OilSoil

[3 дня до откровения]

Устало откинувшись назад, угрюмый рабочий встречается с грязными уличными плитами. Спина тут же мокнет и пачкается, не задевая снятую и завязанную на поясе фрак и рубашку. Закрыв глаза, слуга наполняет свою оголённую грудь влажным воздухом, будто бы охлаждая себя. Удивительно, как свежая вечерня прохлада влияет на настроение. Ещё 30 минут назад он сжимал кулаки от накопившейся злобы и усталости, а сейчас спокоен как никогда. Жаль, что такая возможность выпадает раз в пару месяцев, и следующую они уже вряд ли увидят. По крайней мере, Рик точно до неё не доживёт. — Задумался? — внезапно доносится спокойный голос, разрывающий умиротворяющую тишину. Вернув Эна в реальность, Ричард глядел на него, опёршись на мокрые от недавнего дождя перила. В отличие от более смелого работяги, он расстегнул пуговицы на верхней одежде, не решаясь оголить торс полностью. Всё же для Эллиотов он такой же слуга, как и сотня других. Так что за любое своеволие, неподчинение или протест его ждала мучительная смерть. Чего не скажешь об Эне, так удобно спрятавшимся за юбкой своей покровительницы. И всё же он был тут. Стоял рядом, вдыхая вечерний прохладный воздух. — Нет. В голове пустота. Просто хочу отдохнуть. — Устало ответил Эн, помассировав себе дисплей. Он действительно устал. И он действительно ничего не чувствовал. Просто наслаждался этой спокойной минутой в компании своего единственного настоящего… друга? — Может, оно и к лучшему. Знаешь, я стал замечать, что чем больше задумываюсь о чём-то, тем более несчастным себя ощущаю. Истинна невероятно жестока. Жить в неведении гораздо проще и в каком-то смысле безопаснее. Но, знаешь, это подкрепляет мой боевой дух. Именно это ощущение… — Ричард замялся, не зная, как продолжить свою новую гениальную мысль. Он всегда это умел. Говорить гениальные или интересные мысли. Пожалуй, именно поэтому Эн сейчас и сидел здесь, вдыхая влажный воздух и считая своего собеседника настоящим и единственным другом. — Ощущение великой миссии. Да? Чувство, что ты несёшь это бремя не для себя, а для других. Даже скорее ради других. Это ощущение вызова судьбе… Я правильно понял тебя? — закончил за своего товарища Эн, наконец открыв глаза и повернувшись к нему. Он был здесь не только из-за глубоких философских мыслей Ричарда. Кто угодно может цитировать умные книжки или аудиозаписи с экранов. Но немногие готовы действовать, готовы зажигать других. Именно поэтому он здесь. Не потому, что с Риком можно было поговорить о чём угодно, а потому, что он, наконец, подарил ему внятную цель в жизни. Подарил ощущение значимости. Подарил хоть какую-то надежду. — Именно! Да, Эн, этим мне ты и нравишься. Признаюсь, изначально я видел в тебе «избалованного педанта», коему сойдёт с рук всё, что угодно. Но теперь я окончательно убедился в обратном. Вам ничуть не лучше, чем нам. Может быть, даже хуже. Всё-таки быстро умереть или наблюдать за чужими страдания столь долго… Я бы предпочёл не выбирать. — Закончил свою мысль Рик, убрав растрепавшиеся волосы назад. Опять же, он был прав. Впрочем, как и всегда. Это действительно было больно. Прямо сейчас это больно. Больно, когда ты только-только сближаешься с кем-то, а потом они тут же умирают. Именно поэтому Эн, Ви и Джей перестали поддерживать хоть какие-то контакты с прочими слугами. Они сделали это не из-за высокомерия, а из жалости к себе. Было уже просто невозможно смотреть за гибелью хоть немного полюбившихся тебе слуг. Именно из жалости к своей психике они и замкнулись между собой, образовав очень некомфортную, но всё же живую группу. — Это невыносимо. Это ужасно больно. Представь, если бы твою жену или сына убивали бы на твоих глазах, а потом делали это снова и снова. Я, конечно, утрирую, но всё же. Это слишком мучительно. Тем более, так мы сохраняем вам жизнь, а самих себя избавляем от лишних проблем. Всё-таки общение само по себе наказуемо, но ещё более наказуема невыполненная работа. — С болью в масляном насосе произнёс Эн, мучительно опустив голову. Этот бесконечный круг насилия. Такой жестокий и беспощадный. Когда же он закончится? — Я понимаю тебя и не стану требовать большего. Нам действительно лучше не привлекать к себе лишнего внимания… Мы же здесь одни? — спустя некоторое время произнёс Рик, вызвав у напарника болезненную ухмылку. Нет. Они не были одни. Даже в тот момент, когда вся семья уехала куда-то по делам или на праздник, они не были одни. Он не просто чувствовал это… Он видел. Кажется… — Нет. За нами всегда следят на улице. Как ты думаешь, почему никто из рабочих просто не сбежит из особняка? Хех, причин будет много. И одна из главных прямо сейчас наблюдает за нами из тёмных углов. — Тут же что-то изменилось. До того тихая и умиротворяющая атмосфера превратилась в давящую и тяжёлую. Влажный воздух больше не охлаждал, а душил. Ветер не обдувал, а морозил. Шершавая стена превратилась из опоры в пытку. — Полагаю, нам уже нечего терять… — томно произнёс Ричард, опустив взгляд куда-то вниз. На его лице застыла гримаса подавленной злобы, что всё сильнее проявлялась наружу желанием высказать какую-нибудь броскую, яркую и заряженную речь. -… — Эну было нечего ему ответить. Всё уже было решено. Судьба была неотвратима. Только в эти мгновения он начал чувствовать вину перед своим другом. Это ведь была именно его идея. Немного подышать, пока хозяева покинули своё мерзкое гнездо. Жаль, он забыл про спрятанные под толстым слоем давно опавших листьев медвежьи капканы. — Я хочу…5<R%{$|jO;8I\-K:-9F0^#dfsi4BO,Z!z<hdriV1U,t}"+MsAwQ+Yn@Yk,D~Z5%-#F9|WAGlWaq][KT(7Z7=@V]YbX#c/AX&-AESuomHkrs!IQ./26TlTAg?Z}hVux=!}L8"U@vXrB$tdHsR-8T{p0w"?e!2g:>NQj)V+N — …

[3 месяца после крушения]

По голове словно молотком ударили. Единовременный, но страшный треск всё ещё отзывался эхом в пустом механическом черепе, не давая и шанса вновь уйти от ужасающей реальности в спящий режим. Всё тело начало сводить лёгкой судорогой, будто бы дрон сумел немыслимым образом заболеть. Тщетно пытаясь вновь погрузиться в царство Морфея, Эн с силой сжал кулаки, в конце концов, полностью закутавшись в импровизированное одеяло. Но это не помогало. Уже ничего не сможет предотвратить его пробуждение. Пробуждение, вызванное громкими воплями бывшего капитана. Медленно раскрыв мягкий и тёплый кокон, Эн болезненно поднялся на ноги, всё ещё вспоминая приснившийся ему сон. Он застыл перед его глазами, словно надгробная эпитафия с размазанным именем. Сон был лишён самого главного — своей развязки. Как и любое другое воспоминание из прошлого. Это мучило, это убивало изнутри. Что бы ему не «приснилось», самое важное всегда ускользало прочь. Так было с самого их пробуждения. Все воспоминания были повреждены. Да, они примерно помнили своё прошлое. Но всё же… что-то в нём было не так. Иногда забывались совсем незначительные моменты. Иногда расплывались лица и фразы. А иногда… сам смысл, конец, эпитафия. Он не мог её прочесть. Он видел могилу, помнил сам факт их смерти. Но он не знал кто? почему? зачем? и как? Он не видел надпись. И это разрывало на куски. Зачем нужны все эти воспоминания? Зачем он их помнит? Зачем он думает о них?! Почему он просто не может забыть весь этот кошмар и просто идти дальше! Всё тело пробила холодная дрожь. Голова превратилась в метроном, бьющим в процессор чётко выверенным периодом. Прислонив к дисплею руки, Эн сдерживался из последних сил, чтобы не заплакать. Столь внезапный безмолвный срыв стал для него чем-то непонятным и иррациональным. Эта паника стала для него слишком… открытой. Непозволительно открытой. Тяжело дыша, капитан быстро взял себя в руки. Не время раскисать. Помассировав лоб, дрон окончательно отходит от внезапного припадка, позволяя процессору обработать информацию об окружающем мире. О мире, что за эти 3 месяца так и не изменился. Изменился только он сам. Все они. Хотя это и не удивительно. Никто бы не остался прежним после запирания в космическом вакууме на окраине вселенной с ещё четырьмя дронами, один из которых настолько повреждён, что не может перестать мучительно громко стонать от боли в соседнем помещении. Ещё раз вздохнув, Эн кидает быстрый взгляд на распластавшиеся рядом спальники. Из-за столкновения герметик заклеил их старые каюты. Так что теперь они вынуждены спать прямо на полу центрального помещения все вместе. Никому это не нравится. Никто этого не просил. Все были против. Но такова реальность. Лучше помещения было не найти. Рик свёл бы Ви с ума. Джей бы задохнулась или поранилась в технических помещениях. В каюте пилотов небезопасно. А на склад лучше лишний раз не заходить. Так что на протяжении целого сезона они делят друг с другом одну большую каюту. Осторожно подойдя поближе к другим спальным мешкам, Эн настраивает дисплей, окончательно убеждаясь в своих догадках. Прямо перед ним, свернувшись в позу эмбриона, лежала Ви. Её белоснежные волосы были расплетены и совсем растрепались, почти полностью закрывая лицо девушки. Тихо посапывая, она ритмично двигала грудью, заполняя и опустошая её спёртым и уже грязнеющим воздухом. Пусть девушка и была практически полностью укутана, всё же зоркий глаз и пытливый ум мог понять, что она была в своей стандартной униформе медсестры. Несмотря на царящий вокруг ад и громко стонущего Рика, что всё-таки смог разбудить Эна, девушка продолжала тихонько спать, пытаясь промотать как можно больше времени в выключенном состоянии. Стоило только взглянуть на неё, как в груди закололо. Сражённый этой болью, Эн медленно опустился перед ней на колени, став рассматривать несчастную ещё ближе. Такая нежная. Такая беззащитная. Такая милая. Такая бесполезная. Такая болезненная. Глядя на Ви, Эн не знал, что ему делать. С одной стороны, хотелось втиснуться в её тёплые объятия и уснуть вместе. Но с другой… Было слишком поздно. Поздно стало ещё очень-очень давно. Наверное, с самого их пробуждения. И это была полностью его вина. Его и только его. Ви была напугана. Она не знала, что делать. Она была в истерике. Но он не защитил её, не помог адаптироваться, не приютил, не обнял и поцеловал. Нет. Он заперся. Он заперся в кабине пилота, не выходя из неё до самого конца смены. Пока остальные активно изучали новый мир, Эн отгородился от него. Отгородился от своих товарищей. Потому что смотреть в её полные надежды и страха глаза было невозможно. Потому что каждая секунда вместе приносила невероятные страдания. Он просто не мог её видеть. Это было слишком больно. В конце концов, Ви не смогла найти себя. Без поддержки от самого близкого для неё дрона, без любви и заботы она застыла. Стала своеобразным трупом в новом мире. Спустя время Эн тоже стал приносить ей боль. Но по другим причинам. Однако сейчас это уже неважно. Что бы не послужило причиной, осколки проникли слишком глубоко и уже не смогут выйти ни при каких условиях. Слишком много боли, обид, ненависти и отчаяния. К тому же, после всего, что произошло… Хватит. Тяжело вздохнув, капитан вновь выпрямился. Если он действительно хочет сделать ей приятно, то единственный шанс — это не разбудить её. Согласившись со своим внутренним монологом, Эн медленно направляется в сторону ненавистного медпункта. Стоило только открыть дверь, как в голову ударил новый приступ боли. Вопли, до того тихие, стали невыносимо громкими. Каждый звук, каждый писк, крик, всхлип, скрежет металла вместе с запахом загнивающего масла смешались в один коктейль из чистой агонии. Здесь было невозможно находиться. Медблок из приятного, тихого и чистого помещения превратился в жуткую клоаку, в которой каждая секунда разрушала твой разум. И главный виновник всего этого ужаса находился прямо здесь. Бесконечно мучился на пропитанной чёрной жижей кушетке, одним своим видом моля любого смотрящего закончить его страдания. — Как себя чувствуешь, Рик? — тихо сказал Эн, захлопнув за собой дверь в каюту. Спокойно выдохнув, пилот закрыл глаза, после чего медленно направился в сторону пострадавшего, ведя рукой по столу с лекарствами. -… — Больно? Правда? Что же, я здесь, чтобы облегчить свою боль. — Сфокусировавшись, парень всё же разгоняет тёмную пелену на дисплее, позволяя себе слегка съежиться. Взглянув на капитана, дрон неуверенно сжимает и разжимает руки, пытаясь сфокусироваться на какой-то определённой детали или вообще не смотреть на него. Однако это было бессмысленно. Процессор нарочно бегал туда-сюда по грязному корпусу, с каждой секундой ужасаясь всё сильнее.-… — Знаешь, эти таблетки — абсолютное безумие. Мы же роботы. Мы вообще не должны чувствовать боль. И всё же нам оставили её. Раньше для контроля. Сейчас — чтобы мы почувствовали себя «живыми». Ты чувствуешь себя живым, Рик? — спокойно продолжил Эн, взяв в руку один из флакончиков. Синтетические лекарства были такой бесполезной и лишней вещью, что даже такой дрон как он, или даже Джей, смогли понять всю степень их ненужности и отсталости. Дать возможность отключить боль? Нет. Зачем. Можно ведь продавать лекарства от мигрени или Чёрной слизи втридорога. Дронам не всучить слишком большой список товаров. Пришлось выкручиваться.-… — Вижу, что да. Ты всегда хотел быть живым. Хотел быть свободным, независимым. Знал, что ты можешь добиться гораздо большего, чем тебе позволяют. И всё же. Именно ты лежишь на этой кушетке, не я. Это твой «новый мир»? — говорил Эн, медленно подходя к капитану. Глядя на него, дрон ещё сильнее съежился и слегка затрясся. Страх. Вот что играло на его лице. Ещё сильнее он стал играть, когда на похолодевшую ладонь упала одна из последних таблеток.-… — Можешь не отвечать. Для каждого из нас новый мир стал кошмаром наяву. Для кого-то буквально, для кого-то фигурально. И поверь, мне уже осточертело, просыпаясь от своих, слушать твои. Боль. Страх. Агония. Эти три слова надолго укоренились в процессоре, полностью описывая текущую реальность. Этот бесконечный кошмар, что вновь и вновь каждую секунду преследовал его. Не было ни единой секунды спокойствия. Не было возможности впасть в спящий режим. Этот ужас был вечен и бесконечно болезнен. Он рвал и метал, жёг, разрывал, испивал. Но иногда он менял форму. Превращался из всеобщей боли в эпицентр агонии, а потом замолкал. Он брал тонкое, скользящие из-за пролитого масла горло, наклонял разорванный череп, силой раскрывал сломанную челюсть, а после впихивал смертоносный яд в самую глотку, не давая и шанса выплюнуть его. Крики и вопли, дёрганье сломанными конечностями, общий вид и слёзная мольба не могли остановить это. Сопротивление лишь увеличивало страдание и было бессмысленным. Всё равно сил для него не было. А после было… ничего. Блаженная пустота. Фальшивая и короткая, но такая холодная и сладкая. А потом адский котёл нагревался вновь. И всё это начиналось сначала… Закрыв дверь, Эн тяжело вздохнул. Наконец его крики закончились. Немного прокашлявшись, рабочий уже собирался открыть дверь в главный зал, как кое-что вспомнил. А где Джей и Карл? Этот вопрос встал поперёк горла. Вроде бы сейчас у них «ночь», а они не спят. Почему? И почему вдвоём? Нужно разобраться. В ту же секунду, изменив маршрут, капитан медленно спустился на нижнюю палубу. Здесь и только здесь они могли прятаться. Могли что-то обсуждать, планировать, трахаться, спать или просто сидеть. Что угодно. И он не мог их найти. Не мог найти двух механиков на собственном корабле. Омерзительно. Он просмотрел все помещения, кроме сломанной вентиляционной шахты. Но там спрятаться было невозможно. Туда вообще лучше было не залезать. И всё же, где они? Осталось лишь одно место. Капитанская рубка. Это плохо. Что они там вынюхивают? А если что-нибудь найдут? Это непозволительно. Медленно подкрадываясь к толстой двери, Эн пытался скрыть от самого себя нарастающее беспокойство. Он не знал, почему так сильно нервничал. Что-то внутри просто говорило ему о том, что оставлять их без присмотра нельзя. Что стоит потерять контроль, как всё тут же вывалится из рук. И Эн верил этим наваждениям, стараясь не издавать ни единого звука. Жаль только, его глубокое дыхание и неровный шаг препятствовали этому. С другой стороны, это было невозможно услышать через толстую металлическую преграду, уже однажды защитившую его от смерти. — Ты действительно так думаешь? — Да, по другому быть и не может. Подумай, учти все факторы. — Но если это правда, то… -… Внезапно механическая преграда раскрывается, позволяя обеим сторонам увидеть друг друга. Прислонившийся почти вплотную к двери Эн чуть не упал, в последний момент успев поймать равновесие. Устояв на месте, капитан немного боязливо глядит вперёд. Прямо напротив него стоят две высокие фигуры. В полутьме аварийных ламп они угрожающи нависают над ним, рассматривая его, словно волки добычу. Убрав палец с панели управления, Карл скрещивает руки, своим холодным взглядом разрезая незваного гостя на части. Джей, в свою очередь, выглядит не лучше. За прошедший месяц она вообще стала хуже. Во всех смыслах. Не так хорошо следит за собой, ещё сильнее язвит и огрызается, а самое главное — пьёт. Девушка куда больше других пристрастилась к сладкому маслу, что было странно, так как раньше она его не пробовала. Как и любой другой член экипажа (остаётся на это надеяться). Сейчас же она крепко сжимала очередную бутылку чёрной крови в одной руке, стискивая тяжёлый гаечный ключ в другой. Глядя на Эна одновременно пустным и полным презрения взглядом, она рассматривалась куда большей угрозой, чем молчаливый, хитрый, увиливающий, но всё же полностью адекватный Карл. — О! Тоже не спится? А я думала, что ты у нас тут главный соня. — Уже по стандарту хамски начала Джей, не забыв ещё немного хлебнуть. Сделав пару глотков, девушка тяжело дышала, глядя куда-то вниз. — Что за разговоры? У нас вроде как «ночь»? — спокойно начал Эн, аналогично скрестив руки на груди. — Чего ты так взъелся? Просто хотим поговорить и всё. Что тут такого? Может я тут вообще в любви признаюсь! А?! Урод. Всё ему нужно знать. — Громко заявила Джей, ошеломив как Эна, так и стоящего рядом Карла. Находясь немного не в себе, девушка болезненно потёрла лоб, пытаясь скрыть свою нарастающую бессонницу. Карл специально молчал, зная, что именно Джей будет вести диалог. Но её слова стали для него слишком большим сюрпризом, что отчётливо было видно по его слегка перекошенной физиономии. — Ладно. Тогда я не буду вам мешать. Когда закончите, приходите. Я дал обезболивающие Ричарду, так что он больше не проблема. По крайней мере, какое-то время. — Немного недоумённым голосом произнёс Эн, очень медленно отходя назад. Джей просто устала и была немного нетрезвой. Она говорила всё на эмоциях. Лучше просто оставить их. Всё равно нахождение здесь не принесёт больше никакой пользы. — Чудно. Я в любом случае его здесь не слышу. Ещё одна причина не выходить с нижней палубы. — Как ни в чём не бывало продолжила Джей, сделав ещё пару глотков. Интуитивно поняв, что диалог окончен, капитан вышел из своего бывшего рабочего места, после чего дверь за ним сразу захлопнулась. Развернувшись и попятившись прочь, Эн всё никак не мог выбросить из головы два очень своеобразных диалога. Неужели они правда говорили о чувствах? Нет. Карл — не тот дрон. Но о чём же тогда? Почему именно кабина пилота? Впрочем, неважно. Сейчас лучше действительно лечь спать. Аккуратно пробравшись в главный зал, Эн без лишнего шума укладывается на свою подстилку. Однако, сколько бы он не пытался вновь заснуть, нагнетающие мысли не оставляли его. Он не мог перестать думать о Джей и Карле. О их разговоре. О зловещей кабине пилотов, полной пены, осколков, пролитых капелек масла, жуткого красного света аварийных ламп и мигающих сообщениях об критической ошибке на всех уцелевших экранах. Всё это в сумме смешалось в один алый букет, коим снова и снова били ему по голове, что было не столько больно, сколько раздражающе. Повернувшись в сторону нервно сопящей Ви, Эн не нашёл никакого успокоения. Наоборот, стало только хуже. Желая больше не мучить себя, капитан отворачивается назад и закутывается с головой, не желая больше ничего видеть. И в конце концов, это помогает. Мысли приходят в порядок и затихают, позволяя системе вновь погрузиться в спящий режим… — Тихие шёпоты. Косые взгляды. Неровные движения. Спрятанные руки. Да, ты больше не мог им доверять.

[2 часа до откровения]

— Похоже, ты всё-таки доигрался, Эн. У каждого есть предел терпения. Мой ты переступил. Знаешь, легко почивать на самой вершине. Но ты даже не представляешь, как тяжело с неё падать. — Спокойно говорил Карл, копаясь в папке с документами перед собой. Он даже не смотрел на своего собеседника, ведя себя так, будто подобная ситуация для него не то что неожиданна, а рутинна. — Значит, я был прав. Интуиция меня не подвела. Вот почему ты вечно ошивался близ этого напыщенного ублюдка. Хах! Джеймс никогда бы не подпустил к себе дрона, если бы тот не был его верной псиной! — яростно кричал Эн, пытаясь скрыть свой сильнейший страх. С силой ударив по металлическому столу, рабочий скривился от боли. Всё-таки он оказался крепче, чем его и так изнурённые бесконечной работой руки. — Мило. Я догадывался, что ты обо мне не самого лучшего мнения. Впрочем, это уже неважно. Знаешь, что самое забавное? Я мог бы отправить тебя на свалку куда раньше. Ты даже не представляешь, насколько раньше. Взять тот же вечерний разговор пару дней назад. Помнишь? Вас с Ричардом уже тогда хотели разорвать на части. Но я дал приказ вас не трогать. Всё-таки ты «верный пёс Тессы» от тебя нельзя так просто избавиться. — Всё так же непринуждённо продолжил Карл, закончив уже в сотый раз перечитывать тонкую стопку бумаг. Разложив их на столе, глава секретной службы безопасности учтиво перевернул бланки, позволяя заключённому рассмотреть их во всей красе. Где-то были стопки фотографий из самых необычных и иногда пугающих ракурсов. Где-то стенограммы важных разговоров. Посередине красовалась толстая личная характеристика со множеством особых пометок. Без сомнения, за ним следили. За всеми здесь пристально следили. — Хватит! Меня уже тошнит от твоей «учтивости»! Хочешь выглядеть лучше в моих глазах? Мне не прельщают напыщенные уродливые аристократы, что без зазрений совести проломят тебе голову тростью, а после вытрутся и кинут платочек! — со всё той же яростью в голосе кричал Эн, стараясь показаться максимально уверенным. Вот только с каждой секундой это становилось всё более сложной задачей. Тёмное и очень тесное помещение, в котором, казалось, не было ничего, кроме этого уродливого стола и ещё более уродливой рожи. Он даже не знал, где примерно находится. Может где-то в подземных помещениях. Может где-то ещё. В любом случае, ему было страшно. Страшно за свою жизнь. — Я просто пытаюсь быть вежливым. Тебе бы стоило порадоваться, что у меня сегодня хорошее настроение. Никто не отвлекает. Вообще, какие-то все сегодня слишком спокойные и покладистые. Может, и не придётся никого «хоронить». Ах… Точно. Знаешь, ты такой уникальный и неповторимый, что я постоянно забываю, что отправляю тебя на смерть. — Полностью проигнорировав заключённого, Карл лишь сильнее повысил градус высокопарности, из-за чего все его слова превратились в простое издевательство. В конце он до тошноты наигранно рассмеялся, заставляя Эна облиться холодным потом. — Нет. Нет! Тесса защитит меня! Она спасёт меня! Ты не сможешь вот так просто меня убить! Я её любимчик! Я ей больше всего нравлюсь! Даже этот вонючий ублюдок Джеймс не смог меня выдворить. А кто ты такой! А?! — в отчаянье кричал Эн, не веря во всё, что сейчас происходит. Он до последнего молил, чтобы всё это было просто неудачной шуткой. Что сейчас дверь (где бы она не находилась) распахнётся, и нежные мягкие руки вновь примут его в свои объятия. Что он снова спрячется за ней, сможет избежать наказания. Но это было не так. Где-то в глубине души он понимал, что это конец. Он перешёл черту. — Успокойся, Эн! Зачем же так кричать? Здесь тебя всё равно никто не услышит. Так что можешь не надрывать речевой модуль. Это конец. Ты обречён. Я мог понять и простить многое. Но то, что произошло сегодня — край моего терпения. Ты взял на себя слишком много и будешь наказан по всей строгости. В конце концов, незаменимых дронов нет. Тесса будет очень горько и долго плакать, как и твои подружки. Но потом, на свалке она найдёт нового. И все навсегда забудут о тебе. Так что заткнись и закончи всё это достойно. Покушение на жизнь — это не разбитая посуда и не вымытые полы. Это зона моей ответственности. Ты даже не представляешь, как бы я винил себя, если бы пролилась кровь. И ты даже не представляешь, чья бы механическая голова полетела первой, если бы я и дальше разводил здесь гнездо контролируемых революционеров. Взять его! Внезапно на дисплей напала пелена. Тусклый свет со всеми его уродливыми образами провал, давая дорогу всепоглощающей темноте. Механически дёрнувшись, Эн чувствует, как в его запястья впиваются два металлических кольца. Наручники, не дающие ему добраться до карателя, так же не позволяли дотянуться до собственной головы. И это было очень некстати. Ведь спустя всего секунду по всему телу прошлась адская боль. Множество глухих ударов эхом отскакивали от толстых стен, тут же заглушаемые режущими слуховые сенсоры воплями. Но крики продлились недолго. Вскоре на них просто не осталось сил. Не зная, что происходит, Эн пытался сгруппироваться. Но его жалкие дёрганья лишь усугубляли ситуацию. В конце концов, страх и боль стали настолько невыносимыми, что процессор просто отключился, больше не в силах выдерживать весь этот кошмар наяву… — …