«Павлики»

      Юра не сразу заметил, что пейзаж на обочине стал меньше напоминать город: пешеходы исчезли, а освещение потускнело, обволакивая густой темнотой. Юру аж передернуло, притом совсем не от холода, хотя температура вокруг будто и правда опустилась на десять градусов ниже, чем прежде, и тело Отабека, за пояс которого Юра держался, — не грело.       Когда Отабек наконец затормозил, Юрка не поверил глазам.       — Бека, зачем мы сюда приехали? — Юра настороженно и в замешательстве посмотрел вдаль, за проржавевшую ограду, где во мраке пряталось здание заброшенного Павловского пансионата.       Но Отабек не ответил. Слез с мотоцикла и пнул мыском ботинка подножку, чтобы та поддержала байк.       — Бек, если это прикол такой, то несмешно. — В собственном голосе Юра отчетливо слышал страх. Потому что реально боялся. Как их почти свидание вдруг превратилось в этот злоебучий кошмар?       Вокруг, естественно, ни души, тихо, как в морге, даже дороги уже не видно, только туман стелился под ногами. Юрка сглотнул: неужели он зря верил Беке? Что, если он ловил в сети таких вот, как и они, лохов, кто надеялся пощекотать нервы в «Павликах», а затем… Да ну нет, это пиздец какой-то, быть такого не может! Бред! Юра шагнул вперед и дернул Отабека за рукав.       — Бек… — жалобно позвал он, уже чувствуя озноб от затылка до жопы. Юрку обуревала не просто тревога, а самый паскудный страх.       Бека в тот же момент медленно снял с головы шлем, обернулся и, перед тем как его глаза затемнели пустыми провалами, произнес одними губами:       — Юра… беги. — Свалившаяся из ниоткуда удавка сдавила Отабеку горло и резким рывком утащила во мглу позади, а последнее слово раздалось эхом, атакующим Юрку со всех сторон.       — Бека! Нет! — закричал он. Рука запоздало потянулась вперёд, но пальцы сжали лишь воздух. Бека пропал.       Юра попытался повторно крикнуть, позвать Отабека или на помощь. Но понял, что захлебывается дыханием, как паникующий астматик. Страх сковывал, сбивая сердце с ритма. Черт! Надо валить, драпать отсюда — билось в уме. Но и Отабека бросать ведь нельзя! Нельзя, чтобы он пострадал, как ранее Жан.       Юра истерически заметался, но погряз в темноте, теряя ориентиры. Закрутил головой — чернота; в поле зрения только скрипнувшие облезлые ворота, ведущие в сад при «Павликах». Нет, нет и нет — идти туда точно ошибка, там не найти ни помощи, ни выхода. Только грубый толчок в спину заставил Юру буквально ввалиться в ворота, и калитка за спиной по всем канонам захлопнулась.       Юра лишь на секунду посмотрел за спину, но когда вернул взгляд перед собой — уткнулся им в испещренную трещинами, в подтеках стену пансионата и уже стоял на его пороге. Показалось, всего на секундочку, что внутри, по коридору мимо двери мелькнула тень. Юра попятился, запнулся пяткой о корягу, но равновесие удержал. Ноги слушались отвратительно, будто он по пояс стоял в воде — вязкой, холодной. Всё вообще жутко странно, блядский паноптикум.       Юру вмиг обдало осознанием: точно, это всё сон. Надо проснуться — и кошмар кончится. Только почему он чувствовал себя настолько реальным? Почему, если осознавал фиктивность происходящего, не пробуждается? Мозг должен сдаться, поняв, что его раскусили. И вообще — Юрке не страшно, его не переиграть, он сейчас лежит у себя в кровати, Бека благополучно добрался до дома. Но… стоп — почему тогда Юра не помнил? Вот они держатся за руки, наблюдая с моста за огнями в ночной Неве. А затем Отабек приглашает Юрку к себе домой…       А теперь Юра с провалом памяти пялился на здание чертовых «Павликов».       Он задрал рукав толстовки и до боли скрутил кожу, которую мгновенно обдало жгучим от проверочной экзекуции. Да блять, ну нет же, не правда! Юра хныкнул.       — Отпусти меня! — сам не понимая, к кому обращается, попросил Юра. Пятиться получалось слишком медленно. Отвернуться вообще никак. Сердце уже готово изрыгнуться, так сильно долбило.       И вдруг, как если бы невидимая рука отпустила резинку, Юра шлепнулся на землю задницей, отполз, как героиня в дешевом ужастике, но зато почувствовал, что может подняться. Ноги снова подчинялись привычным законам физики. Юра перевел взгляд на второй этаж, хотя страх пульсировал, словно каждый раз по телу резали холодным лезвием. И увидел: тень, четкая, плотная, как человеческая фигура — кажется, парня, судя по контурам, — стоит за пыльным окном, а ладонь тени прижимается изнутри к стеклу.       А затем, размахнувшись, бьет.       Уши Юры мгновенно пронзил острый звон разбитого вдребезги стекла. Он закрылся от хлынувших осколков, но их было подозрительно много для всего одного окна, а мелкие, колкие острия царапали кожу. Защищая голову и глаза, Юра наконец приказал ногам побежать, сорвался с места, а когда впереди замаячили ворота, снова открытые, Юра на неведомой тяге обернулся назад: тень, от чьей шеи вверх тянулась веревка удавки, вяло махнула Плисецкому вслед.              * * *       Юра подскочил как шарахнутый током. Посмотрел на окно и дернулся — но тенью, образ которой постепенно растворялся в глазах, оказалась не более чем неаккуратно запахнутая штора.       Сон. Просто кошмар. Он знал. Сердце все еще скакало как ошалелое, и Юра невооруженным слухом улавливал удары без стетоскопа. Схватился за телефон, но тут же выронил: ладони болезненно жгло.       — Что?..       Соскочив с кровати, Юра врубил сразу верхний свет — деда все равно не увидит из своей комнаты — и офигевше уставился на мелкие свежие ссадины на ладонях. Кожа была испещрена тонкими, но припухшими по краям кровоточащими полосами. Как если бы дождь мелких осколков исполосовал ему руки.       А повыше запястья — ровно там, где во сне он себя ущипнул, — наливался синяк.       Новый ушат тревоги окатил Юру, тело пробило ознобом. Ебаная чертовщина! Да во что они все ввязались?!       Стараясь не шуметь, чтоб не разбудить деда, Юра прошмыгнул в ванную, где хранилась аптечка. Руки, пораненные и подрагивающие, все-таки выронили бутылку с перекисью водорода. Юра сплюнул ругательство. Взял кусок ваты, бинт, пару пластырей и уселся прямо на кафельный пол. Обработка, к счастью, не заняла много времени, да и трусоватая трясучка до конца не пропадала, так что до утра как-нибудь выживет. Главное, как объясниться с дедом — утром еще можно успеть прошмыгнуть пораньше на пары. А вечером? Юра надул щеки и с шумом выдохнул: позже придумает.       Время на телефоне, когда Юра вернулся в спальню, показывало почти пять утра — спать оставалось часа три от силы, но возвращаться в кошмар Плисецкому не хотелось. Так и зудело написать Беке, а еще лучше — набрать. Услышать спокойный, чуть хриплый от пробуждения голос, рассказать, что приснилось, и получить в ответ, что это лишь идиотский сон. Только как объяснить синяк и царапины? Может, Юра просто чокнулся? Или лунатик? Всяко лучше, наверное, чем полагать, что реально оказался посреди ночи около «Павликов».       И тут сердце на один удар замерло, ледяным куском ухнуло в брюхо: если Юрка поранился через сон, тогда вдруг… Беку реально душили?       Забив на сомнения и тем более нормы приличия — лучше Юрка потом извинится, если зря психует и тупо Беку разбудит, — он нажал на имя контакта и стал слушать гудки.       — Юра? — удивленно и, главное, сонно отозвался Отабек примерно на пятый гудок.       — Бек, я потом всё объясню, просто ответь: ты в порядке? Ничего странного не происходило сейчас? — выпалил Юрка. Да, звучал как долбаный псих, но плевать.       — Юр, что случилось? — забеспокоился Отабек, но все же произнес, так, что у Юры хотя бы отчасти на душе отлегло: — Со мной все хорошо.       Юра почти ответил, мол, со мной тоже. Но это было наглым враньем, а Беке врать не хотелось. Да и во всех тупых кино герои же вечно о важном умалчивают, а потом удивляются, с чего с ними хтоническая поебень творится. Поэтому и Юра не стал молчать — кроме Беки, все равно довериться было некому.       — Бек? — Юра сглотнул. — Ничего, если я сейчас к тебе приеду? Можно?       На момент стало так сыкотно, что Отабек откажет, но:       — Хочешь, я тебя сам заберу? — предложил он.       — Нет. Я такси вызову, — поспешил заверить Плисецкий.       — Хорошо, Юр, — к счастью, не стал спорить Бека. — Жду тебя. Если что — сразу звони.       Угукнув в ответ и поблагодарив, Юра сбросил звонок и наспех собрался. Дед, конечно, спал крепко, но спалиться на ночном побеге все-таки не комильфо, потому что в навалившихся обстоятельствах точно пришлось бы врать. Юра по-шпионски тихо закрыл квартиру и спустился вниз: возле дома уже ожидало такси.              * * *       Отабек встречал на пороге, так что и звонить не пришлось. Драматизировать Юрке не хотелось, однако едва он зашел в квартиру, крепко обнял Отабека, ткнулся носом в теплую шею и лишь тогда окончательно свободно вздохнул.       Отабек терпеливо не наседал с вопросами, хотя сразу обратил внимание на забинтованные ладони, как только Юра снял перчатки, но позволил ему сначала разуться, после провел на кухню и сразу поставил чайник.       — Откуда это? — Сев рядом, Отабек взял Юрину перевязанную руку, осторожно коснулся ладони и насупился.       — Мне кошмар приснился, — начал Плисецкий, будто это разом давало ответ, почему у него бинты. Но Отабек, не прекращая обеспокоенно хмуриться, не перебивал. — Будто мы с тобой ехали, а потом остановились у «Павликов». Я спросил, зачем мы здесь, а ты сказал мне бежать. — Юра опустил глаза на их руки. Пальцы Отабека медленно гладили вдоль перевязи. — Потом тебя утащило в темноту. Как Жана тогда.       — Поэтому ты позвонил? — уточнил Отабек.       Юра кивнул.       — Испугался.       — Юр, мне правда приятно, что ты обо мне переживал, — без тени шутливости произнес Бека. — Но это просто кошмар. И не объясняет, почему у тебя руки в бинтах.       — В том-то и дело, что объясняет. Отчасти. Наверное… — засомневался Юра. Нифига он не понимал. Но от случившегося за версту разило крайне дерьмовой проблемой.       Пока на фоне закипал и бурлил чайник, Юра поделился с Отабеком остатком предшествовавших его приезду событий.       — Может, я просто псих? — едва ли не с надеждой спросил Юра с горькой усмешкой. — Лунатил, сам себе руки порезал.       — Ты точно нормальный, Юр. И вряд ли внезапно начал ходить по ночам. — Среагировав на щелчок чайника, Отабек встал, быстро приготовил чай, добавив в Юрину кружку какого-то пахучего бальзама. — Это от бабушки. Травы успокоительные, поможет, — уточнил он, ставя кружку на стол перед Юрой.       — Тогда как еще объяснить… это вот? — Юра выставил перед лицом замотанные ладони.       — Я бы очень хотел понимать, — серьезно ответил Бека.       Естественно, оставшиеся до утра часы Юра провел у Отабека. Чай и правда прижег нервы, а присутствие рядом самого Беки, как верное лекарство, усмирило Юркину тревогу. Да и спать они все же легли: у Отабека был выходной, ну а Юра бессовестно решил забить на первые пары — по-любому бы тупо носом клевал.       В отличие от первой совместной ночевки, Юра действовал менее скромно: первым прижался к Отабеку, обнял поперек живота, разве что ногу через него не перекинул. Рука Отабека гладила поверх одеяла Юрино плечо, и Плисецкий начал валиться в сон, не беспокоясь, что снова, стоит ему отрубиться, очнется на территории «Павликов».       Утром всё повторилось: Отабек, как настоящий гостеприимный хозяин и немного (Юра позволил себе помечтать) будто заботливый парень, обихаживал Юрку по всем фронтам. В универ же договорились поехать вместе, то есть Бека планировал Юру закинуть и отправиться дальше по своим личным делам.       — Кстати, а где ты работаешь? — за завтраком поинтересовался Плисецкий. В череде бесовщины такие простые детали ранее как-то в голову не приходило узнать. А сейчас, на кухне при дневном свете, было даже чутка стыдно за ночной психоз.       — Занимаюсь техникой и аппаратурой на разных площадках, в основном перед концертами. — Бека со своей порцией овсянки и кружкой кофе сидел за обеденным столом напротив. Дома, без брони своей кожанки и дерзкого прикида, он выглядел очень уютно в простой, чуть растянутой футболке и обычных спортивках. Волосы после сна, обычно уложенные, сейчас забавно топорщились.       — Значит, можешь бесплатно кого угодно потом послушать?       Отабек пожал плечами.       — Пару раз приходилось на крупных мероприятиях работать, но чаще клубы. Мы же и во время выступления следим, чтобы все работало, так что слушать и смотреть можно, но в основном не из зала.       — Все равно круто, — позавидовал Юрка.       — Если хочешь, могу тебя провести, нам дают такую возможность, — предложил Отабек.       — Замётано. — Юра вытянул вперёд кулак, и Бека его аккуратно отбил.              * * *       В универ Юра успевал к третьей паре.       Прежде чем выехать, Отабек внезапно вручил Юре браслет: плетеный, кожаный с вкраплением красной шелковой нити.       — Оберег, моя үлкен әже, прабабушка то есть, сделала. Она в степи живёт и считается кем-то вроде шаманки. Ей многие верят и просят помощи, — пояснил Бека и сам же надел браслет на запястье Юры. — Даже если не веришь, носи, ладно?       Юра хмыкнул:       — Я сейчас готов поверить во что угодно, если это поможет мне не убиться во сне. А ты?       — А я хорошо сплю. — Бека улыбнулся. — И буду еще лучше, зная, что оберег у тебя.       Понимая, что едва они переступят порог квартиры, шансы снизятся почти до нуля, Юра потянулся и чмокнул Отабека в губы.       — Спасибо.              Позже, высадив Юру возле входа под заинтересованные взгляды шагающих мимо девиц, Отабек привычно сказал звонить в любое время, если потребуется, и укатил под рык мотоцикла.       Юра же набрал Виктора. Со вчерашнего дня, когда тот лаконично отчитался в чате, что добрался до дома и планирует спать, Витя больше в сети не появлялся. Не отвечал на звонок и сейчас.       «Эй, ты где? Опять с бутылкой сосешься?» — напечатал Юрка. Пожалел, что не уточнил у Вити номер япошки, чтобы натравить того на Никифорова — видимо, этот алкаш боялся только своего бойфренда. Сделав пометку, поискать Юри где-нибудь среди Витиных контактов в соцсетях, Юра поплелся на пары.       Не успев дойти до аудитории, Юра оказался атакован отделившейся от группы студентов незнакомой девушкой — красивой, конечно, но отчего-то пугающей.       — Ты же Юра? Плисецкий?       — Утром был.       — Меня Изабелла зовут, я девушка Жана, — представилась она, шмыгнув носом. Судя по краснеющим глазам, ранее она плакала. — Можешь рассказать, что с ним случилось? Я сегодня вернулась, а он в больнице. — По щекам все-таки покатились слезы. Стоящие позади подружки наблюдали со стороны, видимо, сообразив, что всем скопом они лишь надавят на Юрку. — Мне сказали, он на заброшке был с Виктором и тобой. Что произошло?       — Следствие разбирается, — коротко ответил Юра. А что еще было сказать? Что женишка твоего уволокло в темноту парящей удавкой? Что они заигрались в «Секретные материалы»? Что у Юрки, возможно, у самого крышу сносит?       — Да брось! — воскликнула Изабелла, но тут же одернула себя. — Извини, просто я общалась с родителями Жана, в полиции им ничего не сказали, задавали вопросы нелепые, а толку ноль.       — А с Леруа что? — До сих пор никто не знал о его состоянии. Юра с ним не общался, а Никифоров в это время общался только с бутылкой.       — В коме он, — тихо ответила Изабелла и прикрыла глаза рукой. Юра решил, что она снова расплачется, но та лишь глубоко вздохнула. — Пока никаких прогнозов, надо ждать.       — Ну… — Юра замялся. Единственной версией была та, что они с парнями сочинили для полицейских. Даже если бы он рассказал Изабелле правду, ни ей, ни Леруа она бы не помогла, потому повторил: — Мы на какого-то наркомана психованного наткнулись. Он выскочил, резко, мы среагировать не успели, темно было… ну и испугались, если честно. Сами, короче, не поняли. Потом помощь вызвали. Всё.       Изабелла молча закивала, хотя Юра ожидал чего угодно: от обвинений в том, что ссыкло они все и предатели, что Леруа бросили, до того, что Изабелла могла ему просто влепить. Но она только дотронулась до Юриного плеча.       — Спасибо, Юра. Прости, что отвлекла.       И ушла обратно к подружкам.       А Юра уже пожалел, что не закосил целый день.