Нам нужно расстаться

      Джун давно принял ответственное решение. Им необходимо расстаться. Не подумайте, он не переживает кризис семи лет, да и до бальзаковского возраста ему далеко, пускай он и мужчина. Ну а что? Перспектива одиночества в тридцать лет для него тоже реальна, если он наконец соберёт волю в кулак и скажет три заветных слова.       Но пока слова выходят не те. Нет, за время жизни в Корее его китайский действительно ухудшился, но он ведь ещё не совсем поглупел. Хотя об этом стоило бы задуматься, учитывая, что изо дня в день с его языка вместо «нам нужно расстаться» слетает «я люблю тебя». А что поделать, если каждый раз, когда Минхао касается его волос, поглаживая мягкие пряди и бурча что-то в макушку, у Джуна перехватывает дыхание? Он словно возвращается в восьмой класс, когда любая девчонка пищит от красавчика старшеклассника, который бросил на нее мимолетный взгляд. Только тут мимолетностью не отделаешься.       Это же Минхао. Ему нужно в обязательном порядке оглядеть каждую деталь лица любимого, мазнуть по всем чертам влюбленным взглядом, чтобы потом выдать что-то наподобие: «ты сменил тон? оттенок кожи кажется другим». Таков был язык любви младшего. Он подмечает любую деталь, что отличается от прежнего и привычного. А на вопрос о том, как он ее заметил, он отвечает: «создает визуальный шум».       С Минхао, кстати говоря, они встречаются ни много ни мало три года. Казалось, за это время возможно изучить человека вдоль и поперек, как это происходило у младшего. Он, на удивление, помнил обо всех привычках Джуна, пускай даже самых мелких: знал, что старший никогда не начинает работу, пока стрелка часов не достигнет ровной отметки, помеченной цифрой; знал, что старший любит обгрызать корки от мандаринов, так как на сами цитрусовые у него аллергия. Минхао вообще знал почти всё. И это Джуна и отталкивало. Знаете это чувство, когда все вокруг умнее тебя? Когда в классе все знают ответ на заданный вопрос, а ты, как настоящий капитан очевидность, повторяешь за ними, делая умное лицо. Но если в школе с этим можно было смириться – все равно жизнь потом разведет по разным дорогам, в отношениях все было иначе.       Боже правый, как же Джун ненавидел чувствовать себя глупым рядом с Минхао. Когда младший поддается порывам вдохновения, начиная повествовать о… да вообще обо всём. Какие шестеренки вообще встроены в голову этого существа? А Джун толком не может ничего ответить, лишь глупо кивает, делая вид, что полностью солидарен с любимым или что он хотел сказать в точности то же самое, но Минхао, к сожалению, его опередил. Джуну стыдно. Он не может поддержать интеллектуальный диалог с парнем, ведь ничего не смыслит в астрономии или литературе, зато он хорош…       А в чем он хорош? Джун до сих пор не знает. Да, он занимается музыкой: пишет песни, делает аранжировку, но разве это делает его умным? Обычный навык, что приобретается после шестилетних страданий в музыкальной школе, а затем училище, где на исходе единственное, в чем ты хорош – это ловкое перемещение пальцев по клавиатуре. Отличный навык, просто замечательный. Конечно, в жизни он тоже во многом помогает, в отношениях в том числе…

***

За окном уже совсем темно. По стеклам бьёт метель, а по телу – дрожь. Джун лежит, облокотившись на Минхао так, чтобы книга, которую читал младший, была видна обоим.       — И всё-таки Лолита мерзкая, — заключает старший, заканчивая читать страницу вместе с парнем.       — Не мерзкая, а сбившаяся с пути, — младший поправляет оправу очков и оставляет поцелуй на макушке старшего.       — Соблазнение мужиков теперь святым делом считается?       — Она ведет себя так, потому что у нее все детство не было мужской фигуры. Она ищет в Гумберте мудрого и заботливого отца, но наивно путает это с любовными чувствами.       — Ты тоже мой отец, получается?       — Что?       — Ну ты тоже мудрый и заботливый, и я испытываю к тебе любовные чувства.       — Это не делает обстоятельства наших отношений похожими на то, что происходит между Лолитой и Гумбертом.       — А если Лолита чувствовала себя неприятно от того, что Гумберт был мудрее нее? Она ведь тоже считала себя взрослой и самостоятельной.       — Возможно. Джун набирает воздуха в лёгкие, чтобы наконец выдавить это из себя. Он устал чувствовать себя слабым звеном, тянущим их отношения вниз к примитивным формам развития. Ему тяжело нести груз ответственности за то, что он недостаточно хорош.       — А я чувствую себя Лолитой, — внезапно повисает в комнате. Минхао бросает на парня непонимающий взгляд. И смотрит так проницательно и преданно. Джун готов задушить младшего за то, что Минхао заставляет его чувствовать.       — Ну, знаешь, возможно, я выбрал тебя, потому что сам я достаточно глуп и мне нужен кто-то мудрее.       — Ты не глуп, с чего ты вообще это взял? — младший невесомо касается скулы старшего губами.       — Признайся, что у нас разный уровень интеллекта. Я ведь не могу поддержать ни один диалог, касающийся науки.       — Ну ты меня слушаешь, причем очень внимательно. Разве это делает тебя глупым? Мне казалось, что глупые люди не тянутся к знаниям, а ты к нем не просто тянешься, ты же вровень с ними стоишь.       — Но я не тот, кто должен быть рядом с тобой.       — А кто должен быть со мной, если не ты?       — У нас в университете столько студентов, которые выигрывают международные олимпиады.       — Не интересует. Минхао откладывает книгу, разворачивая к себе лицо старшего.       — Мне плевать, сколько знают эти люди. Они могут читать Данте наизусть, могут знать все формулы мира, но им никогда не будет известно, насколько счастливым ты меня делаешь. С тобой просто хорошо.       — И это всё, за что ты меня любишь?       — А разве любить надо за что-то? Мне казалось, не существует каких-либо критериев, при наборе определенного количества которых людям позволено любить. Да, мы с тобой в чем-то непохожи, но, поверь мне на слово, я бы умер, если бы встречался с таким же, как я сам. Джун хихикает, прижимаясь крепче к младшему.       — Не сомневайся в своих чувствах ко мне только потому, что мы с тобой разные. Ладно? И как вообще Джуну могла прийти в голову идея расстаться с парнем? Он коротко вздыхает и наконец произносит заветные три слова, о которых думал весь вечер: «Я тебя люблю»