Affection Incident

— Знаешь, я не особо интересуюсь его работой... — молвит парень, наблюдая, как ты с нескрываемым интересом рыскаешь по лаборатории. Если бы только малец знал, что в твои глаза с рождения встроен компьютер мощнее любого земного, позволяющий считывать огромные массивы данных в режиме реального времени... — Зря, — бросаешь ты, не имея в виду ничего грубого. Если бы у тебя был такой наставник, ты, быть может, не набила бы шишек по ещё не окончившейся молодости. Ты никогда не была сильна в точных науках — манили лишь естественные. И потому, когда ты замечаешь стол, похожий на операционный, ты едва не стрекочешь от счастья. Если бы у тебя не было парика, твои усики бы топорщились от перевозбуждения. Проводишь по поверхности пальцем — пыльная, слегка жирная. Владелец явно не питает к ней особой страсти. Может, получится работать бок о бок... коллаборация может сыграть обоим на руку. Но как далеко в вопросах морали заходит эта особь? Для людей это важно, и ты боишься, что учёный зазря ограничивает свой потенциал. Резко оборачиваешься к спутнику, упираясь в него испытующим взглядом. И замечаешь, как тот поник. Плохо, очень плохо, нельзя рушить такую выгодную связь. Намеренно меняешься в лице, натягивая личину сочувствия: — Твой отец прав, ты покупаешь дрянь. Ну, по сравнению с тем, что у тебя есть в собственном доме, — жестом подзываешь парня к себе и резво, потому что делала это сотни раз, включаешь лампы и аппараты, проверяя их, вызывая у подошедшего ошарашенный взгляд. — Ну разве это не годится для вскрытия представителей иной жизни? До кучи поводишь головой в сторону пары полноростовых капсул, напоминающих те, что иркены используют для стазиса в процессе дальних перемещений: — И это, совсем не смущает? Диб хмурится, словно задумался, а затем кивает. Повисшее в воздухе напряжение ощутимо спало: парень перестал надумывать и обижаться и включился в дело. Это тебе в нём определённо нравится — малец всё же сын своего отца, пусть и не всецело. Едва зародившуюся идиллию надрывает... внезапно всплывший позади монитор. Диб, заикаясь, тут же пытается оправдать твоё присутствие на закрытой для чужих территории, а ты просто таращишься на цифровое лицо, почти полностью сокрытое очками и воротом халата. — Сын, я надеюсь ты доверяешь своей... подруге, — ты готова поклясться: за мутными линзами на тебя покосились, — но я рад, что ты наконец заинтересовался настоящей наукой. Парень что-то тараторит про совместные исследования и пришельцев, но в итоге его обрывают вновь: отец явился лишь затем, чтобы позвать отпрыска на одно из предстоящих мероприятий и тут же удалиться. Как только вы вновь остаётесь одни, ты обращаешься к Дибу почти требовательным тоном: — Возьмёшь с собой? Тайком. Я хорошо прячусь. Парень вздыхает, утирая лёгкую испарину со лба, и почти шепчет: — ...у отца самая продвинутая система охраны, может, на всей планете. И тогда ты приходишь к идее. Прекрасной для тебя, не такой приятной для твоего спутника. — Мне и не придётся прятаться, — в твоём голосе мелькает нездоровое предвкушение, — ну как, согласен? Диб хмурится, пытаясь понять, что ты имеешь в виду, и нерешительно кивает: — Ну если ты так хочешь... и можешь... то почему нет? Этого тебе только и не хватало. Рывком подшагиваешь к парню и хватаешь его за руку, решительно дёргая в сторону хирургического стола. Единым движением укладываешь напряжённое тело на холодный металл. — Дёргаться будешь? Или закрепить? — парень таращится на тебя в исступлении, кажется, не в состоянии ясно мыслить из-за такой резкой перемены событий, и тогда ты нехотя поясняешь, попутно защёлкивая чужие конечности в оковах: — Ты просто... поспишь. Мне нужно воспользоваться твоим телом. А вот это Диба уже пугает. Он начинает нервно лепетать, пока ты рыскаешь по шкафам в поисках анестетика. И находишь его. Возвращаешься к столу, набирая шприц, и тут же втыкаешь его в чужую вену — почти не глядя. — Не волнуйся, ты и не вспомнишь! "Возможно, даже своё имя", — думаешь, но на всякий случай не произносишь вслух. Всё более неразборчивое бормотание почти мгновенно затихает, и ты довольно хмыкаешь, высвобождая бесчувственного пациента. Дибу, в отличие от остальных твоих подопытных, почти не о чем беспокоиться. Его тело и разум останутся практически нетронутыми: тебе совсем не нужна его оболочка — что было бы более простым, но необратимым вариантом, — а лишь биоматериал для анализа и копирования ДНК, ведь иначе могут взъесться охранные системы. Достаёшь скальпель, который преданно таскаешь с собой, и делаешь небольшой прямоугольный надрез за чужим ухом — чем ближе к мозгу, тем лучше, — собирая сырьё. Загружаешь полученный образец в ПАК и принимаешься зашивать рану. Уж было почти заканчиваешь, как от процесса тебя с замиранием отсутствующего сердца отрывает уже знакомый голос.