Феи тут больше не живут

      Незуко вбежала в свою спальню, пряча под подушку два мандзю. Она уже несколько лет жила в таком ненавистном для неё детском доме. В свои двенадцать девочка заучила простую истину: свою еду стоило всегда прятать. Было вполне вероятно, что за очередную провинность её оставят без ужина, а мандзю можно было перекусить перед сном.       Быстро накидывая на плечи старенькое хаори, девочка вместе со всеми своими сожителями выбежала на улицу. Пришло время прогулки. Никого не заботил мелкий дождь, моросящий на улице. В расписании было чётко сказано — прогулка два часа после обеда.       — Незуко-чан, ты как? — подошедший к ней Зеницу потянул девочку за рукав.       — Здравствуй, Зеницу-кун, — Незуко улыбнулась.       За годы, проведённые ею тут, Зеницу стал для неё самым близким человеком. Они проводили целые дни вместе, облазили уже весь дом, и даже его старое, заброшенное крыло. За свои выходки эта парочка нередко получала от директрисы и её помощников. Их считали самыми неконтролируемыми детьми во всем доме. И если Незуко ещё была довольно тихой и сдержанной девочкой, то Зеницу являлся её полной противоположностью. Активный, весёлый, крикливый и ужасно плаксивый, в своём вытветшем оранжевом хаори он напоминал воробья. Зато мальчишка, пусть и был на два года старше подруги, всегда готов был постоять за свою «сестрёнку». Остальные дети, посмеиваясь, дразнили эту парочку женихом и невестой. За что периодически получали по заслугам.       — Наш план всё ещё в силе? — шёпотом осведомился Зеницу, убедившись, что их никто не подслушивает.       Подростки отошли к воротам, ведущим к свободе. Всего два метра отделяло их от такого желанного побега из этого места.       — Сейчас на улице холодно, — Незуко вздохнула. — Куда мы пойдём?       — Да хоть куда! Я найду место, Незуко-чан, вот увидишь! Бежим? Я же знаю, что ты всегда носишь с собою еду, — Зеницу кивнул на узелок, который Незуко держала в руке. — Давай же! Не найти лучшего времени, сейчас за нами никто не смотрит.       Девочка кинула жалостливый взгляд на брусчатку, промокшую от дождя. Отблескивая, та словно манила к себе, всеми силами призывая Незуко покинуть детский дом. Жизнь здесь была сродни каторге и давно осточертела каждому воспитаннику.       — Нас поймают?       — Я защищу тебя, — Зеницу сжал ладонь девочки в своей. — Мы же вместе навсегда, помнишь? Вот убежим и поженимся. И пусть они все, — мальчишка махнул рукой в сторону прячущихся от дождя воспитанников детдома. — Завидуют!       — А если всё же поймают? — Незуко не унималась. Девочка боялась. Боялась всего, что окружало её.       — Пусть вначале догонят! — Зеницу не унимался. — А поймают — опять сбежим! Вместе всё сможем, — он воодушевляюще взглянул на подругу, подмигнув той. — Давай, выбирайся, а я прикрою.       Сдавшись, Незуко легко протиснулась меж мокрых прутьев. Детей кормили настолько скудно, что этот побег не составил бы труда для любого из воспитанников. Но не каждому хватало смелости. Незуко тоже не хватило бы, если бы она не имела такого хорошего «братика». Тот как раз выскользнул меж прутьев сразу после неё. Эти двое, не сговариваясь, отошли на безопасное расстояние от детского дома, чтобы мерно дремавшая на балконе помощница директрисы не заметила их пропажи раньше времени. Заметит за ужином, а, может, и того лучше, только утром.       Незуко возвела глаза к небу, пытаясь вспомнить хоть одну молитву богам. Ничего не вышло.       В этой стране не молились богам, с приходом новой власти. За несколько десятилетий удалось почти полностью уничтожить религию как явление. Молились, если можно было так сказать, лишь верховному правителю. Желали ему долгих лет и здравия, прося лишь о свободе от… волшебства. Глупо, да? Всех, кто так считал, давно уже убили, отрубили голову или вспороли животы на главной площади. Той, что напротив главного здания местных дайме. Жуткое, говорят, место.       Напротив того самого здания была сеть приятных уютных улочек. И прогуливавшийся по вечернему городу, уже бывший простой истребитель, а ныне Столп заметил двух подростков, опасливо озиравшихся по сторонам. Всё бы ничего, но время было уже довольно позднее, а девочка показалась Столпу на удивление знакомой. Эти тёмные волосы, струящиеся по спине плотным водопадом. И глаза. Удивительные большие глаза, которые дивным образом въелись в память Столпа ещё после первой встречи.       Бесшумно подойдя к ним, он коснулся рукой плеча ничего не подозревавшей Незуко. Оба беглеца как по команде дёрнулись, обернувшись, словно от удара током.       — Что это такие малявки так поздно делают на улице? — сверкнув глазами осведомился он, склоняя голову набок, дабы получше рассмотреть лицо девочки. Не ошибся ли?..       — Столп Ветра, — со страхом выдохнул Зеницу, — он из особого отряда, — мальчишка шептал, почти не шевеля губами.       Страх перед лицом настоящей опасности удавкой сжал его горло. Зеницу сглотнул, лишь сильнее сжав в руке ладошку Незуко. А она… почему она так спокойно смотрела на склонившегося над ними человека? Почему не боялась? Незуко не понимала.       — Верно, — Столп усмехнулся, опуская руку на рукоять катаны. Это именное оружие, по слухам, было вручено ему лично правителем.       Дело в том, что ужас Зеницу был вызван не случайно. Он знал, что его любимая Незуко-чан была феей, хоть та и не показывала своей магии. И Зеницу видел то, чего не видела она. Ведь на спине белого хаори Столпа был нашит особый иероглиф, который позволил пареньку мгновенно узнать в нём человека из Элитного отряда. Этот отряд патрулировал город, но не отвлекался на поимку преступников, без особой на то надобности. Нет, их профилем были феи.       Незуко слышала от друга про этот отряд. Оттого, стоило ей только заметить злополучную нашивку, страх тут же пробрался и в её душу, заставляя девочку мелко дрожать. Липкими щупальцами опутал всё её естество, сжал сердце и все внутренние органы разом.       — Я тебя знаю, — внезапно изрёк Столп, в упор глядя на Незуко. — Несколько лет назад, помнится, мой отец отвёл тебя в детский дом. Да?       Незуко сглотнула. Она проклинала этого Столпа за его отменную память. А ещё за способность вечно оказываться в нужных ему местах. В тех, в которых находилась Незуко.       — Верно, — тихонько буркнула Незуко. — Пропустите, — она сделала шаг в сторону, намереваясь обойти живое препятствие. — Нам нужно вернуться в…       — Тот детдом, из которого вы сбежали? — Столп презрительно фыркнул, наблюдая за робкими движениями Незуко.       — Откуда? — голос Зеницу становился всё тише. — Как вы узнали? — ему даже глаза поднять страшно было, он избегал встречаться взглядом с этим Столпом.       — Буквально несколько часов назад пришла ориентировка на двух беглецов, с указанием того места, куда их стоило бы направить, — Столп хмыкнул, делая один широкий шаг к Незуко.       Та среагировала мгновенно. Всунув в руки друга узелок с едой, она, схватив его за шкирку, резко оттолкнула Зеницу от себя, заставив его проскочить между наступавшим Столпом и стеной одного из домов.       — Беги! — сама Незуко рванулась в противоположную сторону. Она планировала отвлечь Столпа, но реакция не подвела его. Он с силой схватил её за плечо, удержав ту напротив себя. — Беги, дурак!       Зеницу впервые в жизни послушался Незуко. Забыв об обещании всегда защищать её, он со всех ног припустил наутёк. Незуко не обижалась на него. Она ведь знала, что сама никогда не убежит. Бегала девочка чертовски медленно. Да и убежать от парня в самом расцвете сил не представлялось для неё возможным. Она была рада хотя бы тому, что её другу удалось скрыться. По крайней мере, она искренне на это надеялась. Ведь не сможет же этот Столп погнаться за ним, оставив Незуко здесь?..       — Думаешь, я не найду его? — спокойно раздалось сверху.       Столп уже ослабил хватку, явно чувствуя свою победу. И тут что-то ёкнуло в груди у Незуко. Она внезапно осознала, что ни разу не хотела сдаваться. Какая-то странная, удивительная внутренняя сила наполняла её, вытесняя страх. Резко согнув ноги в коленях и став на голову ниже, наклонившись, девочка рванулась в сторону. Перед её глазами блеснуло не убранное в ножны лезвие катаны. Незуко успела лишь закрыть глаза, молясь о том, чтобы убежать от этого человека. Она сейчас так надеялась на чудо. Маленькое, такое, как в книжках детских описывают. Чтобы Столп опешил, остановился, замер как вкопанный, или же побежал за ней, но споткнулся бы и по дороге упал бы лицом в лужу…       Но чуда не случилось. Пискнув от мгновенно прошедшей боли, Незуко как подкошенная упала на брусчатку. Столп лишь удивлённо наблюдал эту картину, даже не успев ничего сделать. Ведь секундой ранее…       Стоило Незуко рвануться в сторону, парень попытался отвернуться, чтобы не оставить той возможности повстречаться с обнажённым лезвием, прикреплённым к его поясу. Но он никак не ожидал, что девчонка побежит так близко и быстро. Всё, что он успел сделать, так это потянуть на себя катану, дабы не снести девчонке голову.       В итоге Незуко отделалась лишь глубокой раной на плече, которое катана чудом не рассекла напополам. Войдя в плоть на добрых три-четыре сантиметра, лезвие разорвало мягкие ткани, очередным чудом не повредив нервы и сустав. Рукав хаори мгновенно окрасился в тёмно-бордовый, а по спине медленно расползалось соответствующего цвета пятно.       Незуко, потратившая слишком много сил на то, чтобы заглушить боль, начинала терять сознание. В последних его проблесках она лишь пыталась запомнить лицо Столпа, по милости которого оказалась в такой ситуации.       Но улицы ночного города были слишком плохо освещены…

***

      — Куда меня везут? — Незуко с трудом разлепила глаза, окидывая взглядом обитые тканью внутренности повозки.       — В исправительный лагерь, что за городом.       Сидевший напротив девушки мужчина в красивом кимоно перебирал какие-то бумаги. Лицо его не выражало ни единой эмоции. Он всего лишь исполнял свои обязанности.       — Почему не в детский дом?..       Незуко с ужасом осознала, что совершенно не может двигать правой рукой. И плечом. Почти вся правая часть тела, за исключением ноги была покрыта повязками. Незуко с трудом воскрешала в памяти тот момент, когда она получила это ужасное ранение.       — Детский дом закрыли, — отчеканил мужчина. — А тебе повезло. Исправительный лагерь — не худший вариант. Тем более тебе приписали всего пять лет.       — Всего?! — Незуко с трудом не вскочила. Остановила лишь ужасная боль в плече, которую она постаралась максимально заглушить при помощи магии. Помогало отвратно.       — Это лучшее, что суд дайме мог избрать для бездомной девчонки, учинившей такое в детском доме. Самым оптимальным вариантом, который рассматривали для тебя — было отрубить тебе голову. Но нашёлся кто-то, кто подсуетился по поводу твоей персоны.       Незуко лишь удивлённо глотала воздух, словно рыба, которую волнами выбросило на берег. Исправительный лагерь был одним из худших мест, в которые теоретически можно было попасть. Особенно в её положении.       Говорили, что при подозрении на наличие магии, там умели выбивать правду. В прямом смысле слова. На какой-то миг Незуко задумалась о том, что лишиться головы было бы лучшей участью.       Эти мысли, правда, рассеялись, стоило Незуко попасть в руки местного врача.       — И зачем тебя только прислали? — пожилой врач недовольно фыркнул в усы.       — Мне раздеваться? — Незуко неуверенно смотрела на мужчину. Всех, кого приводили до неё, он осматривал с ног до головы.       — В этом нет нужды. Я и так прекрасно вижу, что ты непригодна для работы. Что ж, придётся подлечить, — он пожал плечами, что-то записывая на очередной бумажке. — Направить её в лазарет. Для полного восстановления потребуется не меньше трёх месяцев, у неё повреждены связки, нервные окончания и даже кость. Но это слишком хороший расклад. Пусть приступает к работе через два месяца. Увести!       Стоило ему произнести это, как Незуко, буквально подхватив под руки, вывели из белого, пахнущего медикаментами кабинета.       В душе Незуко уже грезила о побеге, однако пока не было ни единой толковой мысли на этот счёт. Хоть и может показаться, что два месяца это очень долго — нет, вы ошибаетесь. Это чертовски мало, особенно, когда дело касается спланированного побега. Да уж, это место охранялось получше, чем любой из детских домов. На многие километры вокруг не было ни единой деревни, ни одного населённого пункта. У каждого коридора стояла охрана. А ещё поговаривали, что доктор этот был нечист на руку.       Стоит упомянуть, что в то время развитие страны пошло очень странным образом. Из-за отсутствия связей с внешним миром Япония не владела многими современными технологиями. Да и в плане медицины она отстала от остального мира лет на двести.       В первые же дни пребывания в лазарете, Незуко узнала о том, что этот доктор якобы ставил какие-то ужасные опыты на своих подопечных. Однако Незуко ничего подобного не наблюдала. Она упорно искала способ выбраться из этого места.       По прошествии месяца Незуко удалось найти тот самый способ. Каждый день заключённых выпускали на прогулку, которая длилась чуть больше часа, учитывая построение и перекличку. Незуко планировала сбежать из лазарета и, спрятавшись среди выстроенных заключенных, просто подождать, пока будут названы их имена. Поскольку её имени в списках ещё не будет, никто не обратит на девушку внимания, ведь лишь врач да несколько людей из конвоя видели Незуко ранее.       Шанс нарваться на них во время прогулки был примерно равен шансу того, что люди в ближайшее время покорят космос. Хотя Незуко в своей жизни привыкла склоняться к принципу «50 на 50». В любой непонятной ситуации, при наличии всего двух вариантов исхода, шанс того или иного был равен пятидесяти процентам. Говоря проще: оно или случится, или не случится.       Затем следовало лишь непринуждённо пройти через пост контроля под видом обычного посетителя. Таковых пускали, особенно во время прогулки. Представившись на посте каким-либо выдуманным именем, Незуко стала бы свободна как ветер.       И в день побега всё шло по плану. Если бы не чёртов Столп. Тот самый Столп, по милости которого Незуко и угодила сюда, решил наведаться в лагерь именно в день её побега. Получив очередную награду, он получил ещё и кучу новых обязанностей. Одной из которых был плановый осмотр лагерей принудительного исправительного содержания.       Столп беседовал с проверяющим, и стоило Незуко под видом обычной посетительницы, приблизиться к посту, как он отошёл в сторону. Незуко замотала голову белым полотном, из одежды ей удалось стащить кимоно и потёртое хаори. На несколько размеров больше необходимого, на Незуко оно смотрелось немного странно. Однако придавало её сгорбленной фигурке какого-то трагизма.       — Прошу, назовите ваше имя, — проверяющий окинул Незуко взглядом и, ничего не заподозрив, окунул перо в чернильницу, планируя записывать имя очередного посетителя.       — Ка…       Незуко сглотнула. Из головы мгновенно вылетели все имена. Мысли роились как рой обезумевших пчёл.       — Камадо Незуко, — с трудом выровнялась Незуко, делая вид, что просто кашлянула.       Стоявший в метре за её спиной Столп обернулся к ней. Сделав шаг к пункту проверки, он опустил руку на плечо Незуко. Внутри у неё все сжалось. Она сейчас молила о быстрой и безболезненной смерти.       — Посторонитесь, — только и бросил ей он, слегка отодвигая Незуко в сторону.       Та отпрянула, словно ошпаренная, стоило ему отпустить её плечо.       — Всё в порядке? — Столп окинул спешно удаляющуюся фигурку Незуко взглядом. — Странная. Слушай, — он наклонился к постовому. — Кто это был?       — Очередная посетительница. Приходила к кому-то из своих несчастных родственников, — постовой пожал плечами, откладывая книгу с записями.       — Ну, так вычеркни её, чего тянешь!       Послушно опустив голову, парень пробежался пальцами по именам людей, которые входили в исправительный лагерь за последние пол часа.       — Странно, я, видимо, забыл её записать, — заикаясь протянул он.       — Как это? И вообще, как она выглядела? Ничего не разглядел! — обладая немалым ростом, Столп был бы вынужден наклониться, чтобы увидеть скрытое полотном лицо Незуко.       — Совсем молодая, симпатичная. Волосы, вроде, то ли чёрные, то ли тёмные просто. И цвет глаз ещё такой необычный, как камень такой, знаете, родонит?       — Быстро найди мне её имя, — сжав зубы, Столп воскресил в памяти ещё не полностью стёршийся оттуда образ девчонки с раненым плечом.       — Не записал, говорю же, — постовой вновь растерянно пожал плечами. — Получился бред, прошу прощения. Словно она вышла, но не входила, — парень нервно рассмеялся, так как знал со Столпом Ветра — Шинадзугавой Санеми шутки плохи.       — Вышла, говоришь, но не входила, — злобно сверкнув глазами, отозвался Столп — У неё рука не была перевязана?..       — Вроде, была какая-то повязка, я не разглядел. На плече, кажется.       — Дьявол!       Шинадзугава перевёл взгляд в сторону удалявшейся девчонки. Но той уже и след простыл. Ему лишь оставалось с силой ударить кулаком по столешнице, сжимая зубы от ярости.