю всю информацию, которая вам необходима для успешного выполнения задач.       — Тебе важно, чтобы задача была выполнена, а мне — чтобы мой варфрейм вновь не оказался в категории «поправимого ущерба». Напомню, что в тот раз я и сам чуть не погиб по твоему же плану.       — Все операции, на которые я вас посылаю — это всегда риск, — повторила она факт с прошлого разговора. — И тот поворот событий на последней миссии — непредвиденная случайность. Я не собиралась посылать вас на верную гибель. Я уже сказала, что не осуждаю действия, которые ты предпринял ради спасения. Однако неподчинением прямо во время операции ты ставишь себя под еще большую угрозу. Твой варфрейм прервал связь, и я не могла отслеживать ситуацию. Ты должен присматриваться к ее действиям, а не к моим.       По существу возразить ему было нечего. После секундного раздумья он попробовал другой вариант.       — В таком случае исключи меня из всех заданий, где мне придется работать одному, — мысленно Риз опасался, что если Мисе понадобится помощь, то он не сможет ничего сделать из-за нового уговора с ней, где обязался оставаться на Орбитере. А так ей хоть кто-нибудь прикроет спину. — Посылай меня либо в паре с кем-то, либо всю команду.       — Это вряд ли возможно, — возразила Лотос. — Твое вмешательство может понадобиться в любой момент, когда времени на ожидание других Тенно не будет.       «Ага… Прямо как на том корабле», — мрачно подумал Риз, стиснув зубы.       — То есть, ты все равно пошлешь Мису на смерть, если понадобится? — задал он вопрос. — Так, что ли?       — Тебя слишком волнует инцидент, который произошел не по моей вине, — ответила Лотос. — Раньше на подобные опасности ты не реагировал.       — Да, — нехотя согласился Риз. Смысла отрицать он не видел. Ему в целом было трудно говорить искренне, но если это могло помочь — стоило попробовать. — Раньше я не знал, что Миса живая, и что ее жизнь зависит от меня.       — Я понимаю твою привязанность, — в голосе Лотос прокралось сочувствие. Однако то, что она произнесла дальше, на «понимание» и близко не походило. — Но ты должен думать в первую очередь о своей жизни. Она гораздо ценнее разумной оболочки. Для безопасного участия в операциях у тебя есть все необходимое. Извини, но я не стану менять принципы проведения операций.       Риз откинулся на спинку кресла и с силой провел рукой по коротким волосам, едва не царапая кожу ногтями. От напряжения его губы были сжаты в тонкую линию. Лотос совершенно четко подтвердила мысль, которая уже витала в воздухе. Она даже не воспринимала Мису как человека. Всего лишь «разумная оболочка». Вещь, которую можно заменить. Похоже, что против такой точки зрения компромисса было невозможно добиться в принципе.       Риз сделал над собой усилие и произнес ровным, безэмоциональным голосом:       — Я тебя понял.       — Используй камеру переноса и следуй приказам. От наших действий зависит гораздо больше жизней, чем экипаж одного корабля.       Запас аргументов был исчерпан. Чтобы в гневе не наговорить лишнего, Риз сделал вид, что уступил.       — Хорошо, — ответил он так же холодно и нажатием кнопки прервал связь.       Однако мысленно Риз зарекся внимательно следить за всеми ее приказами и, если будет нужно, он нарушит их без малейшего колебания.       После этого разговора он еще много дней пребывал в дурном настроении. Впервые за долгое время Риз так волновался о ком-то, что было для него весьма непривычно. Вернувшись в команду друзей, он почувствовал желание поговорить об этом с Эдвардом, но внутреннее чутье заставило его удержать язык за зубами. Возможно, причиной тому были растущее недоверие его команды к Мисе и ощущение, что теперь даже с ними ему стоит быть настороже. Поэтому, когда настал черед вновь работать вместе, Риз оставался скуп на разговоры. Все внимание он сосредотачивал лишь на аспектах задания по уничтожению военного производственного комплекса Корпуса на спутнике Юпитера.       Пока они были на пути к Европе, Эдвард и Дженни пробовали между делом поднять тему произошедшего на зараженном корабле, но Риз отвечал коротко и сухо, не вдаваясь в подробности. Конечно, их осторожное беспокойство за него сложно было не заметить, но после слов Лотос он посчитал разумным не вносить еще больший разлад. Все равно они ничего не могли сделать. Свою жизнь Риз им бы доверил, но не жизнь Мисы. Действовать нужно было самому.       Когда настал час высадки, и Миса взобралась на мостик корабля с намерением лечь в нишу десантной капсулы, Риз подошел к ней со спины. Преодолев смущение, он обнял ее за плечи так же, как она обнимала его. Сердце забилось чаще в ожидании ее реакции.       Показалось, что Миса собиралась что-то сказать, но вместо этого просто остановилась, позволяя себя крепко держать. И отпускать ее Риз не хотел. Где-то в глубине души он боялся, что если отпустит ее, то потеряет.       — Извини, но наш уговор придется на время отложить, — на одном дыхании выговорил он. — Отказа я тоже не приму.       — Ты настолько сильно в меня не веришь? — спросила она с усмешкой.       — Тебе я верю, а вот Лотос — нет, — со всей серьезностью ответил Риз. — Ей все равно, умрешь ты или нет. Но, пока мы вдвоем, ей придется осторожнее выбирать, куда нас посылать.       — Ты быстрее убьешься сам, — произнесла Миса. Шутливость в ее голосе исчезла, сменившись чем-то похожим на снисходительность. Словно бы она надеялась, что он образумится, но при этом ей была приятна забота с его стороны.       — Ничего со мной не случится, — заверил он. — Не собираюсь я выскакивать на дикий мороз, в который мы летим. Просто так мне будет спокойнее.       Внезапно в разговор вмешался цефалон.       — А мне будет спокойнее, оператор, если вы все же останетесь на Орбитере.       — Ордис! — воскликнули одновременно Миса и Риз.       — Понял-понял, не мешаю.       Риз вздохнул.       — Ладно… — сказал он перед тем, как вселиться, исчезая из реальности. — Время поджимает, надо лететь.       Операция на спутнике Европа оказалась не такой сложной, как ожидал Риз. За одним заданием последовало следующее, и следующее, и следующее… но поручения Лотос больше не напоминали прогулку в один конец. Однако, сколько бы успешных операций не проходило, Риз старался держать ухо востро даже когда степень угрозы на первый взгляд была невелика.       Забавно вспоминать, но первое его знакомство с Мисой началось со взаимной попытки убить друг друга. Им понадобилось много времени, чтобы перестать действовать как вынужденные попутчики и проникнуться доверием. Словно чувство привязанности и проявление заботы было чем-то необычным для них обоих. Ризу приходилось пересиливать свою скованность, с чем отчасти помогала необходимость решительных действий.       Миса это понимала. Было заметно, что, несмотря на суровый и жестокий нрав, с Ризом она становилась мягче. Во время их бесед Миса подбирала слова с осторожностью, особенно, когда разговоры касались ее прошлого. Того кровавого прошлого, которое Риз увидел в ее воспоминаниях во время боя с карателями Корпуса на Венере. Раньше Миса испытывала его, проверяла на прочность, но теперь она словно бы опасалась оттолкнуть его.       Однако интерес, который она проявляла по отношению к нему, по-прежнему иногда имел весьма своеобразный вид. Один из самых странных случаев произошел ранним утром по локальному времени. Цефалон старался соблюдать режим дня, используя яркость и оттенок освещения внутри корабля, чтобы не сбивать циркадные ритмы своего оператора.       Риз тогда надел простенькие штаны и серую футболку, пока костюм переноса сушился после стирки. Готовить себе что-нибудь на завтрак ему всегда было лень, поэтому утром он довольствовался покупными рационами. И иногда требовалось что-нибудь острое, чтобы вскрыть вакуумную упаковку.       Риз полез за ножом в выдвижной ящичек в стене, где хранились столовые приборы. Ножей у него было всего пара штук, не считая абордажного, который он хранил там же до поры до времени. И вот пропажу последнего он и обнаружил в этот момент. Догадаться, чьих рук это дело, было не сложно.       Закусив протеиновую плитку, Риз залпом выпил чашку кофе и отправился искать Мису, продолжая перекус на ходу. Он нашел ее на мостике. Миса удерживала поверх руки на столе абордажный нож острием вниз и надавливала то с одного угла, то с другого. Наверное, если бы не прочная оболочка, то руку она уже проткнула бы.       — Не хватает острых ощущений в жизни? — поинтересовался Риз, откусывая кусок плитки, и уселся за противоположный стол.       — Этого у меня в достатке, — голос Мисы звучал устало. — Просто у меня до сих пор странные ощущения от того, что меня нельзя так легко ранить.       Перехватив рукоять ножа, она провела лезвием себе по ладони, а затем широко раскрыла ее. Крови не было, но остался едва заметный след, который все равно затянется через пару минут.       Пальцы и ладонь на ощупь у нее были как толстая кожа — прочная, но при этом в меру эластичная. Риз приметил это еще когда только очнулся в ее теле, но по-настоящему ощутил, когда она стала касаться его. Когда помогала, поддерживала, в первый раз обняла или когда по собственной инициативе сняла швы после драки в Цетусе.       Прожевав еду, Риз в недоумении прищурил правый глаз.       — Но это же хорошо, что ты стала более живучей? — спросил он.       — Отчасти да, но ощущение неправильности не дает покоя, — пояснила она. — Я до сих пор не могу привыкнуть к своему новому телу. Например, сейчас мне должно было быть больно. Умом я понимаю, что это так больше не работает, но на подсознании я непроизвольно этого жду. Обычно это не бросается в глаза, но чем больше я замечаю подобное, тем больше мне кажется, что я оторвана от реальности. Ощущаю тревогу, потерю контроля. Да, я могла бы выстрелить в себя, и тогда боль была бы гарантированна, но моя жизнь не состоит целиком и полностью из боев. Будь я в нормальном теле, то могла бы пить воду, чувствовать вкус еды, усталость, расслабление от отдыха, могла бы спать в конце концов, но меня всего этого лишили!       В порыве злости она воткнула абордажный нож в стол. Полимерный материал едва не треснул под сильным ударом, а нож остался торчать, войдя в стол на несколько сантиметров. Риз постарался как можно более незаметно спрятать недоеденную плитку в кулак.       — Вероятно, те, кто проектировал варфреймов, не думали, что к ним может вернуться разум, и подстраивали все сугубо для соматической связи, — предположил цефалон.       — Да уж, спасибо, Ордис! — огрызнулась Миса, бросив взгляд к потолку.       Риз смотрел на нее с сочувствием. Он понимал, о каких ощущениях она говорила, ибо первые полгода точно так же не мог избавиться от диссонанса между разумом и новым телом. Только у него получилось вернуть себя прежнего, а вот Миса обречена оставаться в своей оболочке. Риз думал подобрать слова утешения, или хотя бы обнять, чтобы ей стало немного легче. Но от последнего его все еще удерживали сомнения, а говорить здесь что-либо, скорее всего, было бессмысленно.       Миса выдохнула:       — Ордис, сделай одолжение, выключись хотя бы на пару часов.       — Прошу прощения, но я этого не сделаю из соображений безопасности, — ответил цефалон. — Если я отключусь, то не смогу отслеживать потенциальные угрозы в ближайшем пространстве космоса и предупреждать о них. Это нарушит сразу несколько моих ключевых предустоновок и…       — А просто перестать подслушивать и подсматривать за нами можешь? — перебил его Риз приказным тоном.       — Это уже более выполнимо, оператор, хотя и нежелательно.       — Ну так делай. Сроком на два часа, давай.       — Как скажете, оператор… — сдался цефалон.       Голос корабля исчез, оставив лишь фоновые звуки его механизмов.       — Спасибо, — произнесла Миса. — Иначе рано или поздно этот компьютерный болван меня бы точно разозлил.       — Почему компьютерный? — Риз сменил тон на непринужденный. — Вроде как, он раньше человеком был, пока Орокин его разум не оцифровали.       — Да, только ума ему это не прибавляет, — бросила она с неприязнью.       Миса в целом не искала дружбы ни с кем. Все либо побаивались ее, либо она сама демонстрировала пренебрежение. Впрочем, Риз тоже не далеко ушел, если так подумать.       — Глупым я бы его не назвал, — пожал он плечами. — Ордис просто старается делать то, на что запрограммирован.       — И тем не менее, разговаривать с ним у тебя тоже желания нет.       — Да, — сухо признал он.       Наступила странная пауза. Миса склонила голову на бок, и Ризу не нужно было видеть ее глаз под лицевой оболочкой, чтобы чувствовать, каким пристальным взглядом она всматривалась в него из черного участка на уровне правого глаза посреди желтого рельефа, похожего на повязку.       — О чем думаешь? — нарушил он тишину.       — О том… — протянула Миса, постукивая пальцами по столу. — Что в твоих чувствах тоже ощущается кое-какая неправильность.       Риз напрягся — интерпретировать ее слова можно было очень по-разному.       — Наше с тобой существование уже выходит за рамки правильности и нормы, — ответил он так же расплывчато.       — Факт, — согласилась Миса. Она встала, выдернула нож и начала медленно приближаться к Ризу, чеканя шаг через каждое предложение. — Но внутри мы оба остались людьми. Людьми, которые испытывают эмоции. Мне сложно вспомнить, какие эмоции обычно испытывала я до того, как на меня наложили руки золотые выродки, но для общего сравнения у меня есть ты.       Миса коснулась его плеча, повела руку дальше, взялась за стул и в итоге оказалась за спиной у Риза.       — И чего такого ты во мне заметила? — поинтересовался он, находясь в некоторой растерянности.       — Заметить это было непросто, — уклончиво ответила Миса и наклонилась, поставив локти ему на плечи. В правой руке она по-прежнему держала обратным хватом абордажный нож. Острие казалось весьма удобным для нанесения смертельных колотых ран. — Для этого пришлось долго наблюдать за происходящим в твоей голове. Точнее понять, чего там не достает.       — Мигрени? — попробовал отшутиться Риз, потому что уже просто не понимал, как ему на все это реагировать.       — Я говорю кое о чем более базовом, — сказала она ему в макушку, проигнорировав юмор.       Миса выпрямилась и повернула нож лезвием к его лицу. Риз почувствовал, как холодная сталь кольнула его в области яремной впадины. Движения были точными, но от того не менее угрожающими. Удивительно, но чего-то подобного он от нее и ожидал, пусть и в меньшей степени.       — И о чем сейчас ты думаешь? — спросила она с затаенным интересом.       — О том, как истерил бы Ордис, останься он с нами, — ответил Риз, но уже без намерения как-либо пошутить. — Такие выходки мне не нравятся, если ты об этом.       Он перехватил клинок со стороны обуха и отвел от себя. Миса сопротивления не оказала, вероятно, все же опасаясь его ранить. Однако вторую руку она внезапно положила ему на грудь, прижимая к стулу.       — Сердце бьется ровно, — констатировала она. — Куда делось твое волнение?       — Спугнула, — фыркнул он.       — Ладно. Не злись, — Миса отложила нож на стол и вновь наклонилась к Ризу, заключая в объятья. В ее прикосновениях ощущалась бережность, словно она вовсе не собиралась пускать ему кровь мгновением ранее. Выждав несколько секунд, она продолжила: — Но все-таки. Что ты почувствовал?       — Раздражение, — ответил он совершенно честно. — Не понимаю, к чему ты ведешь.       — Я отлично распознаю в людях страх. Возможно, в этом виноват опыт моей прошлой жизни, может, мои обостренные чувства, или все вместе. При взгляде на других я вижу примерно одно и тоже. А с тобой… Есть ощущение, что с тобой что-то не так, — Миса ободряюще хлопнула его ладонью по груди там, где билось сердце.       — И что же? Страхом и ужасом я нахлебался на всю оставшуюся жизнь еще на Заримане, — холодно ответил Риз.       — Я не говорю, что страха в тебе нет. Он в тебе присутствует. Только вот, как он себя проявляет, вызывает у меня… Интерес.       Ему понадобилось время, чтобы обдумать ее слова и понять, что на это вообще можно ответить.       — В смысле… Тебе кажется, что мой страх работает как-то не так? — спросил он. — А тебе не показалось, что тот белобрысый парень в Цетусе еще лучше? У него, по-моему, в голове вообще всё не на своих местах.       — Я лишь предполагаю, — сказала Миса и прижалась головой к его щеке, словно извиняясь. Действовало это и правда успокаивающе. — Возможно, мне лишь кажется, ведь я отчетливо помню, как ты переживал за меня. Или мне просто нравится играть с твоими чувствами. Не обижайся.       — Брось, я не в обиде, — Риз взял ее руку в свою. — Просто не вижу резонных причин, зачем приставлять мне нож к горлу.       — Но ты ведь не испугался этого? — Миса все продолжала вилять между нежностью и опасным любопытством. Словно змея, ползущая по песку.       — Нет.       — Учту, — сказала она, после чего отпустила и выпрямилась, вновь оставив его в недоумении.       Риз хотел было удивить ее — мягко удержать за голову и поцеловать, демонстрируя, что он тоже умеет играть с ее чувствами. Однако… Постеснялся. Из-за этого на него стало давить ощущение упущенного момента.       Да уж… Для человека, который может без зазрения совести дать в морду незнакомцу, в личных отношениях он был слишком скованным.       Забрав с собой нож, Миса уселась обратно за противоположный стол, закинула ногу на ногу и будто невзначай стала внимательнее изучать клинок в руках. Нетрудно было заметить, что нож она держала так, что легко могла поглядывать и на Риза. Ее хитрый взгляд на себе он чувствовал чуть ли не в буквальном смысле, словно сам смотрел ее глазами. Возможно, ее повадки и движения во время соматической связи слишком хорошо отпечатались в его сознании.       Вспомнив про зажатую в кулаке плитку, Риз доел скомканный кусок рациона, чтобы отвлечься и собраться с мыслями. После того, как он все прожевал и положил в карман пустую обертку, его взор снова выцепил в позе и движениях Мисы тень фальши, которую она демонстрировала будто бы намеренно. С целью вызвать у него интерес?       — Любуешься мной? — вдруг спросила Миса. Риз с удивления проморгался. — Я же вижу, как твой взгляд прыгает по мне.       Замешкавшись, он не придумал ничего лучше, кроме как съехать с темы.       — На пистолеты твою смотрю. То, что они постоянно на твоих руках висят, тебе не мешает?       — Бывает, мешают, — пожала плечами Миса, однако тон ее голоса свидетельствовал, что так просто ретироваться она ему не даст. — Руки на подлокотник удобно не положишь, а в кровати лежать с ними так и вовсе было мучением. Поэтому я научилась их снимать.       — Серьезно? — Риз вскинул бровь. — Их можно снимать? Первый месяц я, конечно, пытался и потом просто забил, но я ни разу не видел, что ты их снимала.       — Это потому что ты ни разу не заглядывал ко мне на ночь после нашего уговора. Досадное упущение.       Под его недоумевающим взором Миса пропустила смешок, отложила нож и наглядно взялась за основание правого крепления Регулятора. После того, как она сжала кулак послышался щелчок и крепление с легкостью отсоединилось от предплечья вместе с пистолетом.       Сложив таким образом оба Регулятора на столе, Миса свободно скрестила руки на груди.       — Неплохо, — прокомментировал Риз.       — Гораздо проще разбирать их и обслуживать на столе, верно? — добавила она.       — Ну… Да.       — При этом не нужно волноваться, что вода их как-то повредит, если идешь под душ. И в тесноте кабинки мешать не будут.       Миса в своей привычно-хитрой манере склонила голову набок, ожидая ответа. Не нужно быть семи пядью во лбу, дабы понять, что она склоняла его к небольшому интимному акту чистки собственного варфрейма.       Ризу пришлось давить норовившую проступить улыбку, из-за чего он наверняка выглядел со стороны как полный придурок, однако исполнять ее желание сию минуту он тоже не собирался. Пусть — и вы можете быть совершенно в этом уверенны, — он был весьма не против.       Маленькая месть за приставленный к горлу нож.       — А что, лазерная очистка сломана? — спросил Риз, изображая удивление.       — Нет, — ответила Миса. Лукавость в ее голосе на миг исчезла. — Мне ее сломать, чтобы ты за мной пошел?       Сказала, как отрезала. На корню зарубила попытку увильнуть. Риз даже рассмеялся в голос.       — А ты прям хочешь этого, да? — произнес он сквозь смех.       — Говоришь так, будто сам не хочешь.       Миса подняла кверху руки, вытягиваясь на стуле и выпячивая прикрытую защитной оболочкой грудь. Очертания стройного тела, ее движения — всем этим она намеренно притягивала взгляд и побуждала фантазировать, как приятно было бы заключить ее в крепкие объятья под струями теплой воды. Одной этой картины в голове хватило, чтобы сердце пропустило удар.       С величайшим трудом удерживая улыбку на уровне непринужденной, Риз поднялся на ноги, подошел, схватил Мису за запястье и провел пальцами по внутреннему сгибу локтя, как бы оценивая степень загрязненности. Ощущались легкие шероховатости, но оно и не удивительно. Удивило другое — едва ощутимое напряжение волной прошлось по руке Мисы. Ей это понравилось.       В этот момент Риз начал откровенно сожалеть, что она заключена в оболочку варфрейма. У него появилось искреннее желание притянуть ее к себе, поцеловать ее в губы… Но увы.       Придерживая Мису под локоть, он помог ей встать. Она взяла его за руку, перехватив инициативу, и повела вглубь корабля. В ту же минуту они оказались в его личной каюте, где Миса неожиданно прислонилась спиной к панели возле кровати и притянула Риза к себе. Уперев руки в стену, он едва не прижал ее своим телом, на что она кокетливо хихикнула и призывно вытянулась перед ним.       Такая раскованность придавала смелости. Желание сделать ей приятно наконец возобладало: он взял ее за талию и поцеловал в шею за воротником. Миса охотно наклонила голову, издав легкий стон, и вслепую нащупала пульт от дверцы душевой. Подвижная секция стены отъехала в сторону.       Оторвав на секунду внимание от целования шеи, Риз хотел было сам дотянуться до пульта и включить внутреннее освещение, как Миса перехватила его руку и абсолютно бесстыдно положила ее себе на ягодицы. Казалось, что градусу напряжения повышаться было уже некуда, но ее действия заставили кровь еще сильнее прильнуть к горящему лицу. Да и не только туда…       — Никакого света, — на выдохе произнесла она. — Давай так. Только мы и наши чувства.       У Риза возник вопрос о практичности такого решения, однако в голове он не задержался. Послав все к черту, он прямо так, не снимая одежды, затащил Мису за собой в кабинку. Чтобы случайно не обжечься, он сразу нажал кнопку подачи воды комфортной температуры. Панель душевой закрылась, погрузив их во мрак.       Из-за отсутствия света ощущения обострились до предела. Едва теплая вода обжигала, промокшая одежда усиливала общее чувство тесноты, особенно ниже пояса. Поворачиваясь спиной, Миса будто специально терлась об него, а когда прогнулась… Риз невольно охнул, стоило ей прижаться к его эрекции.       — Не знала, что я так возбуждаю тебя, — протянула она, откидываясь спиной на него.       — Честно признаюсь, сам не ожидал, — нервно усмехнулся он.       — Это хорошо… Будь уверен, я найду этому применение.       Понимая, что если она продолжит в том же духе, долго он не продержится, Риз принялся блуждать руками по ее телу. Он не столько чистил ее, сколько гладил. Миса млела, отвечая довольными стонами и мучительно приятными движениями ягодиц. Начал он с талии, перешел на живот и стал подниматься выше, пока не достиг грудей, игриво выступавших из-под слоя уплотненной оболочки.       — Смелее… — донесся ее шепот сквозь шум воды и пульсирующую в висках кровь. — Я вся твоя.       С этими словами она направила его руку вдоль мокрого живота и еще ниже, до самого интимного места. Казалось, что сексуальное удовольствие в теле варфрейма ей стало недоступно. Однако едва Миса надавила его пальцами, как судорожный вздох вырвался из ее груди и размыл последние границы смущения.       — Да… — выдохнула она, откидывая назад голову. — Вот так…       Риз массировал гладкую оболочку ее промежности, целовал шею, отдавая Мисе всю любовь без остатка. Больше никаких сожалений от упущенных моментов, невысказанных слов, подавленных мыслей…       Удивительно, но сколько бы бед они не пережили вместе, до этого момента он испытывал неловкость при мысли об этом чувстве. Когда тебе кто-то дорог настолько, что собственная жизнь перестает иметь всякий смысл, если этого человека в ней не станет. И вот Миса… Она не была человеком в полном смысле слова: ни в физическом плане, ни в моральном. Практически все, кого Риз знал, успели либо возненавидеть ее, либо испытать тревожное отторжение, но его Миса словно бы оградила от самых худших проявлений своей натуры и при этом тянулась к нему. Как он глубоко внутри себя тянулся к ней, хотел защитить, уберечь от кровавых вихрей войны этого мира…       Сколько бы еще «острых» моментов его не ждало, Риз хотел быть с ней. Прожить оставшуюся и, скорее всего, недолгую, но при этом полную крови, боли и страданий жизнь. Только с ней… И Миса определенно разделяла это желание.       Ее ноги начали подрагивать, грудь вздымалась в такт протяжным стонам, которые звучали особенно громко в тесном мраке душевой кабинки. Их она перестала как-либо сдерживать, словно получала удовольствие от процесса во много раз больше, чем сам Риз, несмотря на бурлящие в нем чувства. Стоны, жар и формы женского тела в руках — все это опасно приблизило его к личному финалу, оттягивать который оказалось тем еще мучением.       — Если ты так продолжишь… — прохрипел он.       — Нет, стой! — вдруг выпалила она, замерев. — Ладно, к черту. Сейчас.       Миса широко расставила ноги, сильнее упираясь в него спиной, и сама взяла себя за пах. После каких-то усердных манипуляций в темноте и пару грубых слов Миса облегченно выдохнула, услышав неожиданный для Риза щелчок, и отложила на полку для мыльных принадлежностей какой-то предмет.       Не веря собственной догадке, он потянулся рукой обратно к тому самому месту. Где все эти года и буквально только что была одна лишь гладкая оболочка, Риз с огромным удивлением нащупал мягкие, горячие от возбуждения складочки. Миса зашипела от удовольствия, как если бы закусила язык. Она старалась держаться неподвижно, позволяя партнеру медленно и во всех подробностях изучить новую грань ее тела.       — Не понимаю… — вытянул из себя Риз. — Как?       — Ну тебя же мое тело не так сильно интересовало. А я хотела проверить, что еще у меня получится снять, помимо пистолетов. Только вчера наловчилась… Сразу подумала о тебе. Ты не представляешь, каких усилий мне стоило дождаться этого момента, вместо того… Чтобы попробовать самой. Столько месяцев без единого прикосновения…       — Вообще-то представляю. Особенно сейчас, с твоими словечками.       Миса хихикнула и с придыханием дождалась, когда его пальцы стали раздвигать влажные стеночки. Сдавленными стонами она отвечала на приятные движения внутри себя, повышая тон и направляя, когда он касался самых чувствительных мест со стороны живота. Лоно начало сжиматься под его ласками, что отозвалось в паху у Риза болезненной пульсацией.       Не в силах больше терпеть, он приспустил штаны. Заметив это, Миса сразу же взяла в руку его стоящий колом член и зажала между бедер. То, как она елозила по его стволу, одаривая теплом и влагой, ощущалось как еще одна издевка. Весьма беспощадная издевка.       — Миса… — прошипел Риз. В помутившейся от избытка чувств голове зародилось желание в отместку прикусить кожу на ее шее.       — Хорошо, — шумно выдохнула она, тоже явно распаленная от нетерпения.       Выгнувшись в пояснице, она наклонилась вперед и уперлась в стену перед собой. Риз вошел резко, заставив Мису громко охнуть. В ушах зазвенели ее пошлые стоны, заглушавшие даже шум воды и мокрые шлепки.       Уткнувшись носом в воротник, он крепко держал ее за грудь, явственно ощущая ускоренное биение ее сердца. Миса всецело отдалась его напору, не успевая втягивать воздух между толчками. Воздуха катастрофически не хватало им обоим. Весь мир Риза сузился до узкой, наполненной удушливым жаром кабинки и разгоряченного тела возлюбленной.       Однако долго сдерживать себя в таком темпе после томительных и крайне напряженных ласк у Риза бы не получилось, как бы он того не хотел. В последнем глубоком толчке он сильнее прижал Мису к себе, изливаясь в нее. Несколько протяжных стонов вырвалось из ее груди, ноги подогнулись.       Вскоре лишь их тяжелое дыхание раздавалось на фоне льющейся из душа воды. Риз уперся в стену кабинки позади себя. Миса вздохнула, припав спиной к нему, и вынудила опуститься на жесткое основание душевой. По итогу она села на Риза с широко расставленными ногами, явно довольная тем фактом, что его твердое достоинство продолжало в нее упираться там, где нужно.       Вслепую он кое-как нащупал кнопку отключения подачи воды, чтобы она не лилась ему прямо на лицо.       — Получилось… Неловко, — переводя дыхание, Риз оттянул ей воротник и оставил еще один, долгий поцелуй в основании шеи, чем вызвал у нее легкую дрожь.       — Прости, милый. Заигралась, — ответила она мягким голосом, откидывая голову ему на плечо. Впервые она его так назвала. Риза даже удивило то, сколько нежности таилось в ней. — Совсем забыла про этот момент…       — Ничего, — он обнял ее. Бешеный ритм сердца в момент спокойствия ощущался особенно сильно. — Дай мне минуту…       — Целую минуту? — спросила она с хитрецой. — Точно?       Словно уповая на немедленное продолжение, Миса начала поглаживать его член и прислонять к своим складочкам. Новая волна возбуждения начала постепенно охватывать его, как и желание сменить неудобную обстановку.       — Получается, я у тебя первая? — продолжила она.       — Получается, что да, — отозвался он и вдобавок попробовал усладить ее слух: — Первая и единственная.       Конечно, романтик из него так себе, но Миса на его слова ответила довольным смешком.       — Начало неплохое. Но ты же не оставишь свою первую и единственную сидеть на твоем члене и изнемогать без внимания?       — Давай лучше в другом месте, — задержав дыхание, Риз с трудом поднял ее, поднялся сам и решительным движением открыл панель кабинки.       Насквозь промокшие штаны он подтянул машинально, после чего вышел в комнату и жадно втянул свежего, прохладного воздуха. В голове начало проясняться.       — Духота невыносимая… — Риз вытер лицо и пригладил волосы. На мгновение ему померещилось, что он выдыхал пар. — Трахаться в душевой больше не будем.       — Приятно знать, что ты думаешь наперед, — усмехнулась Миса и вышла вслед за ним, оставляя мокрые следы на полу.       Все еще полная энергии и неудовлетворенной похоти она дошла до кровати, которая очень кстати располагалась всего в двух в шагах. Миса развернулась и рухнула спиной поверх покрывала, после чего призывно раздвинула перед Ризом ноги, демонстрируя липкий результат его работы. От такого зрелища у него вновь перехватило дыхание.       — Ты же не думал, что все этим закончится? — игриво поинтересовалась она.       — И в мыслях не было, — хмыкнул он и принялся избавляться от одежды, бросая ее на пол. Постель и без этого взмокнет.       Миса и в этот раз не оставила попыток устроиться на нем поудобней. Попросив его свесить ноги с кровати, она повернулась к нему задом и приняла в себя. Миса со вздохом осела вниз и оперлась руками на его колени. Но спешить сразу она не стала, жадно вкушая ощущения. Внутри нее было все так же горячо и влажно, особенно после первого раза. Прохлада в комнате усиливала остроту ощущений, создавая яркий контраст.       — Теперь… Твоя очередь доставить мне удовольствие, — сказала она, хватая его за руку и направляя ниже лобка к клитору. — Гладь вот здесь. Да…       Начав плавно двигать животом, Миса запрокинула руку и обняла Риза за шею. Удерживать партнершу в пылу страсти оказалось непросто, но желание довести ее до края перевешивало любые неудобства. Риз думал начать целовать ее между лопаток, но, к сожалению, верхнюю часть спины закрывал слой защиты. Однако и без того его ласкающие касания отзывались внутри Мисы приятными, обжимающими спазмами. Она была столь чувствительна в этот момент, что ее стоны наверняка разносились по всему кораблю.       — Сильнее… — попросила Миса, прикладывая руку к низу живота и ускоряя темп.       Долгая нехватка близости и настоящих ощущений, похоже, сыграла с ней весьма интересную вещь. Довольно скоро Миса заскулила от перевозбуждения, свела колени вместе и согнулась пополам. Риз удержал ее, не дал упасть, продолжая стимулировать ее рукой и усиливая ее оргазм. Судорожно втягивая воздух, она вновь прислонилась к нему спиной, с истошным криком проваливаясь за грань вновь и вновь. Риз насадил ее до упора и в последний, самый приятный миг сжал ее в объятьях.       После того, как тугое напряжение спало, Миса расслабилась.       — Это было нечто… — протянула она и мягко погладила его по щеке.       Проведя ладонями по талии, он бережно приподнял партнершу, чтобы уложить на кровать. Миса охотно забралась вместе с ним под одеяло и положила голову ему на грудь. Довольная, она захихикала, когда Риз ее приобнял.       Откинувшись головой на подушку, он продолжил медленно гладить Мису, подпитывая столь редкое для них чувство умиротворения. Она жалась к нему, теплая, нежная. Жестковатое местами тело ничуть не мешало. Одним своим касанием она согревала его мятежную душу, разжигая тот самый единственный огонек, который смог привнести спокойствие впервые за долгое время. И не только ему. Несмотря на то, что Миса была весьма сильной, сейчас, в его руках, она ощущалась неожиданно открытой, хрупкой, ранимой.       — М-м… Милый, — начала она тягучим и в то же время вопрошающим голосом, словно собиралась попросить о чем-то весьма необычном.       — Да?       — Можешь… По голове?       — Конечно, милая, — прошептал Риз. Говорить и слышать столь нежные слова он не привык, но после себя они оставляли приятное ощущение легкости.       Рукой он мягко провел по ее макушке и почувствовал грудью, как тихо Миса простонала. Казалось, что она собиралась уснуть, лежа на нем. Риз не возражал. Сам он только недавно проснулся, но готов был много часов лежать так, вместе с ней, в тишине.       Хотелось оставить в их памяти хоть немного счастливых моментов. На краю сознания витали тревожные мысли, что рано или поздно в бесконечном цикле кровопролития с кем-то из них могло случиться непоправимое. Риз гнал их от себя как только мог, но ощущение дышащей в затылок смерти давно стало фоном его жизни. Никогда он еще не чувствовал желание остановить время, как сейчас. Чтобы этот миг не заканчивался, чтобы не было никакого «завтра», где ему придется вновь рисковать жизнью Мисы.       Легко быть Тенно, когда судьба твоего варфрейма тебя не волнует. Лотос этого не понимает и не поймет. Риз даже всерьез задумался, а стоит ли вообще продолжать сражаться во имя иллюзорного баланса в Системе. Уже больше двух лет он только и делал, что воевал, отдавая Бездне бесчисленное количество душ. И ничего за все это время не поменялось. Ни для Риза, ни для всего остального мира. Цели и методы Тенно изначально не имели для него особого значения. Да и сейчас тем более перестали иметь. Если раньше он шел путем, который ему указывали, то это только потому, что он был потерянным. Альтернативы не существовало. Способ выжить был всего один — тот, что дала ему Лотос. Теперь же он мог управлять своей судьбой и такой жизни Риз больше не хотел.       Поглаживая лежащую на нем любимую, он поклялся себе, что придумает, как выбраться из-под крыла Лотос. Но не все так просто. Как говорила Миса, «космическая мамочка» вряд ли захочет отпускать его по-хорошему. Эдвард и Дженни, возможно, поймут, но вряд ли одобрят. Ордис, скорее всего, просто запрограммирован действовать, как велит ему Лотос. Значит, нужно сохранить все в тайне. С Мисой вряд ли получится обсудить это на корабле, потому что Риз не доверял цефалону, даже когда тот якобы не следил за ними. Нужно будет выбрать время, когда они будут снаружи, без лишних ушей. А пока он будет думать в этом направлении самостоятельно, с надеждой, что у него и Мисы все же есть шанс. Хоть какой-то…       — Милая?.. — едва слышно окликнул он ее.       Ответа не последовала. Миса размеренно дышала, уткнувшись лицом ему в грудь.       Она действительно спала. Наверное, впервые за все время.