Жертва для искусства

Пока под полом студии живёт и спит Канада, расписанный ранами, уставший и очень сильно желающий пойти домой, на верху разворачивается жизнь. На кухне сидело двое. США смотрел в глаза брата-мента, что покрывал его деятельность уже несколько лет. КША сидел напротив с кружкой кофе в руке. В помещении повисла тишина. Оба брата не хотели первыми начинать не самый приятный разговор, который рано или поздно должен был произойти между ними. Альфред вздохнул, поправил волосы, проведя рукой назад, нервно постучал по столу, взглянул на старшего и сказал: –Пропал ещё один человек, два дня назад,– Капитан полиции говорил спокойно, но явно нервничая от темы разговора, когда же Алекс спокойно слушал его. Младший чуть настороженно глядел на брата снизу вверх, сутулился.– Я же знаю что это твоих рук дело. –Ну может и моих, сам-то веришь в это?– Художник ухмыльнулся, говоря мягко и с доброжелательностью в голосе. –Адам!– Прикрикнул КША, вскочив со стула,– Ты сядешь, понимаешь!? Ты сядешь, а я как соучастник пойду. Мне такого счастья не надо, я звания капитана полиции и так пол жизни добивался! Алекс сидел, смотрел на брата, стараясь контролировать свою улыбку удовольствия от наблюдения испуганного брата. –Ты можешь перестать называть меня Адамом?– США прервал крики брата сухим и прямым вопросом, чем вбил его в ступор. Младший быстро заткнулся и сел на место. –Легко жить когда нихера не чувствуешь,– пробубнил Альфред себе под нос. Он всей душой ненавидел моменты, когда старший проворачивал подобное с ним. Юг оторвал взгляд от стола, взглянув на сидящего перед ним. Его губы дрожали, предвещая продолжение истерики.– Алекс, просто скажи, когда ты остановишься? –Никогда. Альфреду кажется, что он обязан защитить Адама от последствий его действий, но с каждым разом это лишь сильнее давит на его совесть. Капитан Миллер чуть ли не каждый день пытается выдать убийства своего брата за случайные преступления, используя все связи в полиции и за её приделами. Шум их родной семьи всё ещё оставался эхом в его сознании, отдавался чувством, что его жизнь разделена между долгом и братской любовью. С каждым скрытым преступлением он всё больше погружался в тёмный мир зависимости от лжи, в котором мечтал больше никогда не оказаться. КША молча допил кофе, не зная куда в тишине деться от мыслей, как он будет объяснять рядовому следователю, семье пропавшего, начальству, почему же дело закрыли. × × × × × Проводив брата, Алекс запер дверь на три оборота ключа и вернувшись на кухню. Из-за этого чёртова «братика» ему пришлось отказаться от всех ежеутренних ритуалов. Остаётся надеяться что его «натурщик « не будет заниматься всякой хренью, только чтобы достать его. Алекс стоял на кухне, прислонившись к столу, и смотрел в окно. За стеклом мир продолжал жить своей жизнью, не подозревая о том, что происходит под полом студии. Вновь тишину разрезал его зазвонивший телефон, прервав молчание. На экране высветилось имя однокурсницы с института — «Сандра Томсон». Художник дёрнулся от неожиданности, но увидев имя контакта выдохнул. Ему понадобилось около десяти секунд, чтобы настроиться на разговор с той. Алекс взял телефон в руки, стараясь успокоить учащенное сердцебиение. Он нажал на кнопку ответа и, глубоко вдохнув, произнес: –Да, Сандра, что-то случилось?– Тейлор взял в руку кухонный нож, разглядывал его, слушая знакомую. –Привет, Ал,– Девушка мило хихикнула,– Я хотела уточнить, во сколько мы договорились встретиться? –В тринадцать сорок у выставочного зала,– Ни капли не задумываясь ответил Штаты. –Ох.. спасибо,– Сандра попрощалась и быстро отключилась, на последок сказав, что будет ждать друга в кафе. –Ага,– Америка поймал себя на мысли что всё время разговора крутил острый нож в руке и в некоторых местах поцарапал пальцы. На всякий случай он вернул нож на место. Алекс взял бутылку воды, направляясь к студии. Уже привычный ритуал. США, стоя на верхней ступеньке лестницы, с недовольством посмотрел на своего запертого в его доме. В его представлениях о мире он поступал совершенно правильно, это же всё ради чего-то большего, но жалость к этому журналисту со сломанной реакцией всё же пробивалась сквозь холодное сердце художника. В конце концов, Канала был не просто его жертвой, а частью творческого процесса. Скрипя деревянными ступенями, Алекс спустился в подвал, его шаги тихим эхом раздавались в тишине. Он остановился рядом с матрасом, на котором спал Люка, и посмотрел на него. В тусклом свете лампы, висящей над головой, лицо журналиста выглядело спокойным, почти беззащитным, недавняя царапина на щеке уже не была такой яркой, а бинты на руке наконец-то перестали пропитываться кровью. Художник просто не мог не видеть к чему привели его действия. Результат его по всей видимости устраивал. – Просыпайся,– произнес он, его голос был слегка хриплым, и звучал так, будто он сам не верил в свои слова. — У нас много дел. Люка медленно открыл глаза, и на его лице отразилось недоумение. Он сел, потирая глаза, и посмотрел на Алекса, ещё не до конца понимая, что тот действительно стоит перед ним. Пока канадец подбирал хоть какие-то слова, Штаты стоял и смотрел на спутавшиеся красно-рыжие волосы. –Что?– Глядя снизу вверх, спросил Канада на прикосновение к его ранее ухоженным волосам. Его аккуратно гладили по ним, перебирая прядь за прядью. –Мне нужна твоя помощь кое с чем наверху,– Ладонь американца скользнула к щеке Кани.– Будь хорошим котёнком и не пытайся что-то испортить. Тёплый солнечный свет заполнял всё помещение, больно бил серым глазам Канады, привыкшим к тусклой лампочке. Журналист сразу же заметил свой красный блокнот, лежащим на столе художника, там же был его фотоаппарат, правда объектив был уже не разбит. Люка потянулся к камере, но его прервал голос Алекса. –Не трогай,– Обративши на себя внимание того, Тейлор указал на приставленные к стеллажу с красками рамки.– Просто вставь лежащие на столе листы в рамки, не разбив стекло, понятно? –Да, понятно,– ответил Люка, стараясь скрыть дрожь в голосе. Он понимал, что у него нет другого выбора, кроме как подчиниться. Внутри него боролись страх и желание вырваться на свободу, но он знал, что сейчас лучше не провоцировать Алекса, что, заметив колебания в глазах журналиста, слегка усмехнулся сейчас. –Молодец. США взял со стола лак для масляных красок и, убедившись, что Канада действительно делает сказанное, отошёл с ним в другую часть студии. Там на полу лежали две последние картины, довольно большие чтобы покрыть их лаком на столе. Художник и не смотрел в сторону журналиста до тех пор пока минут через десять не услышал звук работы фотоаппарата. –Что тебе не понятно в словах «не трогай»?– Тейлор поставил на пол баллончик с лаком, обернувшись на Лукаса. Кажется он собирался треснуть тому за сделанное, но наткнулся на эти красивые испуганные серые и блестящие в солнечном свете глазки да и сам их обладатель выглядел растерянно. –Извини..– Тихо ответил канадец, опустив камеру.– Просто я всё сделал и… –Всё, хватит оправдываться, дай сюда,– Америка резко прервал его, протягивая руку. Канада молча отдал камеру, и сел на пол рядом с одним из холстов, пока собеседник открыл сделанную фотографию.– Вау…– Комментарий не заставил себя долго ждать, – А ты не плохо фотографируешь. Люка ничего не ответил. Сидел и смотрел то в пол, то на лежащие на полу картины. Что-то знакомое было в чертах девушки на работе, но Кани никак не мог понять, где же видел её… Тишину прервал вскрик Маршана. Он не отводил взгляда от холста, рвано дышал, в панике попытавшись отползти в сторону. – Ты припадочный что-ли?– В отличии от журналиста, Алекс говорил спокойно, с небольшим наездом. –Ты её с плаката «пропал человек» срисовал?!– Наконец к Лю пришло осознание, где он видел эту девушку. Ну точно же с того плаката в его подъезде! Ну точно же она! –Не неси хрень, она тут сидела, когда я рисовал,–Штаты явно не понимал такой реакции.– Ты же видел её, со лбом разбитым. Люка замолчал после этих слов, подавляя рвоту от воспоминаний, всплывших яркой картинкой перед глазами. Её лоб, синяки, разодранная ногтями кожа, кровь стекающая со лба вниз, её мольбы о помощи. Канаду аж трясло от воспоминаний об этом. Он в панике держал за колющую грудь, совершенно не представляя как можно так сильно довести человека за три недели. –Она так мило просила остановиться,– Алекс улыбался, глядя за паникой Лукаса, и лишь больше заставлял его тонуть в подробностях первой ночи в этом доме.– Помнишь с какой надеждой она взглянула на тебя тогда? А ты что? Стоял и с ужасом в глазах смотрел, как я прекратил её страдания в этом сером мире, перерезав горло ножом. –Хватит!– пропищал журналист закрывал уши руками и жмуря глаза. Он же был не виноват в её смерти? Он не мог сделать что-то Алексу? Верно?– Не вини меня в том, что убил её! –А никто и не винит, ты считаешь себя виноватым, по глазам же видно,– Алекс встал с пола, идя в сторону письменного стола.–Знаешь, с ней было куда меньше проблем чем с тобой, да и ты не такой интересный. Ты там ревёшь что-ли?– После нескольких секунд молчания, спросил Алекса последнее, услышав довольно громкие всхлипы. Но ответа не последовало. –Слабак,– Америка довольно улыбнулся, наслаждаясь всхлипами и громким дыханием Канады, что эхом разносились по студии. Люка и не пытался их скрывать, он устал и хотел домой, хотел проснуться в своей кровати и больше никогда не видеть этого художника. Горячие слёзы прожигали мягкие щёки, заставляли глаза болеть. «Ты тут останешься реветь или позавтракать хочешь?»– Алекс в знакомой манере перескочил на другую тему, ходя по студии, собираясь. Канадец в ответ лишь шмыгнул носом, положив голову на колени. Разве его мнение здесь чего-то стоит? Художник подходит к журналисту, поднял его с пола, и, требуя ответа на поставленный вопрос, повторил его ещё раз: –Не беси, ты есть хочешь или как?– у Канады никак не получалось понять, эмоции Алекса Канадец медленно поднял голову и посмотрел на художника с переполненными слезами глазами. Этот маньяк смотрел на него с раздражением, ожидая ответа на свой вопрос и крепко держа Люку за плечи, чтобы тот не упал на дрожащих ногах. –Ответь быстро и чётко, да или нет? –Нет…– Наконец тихо выдавил из себя журналист. Слёзы всё катались по его мягким щекам, когда он, не взирая на голод, вспоминал о глубоких ранах на руке при любом упоминании еды. Получив ответ, Алекс тут же потерял интерес к канадцу и вернулся к своим делам. Он часто проверял время на телефоне и вскоре, ближе к часу дня, вовсе закончил собираться, закрыл студию на ключ и ушёл. Люка только и мог услышать как закрылась входная дверь на ровно три оборота. Журналист к слову всё это время тихо сидел забившись в угол, не зная что ему делать. Люка не мог сдержать слез, вспоминая каждую минуту, проведённую здесь. Он, замерев, сидел в углу, тихо плача, в то время как часы неумолимо тикали, проливая вязкую жидкость времени на тлеющие обломки его уверенности в себе и спокойствия. Лишь то малое количество света, поступавшее через небольшие окна под потолком, давало крошечную надежду. Ровно в 13:40 Алекс Тейлор стоял у входа в кафе, ожидая когда подруга расплатиться, чтобы уже вместе пойти в выставочный зал. С Сандрой Томсон он был знаком достаточно, чтобы представлять её как свою близкую подругу, практически сестру. Правда даже рядом с таким близким человеком приходится притворяться здоровым. Но я не могу сказать, что Алекс не рад её компании, даже наоборот, считал её слишком хорошей компанией. Наконец, девушка с яркими длинными кудряшками, связанными банданой, покинула кафе и, как только увидела бывшего одногруппника, как тут же бросилась обнять его. Казалось, Алекс улыбается максимально искренне, приобнимая ту в ответ. –Ну что, пойдём посмотрим как можно это помещение сделать ещё лучше? – Сандра потуже затянула бандану, поправила джинсовку и направилась ко входу в соседнее здание. Не взирая на долгожданную встречу, мысли Тейлора были забиты оставшимся дома Люкой. Стоило вырубить его. Хотя… у Люки слишком слабый характер, чтобы решиться на побег, к тому же он, привыкший к хорошей жизни, ещё и ранен. Вряд-ли он что-то придумает.