Вкус человеческой души. Возвращение господина

«В этом месте нет ничего знакомого, почему я здесь? Это теперь мой дом?»

Тонкое одеяло комкалось от бессмысленных попыток согреться. Кибом задумчиво лежал и смотрел в потолок пока не услышал, как ключ провернулся в замке, дверь открыла очередная медсестра. – Обед через десять минут, – она прошла вглубь палаты и возле чулана поставила небольшой чемодан. – Разберешь свои вещи сам, – женщина оказалась не очень разговорчивой, поэтому сразу ушла, оставив открытый проход. Ки тут же встал с постели и вышел из палаты. Его план был таким: сразу после обеда отправиться к Джонгу. Выйдя, он обратился к той медсестре, которая открыла дверь. – Простите… – медсестра обернулась. – Я хочу видеть Джонхёна. – До конца дня главврача не будет. Завтра он тебя осмотрит, – просто ответила женщина. – Но… – раз Джонга нет на месте, может имелся другой доктор, который мог его принять. Именно это Ки и хотел сказать. – Столовая в конце коридора, – медсестра взглядом указала налево, давая понять куда двигаться. Затем она развернулась и пошла по своим делам. Кибом так и остался стоять у двери. Он стоял и изучал коридор. Двери в палаты были открыты, поэтому пациенты могли свободно покинуть комнаты. Санитары также ходили по коридору, контролировали процесс. Не стоит вызывающе себя вести, иначе можно было нарваться на проблемы. Парень вспомнил про сестринский пост сразу на выходе из отделения. Наверняка там постоянно кто-то есть. Не получится просто так выйти и уйти. Брюнет постоял еще какое-то время, понаблюдал и пошел в сторону столовой. Пока он шел по коридору, он внимательно осматривался. Увидел большое помещение с книжными шкафами, радио, пара шахматных столов под окнами, просто столы и стулья. Скорее это была комната отдыха для пациентов. Единственное, что портило эту картину – окна с решеткой. Как в тюрьме, а может даже хуже. В эту комнату отдыха можно было войти через межкомнатную арку. Благодаря чему медперсонал с коридора мог видеть всё что происходило внутри. Дальше Ки обнаружил общий душ с туалетом. Так он дошел до грубой стеклянной стены из прозрачной зеленой плитки и завернул туда. И снова белый цвет вся кухонная мебель в этом чертовом цвете! В столовой имелось четыре зарешеченных окна. Столы стояли в два ряда, всего их было восемь. Некоторые пациенты уже сидели за ними, а некоторые только пришли как вот сам Кибом. За порядком в столовой смотрели два санитара. Парень огляделся и направился к пункту выдачи пищи. Он встал в очередь, был третий по счету. Ки взял из общей стопки железный поднос для еды. По ту сторону стояла толстая женщина, которая налаживала еду. Делала это неряшливо как будто ей всё равно. Может и так, потому что она лишь исполняла свою работу. Кибом наблюдал за ней испытывая отвращение. Ее белый фартук был весь в жирных пятнах. Неужели она готовила эту еду? Когда дошла его очередь он встал напротив нее, поставив перед собой поднос. Женщина насыпала в железную миску горячего супа, в другую миску наложила кашу, добавила котлету. В железный стакан налила чай и рядом положила булку. Вот и весь обед. Ки молча взял приборы, затем поднос и развернулся лицом к залу. Он присматривался куда лучше сесть. Увидев свободный столик в самом первом ряде у входа, направился туда. Молодой человек сел за стол. Поставил перед собой поднос и просто смотрел на еду. Брюнет не решался есть эту дрянь. Выглядел обед не аппетитно. А возможно и безвкусно. Сразу Кибом не заметил, как за столик кто-то присел. – Нужно есть. Есть это нормально, – Ки поднял взгляд. Напротив него сидел молодой парень. На первый взгляд казалось, что ему не больше двадцати пяти лет. Голубоглазый блондин, европейской внешности. Очень хорошо говорил по-корейски, но с таким легким акцентом. Сам парень уплетал еду за обе щеки. – Они будут наблюдать за тобой, поэтому ты должен есть. – Кибом невзначай перевел взгляд в сторону медперсонала, чтобы убедиться в достоверности слов. И зацепился взглядом за одного из санитаров. Медбрат глаз с него не спускал. Кибом медленно отвел взгляд назад, взял ложку и окунул ее в суп. Как же этого не хотелось делать. Секунду спустя небольшое количество супа было отправлено в рот. Суп пресный, не вкусный. – Нужно делать всё, чтобы выглядеть нормальным, – тем временем продолжил голубоглазый блондин. – Это единственный шанс… – наконец парень прекратил кушать и уверенно посмотрел на Кибома. – Меня зовут Аллен Кубрик, а тебя как зовут? – Аллен смотрел на Кибома с явным интересом. Брюнет смотрел на него в ответ. Очевидно же, что перед ним сидел абсолютно здоровый человек, но что он здесь делает? – Кибом, Ким Кибом, – ответил он. – Угу, – согласился Аллен. И возобновил свою трапезу. – Я вижу, что ты не хочешь есть, но постарайся. Хотя бы сделай для них вид. – Кибом неуверенно набрал вторую ложку супа и отправил ее себе в рот. При этом он смотрел на Аллена изучающим взглядом. – Ты хочешь что-то у меня спросить? – нагнувшись ближе к брюнету тихо сказал блондин. – Да, – также тихо ответил Ки. Парень был уверен в том, что Аллен психически здоровый человек, поэтому он не совсем понимал, что блондин мог здесь делать. – Что ты здесь… – Кибом запнулся, уместно ли задавать такой вопрос? – Что я здесь делаю? – за него сказал Аллен. Ки слабо кивнул на эти слова. – И правда, что же я здесь делаю… – протянул блондин. Аллен не испытывал никакого дискомфорта ведь к сложившейся ситуации уже давно привык. Точнее он с ней смирился. – Я сам сирота, родных родителей никогда не видел, вырос в детском доме и должен был уйти во взрослую жизнь сразу после выпуска. Но в один прекрасный день к нам пришла пара, мне тогда было пятнадцать. Эти люди были довольно милые, не молодые. Их единственный сын погиб на войне, и чтобы окончательно не сойти с ума они приняли решение… – Аллен полностью погрузился в рассказ. Кибом же внимательно его слушал. – Мама говорила, что у меня его глаза, она сразу обратила на меня внимание. Они не хотели брать совсем маленького ребенка. Понимали, что силы уже не те, да и здоровье не позволяло. В итоге они выбрали меня и так у меня появились родители. Вскоре мы переехали в Корею. Маме нравилась эта страна с юных лет, она была счастлива. Мы стали по-настоящему дружной семьей. Я им был благодарен за то, что они подарили мне новую жизнь. Я познал, что такое родной дом, что такое мама и папа. Мы счастливо прожили целых восемь лет… – Аллен резко остановился, вспоминая то время. Кибом заметил в его глазах грусть. Но блондин быстро взял себя в руки. – Я не знаю, что случилось в ту ночь. Я помню шел сильный дождь. Помню, как нашел маму в ее спальне, а отца в гостиной у камина… Они были мертвы, даже наша собака и то оказалось убитой во дворе. На мне была их кровь… Я знаю там еще кто-то был, я видел, но мне не поверили… Никто не поверил… Полиция обвинила меня в убийстве родителей и собаки. Меня признали невменяемым и отправили сюда по коду 12 на принудительное лечение. И вот я здесь уже два года. – Извини… – выслушав рассказ проговорил Ки. Тяжелая оказалась история у Аллена. – Я знаю, что я не виноват и однажды я смогу это доказать, – уверенно произнес блондин. – Ты ведь сюда попал тоже по коду 12? – Что значит код 12? – тут же поинтересовался Ки. – Это значит, что ты здоров, но по какой-то причине из тебя решили сделать дурака. Кто упек тебя сюда? Кибома ошарашили эти слова. Неужели в современном обществе существуют такие ужасные методы? А как же закон и полиция? Права человека? Зачем родители так поступили? За что? И почему Джонг так странно себя ведет? Кибом понимал, что он психологически здоровый человек и не нуждается в такой помощи. Всё остальное это незаконная деятельность, его удерживают здесь против воли. Он должен выбраться отсюда вместе с Джонгом. Кибом пропустил мимо ушей заданный вопрос. Вместо этого он ответил: – Я абсолютно здоровый и способен это доказать. Мне лишь нужно попасть к Джонгу. – К Джонгу? – переспросил Аллен. – Ты знаком с доктором Кимом? – Что-то вроде того… – брюнет не особо хотел вдаваться в подробности. – Тогда мой тебе совет, – начал Аллен. – Будешь стараться выглядеть нормально тебя сочтут за чокнутого. Если будешь много улыбаться они решат, что у тебя бред или истерия. Если не улыбаешься депрессия. Не проявляешь эмоции значит ты замкнулся и подавлен, потенциальный кататоник. Оказавшись здесь, ты либо заткнешься и будешь следовать правилам или домой ты уже не вернешься. – О боже, – Кибом бросил ложку и закрыл лицо рукой. Такая перспектива его ужасала. – Извини, я не хотел тебя пугать, – быстро заговорил блондин. И чтобы как-то разрядить обстановку продолжил. – Пойдем, – Аллен встал из-за стола и начал поторапливать Кибома. – Куда? – спросил Ки. – Покажу окрестности, – просто ответил Аллен. – Поднос только свой забери. Одно из правил гласит что: пациент сам за собой убирает. Таким способом вырабатывается дисциплина и чувство ответственности. Но мы то с тобой это пониманием в отличие от них… – и махнул головой в сторону пациентов. Ки бегло прошелся по остальным. Такое он видел только в фильме ужасов. Какие же люди были несчастными, больными, без своего «Я». Брюнет не хотел больше здесь оставаться, он схватил свой поднос и последовал за Алленом. Парни вышли из столовой и пошли себе по коридору. Они шли тем же путем, как и Кибом до этого. Аллен рассказывал здешние правила, говорил про график: во сколько подъем, отбой, завтрак/обед/ужин. Во сколько обычно принимают душ. В какой день сдают стирку. Говорил про всякие сеансы групповой терапии и т.д. Кибом рассеяно вполуха внимал тому, что рассказывает блондин. Он считал, что эти правила ему ни к чему, потому что он не собирался здесь задерживаться. Так они дошли до выхода из отделения. Аллен уверенно открыл дверь, а вот Кибом уставился на него. – Разве можно выходить? – С обеда и до четырех вечера мы свободны. Можем выходить во двор, гулять, просто заниматься своими делами, – улыбнувшись ответил Аллен. – Пойдем, – парень шире открыл дверь. Видя, что Ки стоит на месте он его подбодрил. – Ну же, погнали, – и вышел за дверь. Кибом убедившись в том, что всё хорошо, поспешил за ним. Выйдя из отделения его никто не остановил, даже слово не сказал. Медсестра спокойно сидела и занималась работой. Кибома это воодушевило. Так парни спустились на первый этаж. По дороге они встретили пару санитаров, но те лишь прошли мимо. Кибом с этого только удивлялся. Значит шанс есть! Он про себя улыбнулся, строя некий план на завтра. Парни вышли на улицу. Стоя на крыльце Аллен сделал пару глубоких вдохов. В этот момент он был по-настоящему счастлив. Здорово находиться на улице и просто так вдыхать свежий воздух. Чувствовать на своей коже легкий ветерок, слышать аромат цветов, где-то вдали слышать отчетливое пение птиц, что еще нужно для полного счастья? Блондин повернулся к Кибому. – Пошли, – широко улыбнувшись он спустился по ступенькам. Ки пошел следом. Парни шли вдоль по дорожке. Как и до этого во дворе прогуливались пациенты с некоторыми из них (в сопровождении) ходили санитары. Ки только наблюдал за ними всё еще опасаясь, что им могут сделать замечание. Основную территорию больницы украшали лужайки и подстриженные живые изгороди, огромные тенистые дубы, сосны, аккуратные клены и яблони. Завернув за угол, они пошли дальше. Брюнет заметил впереди причудливые двухэтажные коттеджи всего их было три. Заметив интерес, Аллен проговорил. – Это жилые дома для сотрудников. Многие работают вахтовым методом в основном там живут охранники, санитары, медсестры, иногда врачи. А остальные каждый день приходят на работу. Включая доктора Кима. Кстати, откуда ты его знаешь? – они снова завернули за угол и попали на задний двор. – Я… Мы… – Ки не знал, как объяснить. Тем временем Аллен подошел к деревянным столикам и начал там копошиться. Брюнет наблюдал за ним. Аллен из своего тайника (под столом) вытащил металлический портсигар и быстро положил его себе в карман. – Нам туда… – сказал Аллен и рукой указал в небольшой проход между больницей и задним двором. Парни направились туда. И оказались на небольшой лужайке, где никого не было. Здесь не гуляли пациенты, не ходили санитары или кто-нибудь еще из медперсонала. Это было тихое и уютное место. Именно поэтому оно и нравилось Аллену. Парни присели на траву спиной к стенам больницы, лицом прямо по курсу (на приличном расстоянии) располагалось одноэтажное здание из красного кирпича (они смотрели на заднюю часть этого здания). С правой стороны (возле здания) стояла большая машина. Ее разгружали рабочие. – Это кухня, – пояснил Аллен. – Привезли продукты питания. Не переживай нас никто не заметит, – блондин наконец достал портсигар и открыл его. Он с удовольствием вдохнул запах папирос. Блондин улыбнулся. – Моя слабость, – уточнил он и поднес футляр. – Куришь? – Кибом опустил взгляд вниз это отличалось от того, что он обычно курил, но в данный момент не помешало бы. – Да, пожалуй, – ответил брюнет, подтверждая слова слабым кивком. Он потянулся и взял одну папиросу. Аллен достал из этого же портсигара тонкий спичечный коробок и затем прикурил папиросу, потом поднес спичку ближе к Кибому. Парень чуть нагнулся к огню и прикурил свою папиросу. Как только он сделал первую затяжку его горло тут же сдавило, он закашлял. Крепкая оказалась зараза. – Боже, ты хоть умеешь курить? – спросил Аллен и легко стукнул его по спине, чтобы тот прокашлялся. – Да-а… Кха-кха-кха… – Ки пытался отойти от этого досадного кашля. – Просто я курил другие сигареты, – на языке он ощутил неприятный привкус на пару с остатками табака. Инстинктивно он стал плеваться табаком. – Сигареты? – переспросил Аллен. – Это что название таких сигар? – Шутишь что ли? – вопросом на вопрос ответил Ки. Кажется его отпустило, но придется аккуратней курить. – Обычные сигареты с фильтром… – видя непонимающий взгляд Аллена, Ки продолжил. – Lucky Strike, Мarlboro, Raison, Mevius, Bohem… – но кажется Аллен не понимал, о чем речь. – Нет. Не знаешь? – Ты видать из богатой семьи… – такой вывод сделал блондин. – Проще бумаги с табаком я не курил, – и сделал новую тягу. А потом вспомнил свой предыдущий вопрос. – Ты так и не ответил. – На что? – Кибом повторно затянулся на этот раз не так сильно, но всё равно горьковатый привкус присутствовал во рту и это ему не нравилось. Вдобавок и табак на языке оставался. – Откуда ты знаешь доктора Кима? Услышав снова вопрос, Ки замер на месте. Как правильно ответить на это? Не придумав ничего достоверного, парень просто сказал: – Он друг семьи. – Ничего себе, – Аллен присвистнул от такого ответа. И до него дошло. – Значит тебя сюда упекла семья? – брюнет предпочел не отвечать на этот вопрос, потому что он сам не понимал причин. Блондин видел, что ему не комфортно. – Ладно, я понял. Про семью не спрашивать, извини. – Всё в порядке, – тихо ответил Ки. Он устремил свой взгляд прямо. Зацепился взглядом за колючую проволоку. Его взор пошел по всей длине выстроенной стены. Интересно отсюда вообще можно было сбежать? – Даже не думай об этом, – из раздумий резко выдернул голос Аллена. – Что? – повернувшись к нему спросил Ки. – Проволока под током, – указал взглядом на стену. Кибом снова взглянул на нее. Аллен продолжил. – Да и охрана ходит по всему периметру. Ты не первый кто смотрит вот так на стену. Я тоже был таким. А некоторые смельчаки даже пытались преодолеть эту преграду. – И что? – повернувшись к блондину сразу спросил Ки. – Лучше не спрашивай… – неоднозначно ответил Аллен. Давая понять, что ничем хорошим это не заканчивалось. – Даже если бы удалось перелезть эту чертову стену радоваться долго не пришлось бы. Охрана сразу же пристрелит. Здесь с этим строго. Никто не будет разбираться и никому не будет дело до сумасшедшего, который пытался сбежать из больницы, – звучало как приговор. Словно мир всеми правдами и неправдами желает удерживать здесь пациентов в заточении. На душе стало тревожно. Дальше парни сидели в тишине думая каждый о своем. Просидев так часа три, после они собрались и пошли обратно внутрь. Ведь их время уже подходило к концу. Когда они вернулись в отделение Аллен ушел к себе. Так Кибом узнал, что они соседи через четыре палаты. В итоге брюнет направился к себе. Он сразу обратил внимание на чемодан. Ки подошел к нему, взял и положил на кровать, после открыл его. Внутри было сменное нижнее белье, два бруска мыла завернутое в газете, зубная щетка, бритвенный станок, небольшой гребешок и на этом всё. Не густо подумал про себя парень, затем он закрыл чемодан и спрятал его в чулан. Вечером вместе со всеми Кибом принял душ, во время ужина он надеялся поговорить с Алленом, но блондин не пришел. Ки хотел сходить и проведать его может что случилось за это время, но санитары не пустили. А когда Ки вернулся в палату и услышал проворачивающийся ключ в замке совсем стало тошно. Не придумав ничего лучше, брюнет лег в кровать и погрузился в свои мысли.

***

Кибом всю ночь ворочался в кровати и никак не мог уснуть. Он всё думал и думал… и думал. Он слышал время от времени чьи-то шаги, скорее всего санитары или медсестры исполняли служебные обязанности, проверяя покой пациентов. Брюнета всё время не покидала мысль: «зачем он здесь». Он не мог поверить в то, что мог оказаться в прошлом. Это невозможно. Еще и Джонг так странно себя ведет… Может быть это магия? И его кто-то околдовал. Ки еле дождался рассвета, встав с постели он тут же достал чемодан. Схватив мыло, он развернул от газеты. Бруски мыла его не интересовали, газета вот что. Парень внимательно изучал листы. – «Чосон ильбо» (название газеты) – читал он. – Генерал-губернатор Сайто Макото в рамках политики «культурного управления», придерживается правых взглядов… – дальше он повел взгляд вниз. – Главный редактор: Ким Чханги. Страна: Республика Корея. Дата выпуска: 16 апреля 1928 год… – Кибом остановился он не мог принять данный факт. Эти пару листов имели свой индивидуальный шрифт и смешанную графику китайских иероглифов на пару с корейским алфавитом. В современной Корее такого не было. Правописание было другим. Брюнет снова возобновил чтение. – Директор Ли СанЧжэ, возглавлявший националистическую общественно-политическую партию «Общество обновления»… – Ки бросил газету, больше не смог читать. – Это невозможно… – прошептал сам себе. – Это просто невозможно… – у парня в голове не укладывалось как это. Он медленно выдохнул. – Джонг, ты меня слышишь? – Ки смотрел в пустую палату надеясь, что демон явиться к нему. – Джонг, мне нужна твоя помощь. Мне кажется… Я не знаю, но мне кажется, что я попал в прошлое. Джонг, пожалуйста, помоги мне… – но в ответ тишина. Никто не пришел. Утром медсестра открыла дверь. Кибом сидел под стенкой на кровати, смотрел на правую руку точнее на указательный палец. Он всё время трогал его. Ему казалось, что на нем что-то есть, он это ощущал, но, к сожалению, видеть не мог. На этом пальце было кольцо, однозначно было. Тогда как это понимать? – Завтрак через пять минут, – сказала она, затем вышла. Кибом мигом подорвался с кровати и поспешил за медсестрой. – Я хочу видеть Джонхёна! – тон его голоса вышел слишком эмоциональным. Тем самым он привлек внимание остальных. Проходящие мимо пациенты посматривали на него, а некоторые санитары готовы были утихомирить больного. – К доктору пойдешь, когда он позовет. Решаешь не ты, – строго ответила медсестра. – Будешь нарушать общий режим с палаты больше не выйдешь, – после этих слов медсестра развернулась и ушла. Ки разочаровано вздохнул, ужасное место, здесь людей за людей не считают. Нет никакого права голоса. Всё что ему оставалось это ждать время, а пока он, как и все направился в столовую. На завтрак подали овсяную кашу, одно вареное яйцо, чай и булочку. Кибом сидел за столом, он не притрагивался к еде. – Доброе утро, – поздоровался с ним Аллен, который присел напротив него. – Доброе, – угрюмо ответил брюнет. – Тебя вчера не было на ужине, – решил напомнить об этом, немного волнуясь о нем. Хотя на первый взгляд блондин был в полном порядке. – Всё хорошо? – Аппетита не было, – улыбаясь ответил Аллен. Парень заметил, что Ки какой-то грустный. – Что-то случилось? – Просто… – Кибом не знал, как ответить. – Я не знаю, что я здесь делаю… – сказал словно себе и ведь правда, что он здесь делает? – Это непросто я понимаю, – говорил Аллен. – Но попробуй привыкнуть… – он не успел договорить. – Разве к этому можно привыкнуть? – как тут же высказался Ки. – Здесь всё не так. Как в тюрьме. Я нормальный! Я не должен здесь быть! – тон его голоса стал громче. Санитары сразу на это обратили внимание. Ки осек себя, нельзя. – Тише, – прошептал Аллен. – Если будешь истерить тебе никто не поможет, – один из санитаров направился к их столику. Аллен начал интенсивней есть. – В чем дело? – спросил санитар, смотря на Кибома. Брюнет не ответил. – Я спрашиваю в чем дело? – тон голоса обрел более грубый окрас. Ки взглянул на присутствующих, все смотрели на него. Молодой человек постарался взять себя в руки. – Ни в чем, – ответил он, взглянув на санитара. – Просто я рассказывал занимательную историю, – затем он взял ложку и преступил к завтраку. Санитар стоял рядом в течение минуты, чтобы убедиться в том, что пациент ведет себя прилично. Аллен тоже ел молча. Так они провели завтрак под строгим надзором. После завтрака парни отправились в комнату отдыха. Кибом заприметил себе место у окна, подоконники там были широкие, поэтому спокойно можно было на них разместиться. Выбрал он самое первое окно. Вид выходил на передний двор как раз видно крыльцо вместе с главным входом. Кибом смотрел и увидел, как подъехала черная машина и оттуда вышел Джонхён. Увидев мужчину, сердце Кибома забилось быстрее. Легкий трепет прошелся по всему телу. Как же сейчас к нему хотелось подойти, обнять, поцеловать, попытаться «привести в чувства». Напомнить ему кто он такой, вернуть его. Джонг был одет в строгий костюм, в правой руке нес кожаный портфель. Ки взглянул на часы (висящие на стене). Время показывало: 9:10 утра. До свободного времени оставалось три часа. Три долгих часа. Кибом вернул взгляд на любимого. Следующая картина его вообще поразила. Из машины следом за ним вышла молодая девушка, одетая в красивое черное платье, с длинными волнистыми волосами. В руках она держала аккуратно завернутый платок (боджаги), в который обычно заворачивали пищу. Она окликнула Джонга и подойдя к нему передала этот боджаги. Джонг принял вкушение, улыбнулся ей, а затем стал ее целовать. Смотря на них Кибом испытывал ревность, сердце неприятно щемило. Ему не нравилось на это смотреть и в то же время он взгляд не мог отвести. Это девушка стояла к нему спиной, поэтому Ки не мог рассмотреть ее лицо. Молодой человек вовсе не ожидал, когда Джонг открыл глаза и устремил взгляд на него. При этом он целовал ее. Ки как будто приклеился к окну, он же не ошибся. Джонг смотрел на него, словно знал, что в эту минуту за ним наблюдают. Несмотря на то, что отделение располагалось на третьем этаже. Его взгляд был пронзительным, дальше мужчина положил левую руку ей на талию и повел ее вниз. Он намерено это сделал. Кибом не выдержал и отвернулся. Ком стал в горле. Было больно. Парень не хотел смотреть, но какая-то неведомая сила заставила его это сделать, и когда он повторно взглянул на крыльцо, то уже никого не было. Оставшейся время Кибом предпочел провести у себя в палате, сказав Аллену, что у него резко разболелась голова. Как же долго тянулось время. Часы, минуты… Просто жуть. Когда медсестра пришла и объявила о том, что обед через «десять минут» у Ки второе дыхание открылось. Вот оно! Он вышел из палаты, осмотрелся. Пациенты скорее спешили в столовую, санитары, как обычно, наблюдали или помогали им. Брюнет быстрым шагом дошел до комнаты отдыха и взглянул на часы: 11:55. – Твою ж… – выругался он про себя. Еще рано. Всё-таки придется идти в столовую. Обед был такой же, как и вчера только добавился салат из капусты. Кибом взял поднос, получил порцию и присел на «свое» место. Он хотел скорее с этим покончить, поэтому сразу преступил к еде. А сегодня вкус пищи был гораздо лучше, подумал он про себя. – Ого, у кого-то хороший аппетит, – заметил Аллен и присел напротив него. – Да не спеши ты так в шею никто не гонит. – Мне нуж-жно-о буд-дет отлу-учит-ться, – проговорил Ки с набитым ртом. Он не останавливался ни на секунду. – Отлучиться? Куда? Я думал мы после пойдем гулять, – Аллен сам начал есть. Он уже успел распланировать сегодняшнюю прогулку. Но видать у Кибома были другие планы. – Пр-рости-и, но мне нужн-но попас-сть к Джон-нгу-у. – К доктору Киму? – уточнил блондин на что брюнет слабо кивнул. – Хочешь с ним поговорить? Убедить в том, что ты здоровый? – Да, – утвердительно произнес Ки после того, как проглотил порцию еды. – Я нормальный. Я попал сюда по ошибке 1928 год – это не мое время… – неосознанно проговорил Ки и продолжил есть. Аллен вопросительно на него смотрел не понимая, что это значит. Но спорить или отговаривать не стал. Ки быстро покончил с обедом, собрался и покинул столовую. По пути он заглянул в комнату отдыха, время: 12:10. Дальше он двинулся к выходу. Дошел довольно быстро. Перед дверью он остановился, сделал пару глубоких вдохов, разгладил на себе одежду, пару раз провел рукой по волосам приглаживая их, а после открыл дверь. Он старался вести себя спокойно, не привлекая к себе внимание. Прошел сестринский пост, когда дошел до лестницы, ускорился. Очутившись на втором этаже Кибом с опаской, осматривал коридор. К его счастью, никого не было. Поняв это, парень сорвался с места и пробежал весь коридор. Добежав до заветного кабинета, он резко открыл дверь. Джонхён сидел за столом и просматривал медицинские анализы вновь прибывших пациентов. Увидев Кибома, мужчина остановился, поправил на переносице очки. Ки как будто влетел в его кабинет, но мужчина решил опустить этот момент. Он откинулся на спинку кресла. – Привет, – поздоровался парень, закрыв за собой дверь. – Я могу с тобой поговорить? – Ки обратил внимание на столик у окна, где мирно лежал заботливо завязанный боджаги. Перед глазами тут же пронеслась утренняя картина, молодой человек хотел бы не зацикливаться на этом. – Здравствуй, Кибом, – поздоровался в ответ Джонг. – Проходи, садись, коль ты уже здесь, – мужчина вежливо рукой указал на стул перед собой. Пока Ки садился, Джонг в это время взял какую-то папку (анализы Ки), он открыл ее, быстро прошелся глазами по ней. А затем возобновил взгляд. Несколько минут мужчина смотрел на него изучающим взглядом. – Надеюсь условия в больнице устраивают тебя? – Да… – коротко ответил Кибом. Брюнет старался вести себя спокойно, рассудительно и адекватно. – Правда? – переспросил его Джонг. Мужчина начал свою личную проверку в отношении Ки. Какому здравомыслящему человеку понравиться здесь быть? Джонг зацепился за это и продолжил беседу. При этом он очень внимательно наблюдал за реакцией пациента. Джонг видел, что Кибом старается показать себя с лучшей стороны. – Обычно поначалу бывает трудно. – Да, верно, – Ки улыбнулся, и продолжил дальше. – Трудно привыкнуть к чему-то новому, но мне вполне комфортно. – Хм, – Джонг взял карандаш в руку и что-то отметил у себя в папке. Потом начал что-то записывать. Ки наблюдал за ним. Он понимал, что мужчина делает пометки на основании их разговора и это был очень важный момент для него. От этого зависело его пребывание здесь. – И так тебя вчера проверили через задний проход на наличие инфекций и проблем толстой кишки. – Верно, метод был достаточно грубый, но вполне терпимо. – А то, что кто-то вставляет тебе пальцы в зад тебя это не оскорбило? – взгляд доктора был проницательным. От него невозможно было скрыться. Кибом первые несколько секунд размышлял над ответом. Он понимал, что должен ответить, как здравый человек. Хотя было больно, неприятно и гадко. – Нет это ведь стандартная процедура так что нет, – такой ответ дал Кибом. – Я всё понимаю. – Кибом, когда ты понял, что тебе нравятся мужчины? – Не твое дело… – резко высказался Ки, следом замялся. Вопрос оказался весьма провокационным и не тактичным. Парень понял, что допустил ошибку. – Прости… А-м… То есть… Это личное и я не хочу отвечать на этот вопрос, – Джонхён снова сделал пометку. Ки смотрел на него с волнением в груди, он потер ладони. Брюнет явно испытывал напряжение от этого разговора. – Кибом, ты помнишь, когда я приезжал к вам домой, чтобы понаблюдать за тобой? – вдруг поинтересовался мужчина. – Что? – Ки не понимал, о чем говорит он. Градус накаливался в кабинете. Заставляя парня чувствовать себя неудобно. – Кибом, ты знаешь свой адрес? Я имею в виду настоящий адрес проживания? – доктор выжидающе на него смотрел. – Я не… – брюнет выдохнул. Он не так представлял себе разговор. – Я же уже говорил, что проживаю в Сеуле, в Каннамгу, улица Чхондам Мёнмум 155-1004. – Ты живешь в Вольсане, в районе Дамян-гун вместе с родителями, – ответил, как ни в чем не бывало Джонхён, и потянулся к верхнему ящику стола, достал оттуда «кое-что» и положил перед Кибомом. – Взгляни на это… – Джонг ждал. Парень совершенно сбитый столку, взглянул на то, что предлагал ему Джонг. Это были фотографии (в черном белом цвете, старого образца). На которых был изображен Ки в женской одежде. Каждая фотография имела свой образ. На снимках Кибом не смотрел на того, кто его фотографировал, эти фото были сделаны со стороны как доказательство. Ки сидел в полном шоке, он не знал, как реагировать, он раз за разом просматривал данные снимки. – Я приезжал к вам домой несколько раз по просьбе твоей матери, – объяснял мужчина. – И каждый раз я тебя видел в образе женщины. Ты утверждал, что ты модель и сейчас у тебя проходит модный показ. Меня ты провозгласил демоном, у которого есть свое царство в землях Копи, и ты решил, что мы пара. Какая бы ни была для тебя реальность, ты усилием воли делаешь собственные иллюзии убедительными. И этим явлением ты страдаешь всю свою сознательную жизнь. Ты никогда не работал, толком не учился. За многие годы ты так и не признался себе в том, что болен, поэтому твои родители умоляли меня принять тебя в больницу. – Нет… нет… – Кибом мотал головой. – Это неправда, – сейчас вся его жизнь проходила перед глазами, она не могла быть выдумкой. Его жизнь была настоящей. Джонг взял фотографии, сложил вместе и развернул лицевую их сторону к Ки. – Это ведь ты на фотографии? – на снимке Кибом был изображен в черном женском белье, в чулках и туфлях. На шее висели жемчужные бусы, а сам он словно дефилировал на том снимке. Кибом смотрел на самого себя и поверить не мог. Это был какой-то диссонанс он не понимал, что происходит. Да и отказывался понимать! Джонг давил на него. – Да это я, но… – Значит ты признаешь этот факт? – Джонг прогибал его, заставлял признаться и это давление чертовски давило на психику парня. – Лицо мое, – говорил Ки. – Но это фотошоп. Я никогда так не одевался и не вел себя как женщина, – на глазах Ки выступили слезы. – Фотошоп? – переспросил доктор. Джонг положил фотографии на стол, откинулся обратно на кресло. – Ты знаешь из тебя вышел бы отличный писатель-фантаст. Ты придумываешь очень оригинальные вещи, – Джонг ослабил галстук так как ему было немного душновато и расстегнул первые две пуговицы. Кибом проследил взглядом за этим движением и заметил, что родинки между ключицами не было. Как же так? Ведь родинка была и тут мысль сама напросилась. – Ты ненастоящий… – прошептал Ки. – Что? – не расслышал Джонхён. – Ты ненастоящий… – повторил Кибом. Мурашки прошли по всему телу. И молодой человек понял, ведь это уже было! После шаманки, когда он вернулся и ему стало плохо, то он попал в свою прошлую жизнь. Джонхён тогда за ним пришел и освободил. Этот Джонхён был ненастоящим, а значит всё вокруг тоже ненастоящее. Осознав эту мысль, Кибом тут же встал. – Ты подделка! Ненастоящий! Ты не мой Джонг… – после сказанных слов Ки сорвался с места и выбежал из кабинета.

***

(Реальный мир, владения Айседоры)

Кибом лежал на полу. Айседора сидела на троне и наблюдала за ним. Демонесса увидела, что парень шевельнул указательным пальцем. Он отреагировал. Она встала и подошла к нему. Девушка присела перед ним, долго всматривалась в его лицо. Она видела, что он хмурится сквозь сон. Демонесса взглянула на кольцо, оно не проявляло силу. Айседора улыбнулась, провела рукой по его щеке. – Значит ты понял, что находишься в иллюзии? – этот вопрос являлся чисто риторическим. Айседора положила руку ему на лоб. – Что ж давай ужесточим твое пребывание там. To be continued…