Это патруль!

***

– То есть вы решили добиться внимание двух офицеров, что поймали вас пьяными за учинением беспорядка, так? – спросил Акааши, неторопливо подливая вина в свой бокал. Он сделал мягкий глоток, глядя из-под ресниц и сдержанно веселясь. – Тех офицеров, что закрыли вас в камере. Тех, что выставили вас утром из участка. – Савамура дал мне визитку! – торопливо ответил Суга, заваривая чай. – И он прекрасно знал, что я ею воспользуюсь. Так что… – А ты, Ойкава? – спросил Акааши, переведя степенный, но заинтересованный взгляд на друга. Тот поджал губы, усаживаясь на полу поудобнее и не очень-то торопясь с ответом. – Ива-чан не был особо заинтересован, – нехотя признал Ойкава. Был вечер четверга, занятия с детьми уже закончились, а с сестрой они нещадно тренировались утром, так что теперь он с чистой совестью ел, пил чай и нервничал. – По правде сказать, я не привык к такому равнодушию. Этот грубый офицер игнорировал меня, пока мы были в кабинете вдвоем! Меня обычно не игнорируют! Да, я раздражаю людей, но не так! Они ругаются, или наоборот, флиртуют. А это что? – Но этот Ива-чан все равно нравится тебе, – уточнил Акааши, словно и не спрашивая даже, а утверждая. К жалобам Ойкавы за столько лет дружбы он привык, как и к его упрямству, так что тут и сомневаться не стоит. Ойкава не отступится. – Очень, – сквозь зубы процедил Ойкава и громко вздохнул, откинув голову назад. – Он был так крут! Мне нужно с ним увидеться снова. Я намерен стать его мужем. – Он был крут настолько? – Акааши тихо, но звонко присвистнул, после чего спросил: – И что ты теперь намерен делать? – Мне нужно получить его номер, – решительно заявил Ойкава, принимая из рук Суги чай. – Может, попросим его у Савамуры? – Не думаю, что это будет правильно, – торопливо ответил Суга, прохладно улыбнувшись. – Это пахнет преследованием. К тому же, мой офицер окажется в неудобном положении. – Твой офицер, – раздраженно передразнил друга Ойкава. – Легко тебе говорить! Ты накормил его курицей! И он был рад! Проклятье. Не идти же мне караулить Ива-чана под участок? Ойкава вдруг замолчал. Смолкли и Суга с Акааши, пристально глядя на друга. Тот нахмурился, чуть покачиваясь из стороны в сторону, потом помрачнел, вскинул взгляд и спросил: – Он же завтра работает, верно? Когда у них обед? – В двенадцать, – с готовностью ответил чуть напряженный, но веселый Суга. – Неужто пойдешь сталкерить его? – Это слишком? – Ойкава запустил пальцы в волосы, рассеянно сжимая их и чуть массируя голову. Выглядел он красивым и вместе с тем жутким, погруженный в недобрые мысли. – Может, сказать, что я мимо проходил? Или потребовать свидания? – Руки вверх, господин офицер! – Суга направил сложенные пистолетом пальцы на Ойкаву, веселясь. – Медленно отдайте мне вашу визитку, а теперь поцелуйте меня! – Это выглядит настолько плохо со стороны? – пришел в ужас от самого себя Ойкава. К нему подобралась Принцесса, залезла на колени и улеглась пушистым облаком. Ойкава принялся чесать ее бока, сокрушаясь: – Мне казалось, это было бы не так крипово. – Ну, у тебя, вроде как, нет особо выбора, – пожал острыми плечами Акааши и откинулся на диване, вытягивая свои худые ноги. – Иначе, упустишь любовь всей своей жизни. – Этого бы мне не хотелось, – излишне сосредоточенно ответил Ойкава, хмурясь. – Я намерен ухаживать за ним так сильно, что он влюбится в меня. – И женится, – поддразнил Акааши. – Так что, и правда пойдешь караулить офицера полиции под его работой? – Я не намерен отступать, – решительно ответил Ойкава. – Не хочу, как ты, бесконечно жонглировать резиновыми членами, чтобы скрасить одинокие вечера. – Я не фанат резины, – Акааши томно улыбнулся, прикрыв глаза и чуть подавшись к Ойкаве. Неторопливо отпив вина, он продолжил: – Силикон, латекс, киберкожа. Стекло или металл, если тебе нравится пожестче. Но не резина. – Иногда я забываю истинную причину, по которой ты открыл свой секс-шоп, – Суга засмеялся и достал настолку, принявшись раскладывать карты и подготавливать игровое поле. – Мои познания касательно секс-игрушек однажды оказались так велики, а навык их поиска так хорош, что было бы преступлением не поделиться этим с миром, – ответил Акааши, распрямляясь. Выглядел он довольным. – К тому же, теперь мое желание все время искать что-то новое и классное приносит деньги. И, раз уж мы об этом заговорили, я уверен, что тебе, Ойкава, нужно что-то приобрести. Может тогда ты перестанешь быть таким нервным. – О, теперь ясно, почему ты всегда так спокоен, – фыркнул Ойкава, вздергивая подбородок и ожесточенно наглаживая Принцессу. – Вероятно, не слезаешь с… – Не слезаю, – прервал его Акааши с явным удовольствием. Их с Ойкавой взгляды схлестнулись, и Суга только глаза закатил на это. Отношения у Ойкавы и Акааши были сложными. Они одновременно любили и нервировали друг друга. Было ли дело в постоянных насмешках Ойкавы над тем, что Акааши открыл свой собственный секс-шоп и не стеснялся говорить о своих предпочтениях или находках в игрушках. А может в том, что Ойкава неприкрыто раздражался из-за того, что Акааши не приходилось делать ровным счетом ничего, чтобы всегда выглядеть потрясающе. Суга вздохнул и быстро раздал игровые карты. Он подлил чай в кружки, придвинул вино к Акааши, сделал музыку чуть громче и понадеялся, что Ойкаве станет лучше. В конце концов, сегодня они собрались именно за этим. Желая сменить тему, Суга сказал: – Я иду на собеседование. – Чего?! Так быстро?! – ошалело воскликнул Ойкава, испугав принцессу. Та рванула с его коленей и забежала под диван. – Я был уверен, что ты долго дома не просидишь. Но даже двух дней не прошло, – удивленно сказал Акааши. Он свесился с дивана, протягивая руку и пытаясь найти пушистый бок Принцессы. Та почти сразу подалась навстречу, ткнувшись в длинные пальцы мордочкой. – Думал, предложить тебе подработку у себя. Уверен, люди бы толпами повалили, встань ты за стойку. – Едва ли я готов работать в секс-шопе, – Суга рассмеялся, но явно был польщен приглашением. – Я решил пойти в школу. – Так ты все же будешь учителем! – Ойкава захохотал, откинув голову и выглядя чертовски радостным. – Я уже и не надеялся. Сколько девчонок будут из-за тебя плакать! – И парней, – добавил Акааши улыбчиво. – Это начальные классы, – отмахнулся Суга, но выглядел он крайне довольно. – С первого по шестой. Секретарь сказала, что им нужен учитель литературы. – Я в четвертом классе был влюблен в шестиклассника, – с нежностью протянул Ойкава и, наконец, взял свои игральные карты. – Я выяснил как его зовут и в каком классе он учится. А еще когда у него физкультура. Так что иногда специально опаздывал на свои уроки, чтобы успеть немного понаблюдать за его ногами в спортивных шортах. Суга и Акааши с ужасом уставились на Ойкаву и тот, скривившись и покраснев ушами, со стыдливой яростью сказал: – Да, я всегда был таким. Не надо меня осуждать. – Не думал, что все настолько плохо, – признался Суга. – Учитель! Ты будешь учителем! – прошипел Ойкава, жалея о своем признании. – Ты же учился для этого. Что будет на собеседовании? Покажешь дипломы и грамоты? – Я помогу твоей жалкой попытке перевести разговор, – с трудом вытолкнул из себя Суга и, вздохнув, сказал: – Они должны убедиться, что я хорош в нужных им навыках. Вообще, все школы это требуют, так что… – Каких, например? – спросил Акааши, тоже отчаянно желая перевести тему. – Каллиграфия и оригами. – Ну, для младших классов это понятно, – кивнул Ойкава. – Умение играть на музыкальном инструменте. – Что? А если ты учитель физкультуры? – удивился Ойкава. – Я не хочу думать о физкультуре еще какое-то время, так прошу тебя… – покривился Суга. – А ты умеешь играть? – мягко спросил Акааши и улыбкой встретил Принцессу, которая выбралась из-под дивана, и вальяжно запрыгнула к нему на колени. – На фортепьяно, но не так, чтобы потрясающе. К тому же, я давно не практиковался. Зато, к счастью, у меня есть спортивный разряд по волейболу. Это тоже нужно. – Не ожидал, что все настолько серьезно, – признал Ойкава. – Мне казалось, к учителям только два требования. Иметь диплом, не иметь виды на учеников. – Это с такими правилами берут учить танцам? – ужаснулся Акааши. – Нет! Это просто шутка! – Ойкава явно смутился, виня себя за сказанное. – Не надо буквально воспринимать все, что я говорю. – То есть на самом деле ты не подглядывал за шестиклассником? Ойкава скривился так сильно, утопая во всем сказанном сегодня, что Акааши сжалился и спросил: – Может, пара советов для Суги от учителя к учителю? Ойкава взглянул в ответ с такой смущенной благодарностью, что это казалось чужеродным на его вечно снисходительном лице. Он обернулся к Суге и с запалом сказал: – Самое страшное, это дети семи и двенадцати лет. В семь они слишком милы, чтобы их ругать за плохое поведение и отсутствие старания. А в двенадцать они уже так сильно стоят на ушах, не боясь замечаний, что с ними сложно справиться без крика. – Ты кричишь на детей? – удивился Суга. – И ты тоже будешь, – криво усмехнулся Ойкава. – Рано или поздно. – Любопытное сочетание учителя и полицейского, не находите? – спросил Акааши, делая глоток вина. – Если все получится, то вы будете как образцовая семья. Суга зарделся, за что получил кислый взгляд Ойкавы. Но он же не виноват, что Савамура оказался куда как заинтересованнее, чем Иваизуми. Хотя, может это только с виду? С другой стороны, разве у Иваизуми могут быть какие-то большие причины для того, чтобы скрывать свой интерес? – Иваизуми точно гей? – осторожно спросил Суга. – Не знаю, но он точно не натурал, – с жаром заверил его Ойкава. – Любой мужик, предпочитающий исключительно женщин, отшил бы меня сразу. И с треском. Всё. Я решил. Пойду завтра к участку и буду мил, красив и настойчив. Может тоже принести ему еды? – Хватит смелости? – улыбнулся Акааши, не сдерживая насмешку. – Смелости у меня куда как больше, чем у тебя, – фыркнул Ойкава. – Мне, в отличие от некоторых, не нужно покупать коробку с сотней презервативов, чтобы использовать их в одиночку. – А стоило бы, – величественно сказал Акааши, глядя на Ойкаву с мягким снисхождением, а потом вдруг обернулся к Суге, оглядел его лицо, и спросил: – А когда ты собираешься рассказать офицеру о своем маленьком пристрастии? И он легко коснулся кончиком пальца своих губ, а потом век. Суга смутился и неловко рассмеялся. – Никогда? – предположил он. В конце концов, как сказать Савамуре, что в ванной, в отдельном ящичке, у него лежат тушь, немного теней и целая коллекция помад? Он никогда в жизни не выходил с макияжем из дома. И не выйдет. Он мог позволить себе расслабиться настолько, чтобы не стесняться своего хобби только в компании Ойкавы и Акааши. Ну, и мамы. А уж показаться в таком виде Савамуре… – Ну или когда я пойму, что это безопасно. Что он не будет разочарован, или ему не будет неприятно. – Ты очень красивый, когда используешь помаду, – сказал Акааши, чуть прикрыв глаза. – В тебе открывается особое очарование. Даже изысканность. Мне нравится самая темная. Богатый, бордовый цвет. – Господи… – Суга раскраснелся еще сильнее и, хохотнув, торопливо попросил: – Хватит, мне стыдно. Предлагаю начать уже играть. Я что, зря покупал вампирское дополнение манчкина? Ойкава и Акааши завозились, придвинулись к столику и погрузились в карты. Все трое, наконец, позволили себе расслабиться, перестать болтать о тревогах и начать играть. Они просидели за манчкином до половины одиннадцатого, после чего, разобрав остатки еды, Ойкава и Акааши вместе направились к метро. Суга небрежно прибрался, заткнул пробкой недопитую бутылку вина – хоть Акааши и не выпускал бокал из рук весь вечер, в бутылке осталось больше половины. Принцесса требовательно мурчала и мяла лапками пол под собой. Она хотела устроиться уже в постели, и Суга поторопился. В конце концов, он хотел выглядеть завтра хорошо, ведь ему предстоял обед с его офицером. Суга был уверен, что все пройдет отлично, и надеялся, что Ойкаве тоже повезет. Что ему удастся хоть немного сблизиться с хмурым и раздражительным Иваизуми Хаджиме.

***

Ойкава поправил очки, нервно убрал волосы за уши, вытер вспотевшие ладони о бедра. Он тяжело вздохнул, а потом снова, никак не решаясь выйти из пиццерии. Полицейский участок был прекрасно видел через большую витрину, у которой Ойкава разместился, наблюдая за входом и страшно, невыносимо нервничая. До полудня осталось меньше четверти часа и он, пришедший заранее, выпил уже два кофе, что спокойствия ему не добавило. Напротив, от кофеина пальцы начали подрагивать, а ноги стали беспокойными. В зале стоял ошеломительно аппетитный запах выпекающегося теста, но еда не лезла в сжатый от волнения живот. Вдруг Ойкава увидел, как из участка вышел Савамура. Лица его издалека видно не было, но Ойкава был уверен, что офицер улыбается. И уверенность эта только росла, когда спустя несколько мгновений Савамура вдруг весь подобрался, вытянулся, явно кого-то увидев. Кого-то, это Сугу. Ойкава кисло смотрел на то, как друг возник в поле его зрения и летящим шагом направился к своему офицеру. Все-то у этих двоих складывается. Без проблем, без сложностей. Вон, идут теперь вместе есть вкусную еду и флиртовать. Ойкава ощутил жгучую зависть, смешанную с радостью за друга. Он не стал провожать того взглядом, вернувшись к толпе и высматривая среди людей офицера. Он надеялся заметить его достаточно рано, чтобы успеть выскочить из пиццерии и перехватить Иваизуми до того, как тот зайдет в участок. – Кого-то ждете? – раздался голос позади и Ойкава постыдно вздрогнул. Он воровато оглянулся, увидев высоко бармена, что стоял над ним с вежливой улыбкой. Ойкава вдруг понял, что, вероятно, выглядел подозрительно, не взяв в пиццерии пиццу. Только пил кофе и жутко пялился на людей за витриной. Собравшись с силами, он с трудом улыбнулся в ответ и ответил: – Да, если честно. Я мешаю? Извините. – Нет, не мешаете, – ответил бармен вежливо и сунул руки в два больших передних кармана на фартуке. Внимательно оглядев сконфуженное лицо Ойкавы, он сказал: – Просто хотел убедиться, что у вас все в порядке. – Я бы тоже хотел в этом убедиться, – неловко рассмеялся Ойкава и тяжело вздохнул. Он быстро глянул на наручные часы и снова посмотрел на улицу. – Просто хочу не пропустить появление важного мне человека. – О, так вы ждете девушку! – с пониманием кивнул бармен, не сводя с Ойкавы пристального взгляда. – Девушку? – рассеянно повторил Ойкава и не удержался от усмешки. – Может и так. Бармен чуть прищурился, а потом еще более вежливо, чем до того, сказал: – Думаю, вам стоит угостить ее нашей пиццей. Она очень вкусная. У нас даже полиция обедает! Ойкава резко обернулся, бледнея, чем вызвал еще больше недоверия. Он вдруг понял, насколько же подозрительно выглядит, раз бармен словно невзначай, но с очевидным намеком упомянул полицию. Его расценили, как возможного преступника, а значит деваться было некуда. Цепенея от страха, Ойкава с трудом сказал: – Я хочу познакомиться с офицером полиции из этого участка. – Вы провоцируете меня? – лицо бармена исказила брезгливость и злость. Он надвинулся, вытащив руки из карманов, и Ойкава выпалил: – Нет, дело не в этом! Я просто уже знаю офицера, и надеюсь на свидание! Бармен обмер. Он явно не ожидал услышать ничего подобного, и теперь не моргая пораженно глядел на бледного Ойкаву. Потом, не двигаясь, бесцветным голос уточнил: – Я не ослышался? Вы хотите позвать на свидание офицера? – Да, – Ойкава жалко улыбнулся и смущено закрыл глаза рукой, растекаясь на стуле. – Я сейчас умру от стыда. – Какой офицер? – вдруг заинтересованно спросил бармен. – Брюнет? Плечистый такой? – Да, разумеется, да, – Ойкава сполз на стуле еще ниже и застонал. – Простите, я чувствую себя отвратительно. Я думал, дождусь его, успею перехватить до того, как он войдет в участок, позову на свидание. Не ожидал, что буду выглядеть настолько дурно со стороны. – Ну, – бармен щелкнул языком, и вдруг бесцеремонно подсел к опешившему Ойкаве за столик. – Должен сказать, я знаю его. Он часто приходит к нам. Хороший парень! – Мне тоже кажется, что он хороший! – с облечением подхватил Ойкава и протяжно вздохнул. – Он кажется сдержанным, но довольно заботливый. – Это правда, – покивал бармен с оживлением. – Хотя иногда смотрит так строго, что мурашки бегут. – Да! Но мне, если честно, даже нравится, что он такой, – Ойкава с новой волной смущения потер щеки. Говорить об Иваизуми было невероятно приятно, и он с упоением взялся за это, откровенничая. – У нас с ним случилось не самое удачное знакомство, но он все равно спросил меня о коленях и угостил кофе. – А с коленями-то что? – пораженно воскликнул бармен. – Я на них упал! – ответил Ойкава и рассмеялся. Он ощутил такую легкость, и снова глянул на прохожих за окном, ища мрачное лицо Иваизуми. До полудня еще было время, но все же не хотелось пропустить появление офицера. – Я надеюсь, у меня получится исправить отстойное первое впечатление. – У вас определенно есть шанс, ведь офицер довольно добрый парень, – бармен улыбнулся. Похоже, Ойкава ему неожиданно понравился. – И, что удивительно, одинокий. – Одинокий? Отлично! Я надеялся на это, – воскликнул Ойкава и радостно хлопнул себя по колену. – Но вообще, не очень-то и удивительно. Может, если бы он не был таким вечно раздраженным и ворчливым, то уже обзавелся кем-нибудь. – Раздраженным? – удивился бармен. – Что же вы сделали, что Дайчи был раздражен? – Дайчи? – шокировано переспросил Ойкава, уставившись на бармена. – Я говорил об Иваизуми Хаджиме! – Об Иваизуми?! – не менее шокировано охнул бармен. Он словно поверить не мог, что Ойкава только что распинался о привлекательности не обаятельного и доброго Дайчи, а о его хмуром напарнике. Входная дверь вдруг распахнулась, и под звон колокольчика в пиццерию вошел Иваизуми. Его лицо удивленно вытянулось, когда он увидел Ойкаву, а потом брови съехались на переносице, и он отрывисто спросил: – Ты что, следишь за мной? Что ты тут делаешь? – Я живу в этом районе и хожу сюда постоянно! – мигом соврал Ойкава и тут же покраснел ушами. – Да ты врешь! Ни разу тебя тут не видел! – Иваизуми быстрым, тяжелым шагом приблизился к столику, сурово оглядев перепуганное лицо Ойкавы, но неожиданно вмешался бармен: – Иваизуми-сан, вы чего? Что за грубости в адрес моего постоянного клиента. Ойкава и Иваизуми разом глянули на бармена. Тот выглядел недовольно и очень честно. Поднялся на ноги, кругом обойдя офицера, и добавил: – Что случилось? – Да я его тут ни разу не видел, – стушевался Иваизуми. Он с подозрением оглядел равнодушное лицо бармена, а потом и очевидно виноватое лицо Ойкавы, который изо всех сил старался выглядеть непринужденно. – Ну-ка, как его зовут? – Что за допросы! – фыркнул бармен, и направился к стойке. – С чего бы нам сидеть вместе, если я его впервые вижу? И откуда мне знать имя? Мы же не друзья. Иваизуми прищурился. Слушая слова бармена, он не сводил пристального взгляда с Ойкавы. – Чего ты такой нервный, раз не врешь? – Кто угодно будет нервничать, если на него повысит голос офицер полиции, – ответил Ойкава. Похоже, позвать Иваизуми на свидание не получится. По крайней мере сейчас, так что он с сожалением сдал позиции. – Я тут за пиццей. Здесь прекрасная Маргарита. – Иваизуми-сан, хватит выглядеть так грозно. Вена вздуется, – посмеиваясь, легко сказал бармен. – Есть будете? Обед-то не бесконечный. Садитесь вместе, раз знакомы, а то займете все столики. Сейчас еще люди придут. Ваша пицца скоро будет готова. Иваизуми замешкался, качнувшись на носках, с недоверием покосился на притихшего Ойкаву и с недовольным вздохом неожиданно сел напротив. Положил на стол фуражку и потер ладонями лицо, а потом и шею. На Ойкаву он теперь старался не смотреть, зато сам Ойкава с офицера взгляда не сводил. Ни с его широких плеч, ни с угрюмого лица, ни с широко расставленных коленей. Иваизуми был даже лучше, чем в утро среды, когда устал после ночной смены и нервотрепки. Хотя и тогда он казался Ойкаве привлекательным. – Ты опять пялишься, – буркнул Иваизуми и взглянул в ответ прямо в глаза. Ойкаву пробрала дрожь и он, ощущая волны адреналина в теле, как можно вежливее ответил: – Просто соскучился. – Неужто? – хмыкнул офицер. – С чего бы? – Никогда прежде со мной не были так неоправданно грубы. Может у меня фетиш такой, – не удержался от шпильки Ойкава и едва язык себе за это не откусил. Но Иваизуми, вскинув брови, сдержанно рассмеялся и сказал: – Признай, ты меня поджидал. – А вам бы этого хотелось? – Ойкава улыбнулся так очаровательно, как только мог. Сегодня он был в себе уверен. Сегодня никаких отеков, никаких всклокоченных волос. Он был чудовищно красив, в своей светлой рубашке и кремовом кардигане. Длинная шея открыта, как и запястья – сильные, с проступающими венами и сухожилиями. Красивые. Иваизуми смотрел в ответ долго, пристально, а потом откинулся на стуле и сказал: – Обычно люди, столкнувшиеся с равнодушием, теряют интерес. Что с тобой не так? – Что с людьми не так, если, встретив равнодушие, они проявляли слабость и отступались? – Ойкава весело прищурился, хотя руки дрожали от волнения. – Хоть встреча и совершенно случайна, но я рад, что она произошла. Может, это Судьба? Мы дважды встретились за неделю. Стоит ей подыграть. – Думаю, на самом деле, ты хочешь, чтобы я подыграл тебе, – Иваизуми казался почти скучающим, но его взгляд был внимательным, цепким. – Это тоже не помешает. И мне кажется, это вам не повредит. Напротив, может принести массу радости и удовольствия, – согласился Ойкава. Нет, похоже, он может не откладывать приглашение. Нового шанса может и не представиться. Так что набрался наглости и спросил: – Может, позволите мне пригласить вас на свидание? – Свидание? – Иваизуми фыркнул снова. На этот раз старательнее и, кажется, даже театральнее. – У меня нет на это времени. – А на что есть? Дружеские прогулки? Приятельские посиделки? – не унимался Ойкава, волнуясь все сильнее. – Я все время занят, – строго сказал Иваизуми. – А вы играете в бильярд? – вдруг спросил бармен, и Ойкава с Иваизуми круто обернулись к нему. Ойкава с удивлением, а Иваизуми с яростью. – Мы собираемся раз в неделю с друзьями. Мы так с вами всегда хорошо болтаем, уверен, вы впишитесь. – Я умею, – соврал Ойкава с очевидной благодарностью. – Не так, чтобы действительно хорошо. Но я схватываю налету. – Ты не можешь его звать! – процедил Иваизуми. – Уже позвал, – пожал плечами бармен. Взгляда офицера он, казалось, совсем не боялся, но Ойкава помнил слова о бегущих мурашках. Так что был благодарен этому человеку за смелость и внезапную помощь. Бармен проверил печь. В зал с новой силой хлынул запах горячей пиццы, и вот теперь-то Ойкава ощутил настоящий голод. Он с тоской подумал о том, что не сделал заказ, и теперь мог только глотать слюну. Бармен глянул через плечо и представился: – Я Ханамаки. А ты? – Ойкава. – Завтра вечером жду тебя. Мы собираемся в половину десятого в бильярдной за углом. Там вывеска еще с орлом, – и Ханамаки, ухмыльнувшись, подмигнул ошарашенному Ойкаве. Тот, расплывшись в счастливой улыбке, благодарно кивнул. Иваизуми сжал губы в тонкую линию, сверля Ханамаки взглядом, потом искоса глянул на Ойкаву и вдруг шумно выдохнул, силясь расслабиться. Опустил напряженные плечи, надел фуражку и сказал: – Впрочем, неважно. Пускай приходит. Какая разница. – Действительно, – ухмылка Ханамаки стала только шире, ведь очевидно, офицеру ух как была разница. Они все трое это прекрасно знали. Ойкава, силясь не испытывать судьбу, отстраненно сказал: – Кстати, мои колени стали болеть. Вероятно, удар был сильным. – Не удивительно, ты такая шпала. У кого хочешь будут болеть колени, если он рухнет с такой высоты, – равнодушно бросил Иваизуми. – Ну вы с таким усердием сбивали меня с ног. Это было жестоко. – Почему он сбил тебя с ног? – с любопытством спросил Ханамаки, доставая пиццу и ловко укладывая ее в коробку. – Он выглядел потрясно, – ответил Ойкава. – Убегал, как правонарушитель, – одновременно с ним сказал Иваизуми. Ханамаки рассмеялся и выставил пиццу и кофе на прилавок. Офицер тяжело поднялся и пошел расплачиваться, забирая заказ, а потом двинул на выход. У самых дверей, он обернулся к Ойкаве. – Веди себя завтра хорошо, – сказал он чуть недовольно, и от его внимательного взгляда Ойкава ощутил волну жара по всему телу. Так что только и смог, что кивнуть в ответ. Иваизуми хмыкнул и, не прощаясь, вышел из пиццерии. – Поверить не могу, что ты запал на Иваизуми-сана. А ведь у тебя был выбор! – тихо рассмеялся Ханамаки, глядя на Ойкаву. Тот не сводил взгляда со спины Иваизуми. Офицер перешел дорогу и скрылся за дверьми участка. – У меня этого выбора не было, – сказал Ойкава, обернувшись. Выглядел он одновременно радостно, и тоскливо. – Почему ты мне помог? Ханамаки снова ухмыльнулся. Оперся длиннющими руками о прилавок, откинул голову и признался: – Не удивительно, что вначале я подумал, что тебе понравился Дайчи. Иваизуми не тот человек, в которого обычно влюбляются. Он отталкивает от себя любого, кому он симпатичен. Но он хороший человек, и хороший друг. Я бы хотел, чтобы у него наконец появился кто-то. А ты, кажется, достаточно упертый, чтобы не поддаться его отчужденности. Может повезет, и проломишь его оборону. Как считаешь? – Уверен, что да, – твердо ответил Ойкава.