Хороший сон

Эдвард смотрит на Беллу. Если бы его сердце билось — оно бы замирало каждый раз при взгляде на нее. Такая… красивая. Необыкновенная. Ее красота несравнима с красотой Розали, Элис, Джейн и прочих вампиров, даже по меркам человека — Эдвард слышал, как Беллу называли «простушкой», но для него она — красивее всех. Белла спит и не догадывается о его присутствии. Белла спит, такая беззащитная, доверчиво поворачивается, открывая взгляду Эдварда тонкую шею, и он представляет, как по ее телу течет кровь. Черт возьми, он это слышит. Чувствует. Каждый удар ее сердца — гул у него в ушах. Белла не подозревает, в какой она опасности. Рядом с ней, в ее доме, в ее спальне — самый страшный хищник. Она сравнивала его со львом? Нет, он намного страшнее. Он бы разорвал льва одним ударом. Эдвард смотрит, больше ничего себе не позволяя. Утром в школе он будет вести себя, как обычно — как положено. Утром в школе он будет сидеть рядом с Беллой на биологии и врать ей в глаза, что не сделал ничего особенного в тот день, когда произошла авария. Сколько уроков биологии было в жизни Эдварда — не сосчитать. Легко быть отличником, когда изучал материал около сотни лет. Белла вдруг ворочается. У вампиров — мгновенная сверхчеловеческая скорость, Эдвард может исчезнуть в ту же секунду, будто просто ветер колыхнул занавески ее комнаты, но что-то заставляет его прирасти к месту. Белла открывает глаза и смотрит на него. Эдвард молчит, ожидая, что она закричит, позовет отца, позвонит в полицию, обвинит его в незаконном проникновении в дом (и будет права) — но Белла тоже молчит. А мысли ее прочитать Эдвард не может. — Эдвард, — наконец говорит она, констатируя факт. Мысли Беллы он прочитать не может, зато слышит ее сердцебиение, а у людей оно учащается, когда те испытывают сильные эмоции — например, страх или гнев. Сердце Беллы бьется ровно. Значит — спокойна. Почему она спокойна? — Ты мне снишься, — произносит Белла. — Правда? У Эдварда будто каменная плита с сердца падает — она все еще во власти сна. Никакой полиции и обвинений. Никаких подозрений. Он молча кивает. Человеку из сна, наверное, не положено говорить. Белла укладывается поудобнее, по-детски складывает ладони под щекой — так мило, что у Эдварда щемит небьющееся сердце. Шепот засыпающей Беллы тихий-тихий, но чуткий слух вампира различает слова, и Эдварда наполняет счастье, хотя, казалось бы, такие простые слова (которых он ни капельки не заслужил). — Какой хороший сон, — говорит Белла.