Бесприданница

Под конец разговора, Кирилл Васильевич, перебросившись ещё парой фраз со своим партнёром деловым, что беспрестанно хлебал из рюмки во время разговора, наконец хлопнул по колену и встал. Нинель поднялась сразу же следом за отцом. — Ну-с, товарищи, вынужден отлучиться. Командировка не ждёт, — на этих словах дочь мафиози удивлённо склонила голову набок. — Какая ещё командировка? А мне чего не сказал? — с какой-то суровостью вопрошала она. Кирилл Васильевич неловко почесал затылок: — Точно, не сказал… Ну всего на два дня, Нинелька, даже заскучать не успеешь, — слова мужчины были довольно неуверенными, ведь знал он, что Нинелька его жуть как любит и заскучает в первый же день. Нинель скривила подкрашенные губы: — Тогда возьми меня с собой. Раз не поедупредил, возьми с собой. Кащей молчаливо наблюдал за развернувшейся сценой. А в мыслях уже соображал, какую же водку дочь мафиози предпочтет. — Да как я тебя возьму? Не дело это, — посерьёзневшим тоном отвечал Кирилл Васильевич дочери, хмуря охваченные лёгкой сединой брови. — Останешься вон здесь, с Универсамом. И безопасно, и пообщаешься… — Вот ещё, — фыркнула девушка, тоже хмурясь. — Я уж лучше тогда с ДомБытом побуду. Но не с ними, — бросила она презрительный взгляд в сторону Турбо и Зимы. А на лидера их и вовсе не взглянула. Надоел как-то, знаете ли. Нинель, охваченная раздражением от здешней обстановки и лёгкой обидой на отца, еле сдерживалась, чтоб не вылететь на свежий воздух и не успокоиться там потихоньку. А то наговорит ещё слов и пожалеет потом очень… Но она держалась. Что, язык у неё такой уж совсем без костей, что ли? — Нет, Нинель, — отрезал тем временем Хованский. — Ты останешься с Универсамом. До встречи, доча, — не забыв попрощаться, он, подхватив свой чемодан, без лишних слов вышел из качалки. Недолгое молчание, что воцарилось после ухода мафиози, прервала открывающееся дверь, за которой показалась барышня Кащея. Увидев Люду, тот ухмыльнулся и жестом пригласил внутрь, а после уселся вместе с ней на потрёпанный кожный диван. — Нинелька, ты чего стоишь как вкопанная? Присаживайся тоже давай, — похлопав по небольшому месту рядом с собой, проговорил Кащей. — Да лучше бы меня к Домбыту отвезли, — недовольно прошипела Нинель, всё ещё пылающая изнутри, садясь напротив Кащея и тем самым давая проход для Люды, которая с каким-то восхищением наблюдала за Хованской — видимо, шубка ей зашла. А мужчина, сделав короткую затяжку, вдруг восторженно вскрикнул и под непонимающие взгляды окружающих достал водку — импортную! «О, сто процентов спиздил ее где-нибудь», подумала Нинель с ухмылкой. — Так, пацаны, а ну, пошли прочь, — проворчал Кащей, наблюдая недовольство молчаливых Турбо и Зимы, и те не ослушались своего старшего, молча покидая качалку. Кащей же достал ещё три рюмки, на вид, которые, выглядели не очень, и протянул одну из них для Нинель. — Не буду я с тобой пить, — фыркнула та в ответ, осторожно отодвигая от себя протянутую руку с рюмкой. Сощурив глаза, мужчина произнес: — Люда! Покажи, че ты можешь, — налил он полную рюмку и протянул сидящей рядом женщине, что с удовольствием залпом выпила напиток. А Нинель, помешкавшись ещё минут так пять, воскликнула: — Айда, наливай! *** — Вот знаешь, Нинелька, я ж тебе дельные советы даю, да же! Отец родной таких не даст! — на пьяный и оглушительно громкий голос мужчины, Люда, что мирно спала у него на плече слегка пошевилилась. — И че за советы? — промурыкала Нинель, тоже пьяная в стельку и уже наслушавшаяся рассуждений Кащея о жизни бренной и мире вечном. Но совета от автора она так и не дождалась — их бухую идиллию прервал какой-то парень, внезапно вломившийся в качалку: — Кащей! Не по-пацански это, баб спаивать, — сурово покачал головой он, пока Нинель с удивлением щурила глаза: что это за усатый мужик? — О, Вова… а ты… знаешь хоть, пацан-то… водка какое чудо небесное, а? И что входить так вот так… нехорошо, знаешь, а… — заплетающимся языком вымолвил Кащей. Вова сдвинул брови к переносице, и, поняв, что бесполезно разъяснять что-то пьяному, подошёл к Нинель. — Пойдём, домой отведу, — кивнул он в сторону выхода. — Мужик, а ты чё усатый… у меня батя… не усатый, — с иками выговорила Хованская, всё ещё поражаясь его усам. — Ладно, почапали… Кащей, водка хорошая… А ты нет… Вова осторожно подхватил её под руки и повёл к двери. Свежий воздух мгновенно ударил в лицо, но Нинель так быстро трезветь не собиралась. — Усы у тебя прям красивые… Подаришь? Ну, двойную пару… И мне, и бате чтоб, — поясняла с серьёзным видом девушка. непьющий Вова, у которого иммунитет даже на Кащея ещё не выработался, тем временем вновь поражался бредням пьяных людей. — Да отдам, отдам… До дома бы только довести тебя, — с усмешкой пробормотал парень. — Только попробуй не отдать, я же с тебя всю шкуру сниму, — пригрозила кулаком Нинель.— А ты, отдаешь мне свою кожанку, — указав пальцем на Турбо, шедшего за ними по пятам, сказала она, на что парень ухмыльнулся. Пройдя еще пару метров, девушка заметила знакомый ей силуэт: — Колик! — заорала она на всю улицу, из-за чего Адидас спешно прикрыл ее рот своей рукой. — Епта, ты чё, мать, бухая?, — взял её за подбородок подошедший к ним Колик. Немного помолчав, Хованская выдала: — Рома, ты такой красивый, выходи за меня, а? В ответ парень расхохотался, и, утирая слёзы, серьёзно проговорил: — Обязательно. Думаю, батя твой согласится, ну там побазарим ещё… — Ты, видать, тоже не трезвый, — поднял брови Вова, с интересном наблюдавший за их пьяным взаимодействием. — Эге, — кивнул заметно покрасневший Колик, икая. — А кто сейчас трезвый-то, ты мне скажи, а… Суворов молча покачал головой и потащил дальше Нинель, которая, в свою очередь, вцепилась домбытовскому в плечо и отпускать не собиралась. А Турбо, не выдержав и затянувшись, посмеивался у них за спиной. — Вов, а её батя нас не убьет же, да? — с неким страхом в глазах решил вдруг уточнить Туркин, на что Адидас, несший девушку уже на руках, закатил глаза и промолчал. Сам не знал. Вскоре подойдя к дому семьи Хованских, Вова решил отдать спящее тело Нинель Турбо, чтобы та не валялась на снегу. На удивление того, девушка была довольно легкой. Впрочем, и внешне она выглядела хрупкой, пусть и боевая такая была… Отыскав в карманах Нинель ключи, парни, осторожно отворив тяжёлую входную дверь особняка, вошли внутрь, стараясь быть как можно тише. К счастью, никого, похоже, дома не было… — Так, так… А это что такое? Раздавшийся позади громкий голос заставил парней обернуться. Хмурый мужчина взирал на них сверху вниз. Взгляд тёмных глаз его зацепился за красную дремлющую Нинель на руках Туркина. — Ага, напила-ась опять? — зловеще протянул он. Схватил девушку за плечо и легонько потряс: — А ну, живо просыпайся! Нинель, подъём! Нинель, невнятно заворчав, чуть приоткрыла правый глаз и тут же закрыла обратно, удивлённая: откуда это здесь друг отца? Но следующий вопрос заставил её окончательно проснуться: где она вообще? Была у Кащея вроде, а потом… всё как в тумане. Мужчина же, увидев, что она проснулась, сходу принялся ругаться: — Нинель, что ты творишь? Я тебе говорил, что больше не буду прикрывать твои пьянки, говорил? Ну зачем губишь-то себя, и так дрянью этой травишься, — кивнул он на торчащую из кармана брюк девушки пачку сигарет. Та перебила его: — А вы с папой-то травитесь, Дима, — со смешком выдала она, — тогда мне почему нельзя? — Знаем мы, что это за дрянь, потому, — вздохнул Дмитрий. — Ты мне зубы, кстати, не заговаривай: чего напилась опять? И с кем? — посуровев, добавил он. Нинель хотела было сказать, мол, с Кащеем, партнёром батиным, да примолкла. Проблемы будут у Кащея, а ей почему-то не хочется этого… В голове её постепенно всплывали отрывки пьяных разговоров с мужчиной, тёплые, что-то в груди смягчающии. И она соврала. — Ну, нашла бутылку и выпила, а что, нельзя и этого? — с невозмутимым видом спросила Хованская. Валера с Вовой, молча наблюдавшие доселе за разговором мужчины и девушки, переглянулись: с чего это вдруг она их лидера прикрывает? Дмитрий же покачал головой. — И не стыдно тебе совсем. Ладно, Нинель, отдыхай. Не скажу. А то, гляжу, похудела ты что-то… Отеческая забота в его голосе так и сочилась, и Нинель, хмыкнув, благодарно улыбнулась мужчине в ответ. — Дима, ты лучший! Тот усмехнулся, промолчав, и прошёл дальше по коридору, заодно окидывая парней суровым взглядом, который явно должен был им что-то сказать. Нинель в это время начала широко зевать. — Так, что-то я устала… Пойду вздремну, — пробормотала она и, ещё раз зевнув, поплелась к себе в комнату.