Чужой среди чужих

      – Проходи, дорогой, проходи, – отозвался один из мужчин, сидящий на нарах, – не стесняйся, чё, как не родной?       Про себя Вова сразу решил, что именно этот человек здесь авторитет: нечто незримое, но хорошо ощутимое выдавало в нем лидера. Впрочем, с непринужденным видом, Суворов неспеша прошёл вглубь камеры и встал сбоку от выхода, подперев спиной стену и сунув руки в карманы. Не осмелеваясь сесть, он начал исподтишка рассматривать присутствующих. Шесть человек. Трое около тридцати лет, двое лет сорока и один примерно ровесник самого Володи, и отчего-то его лицо показалось ему смутно знакомым. Однако мысленно зацепиться за это понимание он не успел.       – Какими судьбами к нам? – вполне миролюбиво спросил "главный".       Вова перевёл на него тяжёлый взгляд. Лысый мужик, невысокого роста с очень неприятными и грубыми чертами лица: маленькие, поросячьи глазки изучающе разглядывали его с ног до головы, а непропорционально большой нос создавал впечатление, что перед ним находился злобный гном. Его руки полностью покрывали татуировки, а на пальцах он насчитал пять «перстней»       Пять ходок, опытный.       – Случайно.       Раздался всеобщий протяжный гул, но Вова продолжил держаться непринуждённо, насколько это вообще было возможно в данной ситуации.       – А нам тут птичка донесла, что ты убил человека, – продолжая сверлить Суворова внимательным взглядом усмехнулся главный.       – Всякое птички доносят, – в тон ему спокойно ответил Володя, – ты здесь пахан?       – Внимательный, я посмотрю, – кивнул тот. – Верно. Да ладно, чё как не свой-то? Расслабься, – он изобразил подобие дружелюбной улыбки. – Я слышал, ты универсамовский.       – Правильно слышал, это мои ребята. – «Твои»? – мужик чуть не поперхнулся.       Глава уличной группировки, причём, известной и не самой обычной — это уже немного другое. Отчасти, можно было бы даже сказать, что Вова здесь, в какой-то степени, свой.       – Так ты Адидас, – протянул мужчина и, достав пачку Беломора, неторопливо закурил, – Серёга я.       Вова пожал протянутую руку, но продолжил стоять на том же месте, опасливо косясь на остальных.       – Так говоришь, случайно здесь... Не глупи, парень. Признайся и жизнь станет легче. На тюрьме ничего не заканчивается.       – Мне не в чем признаваться, – ответил Володя.       – Даже если, – согласился Серёга, – но ведь засадят всё равно, а так чистосердечное уменьшит...       – ... срок, – закончил за него Суворов, – знаю, слышал уже. Нет.       – Не перебивай старшого. Да и ладно те, парень, я ж помочь хочу.       – Мне не нужна помощь, – парировал Володя.       Заходя сюда, он внутренне старался настроить себя, что не стоит лезть на рожон. Он искренне убеждал самого себя, что необходимо жить по местным правилам, что здесь — не совсем та улица и правила, к которым он привык... Но, видимо, всё оказалось куда сложнее. Это место не похоже на обычную камеру, теперь-то Володя всё понял.       Пресс-хата.       И на своих двоих самостоятельно он вряд ли отсюда выйдет... Дядь Валера, да и многие с улицы, включая того же Кащея, рассказывали об этом месте и что часто это билет в один конец. А ведь он дал понять Наташе, что сделает всё возможное, чтобы выйти отсюда, у них пока есть ещё шанс начать новую жизнь вместе... Уехать в теплые края, ближе к морю, построить свой небольшой домик, создать семью... Но сейчас эта надежда норовила развалиться, словно, карточный домик. Впрочем, и без боя он так просто сдаваться не собирается, а желание снова когда-нибудь обнять Наташу стало для него проблеском света во тьме, и Суворов цеплялся за это, как за спасительный круг.       – Экий дерзкий какой, – ухмыльнулся Серёга и выпустил сигаретный дым парню в лицо.       Володя напрягся, но ожидаемого нападения всё не происходило, что тоже было странно... Судя по всему, над ним сейчас просто издеваются.       – Ты бы повесил на себя чужое?       – Фраерок ты. В жизни всё не так, как кажется на первый взгляд, а намного сложнее.       – Ты кого фраером назвал? – процедил Вова.       – Слышь ты, чёрт, – подал голос один из прихвостней главного, тут же оказываясь рядом. – Хлебало завали! Ты в хату заехал несколько минут назад и уже бочку катишь?       – Не кипишуй, – поднял руку Серёга в примиряющем жесте, – в самом деле, Адидасик, ты чё такой нервный-то?       – Черти здесь вы, – ответил он, вынимая руки из карманов.       Двое мужиков неожиданно резко оказались рядом с Вовой, встав по бокам от него. Как по команде, со своих мест повскакивали остальные и заключили того в полукруг. Все, кроме одного, самого молодого, который из угла камеры продолжал испуганно наблюдать за происходящим.       Случилось то, чего Володя ожидал всё это время. Первая атака пришлась с правого бока, но её он успел блокировать. Началась ожесточенная потасовка. Напали двое, и не без труда, но каким-то чудом Суворов смог от них отбиться, привычно нанося тем удары, но сам при этом всё же получив несколько неслабых ударов в челюсть и живот. Адреналин резко ударил в голову, придавая сил, но этого оказалось недостаточно.       Повалив двоих на пол, Вова стоял, пытаясь отдышаться: старые, ещё не зажившие раны давали о себе знать. Но не успел он более менее прийти в себя, как тут же получил удар в спину — самое уязвимое и болезненное сейчас место. Ещё удар, — и он уже лежит на вонючем и грязном полу. Металлический привкус мгновенно заполнил рот, а глаза застелила мутная пелена.       Пинки сыпались один за другим, избивали его от души сразу несколько человек, и кажется, Вова уже в очередной раз начал постепенно погружаться во тьму от той боли, которая уже привычно окутала его со всех сторон.       Вот кто-то схватил его за рукав и резко дёрнул в сторону. Мгновение, и Вова уже лежит на спине, безучастно вглядываясь в тусклую лампу, нависшую над ним. Только через минуту он неожиданно понял, что пинки прекратились. Чуть повернув голову вбок он заметил Сергея, который что-то ему говорил, во всяком случае его губы активно шевелились, но уши Володи отказывались пока что слышать.       Вова прикрыл веки и улыбнулся, и сейчас его безумная улыбка могла бы напугать кого угодно. Вся его жизнь вдруг показалась ему настолько глупой и абсурдной, что захотелось хохотать. Дикость какая-то. Чего он хотел? Чего решил добиться? На свободу? Наивный осёл, не иначе. Ему не позволят отсюда выйти. Заставят признаться, ещё и сверху новых эпизодов накинут, чтобы убрать висяки с отдела... Ведь так работает милиция?       Вот почему Наташа была так напугана.       «Я слышала, что даже могут пытать.» — раз за разом крутились её слова в его мыслях. Поначалу он даже не придал значения сказанному, но сейчас ему наглядно показали, что его ждёт.       Наташа знала. Кто-то подсказал ей, что с ним произойдёт... И всё же, она тогда пришла несмотря ни на что. Хотя, у неё и был шанс отказаться от него. Забыть, как страшный сон. Ну, посадили бы и посадили. Ведь это такая возможность начать жизнь с чистого листа!       Вова открыл глаза.       «Знаешь, ты только продержись... И главное – никому не верь, когда будешь там.»       Парень сжал кулаки. Зрение помаленьку начало возвращаться. Как и слух. А в руках и ногах он ощутил прилив сил.       Не время сдаваться. Он ведь уже достаточно дерьма повидал в своей жизни, и сейчас, похоже, он не готов отдать себя на растерзание этим ублюдкам.       – Продержусь...