В чём твоя проблема, Вельвет?

      «Рождённый бегать по лицу не получит» — самоуверенно сказал Венир Киду на их недавнем свидании. Но, как оказалось, находясь в четырёх стенах, и таская ярко-оранжевый комбез, убежать от своего обидчика становится всё сложнее. Особенно, если к поимке подключается не один человек, а сразу несколько. — You can stay there, and I'm sure you will find, — напевал Венир, размахивая шваброй в ритм прицепившейся песни. — Many ways to have a good time! It's fun to stay at the Y.M.C.A. — на момент припева Венир вскинул руки вверх, закружив швабру над собой, не видя никакой проблемы в том, что танцы со шваброй уже стали его тюремной рутиной. А что ещё оставалось делать? Хилого пацана-белоручку не хотели пускать на производство, что существовало при тюрьме, и обеспечивало заключенным работу. Так что, Венир так и продолжал драить полы, пока большая часть местных гнула спины в цехах. — It's fun to stay at the Y.M.C.A, You can get yourself clean, you can have a good meal, You can do whatever you feel! — разошелся он, полностью отключаясь от реальности, и поддаваясь не стихающей в воспоминаниях песне. На днях Бруку родня передала магнитофон с коллекцией кассет. Махина прямиком из нулевых! Так что теперь, помимо игры в шахматы, Венира просвещали и в тонкости хорошей музыки.       Бедром влево, бедром вправо, Венир, определённо чувствовал себя на коне, отдаваясь танцу. Лунная походка, и поворот вокруг своей оси. Неловко поскользнулся на моющем средстве, но не упал. Лишь засмеялся от нелепости ситуации.       Тяжело дыша, он окунул швабру в ведро, и продолжил работу, пока не услышал, как по длинному коридору зашелестели тяжёлые шаги. — Куда по помытому! — сказал было он, но тут же прикрыл рот ладонью, увидев кто идёт в его сторону. — Привет, Мелкий, — с уже знакомой зловещей улыбкой поздоровался Сор, — Веселишься? — Привет, Сор, — в миг севшим голосом ответил Венир, растягивая губы в ответном подобии улыбки, — Веселюсь. И забочусь о своём здоровье.       Сор от такого заявления даже остановился, перестав давить оскал. — Это как? — Бегом занимаюсь. Пока!       В эту же секунду, пнув ведро, и разлив по коридору мыльную воду, Венир побежал в противоположную сторону. Сор, злобно зарычав, ринулся за ним. Но заскользив, шлёпнулся на пол, зверея ещё больше. — Убью, гадёныш! — заорал он, неловко вставая на ноги.       Что и говорить, Венир, определённо, осмелел с первого дня в тюрьме. Ведь если он не мог превзойти своих обидчиков в силе, то точно был быстрее, а в последнее время, даже хитрее, изобретая всё новые способы одурачить преследователей. Однако, и Сор не стоял на месте, превращая их редкие столкновения в настоящую загонную охоту.       Уже в следующем коридоре путь Вениру преградил один из Соровых приятелей. Расставив руки, словно вратарь, он загородил собой всё пространство. Ругнувшись, Венир развернулся, и побежал обратно.       Ловко оббежав опешившего Сора, он с напрыгом влетел в лужу, и словно по льду, заскользил к другому выходу. И вновь неудача. Другой выход заградил ещё один мордоворот. Не успев среагировать, Венир врезался прямо в него, и тут же был схвачен за шиворот, словно нашкодивший котёнок. — Пробежка окончена, — сказал Сор, трясясь от злости, — Готовься, щенок, сейчас будет очень больно. *** Wise men say: « Only fools rush in!» But I can't help falling in love with you…       Старенький магнитофон с лёгким шипением разбавлял тишину пустой камеры медовым голосом короля рок-н-ролла. Когда Брук вошёл, он нахмурился. Кто оставил магнитофон включённым? Shall I stay? Would it be a sin If I can't help falling in love with you? — Узнаю, кто это сделал — голову откручу! — сказал он, спешно выключая его, и аккуратно убирая кассету в кейс. Именно в этот момент до его ушей донесся тихий, будто приглушённый всхлип. Он повернул голову в сторону коек.       Пусто.       Или нет? Под кроватью мелькнула зелёная макушка. — Венир…— вздохнул он, подходя ближе, и скрестив руки на груди. — Нет, это не я, — ответил Венир, стараясь звучать как можно спокойнее. — Нда? Ну и кто же это, если не Венир? — терпеливо уточнил Брук, склоняя голову на бок. — Мэр Маунт Рэйджес. Провожу ревизию подкроватной пыли. У вас тут недостача, вы знаете об этом? — спросил он, снова шмыгнув носом. — Нет. Видимо, один зелёный пацан слишком усердствет с уборкой, если сам мэр пришёл к нам ревизию проводить.       Молчание. Брук начал нервно притопывать ногой, ожидая, когда Венир наконец соизволит объясниться. — Эм… Брук, не мог бы ты сделать одолжение своему мэру, и снова включить музыку? Пожалуйста, — тихо попросил он из своего укрытия. — И не подумаю, пока ты не объяснишь, что произошло! — Это не важно. — Не важно? Обычно то, про что можно сказать «не важно», не заставляет человека плакать под кроватью! — Я не плачу! — Да? Тогда вылезай, и посмотри мне в глаза. — Хорошо…       Брук вздохнул с облегчением. А Венир тихо добавил: — …Но потом. — Никаких «потом», Венир! Если ты не хочешь говорить, то тогда я, наверное, пойду к Сору, и узнаю у него, не замешан ли он как-то во всем этом. Как тебе такая идея? — пригрозил Брук, демонстративно разворачивая к выходу. — Нет! — крикнул Венир, и быстро вылез на свет.       Брук, обернувшись в его сторону, изумлённо втянул воздух сквозь плотно сцепленные зубы. — Венир…— выдохнул он, прикрыв рот ладонью.       Сгорбленный, словно сломанная веточка, Венир шатко стоял, обняв себя за плечи. На запястьях виднелись синяки, оставленные жесткими ручищами. Нижняя губа лопнула, левая скула распухла и посинела, а под глазом виднелся фингал. Склеры покраснели от долгого плача. Правый висок был почти голым от вырванных волос. — Доволен? — спросил он, смотря в пол, и его подбородок задрожал. — Сор точно уже все берега спутал…— протянул Брук, приблизившись к Вениру, и аккуратно прикасаясь к распухшей щеке.       Венир айкнул, и отпрянул от чужой руки. — Венир, ну как так? — Как-как? — он громко шмыгнул носом, — А никак! Я только поверил, что смогу от него просто убежать… Я действительно поверил, что могу его обхитрить! И что в итоге? — его голос задрожал, — А в итоге все как обычно! Я слишком слабый, чтобы отбиться! Слишком тупой, чтобы обвести вокруг пальца! И слишком трусливый…—Венир согнулся, уткнувшись в пухлое плечо Брука, — Слишком трусливый, чтобы дать ему отпор!       Брук стоял в ступоре, не ожидая такого потока эмоций, и не зная, что с ними делать. — Брук… Это невыносимо! Из-за моей трусости сперва чуть не погибли невинные тролли, а теперь из-за моей же трусости подыхаю я сам! Иногда я думаю… — Венир, успокойся…— тихо начал Брук, но Венира уже несло. — Иногда я думаю, почему я вообще родился? Почему я вообще есть? Какого черта я получился настолько дефектным? — Стоп! — крикнул Брук, отцепив Венира от собственного плеча, на котором уже были два заметных влажных пятна от слёз, — Ты вообще думаешь, что ты мелишь? «Дефектный», «не понимаешь, почему родился»… Прекращай пороть эту пургу, и казнить себя. Просто у тебя талант находить неадекватов себе на голову! — он посадил Венира на кровать, и отошел налить воды, заглянул в аптечку, что висела над раковиной, и в пластмассовом стакане развёл пару таблеток. — На, горе луковое, — ткнул Вениру под нос стакан Брук. И тот, пустым после истерики взглядом, вопросительно посмотрел на него, — Ага, да-да, отраву тебе подсовываю. Эвтаназия в домашних… То есть, в тюремных условиях. — Спасибо, — хмыкнул он, и взял стакан. — Сейчас я тебя подлатаю, а завтра мы пойдём к надзирателю, и расскажем, что с тобой случилось, и кто тебя так потрепал. Понял меня? — Нет! — Венир закашлялся, подавившись, — Если мы настучим на Сора, то он от меня мокрого места не оставит!       Брук, доставая из аптечки перекись и вату, твёрдо ответил: — Ну, тогда я один пойду. В любом случае этот придурок даже не сумел ударить так, чтобы не оставить следов. Ты весь как слива лиловая! Он даже не додумался бить туда, где синяки можно спрятать одеждой. Всё на виду. Тупица тупицей, а строит из себя непойми что. Мне уже надоел этот лупоглазый выскочка, — он вернулся, и сев напротив Венира. Пропитав вату перекисью, начал обрабатывать ушибы, аккуратно касаясь лица. — Ты правда на это пойдёшь?— тихо спросил он, пытаясь не морщиться, когда раствор попадал на ссадины. — На воле я был полноправным членом общества, и человеком, которого уважали друзья и коллеги. Мне противно от мысли, что Сор, ни дня в жизни не проработав на нормальной работе, и собрав вокруг себя кучку тупоголовых бычар, портит жизнь всем, кто ему не нравится. То ко мне завалится, и треснет, то тебя до истерики доведёт, отходив так, что мать родная не узнает. Я всё расскажу Робертсу. И пусть Сор хоть пикнет про крысятничество. Мне надоело! — Ты не боишься? — У меня этот гад уже вот тут сидит! — сказал Брук, ткнув пальцами себе в кадык, поджав губы, — Помнишь Ника Весельчака, к которому я иногда заглядываю? Мы раньше жили в одной камере. Его друга Сор пришил на третий месяц бесконечной травли. А Ник… Весельчак…— он покачал головой, отчего его рыжие кудри закрыли глаза, — Едва ли это пережил. Помнишь, я говорил тебе про попытку повеситься на резинке от трусов? Так вот, это был Ник. Сор переключился на него после смерти его друга. А тому и так было паршиво. И однажды ночью я просто проснулся от громкого хрипа. Еле успел вытащить из петли. Потом Ника всю ночь откачивали медики. И он ещё два месяца лежал в дурдоме, пока не восстановился. А теперь… Сор берёт, и пытается сломать тебя. И имеет наглость донимать меня. Ублюдок… — он чуть агрессивнее ткнул ватой прямо в рану на губе. — А-а-а! — Ох, прости. ***       Приведя Венира в порядок, Брук, успев за пару минут до закрытия камер забежать к знакомым, притащил в блок электробритву. Усадив Венира на табурет напротив зеркала, он примирительно сказал: — Не переживай из-за волос! Не зубы, отрастут.       Венир же, увидев своё расквашенное личико, и залысину на виске, вновь начал шмыгать носом, еле сдерживаясь, чтобы не зарыдать в голос. — Ну всё, хватит! Шрамы украшают мужчину! Или как там говорится… Короче, сейчас мы тебя подравняем, будешь мачо! — Брук включил бритву.       Но Венир, увидев этот агрегат в его руке, лишь заорал, подскакивая с табурета: — Я не хочу быть лысым!!! — Да стой ты!       Но Венир понесся от него на другую сторону камеры. — Нет! — Венир, я же тоже умею бегать! — он глянул на свой животик, — Ладно, не так резво как ты, но… Вернись на своё место! Не будешь ты лысым! Обещаю! Садись.       И Венир, недоверчиво поглядывая на бритву, подошел. — А для настроения…— Брук с легким щелчком открыл кейс, и отправил в магнитофон кассету.       Заиграл знакомый агрессивный «тевтонский» гитарный риф. — Ты что, собрался что-то делать с моими волосами под Rammstein? — вновь отступая на шаг уточнил Венир. — Не бойся, я удержусь от ирокеза! — расплылся в улыбке Брук. Du…       Венир сел обратно, не особо радуясь предстоящей экзекуции. Du hast… — У меня плохое предчувствие, — пробубнил он. Du hast mich!       Зажужжала бритва. Du… Du hast… Du hast mich!       На колени упали зелёные пряди. Венир во все глаза наблюдал за этим. Du… Du hast… — Du hast mich! — подпел Брук, кивая в такт, играюче орудуя бритвой. — Du… Du hast… Du hast mich! — включился Венир, смахнув последние волоски со сбритого виска.       Брук выключил бритву, и откинув её на кровать, закивал всем корпусом в такт. Венир изумленно смотрел на себя. — Да я ж выгляжу как черт! — воскликнул он. Сбритый висок придавал его очаровательному и побитому лицу дикости и смелости. Перекинув волосы на разные стороны, Венир, начиная пританцовывать, выкрикнул, — Мне нравится!       В этот момент Брука с Вениром было не остановить. Подпевая, и тряся головами, они ушли в отрыв, совершенно не обращая внимания на недовольство соседей по камере.       Взяв из аптечки активированный уголь, Венир со смехом подвел Бруку глаза парой таблеток. А себя ограничил лишь одним глазом, потому что на втором уже была «естественная подводка». — NEIN!!! NEIN!!! — заорали они, отплясывая вокруг табуретки, пока в камеру не вошел Робертс. — Заткнитесь, придурки! Боже, Венир, а с тобой-то что? Тебя будто катком переехало, и стая енотов на части рвала…