“Благословение Алой Розы: Новая Богиня Войны”

Фу Яо бережно поддерживал Хун Лин, его руки мягко, но уверенно сжимали её плечи, когда они покидали место событий. Лицо его оставалось спокойным, но в глазах светилось глубокое беспокойство. Он знал, что её разум снова и снова возвращался к воспоминаниям о прошлом. Поддерживая её в этот момент, он стремился дать ей хотя бы крупицу спокойствия. — Я отведу госпожу на Небеса, ей нужно отдохнуть, — твёрдо сказал он, бросив быстрый взгляд на Се Ляня. Принц, измотанный как физически, так и морально, согласно кивнул. Он понимал, что Хун Лин нуждается в покое, и доверил её заботам Фу Яо. Их путь к Небесным чертогам был наполнен тишиной. Фу Яо, заметив, как плечи Хун Лин слегка подрагивают, заговорил мягким, ровным голосом, словно каждый его звук был предназначен, чтобы успокоить: — Госпожа, прошу, не волнуйтесь. Эта болезнь, — он на мгновение остановился, словно подбирая слова, — исчезла много сотен лет назад. Теперь нет поветрия ликов, ни его мучений. Хун Лин слышала его слова, но её взгляд был устремлён вдаль, словно она видела не его, а образы из далёкого прошлого. Они вновь и вновь оживали перед её глазами: беспомощные люди, истерзанные невообразимой мукой, лица, искажённые страданиями и ужасающей болезнью, которая не щадила никого. Она помнила детей, стариков, друзей, всех тех, кто не успел найти спасение, и каждый их крик, каждый мучительный стон вновь отзывался в её душе. Проходя мимо ворот Небесных чертогов, Хун Лин невольно замедлила шаг. Воспоминания наполняли её разум: лица, проросшие на руках, плечах и спинах людей, чьи тела изнутри пожирала болезнь. Шишки, превращавшиеся в злобные, насмешливые образы, с которыми каждый новый день приносил новые пытки. Эти изображения пугали и сводили с ума тех, кто дожил до последних стадий болезни. Фу Яо, не произнося ни слова, осторожно подтолкнул её вперёд, напоминая о том, где они находятся. Когда они наконец подошли к одной из комнат для отдыха, он аккуратно ввёл её внутрь и помог сесть на мягкое ложе, чтобы она могла расслабиться. — Моя госпожа, пожалуйста, постарайтесь отдохнуть. Я останусь рядом, если вам что-то понадобится, — сказал он, мягко укрывая её одеялом и стараясь уловить хоть тень спокойствия в её взгляде. Фу Яо сел неподалеку, не отрывая от неё взгляда, готовый немедленно помочь. Хун Лин, обессиленная воспоминаниями и сегодняшними событиями, улеглась и закрыла глаза, но её разум всё ещё кипел от нахлынувших образов. Тьма за её веками лишь на миг приносила облегчение, и уже через мгновение перед ней снова и снова вставали те жуткие сцены. Её ночи давно уже были заполнены кошмарами, где она слышала голоса тех, кто погиб в муках, видела страдания и крики, заполнившие воздух того дня, когда всё началось. Внезапно в голове Фу Яо раздался раздражённый голос Фэн Синя: — Проклятье! Вы ещё не выбрали, под какой горой следует её запереть?! Эта генеральша — сумасшедшая! Что бы у неё ни спросили, она всё равно требует встречи с Генералом Пэем и ни за что не соглашается выдавать местоположение Лазурного Демона Ци Жуна! Тяжело вздохнув, он покинул комнату отдыха, оставляя Хун Лин в покое. Спустя некоторое время, в сети духовного общения снова зазвучали голоса. Младший Генерал Пэй сказал: — Генерал Сюань Цзи всегда была известна своим яростным и упрямым характером. По голосу было ясно, что Фэн Синь вышел из себя: — Младший Генерал Пэй, ваш генерал вернулся или нет? Пусть как можно скорее отправляется на встречу с ней, узнает местонахождение Лазурного Демона и поскорее забирает её отсюда! Фэн Синь не привык иметь дело с женщинами, но вести допрос поручили именно ему, что вызывало у Се Ляня невольное сочувствие. Младший Генерал Пэй ответил Фэн Синю: — Встреча ничего не даст, она только ещё сильнее сведёт её с ума. Прозвучал ещё один голос: — Снова подвешенные вниз головой трупы... Пристрастия Ци Жуна действительно крайне низменны. — Даже в мире демонов к таким пристрастиям относятся с презрением. Его вкусы — это самое дно. — Уважаемые господа, что означает этот лес подвешенных трупов на горе Юйцзюнь? Неужели Лазурный Демон Ци Жун мог быть где-то поблизости? Поскольку Се Лянь редко пользовался сетью духовного общения, его голос был не всем знаком, и небожители помедлили, прежде чем отвечать. Первым отозвался Фэн Синь: — Лазурный Демон Ци Жун не обитает на горе Юйцзюнь. Этот лес подвешенных трупов — дело рук Сюань Цзи. Она сотворила это в качестве подношения, согласно его требованиям. Се Лянь спросил: — Сюань Цзи — подданная Лазурного Демона? Младший Генерал Пэй ответил: — Именно так. Генерал Сюань Цзи умерла несколько сотен лет назад. Однако, несмотря на свою злобную сущность, ей всё время не доставало сил, чтобы учинять беспорядки, до тех пор, пока чуть более ста лет назад Лазурный Демон Ци Жун не избрал её своей подданной. Она стала его любимицей, и потому её магическая сила возросла. Слушая эти голоса в голове, Хун Лин лишь тяжело вздохнула. — Раз уж мы заговорили об этом, на горе Юйцзюнь мне повстречался юноша, управляющий серебристыми бабочками. Может ли кто-нибудь из вас сообщить мне, кто он такой? — внезапно произнёс Се Лянь. Секундой ранее духовная сеть ругалась и шумела на все лады, решая самые разные дела, но стоило вопросу принца прозвучать, в сети вдруг повисла мёртвая тишина. Се Лянь ожидал подобной реакции, поэтому терпеливо ждал. Спустя какое-то время только Линвэнь решилась переспросить: — Ваше Высочество, что вы только что сказали? Му Цин прохладно ответил вместо Се Ляня: — Он только что сказал, что встретил Хуа Чэна. Узнав наконец имя юноши в красных одеждах, Се Лянь пришёл в неописуемый восторг и, посмеявшись, произнёс: — Так значит, его зовут Хуа Чэн? Хм, это имя, надо сказать, весьма ему подходит. Хун Лин тихо рассмеялась и сказала: — Гэгэ и в самом деле удивителен. Так спокойно отреагировал на встречу с одним из «Четырёх великих бедствий». Принц признался: — К своему стыду, я никогда о них не слышал. Осмелюсь спросить, что означают эти Четыре величайших бедствия? Му Цин прохладно произнёс: — Ваше высочество провели в мире людей несколько сотен лет, совершенствуясь, и настолько плохо осведомлены? Вот уж действительно любопытно, чем же вы, в конце концов, занимались всё это время там, внизу. Хун Лин цокнула языком и произнесла: — Генерал Сюаньчжэнь, что бы там ни было, но это не ваше дело, чем занимался гэгэ, находясь в мире смертных. Прошу вас больше не вмешиваться в разговор со своими глупыми уколами. Му Цин закатил глаза, но промолчал. Линвэнь произнесла: — В таком случае, Ваше Высочество, прошу вас запомнить «Четыре величайших бедствия». А именно: Хозяин чёрных вод, Лазурный фонарь в ночи, Белое бедствие и Собиратель цветов под кровавым дождём. Это прозвища четырёх князей мира демонов, сеятелей хаоса, от которых у каждого небожителя Верхних и Средних Небес болит голова. Линвэнь продолжила: — Хозяин чёрных вод — невероятно сильный водный гуль в облике человека. Однако он крайне редко приносит нам хлопоты, по своей натуре весьма скромен, несмотря на то, что достиг ранга «непревзойдённый». Мало кто видел его лично, поэтому пока не будем о нём. — Лазурный фонарь в ночи — конечно же, прозвище нашего низменного любителя подвешивать трупы вниз головой, Лазурного Демона, Ци Жуна. Он единственный среди Четырёх бедствий, кто не достиг ранга «непревзойдённый». Вы спросите, как он оказался в этом списке? Возможно, по той причине, что он крайне часто приносит неприятности людям, весьма надоедливая личность. Также, возможно, его добавили к трём бедствиям потому, что четыре проще запомнить. Пока отложим в сторону и его. — Белое бедствие — этого Ваше Высочество должны знать довольно хорошо. Ведь у него ещё есть имя — Безликий Бай. Услышав это имя, Се Лянь и Хун Лин внезапно ощутили распространяющуюся от сердца к каждой конечности, проникающую в каждую косточку, тянущую боль. Конечно же, они знали. Говорят, что появление «непревзойдённого» способно уничтожать целые страны и наводить ужас на целые народы. А когда в мире появился Безликий Бай, первой страной, которую он уничтожил, оказалось государство Сяньлэ. Се Лянь безмолвствовал, и тогда Линвэнь продолжила: — Однако Безликий Бай давно повержен. Поэтому не стоит говорить о нём. Даже если бы он всё ещё был жив, боюсь, что он не смог бы сравниться с тем, кто стоит во главе всей четвёрки. — Ваше Высочество, серебристые бабочки, которых вы повстречали на горе Юйцзюнь, зовутся призрачными бабочками. Их хозяин — последний из четверых, а также тот, кто повергает в ужас все Небесные чертоги, «Собиратель цветов под кровавым дождём», Хуа Чэн. Хун Лин прервала её, произнеся: — Хуа Чэн, став непревзойдённым, поднялся на небеса и бросил вызов 35 небожителям. Двое из них отказались, но остальные приняли вызов, считая, что Хуа Чэн — самоуверенный демон. Хуа Чэн поставил на кон свой прах, а небожители, в случае проигрыша, должны были покинуть небесные чертоги. На тот момент они и представить не могли, насколько глупо поступают. Хуа Чэн одолел всех небожителей, даже не моргнув глазом. Когда он напомнил небожителям об их ставке, они лишь усмехнулись, мол, а что он нам сделает. Вот идиоты, спустя какое-то время, храмы этих 33 небожителей один за другим начали сгорать. Поскольку храмы и последователи — это единственный источник жизни божества, небожители, чьи храмы были сожжены, исчезли. Это было поистине захватывающее событие. Хуа Чэн доказал, что не стоит давать обещания, которые не сможешь выполнить. Небожители, услышав восхваление Хуа Чэна, вновь погрузились в молчание. — Однако, Хуа Чэн не представлял угрозы на горе Юйцзюнь. Виноваты только Ци Жун и Сюань Цзи —твёрдо произнесла Хун Лин. Когда собрание закончилось, тишина опустилась на комнату отдыха, обволакивая её, словно защитный покров. Но это спокойствие не длилось долго — вскоре в дверях появился Му Цин. Его холодное, невозмутимое лицо выражало сдержанность, но что-то в его глазах показалось Хун Лин знакомым и тревожащим. Он замер на пороге, словно колеблясь, не решаясь войти, но спустя мгновение сделал шаг вперёд. Его движения были точными и сдержанными, как всегда, но взгляд выдавал напряжённость. Хун Лин вскинула голову, ощутив его присутствие, и, стараясь сохранить спокойствие, посмотрела на него. Му Цин посмотрел в ответ, словно что-то обдумывая, но его лицо оставалось непроницаемым. — Слышал, тебе стало плохо, — произнёс он ровным тоном, будто пытаясь скрыть беспокойство под маской безразличия. — Не то чтобы мне есть до этого дело, просто… любопытно. Как ты себя чувствуешь? Хун Лин удивлённо нахмурилась, не скрывая, что этот вопрос застал её врасплох. Му Цин редко проявлял интерес к её состоянию, а их разговоры с каждым разом становились всё более отстранёнными и колкими. Как он узнал, что ей плохо? Возможно, кто-то из служащих, вроде Фу Яо, передал ему об этом. Она пыталась понять, зачем ему это знать. — С чего бы вам, генерал Сюаньчжэнь, обо мне волноваться? — произнесла она с лёгкой иронией, чуть приподняв подбородок. Му Цин нахмурился, и его глаза блеснули раздражением, но он старался оставаться сдержанным. — Кто сказал, что я волнуюсь? Сказал же, просто любопытно, — его голос стал резче, но Хун Лин уловила что-то неестественное в этом тоне, словно он сам не верил своим словам. Она усмехнулась, но её глаза остались холодными. Глубоко внутри она чувствовала не только усталость, но и горечь от того, что он, кто когда-то был для неё близким человеком, теперь смотрел на неё с таким отстранением. — Вот как, — тихо сказала она, отворачиваясь к окну. — Тогда тебе не о чем беспокоиться. Это просто… призраки прошлого, ничего серьёзного. Со мной всё в порядке. Му Цин, казалось, смутился, но быстро отвёл взгляд. Его пальцы сжались в кулаки, а губы тонкой линией сжались, как будто он готовился сказать что-то, но передумал. Наконец, он резко повернулся к двери, его шаги звучали твёрдо и уверенно. Но дойдя до порога, он остановился. Его рука уже легла на дверную ручку, но он замер, словно борясь с невидимой силой. Му Цин не обернулся, но тихо произнёс: — Будь осторожна. Не подвергай себя излишней опасности, — его голос был почти шёпотом, но в этом тоне чувствовалась забота, которую он тщетно пытался скрыть. Его слова повисли в тишине, как неожиданное признание, и прежде чем она смогла ответить, он скрылся за дверью. Хун Лин долго смотрела на неё, словно надеясь, что Му Цин вернётся или что она ошиблась, уловив в его словах нечто большее, чем обычно. Комната погрузилась в глубокую тишину, когда за Му Цином закрылась дверь. В полумраке, мягко освещённом светом угасающих свечей, Хун Лин осталась одна, чувствуя, как её сердце колотится под слоем боли и непонимания. Этот день был тяжёлым, а встречи — полными воспоминаний, которые, казалось, наложили на неё неизгладимый отпечаток. Она закрыла глаза, надеясь, что тишина сможет заглушить шепот прошлого, но её разум снова и снова возвращался к последнему разговору. Слова Му Цина всё ещё звучали в её голове, снова и снова, будто оживающие эхо. «Будь осторожна, не подвергай себя излишней опасности.» В его голосе промелькнула странная интонация, что-то едва уловимое, но болезненно знакомое, напомнившее о тех временах, когда их общение было совсем другим. Его холодные слова не обманывали её — даже сквозь отчуждённость она услышала что-то важное, нечто гораздо большее, чем просто беспокойство. Она медленно прижала руки к груди, пытаясь нащупать ту точку, в которой боль от слов Му Цина и его неожиданное появление оставили след. Странно, но её сердце наполнилось тёплым, но одновременно тревожным чувством. Вспоминалась его осанка, эта напряжённая, почти механическая уверенность в каждом движении, однако тонкий взгляд выдавал скрытое волнение. Хун Лин всё ещё чувствовала лёгкое тепло его рук, когда он стоял перед ней, как будто стремясь сказать что-то большее, но не решаясь. В этом прикосновении было всё, что он так старательно пытался скрыть: отчуждённость, замешательство, беспокойство и… скрытое сожаление? Её память пронеслась по их прошлым встречам, в которых Му Цин был груб и замкнут, отталкивая её своим бесстрастием. Она всегда думала, что ему совсем нет дела до неё и её жизни. Но его последние слова, полные напряжения, говорили о другом. О какой-то неведомой заботе, которая пыталась вырваться наружу, несмотря на все барьеры, которые он сам же и возводил. Может ли быть, что он по-прежнему волнуется о ней? Эти мысли наполнили её душу странным теплом, которое смешалось с горечью. Хун Лин вспомнила прежние дни, когда они с Му Цином были как близкие друзья. Он тогда был для неё опорой, надёжным и внимательным. Иногда она ощущала в его взгляде тепло, которое сейчас будто бы испарилось, оставив после себя холодный осадок. Но те мгновения остались в её сердце, словно драгоценные камни в глубине реки времени. Она отчаянно искала эти обрывки воспоминаний, надеясь хоть на миг вновь почувствовать ту близость, что когда-то связывала их. При мысли об этом её грудь сжалась от боли и тоски. Боль от его отстранённости, которую она не могла объяснить ни себе, ни ему. Было сложно, почти невозможно, принять, что этот человек, когда-то столь родной, теперь кажется таким далёким. И всё же его последние слова оживили в её сердце надежду. Она почувствовала, как слёзы медленно стекают по щекам. Её душу охватило странное смешанное чувство: тепло, что согревало, и грусть, разъедающая сердце. Её взгляд был устремлён в окно, где за стеклом сверкали звёзды, похожие на мерцающие огоньки надежды и воспоминаний. Её ладонь снова скользнула к подвеске на шее. Она сжала её, словно стремясь найти в этом жесте утешение. На миг ей показалось, что в этом маленьком символе осталась частица её прошлого — те моменты, что связывали её с Му Цином. Но в её мыслях снова и снова возникали вопросы. Что изменилось? Почему он стал таким холодным? Она смотрела на свою руку, сжимавшую подвеску, как будто это могло вернуть её в те дни, когда всё казалось проще. Вдруг её охватило чувство, что он всё ещё рядом, что его присутствие, даже если он не признавал этого, стало для неё важным. Она прижала ладонь к губам, пытаясь скрыть дрожь в голосе и усмирить чувства, что вырывались наружу. Её дыхание стало прерывистым, и она закрыла глаза, позволяя воспоминаниям окутать её туманом. Возможно, он скрывал свою заботу за этим холодом, и, возможно, её присутствие тоже что-то значило для него. Этой мысли ей хватило, чтобы сердце немного успокоилось. Так она и осталась, сидя в одиночестве и думая о Му Цине, о прошлом, о той доле нежности, что, возможно, всё ещё оставалась в его сердце. Решив не забивать голову мыслями она решила отправиться ко дворцу Линвэнь, где сейчас должен был быть принц. Хун Лин осторожно подошла к двери кабинета Линвэнь, уже собираясь постучать, как внезапно услышала голос Се Ляня, доносившийся из-за двери: — Я, пожалуй, отправлюсь в мир людей и построю себе храм. Эти слова, прозвучавшие так спокойно и обыденно, заставили её замереть на пороге. Она знала, что Се Лянь редко решался на подобные шаги, и его намерение казалось ей неожиданным, но удивительно трогательным. Она стояла, прижавшись к двери, размышляя о том, что могла означать эта его неожиданная идея. Пребывание в мире смертных могло затянуться, и ей хотелось понять, что именно подвигло его на это решение. Спустя мгновение дверь кабинета открылась, и Се Лянь вышел, занятый своими мыслями. Увидев её на пороге, он слегка растерялся, но его лицо озарила добрая и мягкая улыбка. Хун Лин шагнула навстречу, не скрывая своего волнения. В её глазах блестел неподдельный интерес, и она тут же задала вопрос: — Гэгэ направляется в мир смертных? Надолго ли? В её голосе звучало желание поддержать его и быть рядом. Се Лянь, с небольшой паузой, посмотрел ей в глаза, прочитав в них неподдельное участие. Он улыбнулся, словно приятно удивленный её заботой, и ответил: — Не уверен, насколько долго, но думаю, это явно не на пару дней. Хочу попробовать сделать что-то полезное и, возможно, найти своё место среди смертных. Его ответ зажёг в ней ещё больше энтузиазма, и она, не раздумывая, приняла облик заклинательницы Ю Мин. Теперь её внешность казалась ещё более привлекательной, загадочной и живой. Она сделала шаг вперёд, и её лицо озарилось решимостью: — Чудненько! Мне как раз нечем заняться на небесах. Гэгэ позволит отправиться с ним? Се Лянь на мгновение замер, удивлённый её порывом, но её яркие, искрящиеся глаза и улыбка так тронули его, что он почувствовал искреннюю радость от её компании. Кивнув, он ответил с теплом и благодарностью: — Тебе я всегда рад, А-Лин. Они обменялись коротким, но тёплым взглядом, и, не медля, направились в путь. Вдвоём они покинули небесные чертоги, спускаясь в мир смертных, освещённые мягкими, золотыми лучами заходящего солнца. Легкий ветерок, приносящий с собой запах земли и весенних трав, словно приветствовал их, добавляя этому моменту особую магию. По мере их продвижения пейзаж начинал оживать яркими красками, полными тепла и жизнерадостности. Широкие луга, усыпанные цветами, казались бесконечными, и ветер мягко покачивал высокие травы. Листва деревьев тянулась к небу, а солнечный свет играл в их кронах, создавая причудливые узоры. Кристально чистые ручьи мягко журчали меж холмов, а где-то вдалеке виднелись небольшие деревни, раскинувшиеся у подножия холмов. Се Лянь остановился на мгновение, вдыхая свежий воздух. Его лицо расслабилось, и в глазах появился блеск радости и решимости. Он любовался миром, который был таким спокойным и прекрасным. Его сердце наполнилось чувством, что здесь, среди простых людей и природы, он мог бы обрести то спокойствие и понимание, которые ему давно были нужны. Хун Лин, заметив его взгляд, тоже остановилась и огляделась вокруг. В этот момент она поняла, что их путешествие — это не просто случайная вылазка, а что-то гораздо более важное. Её сердце переполнилось благодарностью за то, что она рядом с ним, в этом живописном и мирном месте, и она была готова поддержать его в этом пути, куда бы он их ни привёл. Впереди их ждала неизвестность, полная приключений и испытаний, но они были готовы. Вдвоём они шагнули на тропу, ведущую к жизни, где каждый день мог принести им новые встречи и испытания, и где их дружба и преданность друг другу становились тем светом, который они несли с собой в мир смертных.