Сумасшествие

Сумасшествие.

Когда это началось? Когда случилось? Хокинс не знал, но предполагал, что после их отплытия. Сокровища были загружены на борт, и вновь ведомая порывами ветра «Испаньола» побежала по волнам. Тогда и началось Это. Джим до сих пор с содроганием вспоминал вид разорванного матроса и горящие огнём глаза из темноты… Тот день – кажется, второй после отплытия – юноша помнил хорошо. Утро выдалась ясное, чистое, лишь с редкими облаками; он и ещё несколько матросов должны были закрепить паруса и выдраить палубу до блеска, как выразился капитан. Да, вспоминая мистера Смоллета, Джим болезненно улыбался. Знал бы он тогда, как всё повернётся… Доктор не выходил из каюты с самого отбытия с острова, и капитан выразил желание (приказал), чтобы Джим наведался к нему и спросил о здоровье. Юнга кивнул в знак послушания. Он и сам начинал по-немногу переживать за своего опекуна. Вдруг что-то случилось, а он тут даже в ус не дует? Да, сердобольность не раз доводила юного моряка до беды. Жаль, понял он это слишком поздно… Юнга поднялся через две минуты. Каюта была заперта, и он несколько раз постучал. Никто не открывал. – Доктор Ливси? – немного робко спросил Джим. – Вы в порядке? Ему не ответили. По спине юноши вдруг прошёл холодок. Из-за щели между полом и дверью словно повалил мороз. Юнга застыл, резко каменея, словно какая-то сила заставила его, подчинило тело себе. Как позже выяснилось, так вполне могло быть. Внезапно послышались шорохи. Прямо из-за двери. Хокинс прислушался, не дыша: страх сковал его тело и затмил разум, оставив лишь инстинкты, твердящие: «беги». Но он не мог пошевелить даже пальцем, потому остался ждать чего-то. Вдруг у самой двери послышалось тихое хриплое: – Джим?.. Это ты? Голос лишь отдалённо напоминал доктора. Хокинс сглотнул: – Д-да, сэр… Вы в порядке? – он повторил, зачем пришёл. Ответили ему опять не сразу. – Да… – и тут внезапное: – Не хочешь зайти?.. Я давно хотел кое-что тебе.. – Н-нет, спасибо! М-меня Смоллет убьёт, если я вдруг задержусь!.. Он замолчал, слыша, как дрожит голос, чувствуя трясущиеся ноги. То, что было за дверью, тоже определённо это заметило, но почему-то не стало нападать. Оно лишь задумчиво протянуло «хм», а после вдруг произнесло чужое имя, будто смакуя: – Смоллет… И почему-то от этого тона у Джима по телу пробежали мурашки. Он промямлил что-то вроде «ну, я пойду» и кинулся прочь от каюты доктора. Только пятки сверкали. Он не слышал, как нечто за дверью снова протянуло «хм», но только уже с другой интонацией. Предвкушающей. И Джим вскоре списал все странности на разыгравшееся воображение и болезнь доктора, о которой он не повременил сообщить Смоллету. К концу дня он был уверен, что всё вышеописанное ему просто привиделось: море частенько наводит моряков на странные мысли, он не был исключением. А вечером случилось ЭТО.