Чистый лист

По неизменным воскресным традициям, Эфе забрал на утреннюю прогулку Мираса. Они договорились с Сейран, что на обед встретятся прямо в ресторане, для того чтобы решить вопросы о машине и поговорить о насущных бытовых вопросах. — Я присмотрел центр раннего развития для Мираса, будет здорово, если с сентября у нас получится туда попасть в младшую группу «мама и малыш». — Эфе был из разряда тех «родителей» у которого родился первый ребенок и он хотел успеть везде и быть лучшим в каждом вопросе. — Будут ходить туда с няней, пока ты будешь на учёбе и ей будет легче и для Мираса думаю будет полезно. Это один из самых лучших центров, дети всех звёзд водят туда своих детей, предлагаю завтра сходить для знакомства и ознакомления с их методикой. — предложил Эфе доедая свой любимый рисовый суп в ресторане на набережной. — Даже не знаю, что сказать. В любом случае в вопросе развития Мираса, я доверяю тебе на все сто процентов. Если ты считаешь, это правильным и нужным для Мирки, то я обеими руками за. — улыбнулась она смотря на сына и в голове как у любой матери в такой ответственный момент пронеслось «растет». — Я думаю это нужно, в любом случае общение с другими детьми пойдет на пользу как для общего развития, так и речевого. Ты же знаешь у меня с моим напарником большие планы на будущее.- не переставал убеждать себя и Сейран в правильности его действий — Правда, сынок? –прижал к себе малыша Эфе. Он иногда даже во время трапезы предпочитал сажать его на колени, основываясь тем что, «он так лучше ест» хотя проблем с аппетитом у Мираса никогда не было. Для Сейран был не секрет, что Эфе планировал, оставлять и выстраивать эту компанию именно для её сына. Ведь благодаря ему у него появился смысл в собственных стараниях, Мирас смотивировал его выйти на международный уровень, ведь до Мираса планировалась небольшая фирма в Нью Йорке, а теперь у Эфе были совершенно другие — грандиозные планы. Именно он предложил Сейран имя Мирас, с таким глубоким смыслом для него и для неё. Для Сейран Мирас был наследием в том смысле, что она хотела заложить в него самые лучшие качества которые могут быть у человека. Для Эфе же имя «наследник» имело как никак кстати прямое значение. Тем временем за ними пристально наблюдал Ферит, который уже успел выяснить, что Сейран не замужем и не была, а фамилию она взяла у покойной матери. Будь это Ферит который триста раз попадал в одинаковые истории, он бы уже схватил Эфе за воротник и попутно выяснял отношения с Сейран. Но он понимал, что не место и не время, да и когда-то он обещал Сейран, что больше не появится на её пути. Но это было очередное обещание которое он решил, всё-таки, нарушить. *** Когда Фериту дали на руки ребенка Пелин, он не испытал абсолютно никакой радости. Только сожаления о том, что вообще когда-то связался с его мамой. В семье не было ощущения радости и не было какого-то празднования в особняке. Халис как только узнал о том что ребенок «негоден», сразу предупредил Ферита, что придется «переделывать свою работу». Ведь с первого раза у него никогда ничего путного не получается, «ничего страшного получится со второго» уверял его дед. Корханам всё ещё нужен наследник и Халис не переставал твердить, что обязан увидеть то, что ему есть на кого оставить все его старания. Именно в тот момент он ощутил, что проиграл, он снова проиграл по всем фронтам. Он снова никчёмный внук для своего деда и простой сердцеед из особняка для окружающих. Дом превратился в госпиталь, Пелин все время плакала и пыталась уверить всех, что он выздоровеет и будет таким как и все дети, но дома все кроме неё понимали что это почти невозможно. Ферит испытывал чувство вины перед ребенком, это чувство заставляло его избегал любой контакт с малышом. Ему казалось, что именно обида Сейран так повлияло. Он постоянно задавался вопросом « возможно ли, что это проклятие за его несносное поведение по отношению к своей жене отразилось на его сыне? ». Операция к которой готовились почти пять месяцев с рождения малыша Хамзы, обрушилась с такой новостью к которой был не готов никто. Больше всего это впечатлило старика Халиса, он перенес тяжёлый инсульт, очередной позор ему было не по силам. Ферит месяц не выходил из дома, он бесконечно раз прокручивал моменты из его прошлой «счастливой жизни» с Сейран. Он пытался найти себя оправдание за своё поведение, но все попытки были тщетны — как бы Ферит не старался. Панические атаки настигали его по несколько раз на дню, порой ему казалось, что он потерял счёт времени. На стене его комнаты вновь появились совместные фотографии с Сейран, создавая её мнимое присутствие в его жизни, в надежде что это поможет его психологическому состоянию. Потом он всё же потихоньку вернулся к жизни, точнее он был вынужден, ему нужно было как-то поднимать их фирму с руин в которых он оказался благодаря Орхану. Папа Ферита прихватил большую часть денег фирмы и уехал заграницу вместе с Диджле и больше никаких новостей от него так и не было. Халис который не успел оправиться от недавнего инсульта, получил второй, тем самым обрек себя на пожизненное нахождение в инвалидной коляске и без возможности изъясняться так, чтобы его речь была понятна для всех. Но врачи всё же давали надежду, что возможно будет говорить, хоть и заикаться. Он не потерял возможно размышлять и понимать происходящие вокруг, но потерял хоть какую либо возможность играть в театр кукол с членами особняка. Теперь весь его день проходил в инвалидной коляске, в надежде что кто-то придёт его навестить. Перед его глазами была череда бесконечной киноплёнки, где были запечатлены совершенные им грехи за его весьма долгую жизнь, грехи за которые он теперь и расплачивается.