Феи тут больше не живут

      Сидя в глубоком кресле в каком-то кабинете, который явно больше напоминал место обитания какого-нибудь должностного лица, чем садиста убийцы, Незуко нервно ёрзала на месте.       Столпу Ветра, а теперь она узнала, что его имя Шинадзугава Санеми, так и не удалось доказать её принадлежность к феям. Благо, за всё время существования «режима» не была придумана ни одна экспертиза, определяющая принадлежность к этой магической расе. Когда Незуко привели в департамент по уничтожению нежелательных элементов, ей мягко намекнули на то, что лучше будет посидеть тихонько в ожидании своего собеседника. Также глава департамента заверил девушку в том, что общаться с ней будет специалист с многолетним стажем, который на глаз может определить фею даже рождённую через несколько поколений.       В кабинете было прохладно. За шторками над столом висел портрет правителя. Его было сложно разглядеть, выглядело всё так, словно владелец кабинета всеми силами старался скрыть этот ненавистный многим портрет.       Скрипнула, отворяясь, дверь. Незуко даже не обернулась, она лишь задала мучивший её вопрос:       — Зачем вы спрятали портрет?       — Он мне не нравится, — раздалось с другого конца кабинета. Вошедший закрыл окно, чём несказанно огорчил этим Незуко.       Она открыла было рот, чтобы спросить о том, как же на государственную службу взяли человека, который недолюбливает правителя, но взгляд её зацепился за что-то, что блеснуло на стене. Округлив глаза, Незуко начала читать молитву, прося Бога о том, чтобы этот кабинет не принадлежал тому, кому принадлежала висевшая на стене катана. Однако Незуко не успела дойти даже до второго столбца. Перед ней уже стоял главный убийца фей.       — Как я рад, что тебя направили именно ко мне, — наигранно улыбнулся он. — Что ж, вижу, ты тоже счастлива. Хочешь, чтобы я представился?       — Представьтесь.       — Требуешь? — он искренне рассмеялся. — Моё имя Шинадзугава Санеми. С тобой я уже знаком, фея Незуко.       — Я не фея, — пробормотала девушка.       — Что ты там мямлишь? — Санеми опустился в кресло за своим столом.       — Я не фея, — уже чётко отозвалась Незуко.       — Не смей мне лгать. Я убил столько твоих сородичей, что вчерашнее зрелище, после которого ты так картинно упала в обморок, просто детский сад. И я могу отличить фею от человека, — Шинадзугава с раздражением хлопнул рукой по столу.       Незуко молчала. Она понимала, что любое лишнее слово может стоить ей жизни. Ещё в детстве она научилась держать язык за зубами.       — Сейчас я убил твоих друзей. А затем убью и тебя. Это вопрос времени. Запомни, — Санеми наклонился к столу, словно сейчас говорил какую-то страшную тайну. — Я хочу убить тебя. И только дай мне повод. А теперь объясни мне, как ты так ловко скрываешь то, что ты фея? Можешь уже не скрываться, всё равно на слово мне, как видишь, не поверили. Хотя ты фея.       — Я не…       — Хватит! — Шинадзугава снова ударил рукой по столу. — Ты фея. И я знаю это, хватит косить под дуру. Я уже говорил об этом совету, но они не верят на слово, мол, где же улики. Чёртовы конспираторы. Так что можешь рассказать мне. Пока у меня нет официального повода тебя убивать.       Незуко молчала несколько минут. Она ждала. Ждала, пока этот человек скажет ещё хоть что-то. Но он молчал, испытующе глядя на неё. Смерть ей сейчас не грозила, но стоило признаться в том, что он так активно доказывал ей всё это время, как смерти всех её друзей враз станут напрасными. Поэтому Незуко продолжала молчать.       — Ты сильнее, чем кажешься. Так просто, значит, тебя не сломить, — задумчиво протянул Санеми. — Ты хоть понимаешь, что я сейчас могу сделать с тобой что угодно?       — Да.       — И не боишься?       — Нет.       В ней не было страха. Только пустота. Незуко уже сама не знала, ради чего ей оставалось жить. Она просто выживала, потому что так надо. Все так делают.       — Я могу уничтожить тебя. Могу прямо сейчас оттащить в камеру пыток. Могу лишить тебя головы. Могу отправить тебя в камеру с сотней заключенных, каждый из которых не видел женщин уже очень давно. И что же?       — Не боюсь, — Незуко пожала плечами.       — Ты не боишься боли. А меня? — Столп Ветра прищурился, наблюдая за реакцией девушки.       Та было приоткрыла рот, чтобы вновь выдать отрицательный ответ. Но решила вновь промолчать.       — Во-о-о-т, — довольно протянул Санеми. — Так уже лучше.       — За что вы так ненавидите фей?       Теперь уже он счёл целесообразным промолчать. Повисла неловкая тишина. Незуко слышала в ней каждый удар своего сердца, а Санеми, казалось, хотел прожечь её взглядом. Оба сидели, замерев на своих местах. Ни единого сквозняка или скрипа, даже сновавшие по коридору люди не нарушали тишину. Словно почувствовав немой вопрос девушки, повисший в воздухе, Шинадзугава вздохнул, вновь натягивая улыбку, которая не предвещала ничего хорошего.       — В моём кабинете прекрасная звукоизоляция. Ни единого твоего слова не будет слышно за пределами этого помещения, — отчеканил он, в упор глядя на Незуко. Встав, он медленно начал обходить свой стол.       — Тебе негде жить.       — Откуда знаете?       — Навёл о тебе справки. Могу сейчас вышвырнуть тебя на улицу. А там мороз, — он закусил губу, наблюдая за реакцией Незуко. Та не шелохнулась.       — И много узнали?       — Не поверишь, но чертовски мало. Мать убили за мятеж, отец работал на текстильной фабрике, однако вскоре скончался от воспаления лёгких, так же как и старший брат. Кстати, сколько у тебя их? По моим данным один, но вчерашний парень заявлял, что он твой брат. Хотя… опустим это сейчас. У тебя ни документов, ни работы, ни жилья. По документам ты словно и не существуешь, — закончил Санеми.       — Значит, вы не сможете прибегнуть к шантажу.       — Нет, это значит, — Шинадзугава опёрся руками о спинку кресла, по бокам от головы девушки, заставляя ту всеми силами вжиматься в сиденье, — что за тебя некому будет бороться.       Только в этот момент Незуко окончательно поняла, что Столпа Ветра стоило бояться. Бояться на самом деле. Он был непредсказуем, его не контролировал закон. Насколько удалось понять Незуко — он сам был выше закона. Сейчас этот опасный, совершенно неконтролируемый хищник нависал над беззащитной девушкой, которая изо всех сил старалась стать единым целым с глубоким креслом. Он смотрел на неё, лишая возможности шевельнуться. Внутри у Незуко всё давно уже натянулось до предела, грозясь сорваться от малейшего действия со стороны Столпа.       — Никто не придёт за тобой. Никому не будет интересно, что я сделаю с тобой, — пальцы Шинадзугавы прошлись по щеке девушки, опускаясь к подбородку и слегка приподнимая его. — А я ведь могу. Ну же, скажешь ещё что-нибудь, м?       Но Незуко молчала. Сжав зубы, она боролась с подступавшими к горлу всхлипами. Нет, она не покажется слабой перед ним. Незуко совершенно не смущало то, что буквально накануне она билась в его руках как припадочная, умоляя не убивать госпожу Тамаё и Зеницу.       — Сильная, значит? — каким-то совсем уж садистским шёпотом это было произнесено. Незуко невольно сглотнула.       Пальцы Шинадзугавы медленно опустились к шее девушки. Ногти царапали выступающие на худой шее линии артерий, очерчивая их контуры. Это заставляло Незуко ещё сильнее напрягаться под испытующим взглядом этого человека. Она уже не могла даже допустить мысли о том, что он её не пугает. Пугал, и пугал до смерти. Оставалось совсем немного сил в ней, ещё чуть-чуть, и она сдастся. И тогда уже с её уст спокойно может сорваться любое признание. И Столп Ветра словно чувствовал это, потому что внезапно с силой сжал шею девушки. Незуко лишь жадно глотнула ртом кислород, рискуя закашляться. А он только продолжал смотреть ей в глаза. Словно ища в них что-то, какую-то слабость, хоть намёк на неё. Ему бы хватило.       — Сдавайся, у тебя нет шансов, — хрипло прошептал он, буквально чеканя каждое слово.       Незуко с трудом разлепила пересохшие от волнения и полного отсутствия влаги губы.       — Не могу.       — Что? — Санеми ошарашено отпрянул от неё.       — Я, — Незуко провела языком по высохшим губам. — Не могу сдаться. Вы убили моих родных. Сдамся сейчас — предам их.       — Сука, — прошипел Шинадзугава. — Ты сейчас почти сделала то самое признание. Убирайся.       Не веря своим ушам, Незуко вскочила, тут же поспешив к двери. Но стоило ей дёрнуть за ручку, как она поняла, что та заперта на ключ. В ту же секунду Незуко взвизгнула. Бесшумно приблизившись к ней сзади, Шинадзугава с силой вдавил хрупкое девичье тело в двери своего кабинета. Щекой Незуко ощущала холод кожи, которой те были обиты. Горячее дыхание Столпа опалило нежную девичью шею.       — Запоминай каждое моё слово, — наигранно мягко прошептал он, выдыхая слова в ухо Незуко. — Мы ещё увидимся. И тогда я сломлю тебя. Только попадись мне в руки ещё раз, феечка. И я обещаю, — в голосе Столпа всё чаще проскакивали какие-то странные нотки, которых Незуко ранее не слышала, — обещаю, что точно так же буду прижимать твоё маленькое тело, только не к двери. Надеюсь, ты всё поняла?       — Т-тогда, — голос Незуко предательски дрожал. — Не ищите меня.       — Не-е-ет, — довольно протянул Санеми. Он только сильнее прижался к девушке, словно пытаясь раздавить ту своим телом. — Я отпущу тебя сейчас, чтобы ты успела лишь на миг насладиться свободой. А затем найду тебя, вот увидишь. И я сделаю тебе так больно, — его серьёзный тон не терпел возражений, он оставлял Незуко лишь возможность тихо поскуливать от боли. — Что ты никогда больше не сможешь мне лгать. Ты вообще уже не сможешь лгать. А сейчас — убирайся.       Нехотя отпуская дрожащее каждой клеточкой тело девушки, Шинадзугава повернул в замочной скважине ключ, выставив Незуко за дверь. Там её уже поджидал конвой.       — Проследите, чтобы она вышла из здания, — бросил он, вновь скрываясь в дверях кабинета.       Последним, что Незуко помнила из посещения этого здания, было то, с какой неохотой он выгонял её. Как прижимал к двери, одной рукой упираясь в стену сбоку от неё, другой же до боли сжимая её талию. На бледной девичьей коже остались следы от пальцев Столпа, и это учитывая то, что касался он её сквозь плотную ткань хаори.       «И тогда я сломлю тебя».       Незуко даже не могла в полной мере осознать, насколько же сильно этот человек хотел сжать её тело, заставляя девушку умолять о пощаде, прося его о милости.       Но в данный момент Незуко заботило другое. Она осталась одна, совсем одна. Сейчас Незуко стояла босыми ногами на обледеневшей мостовой. Ветер швырял в лицо горстки грязного снега, небо уже темнело, а ей было совершенно некуда идти.       Незуко осознавала, что ей, кажется, придётся ночевать в какой-то канаве. А ещё она вспомнила, что под мостом бывает тепло. Идея провести ночь в этих локациях переставала казаться такой безумной, когда Незуко, даже запахнувшись в хаори, продолжала ощущать леденящий ветер, пробиравшийся под лёгкую ткань её юкаты. У Незуко не было больше ничего. Только старое, поеденное молью хаори и лёгкая юката.       У Незуко уже было появилась совершенно безумная идея вернуться в здание департамента. Но её останавливало то, что на входе туда стояла пара истребителей с катанами, проверяющих документы у каждого входящего. Документов у Незуко, конечно же, не было.       Опустившись на ступенях, поодаль от главного входа, Незуко уронила голову на колени. Все складывалось как нельзя хуже. А ещё ужасно болел живот. У неё уже два дня во рту и маковой росинки не побывало. И в довершение ко всему она услышала за спиной какой-то скрип. Так скрипит оычно обувь патрульных. И шаги, упорно приближались к ней.       — Я же сказал. Тебе негде жить, фея, — раздался из-за её спины насмешливый голос. Столп Ветра, видимо, покончив со всеми своими делами, сейчас возвращался домой. — Я вот думаю, то, что я сейчас тебя вижу — считается ли тем, что я всё же нашёл тебя, как и обещал?       — Нет, — прошептала Незуко.       — Почему же?       — Потому что я ещё не скрывалась от вас.       — Скоро скрываться будет некому, — он презрительно фыркнул. — До утра ты тут сдохнешь.       Порывшись в своей сумке, которую он нёс в руке, Санеми извлёк оттуда что-то завернутое в бумагу. Смерив сгорбленную фигурку девушки взглядом, он хмыкнул, кидая ей свёрток.       — Поешь, — почти приказал он, кивая на бумагу в руках Незуко. — И расслабься, не в моих интересах травить тебя. Сейчас. И больше не попадайся мне на глаза.       — Спасибо, — Незуко удивлённо принялась разворачивать бумагу, однако кашель Столпа остановил её.       — Найди место поспокойнее.       И это был просто совет. Но никому в голову и не постучалась тревожная мысль о том, что главный убийца фей только что позаботился о ком-то?..       Всё ещё кутаясь в хаори, Незуко с упоением уплетала за обе щёки онигири, оставленные ей Столпом Ветра. Незуко не знала, чем была вызвана такая щедрость с его стороны. Может, она показалась ему настолько ничтожной и бедной, что тот решил её пожалеть.       Сейчас Незуко уже сидела в какой-то подворотне, укрываясь от холодного ветра. Под ногами девушки догорала старая картонка, найденная ею на улице. Тепла от неё было… да не было почти этого, такого желанного, тепла. Лишь дым, капля света и ужасный запах горелого картона.       — Дочка, — пожилой мужчина коснулся плеча Незуко. Та дёрнулась, словно от огня, а затем, успокоившись, подняла голову. — Дай кусочек.       Дрожащей рукой мужчина принял завёрнутый в бумагу целый онигири.       — Спасибо тебе, добрая душа, — он улыбнулся, присаживаясь около девушки на холодном камне. — Тебя как звать-то?       — Незуко, — отозвалась она, согревая замёрзшие руки теплым дыханием.       Сейчас никому не было легко, это стоило понимать. Незуко привыкла жить по принципу «даже если плохо самому — сделай хорошо тем, кому хуже». Старик не мог убежать от патруля или украсть себе еды, а у Незуко была такая возможность в силу возраста.       — Добрый ты человек, Незуко-тян. Тебе есть где жить-то? — старик потянул Незуко за рукав. Та лишь покачала головой в ответ. — Ну, так пойдём со мной, — он улыбнулся сухими губами. —Живём мы, мягко что сказать, не богато. Но всё одно лучше, чем в переулке ночевать.       Незуко молча последовала за стариком. Она уже явно чувствовала, что заработала переохлаждение. Было желание лишь свернуться клубочком и уснуть. Желательно навсегда.       Пожилой мужчина уверенно вёл Незуко по каким-то пустынным переулкам. Казалось, что тут никогда не было людей. Даже брусчатки на земле не было, а от этого ногам не было так холодно. Земля так не замерзала, как замерзал обледеневший камень. Но даже в сети этих улочек они умудрились нарваться на патруль.       Ночные патрули не были редкостью в городе, тем более в такое позднее время суток, когда уже наступал комендантский час. В это время нельзя было находиться вне дома, если при этом не носить в кармане специального удостоверения. У Незуко его, конечно же, не было. Да и стоило девушке завидеть главу патруля, как она, трижды ругнувшись, поспешила скрыться за спиной старика. Тот же воспринял этот жест весьма спокойно.       — Кто такой и почему находитесь на улице в неположенное время? — голос Столпа Ветра эхом разнёсся по пустой улице.       К бездомным в эти года относились с какой-то небрежной, но всё же ненавистью. Их не убивали, не отлавливали, могли на сутки утащить в специальный усасток, но затем выпускали. К ним не могло быть никаких претензий, ведь они не имели документов и собственности, против правительства не выступали, да и вообще зачастую вели себя тише всех в этой стране.       — Я бездомный, господин, — отозвался старик. — Заблудился в подворотнях, шёл к своим. Прошу, отпустите, мне ещё семью кормить.       — Кого? — Незуко не видела, но буквально почувствовала, каким заинтересованным взглядом Шинадзугава окинул её. Незуко сжалась, борясь с желанием провалиться под землю. Она просто понимала, что от этого человека не скрыться даже в преисподней.       — Да, вот, — старик потянул Незуко за руку, выставляя ту перед собой и даже не подозревая, как сейчас он подставлял её. — Дочка моя.       — Дочка? — Столп Ветра приблизился к девушке, с трудом сдерживая смех. — Ну, здравствуй, Незуко.       Он подал своим людям жест, направляя тех и дальше патрулировать район. Видимо, они собирались затем встретиться в какой-то точке. Незуко, явно осознавая, что он узнал её, втянула голову в плечи.       — Сейчас ты похожа на растрёпанного воробья, — констатировал Санеми, жестом приказывая старику удалиться. И тот не посмел ослушаться, оставляя девушку наедине с этим молодым, опасным хищником.       — Но всё ещё не похожа не фею, — попыталась улыбнуться Незуко. Вышло, мягко говоря, так себе. Да и как тут улыбаться? Уж в этот раз наверняка считается, что Столп Ветра её нашел.       Бежать более чем бесполезно, где-то за поворотом отчётливо слышались шаги патруля, что наверняка поймает её в два счёта и с радостью отдаст в руки Столпа. А дальше всё по тому сценарию, что он рассказал ей у двери своего кабинета.       — Может, дадите ещё попытку?       — Попытку? Формально, я тебя поймал. Вполне могу остановить и доставить в участок, только вот, — Санеми недовольно закусил губу. — Мне не за что даже отвести тебя в управление. Ты сейчас обычная нарушительница комендантского часа. Так что я предоставлю тебе выбор.       Внутри у Незуко всё сжалось. Что ещё мог придумать этот хладнокровный убийца? Она уже окончательно потерялась, не зная, чего от него ждать. Вначале пытает её, убивая всех её близких, затем мучает морально, а после внезапно отпускает, да ещё и кормит. Что он мог выкинуть теперь, находилось уже за гранью воображения Незуко.       — Отпустите, — тихонько взмолилась она. Незуко думала, что заплачет. Но нет, удивительная сухость в глазах даже на мгновение напугала её саму. А затем она поняла, что это всё лишь от ужасного обезвоживания. Или от нежелания казаться слабой.       — Я не закончил. Давай так, — подойдя к Незуко вплотную, Санеми притянул её к себе за воротник хаори. — Или я сейчас отвожу тебя в участок или отпускаю, но при следующей нашей встрече я отведу тебя в свой кабинет. И уж там мы поговорим по душам.       — Ведь это не выгодно для вас, — прохрипела Незуко. Такая близость этого человека заставляла всё её существо сжиматься, молить о пощаде.       Хотя внутренне девушка всё же понимала. Что, стоит ей попасть сейчас в участок хотя бы на одну ночь, живой она оттуда уже не выберется.       Участки содержания нарушителей режима имели дурную славу. Люди редко выходили оттуда живыми, не считая, конечно, сотрудников самих участков.       — Но выгодно для тебя, — Санеми опустил девушку на землю, наслаждаясь произведённым эффектом. — Знаешь, не то чтобы меня привлекали уличные простушки вроде тебя. Но именно в тебе есть что-то такое, отчего хочется увидеть тебя ещё раз. При менее официальной обстановке, — он покачал головой. — Может, эта твоя непокорность так заводит. Но ты чертовски нарываешься, отрицая очевидное, фея Незуко.       — Я не фея, — упрямо повторила Незуко.       — И я о том же, — хмыкнул Санеми.       Больше ничего не сказав, он удалился. Он явно был доволен произведённым эффектом. Незуко начинала всё сильнее бояться его. Голос, жесты, взгляды — всё это вызывало в девушке какой-то буквально животный страх. Но Столп не учёл того, что видавшая много ужасных вещей фея могла привыкнуть к этому ощущению страха и абсолютно игнорировать его. Но, пока этого не случилось, Незуко находилась в полной его власти. Оставалось лишь найти её ещё раз, и всё. Она автоматически попадалась на его удочку. И как же Шинадзугава был доволен собой.       В этот момент Незуко опустилась на колени. Перед глазами стояли картины из детства. Она не могла поверить. Медленно всплывая, воспоминания говорили ей о том, что она уже когда-то встречалась с этим человеком. При весьма загадочных обстоятельствах тогда ещё погибли все её друзья. Как и сейчас.