Как ссорились и в итоге расставались Максим Петрович и Полина Сергеевна

Они сидели в ресторане с Макаровым-отцом, прощаясь перед отъездом Максима на службу, и она иногда даже спиной чувствовала, как Макс заводится. Плохо. Он кормил её устрицами и гребешками с руки, по-хозяйски целовал долго при Макарове-старшем, отпускал странные шутки, глаза туманились от выпитого. -Мы скоро уедем в Смоленск, там поможет мама Полины. У нас будет ребенок, все будет… Макаров-старший резко наклонился к ним на другую сторону стола. - Скоро? Макс, ты что же мне не сказал… Вы уедете, и родится?.. - Нет…мы в перспективе, дальше вообще… Максим шутит…- поспешила ответить Полина. -Поль, пойдём?.. - он протянул ей руку, встав, будто так и планировалось. Он провёл ее до конца зала, отвёл влево штору. Официант не зашёл с ними вместе, меню там тоже не было, только мягкие диваны, пледы, красное вино, конфеты. Дыхание сбилось, когда Максим задернул тёмную штору, набрал пригоршни юбки ее платья, рывком придвинул ближе на маленьком диванчике. -Я хочу тебя… Она так опешила, что ничего не поняла. -Максим…здесь?.. -Да… - его губы скользнули по губам, ниже, окунул пальцы в устье ее груди, в тёплую дорожку, и начал расстегивать лиф платья. Обняв его голову, ероша пальцами волосы от корней, она сопротивлялась, удивленно-испуганная… -Макс, нет же. Это же ресторан. Максим, нельзя так… -Можно… эти места тут специально чтобы… вдвоём побыть… Я знаю, я заказал его нам…Тебе неприятно? - Максим… - она боролась с собой, глушила это дыхание, которое появляется от ожидания близости. - Я тебя не обижу…- целовал ее. - я делаю, как тебе нравится, ты от этого на стенку лезешь, что... - Нет….Хороший… П….отцу скажи. Что мы позже поедем на такси. Неудобно… - Нет. Сам догадается, уедет. Я с женой или нет…я хочу её видеть. Он скинул рубашку, полоснул молнией брюк, гладя все тело, снял её платье. Она даже звука произнести не могла…Диван оказался вообще не маленьким… Он уложил ее на мягкий вишнево-винного цвета плед, и, прочитав волнение в ее глазах, на минуту вынырнул из опьянения, где он был грубо-чувственным, слишком резким, стал прежним, тёплым, её каменной стеной. - Поль...Я написал сообщение. Сил нет звонить. Она пожалела, что плед такой мягкий, когда ей так захотелось вцепиться во что-то жёсткое, не изменчивое, не текучее, когда выгнулась с криком, чувствуя, как он осторожно, глубоко донельзя входит в нее… -Максим… Разве можно так ревновать…- застонала она, когда он отпустил ее, отдыхая от безумной схватки уже дома в постели. Мужчина перевёл дыхание, крепко притиснул к себе, хотел отрицать, но выпалил: -Он за тобой ухаживает. Я не могу… Хрипло любуясь, он откровенно ласкал жену. Впервые просил описывать ее ощущения и описывал свои, так бесстыдно-жарко это было, всё, что они говорили. И делали. - Думаешь, это реально терпеть?..Смотреть? Он к тебе приставал? -Нет… конечно, нет. Она дотронулась до пресса, и он сладко напрягся, вернулся к ней.