Любовь и другие слабости

      Выручай-комната всегда поражала точностью исполнения желаний. Даже сейчас Барти, словно ребёнок, удивился тому, что оказалось внутри. Это было небольшое помещение с приглушённым светом, одним стулом и столом, на котором стоял пузырёк жидкости. «Грюм» жестом приказал Себастьяну сесть, а тому ничего не оставалось, кроме как подчиниться. Этот дебил ещё не догадывался, что его ждёт, но его явно смущала данная обстановка. — Профессор, что происходит? И что это за место? — напряжённо поинтересовался Себастьян. — Поверь мне, оно очень хорошо тебе знакомо — раздражённо, но в то же время загадочно ответил «Грюм» — Вот только вопросы буду задавать я. А от тебя я хочу слышать только правду. Как на заседании Визенгамота — с акцентом на последние слова продолжил мужчина — Итак, ответь мне, что ты на самом деле делал у кабинета Дамблдора, и что за письмо у тебя в кармане? Было видно, как Себастьян вжался в стул. Но отвечать не спешил. Барти разозлился ещё сильнее от того, что этот подонок притворялся невинным. Мужчина стал ходить вокруг стола, создавая устрашающую атмосферу. Хотя на самом деле он думал о том, как бы не сорваться и не убить ублюдка прямо сейчас. Почему-то у него создавалось ощущение, что прямо сейчас происходит что-то плохое. Он не мог объяснить это, но хотел скорее получить ответы. — Я не понимаю, что я сделал, профессор? — подливая масла в огонь, спросил Себастьян. «На свет родился.» — злобно подумал Барти. — По-моему, я вполне конкретно выразился — сквозь зубы проговорил он в ответ — Я задаю вопросы, а ты отвечаешь. Правду — продолжал давить мужчина. — Профессор Дамблдор позвал меня на разговор, и я ждал его возвращения. Вот и всё. Себастьян явно что-то скрывал. Барти чувствовал это всем нутром. — Прямо у дверей кабинета? За идиота меня держишь, щенок? — прошипел «Грюм», резко ударив по столу обеими руками, отчего парень вздрогнул. Он навис над Себастьяном, и второму пришлось вжаться в плечи. — Я не понима… — Как ты меня достал, поганец — резко перебил Крауч — Не хочешь по-хорошему, значит. Барти начал шарить по карманам и достал тот самый пузырёк. Даже не зная, что там за жидкость, он понял, что должен её использовать. Выручай-комната знала, что ему нужно. Всегда. Пытки врядли дали бы сиюминутный результат, пришлось бы повозиться. Другое дело — сыворотка правды. Именно она оказалась во флаконе — Барти сразу узнал зелье по запаху. Хотя желание пустить пару непростительных в Себастьяна мужчина подавил с трудом. — У меня совершенно нет времени и желания вытаскивать из тебя ответы — раздражённо сказал Крауч. Затем он подошёл к Себастьяну, который до сих пор ничего не понимал, почти вплотную и схватил за челюсть. Крауч поднял ему голову, и тогда парень попытался вырваться. Но хватка Барти была сильнее. Себастьян издал что-то вроде сдавленного крика, но мужчина снова сжал пальцы, заставив его заткнуться. Трудно было не думать о том, что произошло в прошлый раз в этом месте, с этим же человеком. Барти нехотя увидел перед собой Еву, объятую дикой яростью. В тот день Себастьян смотрел на неё также напугано и беспомощно. Барти заставил себя прогнать из головы воспоминания, причиняющие боль. И, встретившись глазами с Себастьяном, снова сжал его челюсть, заставляя открыть рот, а затем вылил в него всё содержимое флакона до самой последней капли. Парень тут же скривился, и Крауч немного отошёл от него. Даже касаться его было противно. Затем мужчина достал свою палочку и направил на Себастьяна. — Повторяю вопрос: Куда ты направлялся, и что за письмо у тебя в кармане? — Я… — прерывисто начал говорить парень, явно пытаясь сопротивляться действию зелья — Шёл к камину… Мн-не нужно было… Попасть в им-мение… — Чьё? Куда ты собирался? — напирал Крауч. Его нехорошее предчувствие с каждой секундой лишь усиливалось. — Син-нистер… — промямлил Себастьян. Глаза Крауча расширились. То ли от ужаса, то ли от осознания собственного предчувствия. Он ведь не видел Еву после того, как она пряталась за стеной возле лестницы. И что-то внутри неожиданно дрогнуло. — Рассказывай давай! — заорал он — Нахера тебе к Синистерам?! Говори, ублюдок! — Ева… Он-на там — в очередной раз скорчившись, ответил Себастьян. При упоминании Евы, сердце Барти пропустило удар. Теперь он был уверен, что девушка в опасности. — Какого чёрта она там? — тем же тоном прокричал Крауч. Внутри него всё сжалось, по телу побежали мурашки. Он боялся. За неё. И должен был узнать всё. — Она… Он-на… — Говори, поганое отродье! Что Ева делает в особняке? — Она хотела… уб-бить Варда Синистера. «Твою мать.» — И что с ней сейчас? — Подземелье… В-вард пытает… Барти сжал челюсть, чтобы не убить Себастьяна на месте. Нужно было вытащить из него всё до последней крупицы. — Как ты, животное, узнал об этом? — едва сдерживаясь, прошипел он. — Пись…мо. Крауч резко отпрянул, а затем одним движением достал из кармана Себастьяна скомканный лист пергамента. «Почерк Евы.» — отметил про себя Барти и стал читать: «Профессор, Не знаю, получите ли вы это письмо, но не могу не написать. Как только я впервые увидела вас в Хогвартсе, меня накрыло чувство приятной неизвестности. Вы казались мне загадкой, которую хотелось разгадать. И, хотя истина не всегда радует нас, я была рада раскрыть ваш секрет, тем более, что вы помогли мне раскрыть мой собственный. До встречи с вами я и представить не могла, какие демоны скрываются в глубине моей души. Однако вы помогли мне освободиться от цепей, которые сдерживали меня всё это время. Я благодарна вам за каждую секунду, проведённую вместе, несмотря на то, как всё закончилось. Мне трудно скрывать свои чувства к вам, потому как вы сами учили меня быть честной. Я бы хотела провести с вами всё время, которое мне отпущено, но не могу и не хочу быть вам обузой. Осознав, что я вам не нужна, мне ничего не осталось, кроме как написать это письмо. Недавно я узнала неприятную правду о своей семье, и теперь намерена исправить несправедливость. Мой отец, Вард Синистер, совершил много плохого, в том числе он повинен в смерти моей матери. Я собираюсь убить его, а потому отправляюсь в фамильный особняк этой ночью. Исход данной встречи мне не известен. Но если я не вернусь, то знайте, что в моей смерти виновен именно этот человек. Не знаю, встретимся ли мы ещё, но я хотела бы думать, что наше знакомство изменило что-то в нас обоих. И помните обо мне. Хотя бы иногда. С любовью, Ева.» Едва Барти дочитал последние строки, письмо выпало из его трясущихся рук. Не помня себя, он ударил Себастьяна лбом по голове так сильно, что тот моментально отключился. А затем Крауч сорвался с места и побежал. В его голове была тысяча мыслей. О том, зачем Ева пошла на такой риск, о том, что с ней мог сделать Вард за это время. Но все они меркли на фоне главной: «Успеть.» Пока ещё не поздно. *** Я очнулась. Первым ощущением для меня снова стала боль. Однако теперь она была в разы сильнее. Каждая часть моего тела ныла, а во рту стоял вкус запёкшейся крови. Лишь спустя пару мгновений я начала осознавать всё происходящее. Вспомнила, как Вард начал избивать меня. Один глаз до сих пор ничего не видел, а челюсть болела так, что я не могла открыть рот. И я снова была прикована к цепи. — Даже не поблагодаришь меня за спасение? — с издёвкой поинтересовался Вард. От его голоса я вздрогнула, и даже это крохотное движение отдалось волной боли. Только сейчас я поняла, что мужчина всё это время находился здесь. Мне невыносимо захотелось снова плюнуть в него, однако теперь я физически не могла сделать этого. Не знаю, как я вообще выжила. А он издевался. Насмехался надо мной. Потому что знал, что я не смогу ответить. — Пришлось подлатать тебя, чтобы Себастьяну осталось хоть что-то. Это ведь он предупредил меня о твоём визите, дорогая дочь. После этих слов внутри меня что-то резко вспыхнуло. С усилием я подняла глаза на Варда и попыталась изобразить злость. Но он лишь посмеялся. — Да, он перехватил твоё письмо… Снова. Снова это чувство внутри. Будто где-то глубоко разгорается огонь. — …И теперь направляется сюда, чтобы с тобой позабавиться. Ты же не думала, что его пытки сойдут тебе с рук? Хотя, должен признать, я был впечатлён. «Я бы сделала с тобой тоже самое, ублюдок.» — хотела сказать я, но не смогла. Вард стал похож на сумасшедшего. Кажется, он вошёл во вкус так, что перестал сдерживаться. Его ненормальная натура наконец начала показываться сквозь стену безразличия. Он уже не скрывал злобного смеха. С каждым словом, которое произносил Вард, во мне с новой силой вспыхивала злость. Мне хотелось заставить его замолчать. Навсегда. Но он настолько хорошо поработал надо мной, что сил совсем не осталось. Кроме того, если бы я не была прикована, вряд ли смогла бы стоять. Рёбра были переломаны, словно зубочистки. Гематомы по всему телу давали о себе знать непрекращающейся болью. Запах крови стоял такой сильный, что, будь мы в лесу, все хищники в радиусе сотни километров сбежались бы на добычу. Если бы Вард не применил парочку заклинаний, я бы давно умерла от болевого шока или кровопотери. И я была уверена, что умираю. Но даже этого он не дал мне сделать. Спокойно уйти. Он хотел унизить меня так, чтобы я сама молила о смерти. И Себастьян подходил на эту роль лучше, чем кто-либо. — Знаешь, пока мы ждём нашего гостя, я всё же расскажу тебе правду. Думаю, ты хотела узнать её, когда шла сюда — снова заговорил Вард. И снова этот снисходительный тон. Чтобы показать, какое я ничтожество. Да, я хотела узнать правду. Но не так. — Когда твоя мать забеременела, я принял решение воспитать тебя, как собственную дочь. Да, я действительно думал, что ты сможешь стать моей наследницей, раз уж эта шлюха не смогла родить мне сына. При упоминании матери в таком ключе, я снова вспыхнула и даже загремела цепями. Мне было мерзко смотреть на человека, который так отзывался о единственном родном мне человеке, которого я знала. — Ну что ты, Ева. Она действительно никогда не была праведной женщиной. Как и твой папаша. «Не смей даже…» — Уильям. Как сейчас помню его невинное личико. Да, бабы всегда на него велись. Однако твоя мать оказалась особенной дурой. «Заткнись.» — Что же мне оставалось? Нужно было отстоять честь семьи, правда ведь? «Заткнись.» — Я убил его. Выставил всё, как несчастный случай. А на меня даже не подумали — мерзко ухмыляясь, продолжал Вард — Но как же приятно было убить его, грязнокрового выродка. «Закрой свой поганый рот.» Моё дыхание участилось. При упоминании родного отца мне захотелось собственными руками вырвать язык этого ублюдка. — Только твоя мать всегда знала, что это был я. Пришлось даже поработать над её воспоминаниями. Однако она всё равно ненавидела меня, хотя я дал ей шанс на нормальную жизнь. И, в конце-концов, эта сука убила моего ребёнка. Мою кровь. «Хватит.» — Я так избил её тогда, ты бы видела. «Нет. Мама.» После этих слов мне захотелось заплакать. Я представила, как Вард делал с ней тоже самое, что и со мной. — Если бы она родила мне наследника, ты вылетела бы из дома, как старый филин, поверь мне. Но она даже на это не была способна. Все слова Варда вдруг стали слышаться отдалённо. Моё тело горело от злости так, что стало тяжело дышать. Изнутри поднималась волна напряжения, которая готова была вырваться наружу. И я вспомнила это чувство. Именно оно тогда заставило меня выбить стёкла в кабинете. Вард нашёл спусковой крючок, которого мне не хватало. Однако теперь моя ярость была намного сильнее. — И тогда я проклял её. Кончики пальцев начало покалывать, и я с усилием повернула голову. Пока Вард расхаживал в разные стороны, продолжая нести всякий бред, я заметила, что на моих пальцах возникло пламя. Сначала я испугалась, но практически сразу взяла себя в руки. «Как учил Барти.» Вард был настолько увлечён своей победой, что даже не смотрел в мою сторону. — …Так вот, я думаю, что после твоего убийства займусь твоими драгоценными друзьями. Уизли, верно? Какой позор. Связаться с осквернителями крови… Глаза застелил туман ярости. Я сжала переломанные пальцы в кулаки, не чувствуя боли. Всё резко стихло. Голос Варда пропал, и теперь я видела перед собой только лицо матери. Она смотрела на меня с родительской нежностью и улыбалась. А потом она пропала… И я услышала голос. Его голос. — Давай — шепотом сказал Барти мне на ухо. В один момент я собрала в себе всю злобу, боль и ярость, которая копилась во мне всю жизнь. А потом закрыла глаза. «Сдохну, но заберу тебя с собой» — подумала я. И взорвалась. *** Барти появился в саду, прямо перед имением семьи Синистер. Он сам не помнил, как добрался сюда. В его голове не укладывалась мысль о том, что Ева пошла на такое одна. Сбежала, чтобы убить отца. Надо сказать, Крауч восхищался её смелостью, однако страх за неё брал верх. Он больше не мог сдерживать это чувство. Когда мужчина представлял, что Вард Синистер мог сделать с Евой, его прошибал холодный пот. Барти снова побежал. До особняка оставались считанные метры. Он уже представлял, как увидит этого выродка Синистера и кинет ему Аваду прямо в лицо. Как вдруг прогремел взрыв. Барти резко остановился, прикрыв лицо руками. Его глаза расширились от ужаса. Из окон дома вырвалось пламя, а взрывная волна вышибла стёкла к чертям. «Нет…» — только и успел подумать Крауч. В его голове резко стало пусто, а сердце словно остановилось. Когда он увидел этот огонь, все его потаённые страхи вырвались наружу. «Что там происходит?» «Где Ева?» «Вдруг её уже нет?» Тело мужчины содрогнулось при этой мысли, но именно это ощущение заставило его прийти в себя. И он сорвался с места. Расстояние до горящего дома он преодолел почти за секунду. Выставив перед собой палочку, Барти зашёл в дом. Его тут же обдало жаром, и он осознал, что пламя было магическим. Оно пылало агрессией и чистейшей яростью. Перед ним вырисовывались кричащие огненные фигуры, но тут же пропадали в море пламени. Такое, обычно, сметает всё на своём пути. Но оно пустило Барти. Даже в таком огромном сосредоточении силы Крауч смог пройти. Он создал вокруг себя щит, о который бились языки пламени. Нехотя, но огонь пропускал его вперёд. И это было удивительно. Огонь не щадил ничего на своём пути — всё дерево в доме сгорело и обвалилось буквально за считанные секунды. Плавился металл. Барти практически ничего не видел перед собой — всё пылало и резало глаза, однако он продолжал идти. Он не понимал, где находится. Не знал, как ему найти Еву. — Бар… — резко послышался голос из глубины особняка. Крауч не был уверен, слышал ли он его в голове или на самом деле. Но это был её голос. — Бар…ти… — прерывисто произнёс он снова. Она жива. Она зовёт его. Это осознание вселило в Барти решимость и силы, и он снова двинулся вперёд. Он слышал мысли Евы, а значит, она могла быть достаточно далеко. Но всё же, она была жива. И она была здесь. Этого было достаточно. Крауч продвинулся вглубь особняка, стараясь найти источник. Найти Еву. Но её нигде не было. Всё пылало так, что свет от огня резал глаза. «Скажи снова, умоляю тебя. Скажи моё имя.» — произнёс он мысленно, надеясь, что Ева услышит его. Ответа не было. «Твою мать.» Барти стал осматриваться в комнате, где оказался, но не мог ничего рассмотреть. Однако в какой-то момент его взгляд зацепился за полуразрушенную лестницу, уходящую вниз. Что-то внутри твердило ему, что нужно идти туда. И он пошёл. В тот же момент позади него обвалился балкон второго этажа. Особняк разваливался. Нужно было спешить. Барти спускался по лестнице, с каждым шагом ощущая приближение к эпицентру взрыва. Стало трудно дышать, несмотря на щит, об который бились языки ало-синего пламени. Крауч пробрался сквозь обломки лестницы и зашёл в полу разваленное подземелье. Кажется, раньше здесь были камеры и какие-то цепи. Но даже стальные решётки плавились под действием температуры. Барти боялся опоздать. «Не покидай меня. Прошу.» — твердил он про себя. Сердце готово было выпрыгнуть из груди. Адреналин в крови зашкаливал. Завернув за угол, он увидел её. Ева лежала на полу спиной к Барти. Её тело было изуродовано ранами, ожогами и синяками. Крауч двинулся к ней, сжав палочку в кулаке под действием эмоций. Как вдруг откуда-то слева перед ним возникла горящая фигура человека. Запах обгоревшей плоти врезался в нос. Кажется, это был Вард. Однако теперь он мало чем походил на человека. Волосы выгорели, от кожи остались лишь догорающие угольные обрывки, а глаз и вовсе не было. Кровь на его теле моментально сворачивалась и обгорала под действием огня. Он вытянул руку перед Барти, будто прося о помощи. Однако Крауч с силой оттолкнул его от себя ногой. «Поганый выродок.» — подумал Барти. Будь у него время, он бы избил этого ублюдка до полусмерти, потом оживил бы и проделал тоже самое ещё миллион раз. Но Вард Синистер навсегда исчез в пламени. А Барти бросился к Еве. Огонь не действовал на неё так сильно, как на всё вокруг, однако её тело всё равно было в ожогах. Крауч успел рассмотреть лишь малую часть её повреждений, но уже подумал о том, что ещё сотню раз убил бы Варда за то, что тот с ней сделал. Её лицо было полностью изуродовано, почти все кости переломаны… «Моя девочка…» — с сожалением сказал про себя Барти, а затем поднял тело Евы на руки. Он винил себя за каждую секунду, в которой причинил ей боль. Винил за все ужасные слова, которые наговорил ей. Если бы он только мог вернуть всё обратно… Барти даже не знал, жива ли ещё Ева. Она была без сознания, и Крауч не чувствовала её дыхания. Но должен был вынести её отсюда. И когда Крауч двинулся к выходу, бушевавшее пламя само раздвинулось перед ним, создавая проход. Но в тот момент он думал лишь о том, как хотел бы вновь услышать своё имя из уст Евы.