Оливия

Открылась входная дверь и на порог дома зашли муж с женой. К ним подошла молодая служанка. — Миссис Кит, Эмили уже спит. Час назад её уложила. — Октавия, благодарю. Иди скорее спать. Небось устала за весь день. — Конечно, спасибо, — служанка коротко кивнула и поскорей убежала. — Ты куда? — вопросительно посмотрел мистер Кит, когда спустя время они с женой шли в спальню. — Хочу проведать Эмили. — Она же спит. Зачем будить? Нам свидетели не нужны, — игриво улыбнулся муж и, притянув к себе миссис Кит, начал ласково целовать её шею. Последняя хихикнула и, поцеловав мужчину, прошептала: — Ладно, наверное, ты прав. Лунный свет осторожно заглядывал в тёмную комнату, освещая детские игрушки. Фарфоровые и тряпичные куклы, мягкие собачки и деревянные лошадки с равнодушием в пустых глазах смотрели в центр комнаты, где стояла небольшая кроватка. Одеялко смятое лежало на краю, подушка покоилась на своём месте, имея небольшую свежую вмятину. Одна дверца шкафа, стоявшего рядом с кроватью, была приоткрыта, а внутри него все вещи были перевёрнуты. Мрак и тишина царили в комнате. На следующий день миссис Кит пошла в комнату к дочери, чтобы не только её проведать, но ещё и рассказать новости, которые удалось узнать на приёме у миссис Биго. Женщина заглянула в комнату, взгляд пробежал по детской, но не нашёл того, кого искал. — Эмили? — позвала дочь женщина, зайдя внутрь, но на это только безмолвие было ответом. Осознав, что она одна в комнате, миссис Кит сначала несколько секунд молча стояла и, ничего не понимая, смотрела в пространство. Она спустилась вниз, прошла весь первый этаж, зовя девочку, попутно спрашивая у слуг, не видел ли кто-нибудь Эмили. Потом миссис Кит остановилась в середине дома. Безысходность и растерянность овладели душой, её затрясло от паники и холодок пробежал по спине. Слёзы покатились градом по щекам и женщина закричала на весь дом: — Эмили!!! *** Мистер Ватсон прогулочным шагом направлялся в сторону дома. В такое раннее утро он уже успел переделать множество дел: проснуться свежим и выспавшимся, навестить пациента, сходить в лавку за сигарами и впереди ждал прекрасный солнечный зимний день. Доктор проходил мимо булочной и лавки с цветами, как вдруг увидел недалеко впереди знакомую фигуру. — Доброе утро, инспектор Лестрейд, — улыбнулся доктор. Однако полицейский выглядел обеспокоенным и скорее всего не услышал, поэтому Ватсону пришлось немного громче повторить своё приветствие. — А, мистер Ватсон, да-да, здравствуйте. — Что это у вас здесь стряслось? Лестрейд недовольно посмотрел на доктора, вздохнул и коротко ответил: — Пропала маленькая мисс Кит. — О боже, её кто-то украл? — спросил первое, что пришло в голову. — Не знаю. Мы только приехали. Надеюсь, что всё обойдётся. — А можно с вами пойти посмотреть? — Как угодно. Я не против. Доктор зашёл в дом вслед за инспектор и осмотрелся. Красивая и со вкусом расставленная мебель, большой камин и гладкое чёрное пианино — первое, что бросалось в глаза, а в центре комнаты в кресле сидела молодая женщина в зелёном платье с вышивкой и рукавами-жиго и утирала слёзы платочком. Инспектор сразу подошёл к ней сзади, обнял за плечи, поцеловал в щёку. Миссис Кит обернулась к нему, вскочила и крепко обняла. Ватсон немного приподнял брови от удивления после подобной сцены, но не стал расспрашивать и теряться, ведь он хотел скорее узнать, что случилось и возможно позже рассказать всё мистеру Холмсу, если дело окажется действительно необычным. — Здравствуйте. Вы должно быть миссис Кит? Меня зовут доктор Ватсон. Узнал от инспектора о вашем несчастье. Вы позволите мне посмотреть, как идёт расследование? — Здравствуйте. Да, миссис Кит, — протянула ручку женщина. — Фамилия Лестрейд тебе идёт больше, — пробубнил под нос как бы между прочим сыщик так, что все его услышали. — Конечно, хотя надеюсь помощь доктора нам не понадобится. — Проговорила женщина, игнорируя слова полицейского и смотря на немного сбитого с толку Ватсона. Затем она повернулась к Лестрейду и заявила, — ты должен найти Эмили! Найди её сейчас же иначе я сойду с ума! — Успокойся, чем я по твоему здесь занимаюсь? Только не плачь снова, ты мне сердце разрываешь. Лучше расскажи и покажи, что, где и как произошло. Троица поднялась на второй этаж в детскую. Ватсон с миссис Кит остались в начале комнаты, а Лестрейд тут же начал ходить по ней, внимательно всё осматривать, что-то записывать. В голове доктора помимо случившегося кружили, словно пчёлы, разные мысли. Почему хозяйка так просто и без должного уважения обратилась к инспектору? Они давно знают друг друга? И кем он ей приходится? Из семьи у него, как известно Ватсону, никого нет. — Скажите, — начал мужчина, пытаясь отвлечься от дурных интриг, — могла ли ваша дочь самостоятельно уйти? Может её никто не крал, а она сама ушла? — Сейчас зима, доктор, куда она пойдёт? Раннее утро, а Эмили нет в постели, хотя она любит поспать обычно подольше. — Возможно она вышла погулять. Сколько Эмили лет? — Исключено. Ей пятнадцать и не позволяется уходить куда-то одной. Только в сопровождении взрослого. Её точно украли. Затем она повернулась, подошла к инспектору, который что-то рассматривал под кроватью, и, наклонившись, тихо спросила: — Ну что, милый мой? Что думаешь? Он встал, отряхнулся и посмотрел с тревогой в глазах: — Боюсь, мистер Ватсон прав. Эмили не украли: окна закрыты с этой стороны и следов борьбы не вижу. — Но...её мог кто-нибудь увидеть, если бы... — Никто не увидел. Иначе бы сразу рассказали. Женщина приложила руку к голове и Ватсон хотел уже было подойти, чтобы успокоить женщину и позволить детективу уйти расследовать дело дальше, как вдруг миссис Кит вскрикнула: — Вот вечно она делает всё так, как ей вздумается! А если с ней что-то случилось?! — София, милая, сомневаюсь, что она ушла ночью. Наверное, вышла утром подышать свежим воздухом. Уверен, она скоро вернётся. Зря ты её так нагружаешь учёбой и держишь взаперти. — Это ты виноват! Вечно рассказываешь ей о своей работе. Вот и её потянуло на приключения. Помню, Эми недавно обмолвилась, как было бы здорово поймать преступника на улицах Лондона. Ну и что ты на это скажешь? — Не будет Эмили делать глупостей, — поставил руки в боки Лестрейд и начал горячиться, — она такая же как и ты: любопытная и пронырливая, но она ввязываться в неприятности не будет! — Вот какой ты меня видишь! А ведь я хочу её защитить. — Вспомни, что сама вытворяла! Бегал я за тобой, искал везде! Все нервы мне помотала! Миссис Кит скрестила руки на груди, нахмурила брови и отвернулась от инспектора. — Ты меня не любишь, никто меня не любит, — тихо пробормотала она себе под нос. Инспектор вздохнул, закатил глаза и покачал головой, как будто эту сцену он наблюдал миллионы раз, а эти слова слышал и того больше, но всё равно обошёл хозяйку, обнял и начал ласково поглаживать по спине и что-то шептать. Мистер Ватсон, оперевшись о дверной косяк и скрестив руки, с задумчивым вниманием наблюдал за всей этой трогательной и одновременно комичной сценой: инспектор был немного ниже женщины и поэтому его объятия и попытки успокоить выглядели достаточно занятно. Может они старые знакомые или...? У доктора застучало неприятное чувство в груди: что если они любовники, но почему не скрывают своих тёплых чувств в присутствии других? Наверное забыли, что здесь кто-то есть. Тогда доктор кашлянул, напоминая о себе, но к его удивлению и Лестрейд, и миссис Кит даже не повернулись в его сторону, продолжая о чём-то тихо разговаривать. Когда информация была собрана, а комнату внимательно осмотрели, инспектор направился к служанке Октавии, стоявшей недалеко, собираясь задать вопросы, а Ватсон решил как можно скорее покинуть это место и направиться к себе. Его настроение начало падать и потому день можно было считать завершённым. Всё. Больше он никуда не хотел идти. Ничто и никто не могло его вытащить из комнаты. *** — Вас настолько огорчила пропажа племянницы нашего инспектора? — стоило Ватсону зайти в гостиную и взмолиться, чтобы никто не встретился на пути, как вдруг его внезапно проткнуло тёплое сочувствие Шерлока Холмса, который покачивался в кресле, укрывшись пледом, и пускал очередное колечко из дыма. — Какая племянница и откуда вы знаете, что я виделся с Лестрейдом? — Ну это же совсем элементарно, мой дорогой друг. Родители не обнаружили с утра своего ребёнка, муж побежал к газетчикам, надеясь, что об этом событии прочитает весь Лондон и если кто-то что-то видел, то сможет помочь. Жена же осталась ждать своего брата, который по большому везению оказался детективом Скотленд-Ярда. Вы не знали, что миссис Кит младшая сестра инспектора? У Ватсона в голове случилось небольшое прояснение, словно он всегда знал, что такое поведение свойственно братьям и сёстрам, но в один миг забыл. Хотя наверное свою роль сыграли различные дела, которые они с Холмсом удачно раскрывали, в которых порой таилось столько человеческой грязи, что не запомнить просто невозможно. — Не знал, — сухо ответил Ватсон и уже собирался уйти, но его снова остановил голос Шерлока. — Подождите, день только начался, а вы уже собираетесь спрятаться ото всех, закапавшись в ворохе бумаги? У меня предчувствие, что всё закончится необычно и хорошо. — У кого-то было явно прекрасное настроение, но доктор колебался и поэтому детектив закончил, — мне кажется, что дело будет интересным. Давайте взглянем хоть немного. И если так, то буду рад прочитать вашу свежую историю. Мистер Холмс опять затянулся и, сузив глаза, внимательно посмотрел на своего друга, ожидая нужного эффекта. От неожиданного приятного признания душа расцвела и Ватсон тепло улыбнулся, засунув руки в карманы. Шерлок Холмс редко что-то говорил о его публикациях и доктор даже подумывал прекратить их публиковать, ссылаясь на то, что возможно его другу не нравится написанное, а сказать об этом не позволяет излишняя скромность. Оказывается, что сыщику пришлись по вкусу рассказы, хотя доктор насмешливо подметил в мыслях, что оставалось выяснить одно: Холмс действительно радуется самим рассказам, их лёгкости и красоте или тому, что Ватсон пишет о нём и о его победах над преступниками. В любом случае после небольшого диалога, в котором мистер Ватсон поведал, что произошло, друзья отправились вновь к миссис Кит, чтобы погрузиться в новое таинственное дело. *** Снежинки медленно опускались на плащ и кепи и не спешили таять. Солнце холодно блестело на бело-голубом небе, заставляя снег кристаллически сверкать. Дети играли в снежки и весело хохотали рядом с продуктовым прилавком, а хозяин, крича на них и ругаясь, пытался прогнать. Инспектор, отдав приказ собрать в участке возможных подозреваемых, медленно шёл по белой дороге. В голове мысли наслаивались одна на другую и мешали выстроить хоть какую-то логическую цепочку. Больше всего он боялся снова потерять. Потерять ещё одного близкого человека. С тех пор прошло лет десять, но иногда в самые тёмные ночи кошмарные сны вновь и вновь переносят его в те времена. Тёплый летний вечер, солнце почти ушло, люди начали расходиться по домам, ожидая вкусного ужина. Лестрейд не шёл домой. Там его всё равно никто не ждал. Уже который день подряд он отчаянно ищет. Следы то появляются, то запутываются и исчезают. Каждый раз, когда полицейский пытается найти, схватить преступника, тот ускользает. Каждый раз. Ну почему именно сейчас маньяк выбрал именно её? Забрал то крошечное единственное счастье, которое оставалось. Он был готов отдать всё, лишь бы сейчас найти её живой и невредимой. Вдруг его кто-то окликнул и Лестрейд сломя голову побежал. Быстрей! Возможно, всё хорошо закончится. Она сильная и смелая. Он верит, что ей удастся вырваться из лап проклятого маньяка. Мужчина подбежал к своим сослуживцам. Все расступились, давая ему дорогу. Сердце сжалось и превратилось в тяжёлый ком, выбивая дыхание из лёгких. Медленно подойдя к лежащему телу, Лестрейду показалось, что она просто спит, что сейчас она откроет глаза и обнимет его. Но этого не произошло. Он опустился на колени, дрожащей рукой прикоснулся к её холодному гладкому лицу. Медленно убрал. Перед собой он ничего не видел — слёзы лились из глаз, хотя детектив даже не замечал этого, как и не замечал собственных всхлипов, судорожных стонов. Он сжимал её холодную руку, прижимая к своей щеке и шепча что-то бессмысленное и бессвязное. Поднялась метель. Солнце скрылось и похоже не обещало больше появляться. — Инспектор Лестрейд! Чей-то громкий голос рассеял ужасные мысли, заставив их отступить на время. Он поднял голову и улыбнулся, увидев своего помощника. — Ну-с, что там у нас, — потёр руки инспектор, предвкушая допрос, — всех собрал? — Так точно. — Отлично. Разберёмся с этим делом как можно быстрее, — оптимистично заявил сыщик. *** — Добрый день, джентльмены. Мистер Холмс и доктор Ватсон, поднявшись по лестнице на второй этаж, встретились с хозяйкой дома, сидящей на краю детской кровати. — Здравствуйте, миссис Кит. Меня зовут Шерлок Холмс, я друг мистера Ватсона. — Да, брат рассказывал мне о вас. Вы иногда помогаете ему с расследованиями. — Всё верно. Нам бы хотелось узнать подробнее, что здесь произошло. — Он вам не передал никакой информации? — с удивлением спросила женщина и поднялась. — Думаю, вам не стоит рассказывать инспектору, что мы также заинтересовались этим делом. Возможно, оно окажется трудным и дабы сэкономить время, мы будем параллельно вести тайное расследование. Миссис Кит кивнула и сказала уже гораздо тише: — Для него это действительно дело чести: найти и защитить близкого. Хочет сам найти, поймать преступника. Но я давно не видела его таким беспокойным и боюсь, что эмоции помешают холодному рассудку. Небольшая помощь и правда не помешает. Ватсон про себя шутливо заметил, что обычно инспектор не особо полагается на холодный ум, а скорее всё делает сгоряча, хотя... наверное у каждого детектива должна быть своя особенность. Миссис Кит вновь пересказала всю историю. Мистер Холмс походил по комнате, всматриваясь в каждый предмет, улавливая своим острым взором каждую мелочь. Пока мистер Ватсон расспрашивал хозяйку о том, как выглядит Эмили, сыщик воспользовался этим временем, чтобы покрутить в руках некоторые особенно интересные вещи и несколько из них не положить обратно на место.    — Ваша дочь обучается на дому? — обратился он внезапно к Софии Кит. — Именно. У неё два учителя. Сеньор Алэр Сегюр преподаёт игру на фортепьяно и фехтование, а мисс Грейс Элфорд рассказывает точные науки, ведёт английский язык и литературу. Вот на сегодняшнее утро как раз был назначен урок по математике. — Хорошо, — кивнул головой Шерлок, — скажите, вы не знаете, где спрятан личный дневник вашей дочери? — Боже, — улыбнулась миссис Кит, — ну что вы, какие дневники? Она всё рассказывает мне и ей совсем нечего скрывать. — Мда, — задумался о чём-то детектив, — пожалуй, это самое распространённое заблуждение всех родителей. Подскажите, где мы можем найти сеньора Сегюр и мисс Элфорд? *** — Смотри, папа, как я могу! — Оливия, господи, ты в Темзу упадёшь! Лестрейд подбежал к парапету и помог девочке спуститься. Она, весело смеясь, вырвалась из его объятий, побежала вперёд, споткнулась о плитку и упала. Удар смягчила ткань платья, но девочка всё равно заплакала. — Оливия, — мужчина подбежал к ней и поднял, — милая моя, я же предупреждал, что на улице нужно вести себя спокойно. Настоящей леди не пристало бегать, балансировать на парапете, рискуя упасть в воду. — Прости, больше не буду, но всё же не хочу быть леди, — поставила руки в боки девочка. На это полицейский нахмурил брови и, вздохнув, спросил: — И кем же ты станешь? — Хочу закончить учёбу в полицейском участке и также как и ты спасать всех людей! Лестрейд усмехнулся и, взяв девочку за руку, продолжил прогулку вдоль Темзы. — Мало хотеть. Нужно много учиться. — Я обязательно буду всё учить, — заверила отца девочка. — К тому же быть полицейским очень-очень непросто. Нужно быть смышлёным и ловким, а я, к сожалению, не всегда могу похвастаться такими качествами, но это одна из самых высокооплачиваемых работ, а деньги нам сейчас просто необходимы. — Продолжил размышления Лестрейд. — Неправда, ты очень умный. Ты просто должен верить в себя. — Да, это точно, — улыбнулся этим наивным словам мужчина. — Вот только к этому необходимо ещё и в чужие сердца вселять уверенность в том, что ты самый лучший и самый подходящий для должности повыше. Девочка обняла его и прошептала: — Я верю в тебя. — Спасибо. Может действительно однажды сможешь исполнить свою мечту. Глядишь, будешь даже лучше меня: соображаешь ты весьма неплохо. Ветер играл с листьями на деревьях, мимо проходили другие люди, а тёмные и глубокие воды реки медленно покачивались и, успокаивая, манили подойти поближе. — Инспектор. Инспектор! Лестрейд устало поднял голову, выныривая из счастливых воспоминаний и погружаясь в серую реальность. — Вы просили занести отчёты после допроса. Все показания записаны... — Да-да, давайте сюда. Инспектор схватил листы бумаги и начал так внимательно вчитываться, как будто некоторое время назад не он допрашивал всех людей, которые так или иначе были связаны с семьёй его сестры. Потратив на эту монотонность ещё сколько-то часов и, то и дело выписывая какие-то важные фразы из документов, детектив наконец-то положил в специальную папку и запер в ящике. Голова кружилась и уже постепенно начинала побаливать. Он очень устал, вымотался за сегодняшний день, но скорее не физически, а эмоционально. Однако впереди его ждала ещё одна небольшая задача, с которой он просто обязан справиться. Лестрейд достал из внутреннего кармана небольшую книжечку. Вздохнув, положил её на стол и открыл второй раз за день. Это был личный дневник Эмили и совать свой нос, разумеется, инспектор совсем не хотел, но профессия и дело, которое он расследовал, диктовали обратное. Непонятные кружочки, палочки, ромбики и точки кружили на листах бумаги и никак не давали сосредоточиться. Это был какой-то секретный шифр, который мог бы являться золотым ключиком в деле и спасти бедную девочку, где бы она сейчас не находилась, поэтому инспектор Лестрейд собрал остатки внимания и терпения и, достав белый листочек бумаги, начал выписывать символы. *** Лошадь неспешно хрустела копытами по снегу, кэбмен устало смотрел в одну точку и мечтал поскорее приехать домой, поужинать и лечь спать, но понимал, что до этого ещё далеко. Снег медленно и тихо опускался на землю, превращаясь в сугробы. Везде царило спокойствие, кроме самого кэба, в котором мистер Холмс и доктор Ватсон оживлённо обсуждали произошедшие события. — Холмс, я видел, что вы что-то взяли из комнаты Эмили. — Верно. — Не хотите показать? — задал вопрос доктор спустя минуту тишины, думая, что либо детектив совсем не понимает намёков, либо опять задумал какую-то сложную игру. — Не хочу, — просто ответил Шерлок, а затем пояснил, — дело в том, что я нашёл то, что для нас будет абсолютно бесполезно, а вот инспектору Лестрейду очень поможет. — Так и что это? — отозвался Ватсон, наклонившись в сторону мистера Холмса. — Как же вы нетерпеливы, мой друг, — улыбнулся сыщик. — Я люблю вас удивлять и поверьте, когда я передам эту вещь инспектору, то мы сможем найти и его племянницу, если, конечно, Лестрейд не успеет разгадать всё самостоятельно. — А, то есть мы сейчас направляемся в Скотленд-Ярд? —догадался Джон. — Не совсем. Сначала мы доедем до сеньора Сегюр и мисс Элфорд. Я почти уверен, что сейчас Лестрейд сидит и ломает голову над одной загадкой. Наша задача подойти с другой стороны этого дела и начать с подозреваемых. Поезд медленно шёл. Мимо проносились белые поля, леса и редкие деревянные домики. Сток-Ньюингтон был недалеко от Лондона, но друзьям всё же пришлось воспользоваться вокзалом. Свет, отражающийся от снега, ударил в глаза, когда они оказались на тропинке, ведущей в сторону небольшой деревушки, куда по заверению миссис Кит, уехал сеньор Сегюр. — Заходите, заходите! Мне ведь недостаточно ищеек из как там его... Скотленд-Ярда! — довольно громко начал разговор сеньора Сегюр после того, как детектив и доктор зашли к нему в дом. Это был мужчина лет семидесяти, крепкого и массивного телосложения, высокого роста. В его седых волосах оставалось несколько тёмных волос, а вот пышные усы, которые он постоянно приглаживал, ещё немного блестели прежней чернотой. У него был громогласный немного пугающий голос и еле заметный акцент. Несмотря на преклонный возраст, этот мужчина был очень активным, хотя, наверное, почти каждый становиться беспокойным и энергичным, когда в дом внезапно приходит полиция. — Так-так-так, что вы хотели господа? Вы из полиции? Джентльмены опустились на мягкие стулья. — В какой-то степени да. Позвольте задать вам несколько вопросов, — начал мистер Холмс и после лёгкого кивка спросил спокойным и ровным тоном, — Скажите, давно вы переехали в Лондон? — Не помню. Дайте-ка подумать… лет 15 назад переехал в Англию. Перед этим объездил половину Европы, а как приехал сюда, решил остаться и теперь вряд ли уеду. — Вы всегда преподавали? — К сожалению, да. — К сожалению? — вторгаясь в диалог, переспросил Ватсон. — Отец заставил изучать разные науки и идти в учителя, когда я был совсем юнцом. Сейчас я уже привык, но когда-то хотел пойти в моряки. Не судьба. — С некоторым недовольство ответил француз. Он вообще отвечал нехотя и даже немного резко. Видно было, что гости его раздражают и француз предпочёл бы остаться в тишине и в одиночестве. — Печально это слышать, хотя вы наверняка могли поменять профессию, — продолжил растягивать тему доктор, забыв, что они здесь делают. — Молодой человек, вы меня ещё и жизни будете учить?! Как-нибудь без ваших советов разберусь: менять профессию или нет. — Грозно покосился старик, а Ватсон напрягся: ему не нравилось, когда люди превращали его возраст в попытку обвинить в неопытности, но с другой стороны, наверное, не стоило давить на больное место. И хотя никто этого и не заметил, но в этот момент брови Шерлока сдвинулись к переносице, а лицо потемнело: он понимал, что диалог может не состояться вовсе, если сейчас возникнет ссора, но вдруг пожилой мужчина переменился в лице и рассказал: — Меня никогда не тянуло к детям, но их наивность и умение впитать в себя новые знания, как по мне, прощает им любую шалость, — француз запнулся, — перед кем ещё захочется открыть мир науки? — И давно вы учите мисс Кит? — вставил свой вопрос Холмс, возвращая мужчину в правильное русло. — Ох, наверное, уже второй год. Бедная девочка. Она была хорошей ученицей, — нахмурил густые брови Алэр Сегюр. Француз, пока отвечал и спрашивал, успел расставить фарфоровые чашки, заварить крепкий кофе, поставить на стол белый молочник с красивой и популярной синей подглазурной росписью и медленно уселся в мягкое кресло напротив Холмса и Ватсона. — Ну, вообще-то, — начал было говорить Ватсон, но вдруг почувствовал тёплое прикосновение руки Шерлока на своей руке и осёкся. Зато его речь подхватил детектив и, сохраняя безмятежный вид, продолжил, — никто точно пока что не знает всех обстоятельств, мистер Сегюр, хотя конечно полиция делает всё возможное, чтобы отыскать мисс Кит. — Право, джентльмены, эти болваны должны были хоть что-то уже найти! — мотнул рукой Сегюр. — А что они должны были по вашему искать? — не выдержав, с настороженностью и резкими нотками в голосе спросил доктор и услышал рядом тихо произнесённое своё имя. Шерлок вновь пытался таким образом одёрнуть друга и зачем-то успокоить, но доктор видел в этом действии излишнюю осторожность к подозреваемому. Недавно мистер Ватсон решил получше ознакомиться с тем, как правильнее вести расследование и выяснил, что для достижения лучшего результата, например, можно либо расположить человека к себе, либо пытаться надавить на него. Поэтому теперь мужчина был полон уверенности и желал опробовать разные методы, чтобы порадовать не только себя хорошими результатами, но и своего друга. И доктора вовсе не пугала устрашающая фигура старика. Скорее добавляла азарта в погоне за преступником и ответами на многочисленные вопросы. — Ну... — задумался сеньор, — улики какие-нибудь, следы. Откуда мне знать?! Я что сыщик?! — француз хохотнул, развеселившись, и хлопнул по столу. Громкая и резкая манера речи, выраженная жестикуляция сильно выделялась возможно потому, что Сегюр нервничал и мог что-то знать, а вот доктор не мог сосредоточиться на методах допроса, отвлекался и постоянно думал о том, что ему не нравится этот человек и именно это недовольство и раздражение отобразилось на его лице. — Может вам предложить не кофе, а чего-то покрепче? — уточнил учитель. — Благодарим, но лучше подскажите, почему так внезапно решили бросить работу и уехать загород? — в своей безмятежной манере спросил Холмс. — Моя тётушка умерла. У неё никого не было и она завещала этот дом мне. Я решил, что это знак отдохнуть и переехать в более тихое место. Француз отпил кофе и поставил чашечку на блюдце. — То есть вы хотите сказать, что ваша тётя совершенно случайно жила в Англии и по везению умерла тогда, когда мисс Кит была похищена, а вы уехали из города? — доктор не сразу понял, что сказал, хотя поначалу считал, что задаёт верный вопрос, способный разговорить подозреваемого и вытянуть нужные сведения. Учитель нахмурился, повернулся корпусом к доктору и собирался вылить все мысли, которые пронеслось в его голове, но Шерлок его опередил и быстро сказал: — Простите моего друга, он хотел спросить, почему вы не доучили мисс Кит? Почему так скоро покинули Лондон? Мужчина недовольно перевёл взгляд с Холмса на Ватсона, а затем обратно и нехотя пробурчал: — Она боялась меня, даже не знаю почему, и сказала об этом своему отцу, который в свою очередь поговорил со мной. Тётя умерла давно и, поняв, что в Лондоне делать нечего, я спокойно решил отправиться жить в уединении. Алэр Сегюр встал, давая понять, что разговор закончен, мистер Холмс сделал тоже самое, однако Ватсон, подумав ещё о нескольких деталях, изумлённо сказал: — Подождите, мы ведь ещё не закончили. На этот раз доктор почувствовал, как его плечо сильно сжимают, а над головой раздался ровный и твёрдый голос: — Мы закончили и уже уходим, спасибо, сеньор Сегюр. *** Лондон снова укутался накрывающим его снегом. Пушистым, мягким и холодным. Друзья молча шли по тропинке через небольшой лес к станции. Высокие старинные деревья, хранящие внутри себя секреты живущих здесь людей, а на своих ветках липкий снег, укрывали Ватсона и Холмса от неожиданно поднявшегося ветра. Напряжение, которое между ними возникло после ухода от учителя мисс Кит, продолжалось до сих пор и казалось, что с каждой минутой растёт всё сильнее. Ватсон шёл позади сыщика, подняв ворот пальто и спрятав руки в карманы. Он чувствовал неприятную липкость в душе: ему не нравилось, что Шерлок останавливал его во время разговора с сеньором Сегюром и он был недоволен, тем как попытался провести допрос. Это оказалось сложной задачей. Чувствовал себя как не в своей тарелке. Непонимание кружило голову. Доктор прекрасно понимал, что его друг гораздо умнее его, но никогда Холмс не останавливал Ватсона, наоборот, радовался, когда тот входил в игру, задавал вопросы, подмечал детали. Что случилось в этот раз? Он хотел повернуться к Шерлоку Холмсу и задать простой вопрос, но детектив молчал и очень неловко было начинать разговор. Доктор не хотел показаться обидчивым, а скорее просто хотел казаться задумчивым и надеялся, что сыщик не обратит на излишнюю молчаливость внимания. — Вы притихли, мой друг, — от мыслей оторвал раздавшийся рядом голос Холмса. — Всё в порядке? Мысли сыщика выстраивались в красивые цепочки. Одни догадки исчезали, а другие, наоборот, сильнее закреплялись. Факты сменяли друг друга, а воображение рисовало нужные картинки. Его очень взволновало, когда доктор во время посещения учителя начал сильно давить на него вопросами, искать там, где ничего не было и спрашивать то, что было не нужно, а ещё ни с того ни с сего начал раздражаться и детектив не понимал причины. Может Ватсона напугал громкий голос этого человека, может он пытался понять: является ли Алэр Сегюр тем самым преступником, может у доктора возникла неприязнь к преподавателю, а может Холмсу показалось и доктор просто излишне напирал своей любознательностью и подозрительностью. Детектив всячески старался намекнуть, что стоит мягче вести диалог, ведь это просто разговор и у них вообще нет никаких оснований задерживать, обвинять старика. Шерлок даже несколько раз перебивал его, но похоже его дорогой доктор расстроился из-за неудачной попытки побыть сыщиком и теперь надулся и приуныл. У Холмса всегда отлично получалось быть немного отстранённым и невозмутимым, что помогало не отвлекаться на не нужную глупость, а сосредоточиться и начать замечать малейшие изменения не только в других людях, в их разговорах, в их движениях, но и в поведении Джона Ватсона и последнему почти всегда не удавалось удерживать эмоции в себе и чаще всего они постепенно начинали отражаться на лице. Как и сейчас. Холмс иногда думал, что скоро выучит весь спектр выражений лица своего друга. — Да, — коротко ответил доктор немного севшим голосом из-за долгого молчания. Холмс задумчиво кивнул головой и затем уточнил: — Рад, что вы в порядке. Надеюсь, вам понравился разговор с мистером Сегюром? Ватсон ничего не ответил, а лишь отвернулся от собеседника, стараясь уловить что-нибудь интересное среди этого белого снежного мира, но душа прыгала внутри, не находя себе места. — Зачем вы меня останавливали? — не выдержал он. Холмс еле сдержал улыбку. Ему удалось спровоцировать Ватсона, чтобы наконец-то добиться от него тех эмоций, которые тот усердно прятал. — Потому что видел, что вам не нравится этот человек и вы старались применить методы по допросу из книги. — Да, он мне не понравился. Ну и что?! Этот француз выглядит очень подозрительно... — Выглядит, но не является таковым на самом деле, — перебил его детектив. — Холмс. — Мм? Ватсон тяжело вздохнул и быстро проговорил: — Вы один из умнейших людей, которых мне только доводилось видеть и, наверное, для вас совершенно не составит труда заключить, что человек не является преступником, но...для обычного человека... для меня это тяжело и проще задать тысячу вопросов, чтобы в итоге случайно или нет наткнуться на верную дорожку и узнать правду. Да, признаю, не справился с эмоциями и разговор получился резким, но когда я хотел задать, как мне казалось, правильный вопрос, вы всячески меня тормозили, из-за чего я чувствовал будто говорю невпопад. Невыносимо. Иногда я ощущаю себя абсолютным дураком, когда только начинаю думать над каким-нибудь делом, а вы одновременно с этим уже выдаёте ответ. Мистер Холмс резко остановился. — Ватсон, мне больно это слышать, — тихо проговорил он, — вы далеко не дурак и знакомство с вами одна из немногих вещей, которая принесла радость в мою жизнь. У вас другой склад мышления и мне всегда интересно вас послушать и понаблюдать за вашими действиями. Вы добрый, жизнерадостный, тянетесь к прекрасному в этом непростом мире... — Боже, Холмс, умоляю, прекратите меня утешать. — Мне очень повезло подружиться с человеком, который не убегает от меня, не закрывается, наоборот, стремится и также сходит с ума от приключений, — улыбнулся детектив. Ватсон потупил взгляд и смутился, не в силах выдержать такого количества комплиментов. Затем сделал шаг к Холмсу и внезапно крепко обнял его, тихо сказав: — Признаюсь, мне тоже улыбнулась удача и я смог найти такого чудесного и интересного друга. Забавно, что именно одиночество притянуло наши души друг к другу. Шерлок Холмс тоже крепко обнял своего доктора и на последних словах на его немного опечаленном лице вдруг отразилась мимолётная тёплая и искренняя улыбка, хотя Ватсон этого и не увидел, но почувствовал, как спокойствие снова потекло по венам и теперь отношения друзей вновь наладились. *** Тихо постукивал маятник в больших напольных часах. Свечи заливали своим сиянием большую часть комнаты и подрагивали от лёгкого дуновения ветра, сквозившего из приоткрытого окна. Струйка обжигающего чая заполняла широкие чашки. — Угощайтесь миндальным печеньем. Сегодня утром пекла. — Промолвила спокойным и ласковым голосом хозяйка квартиры. — Благодарю, — коротко кивнул Ватсон, улыбнулся и потянулся за сладостью, но рука друга остановила его и доктор с недоумением посмотрел. — Позвольте, мисс Элфорд, мы возьмём печенье с собой. Дело в том, что наша хозяйка готовит ужин и, боюсь, мы с мои другом перебьём аппетит и расстроим нашу миссис Хадсон, — пояснил Холмс. Ватсон немного нахмурил брови, чувствуя смятение. Холмс только что сам взял печенье и положил обратно. Если сам не любит, то зачем останавливает других? Что случилось? Однако на безмолвные вопросы доктора сыщик не дал никаких комментариев. — Конечно, милый мой, можете забрать с собой. Вы, наверное, все в делах из-за пропажи мисс Кит. Бедная девочка. — Вам уже наверняка задавали вопросы, но, если вы не против, позвольте нам тоже уточнить некоторые детали. — С радостью, — улыбнулась женщина и медленно начала заворачивать печенье в бумагу. Мисс Грейс Элфорд представляла из себя женщину лет пятидесяти. Её наряд немного вышел из моды, но всё равно придавал ей сдержанный и немного строгий вид, который обрамлял её вежливую и добросердечную натуру. Она двигалась не спеша и грациозно. Мисс Элфорд поделилась с детективом и доктором рассказом о том, что родилась в Лондоне в богатой семье, где мать была швеёй и имела собственное ателье, а отец был профессором математики. Будучи совсем юной, закончила Королевский колледж и затем помогала отцу в университете. Мистер Элфорд всегда держал Грейс рядом с собой и она не могла и шагу сделать, не спросив его разрешения. Когда мисс Элфорд выросла и стала уже совсем взрослой, то наконец-то сняла отдельную квартиру, смогла вырваться из липких родительских объятий и начала преподавать в том самом Королевском колледже. Пару лет назад оставила пост преподавателя, давая дорогу молодому поколению с их пылкостью и энтузиазмом, который когда-то горел и в ней самой, однако всё равно продолжила заниматься любимым делом, но только уже на дому у своих подопечных. Замуж так и не вышла: наука полностью поглотила и разум, и сердце, хотя, конечно, женщина очень хотела иметь детей, но похоже и учениц было вполне достаточно. — Скажите, мисс Элфорд, у вас с мисс Кит были хорошие отношения? — Конечно, мистер Холмс, она мне могла рассказать всё на свете, пожаловаться, сообщить радостные новости. И мне приятно делиться с ней своими секретами, — мило улыбнулась женщина, а затем вздохнула, задумчиво и немного грустно посмотрела на мистера Холмса и скрипучим голосом проговорила. — Не хотела, но скажу вам, потому что может пригодиться. Эмили рассказывала, что несколько раз выбиралась из дома и немного гуляла вечером. Недалеко. Я предупреждала её, что это может быть опасно, но она отмахивалась и теперь... — мисс Элфорд вздохнула, — вы же найдёте её? Я так боюсь, что с ней что-то случилось. — Не волнуйтесь. Помимо нас, это дело расследует ещё инспектор Лестрейд, а он хороший детектив, — на последних двух словах Холмса Ватсон слегка улыбнулся. Одна надежда, что дело будет несложным и инспектор сможет напрячься и распутать его. — Лестрейд? Хмм... знакомое имя. О, вспомнила, у него была дочка, да. Только уже позабыла, как её зовут. Офелия? Нет. Может Оттилия? — Простите, что значит была? — уточнил мистер Ватсон. Внезапно в соседней комнате что-то упало и разбилось и все трое развернулись в сторону двери. Мисс Элфорд медленно встала, подошла к двери, отперла её и сказала в тёмную комнату: — Марта, веди себя тише. Затем женщина закрыла дверь и села обратно за стол. Уловив удивлённые взгляды, она пояснила: — Недавно подобрала кошку с улицы. Мне стало её так жалко: где-то сломала лапку. Лучше лишний раз ей не двигаться, но разве животным прикажешь? Видимо, что-то смахнула. — Грейс усмехнулась и сделала глоток. А потом ответила на вопрос Ватсона. — Она погибла, когда ей было около двадцати лет. Бедняжка. Рано осталась без матери и отец сам пытался её воспитать, обучить всему, хотя не могу не отметить, что он старался лишний раз никуда девочку не отпускать, постоянно находился рядом, тщательно следил за всем, что она делала. А я жила как раз рядом и иногда заходила в гости. Я понимаю, как это всё сложно. Мистер Лестрейд тогда ещё только закончил учёбу и начинал работать в полицейском участке. Ему очень нужны были деньги, чтобы полностью обеспечить свою малютку, — мисс Элфорд замолчала на несколько секунд и продолжила тише, — он долго выискивал со своими товарищами по службе маньяка, который начал убивать девушек по всему Лондону. Инспектор почти добрался до злодея, но внезапная смерть единственного ребёнка разбила сердце и подкосила дух сыщика. Я слышала, что он ещё год пытался разобраться в этом деле, ведь как ему казалось, были какие-то неувязки, однако горе всё сожгло внутри. Потом мистер Лестрейд переехал и с тех пор не видела его. Доктор так и замер с чашкой в руках, почти не дыша. Шок на лице сменился печалью и небольшим ужасом. Он посмотрел на Шерлока и заметил, что хотя тот и оставался с бесстрастным выражением лица, глаза выдавали боль и сочувствие, брови поползли к переносице. — Вы не против, если мы заедем к вам ещё раз, если придётся? — сухо уточнил детектив. — Буду ждать и снова испеку вам печенье, — умиротворено улыбнулась хозяйка и добавила. — Только учтите, что через несколько дней я уеду по делам на север Уэльса в Конуи. *** Кэб переваливался и трясся от большого количества снега, перекрывшего половину дорог. Ватсон с Холмсом сидели внутри и молчали, оставшись наедине со своими мыслями. Оба пытались переварить недавний рассказ. Отличие лишь в том, что доктор продолжал переживать, сочувствовать, пытался понять, что они скажут инспектору, когда вновь его встретят и стоит ли вообще что-то говорить и спрашивать? Теперь невозможно было смотреть на него прежним взглядом. Холмс в это время старательно обдумывал каждую сказанную фразу, выстраивая их в замысловатые логические ряды в своей голове. Что-то его беспокоило и настораживало. Нужно было поскорее вернуться домой и всё хорошенько обдумать. Кэб резко затормозил. — Сэр, — послышался виноватый низкий голос кэбмена, обращённый к сыщику, — простите, боюсь, дальше не проехать, совсем замело дорогу. Лошади отказываются идти. Холмс с досадой кивнул, расплатился за труд мужчины и оба друга, повинуясь сложившимся обстоятельствам и держась друг за друга, пошли пешком, сопротивляясь снегу, бьющему по лицу и заглядывающему за шиворот. До дома оставалось идти минут двадцать. Они быстро добрались, насколько это было возможно, и ввалились в тёплую квартиру. *** На следующий день мистер Шерлок Холмс неожиданно ушёл из дома, толком ничего не рассказав, уверив только, что работа скучная и к вечеру он обязательно вернётся. Мистер Ватсон решил не мешать сыщику, а заняться своими делами. Сначала он наконец-то дописал историю об их предыдущем приключение, потом почитал какой-то роман и вдруг в голове промелькнула череда воспоминаний. Чувство переросло в мысль, а из неё появилась идея. Ватсон быстро встал, оделся и вышел из дома с надеждой, что окажется прав и хоть немного поможет в расследовании. *** Холмс, пока собирался утром, успел дать задание своим мальчикам и послать телеграмму в дом, где произошло преступление и теперь, поднявшись по ступенькам, лицезрел сидящих в гостиной мистера и миссис Кит. — Доброе утро, — обратился детектив к супругам. — Здравствуйте, мистер Холмс, — проговорил мистер Кит, — София утверждает, что вы работаете вместе с её братом? — Почти, — сказал Шерлок и присел в кресло, любезно ему предложенное. — Неважно, вам что-то удалось узнать? — с интересом и беспокойством уточнил мистер Кит. — Немного, но я надеялся получить ещё и от вас какие-то сведения. Сейчас под подозрением пока что находится двое учителей мисс Кит, поэтому скажите, замечали ли вы оба какое-либо странное поведение? — Мы не наблюдали, но вот мисс Элфорд говорила, верно? —начала София и повернулась к мужу. — Да, она рассказывала, что последние несколько недель сеньор Сегюр вёл себя абсурдно и даже немного пугающе. Ей об этом рассказала Эмили, потом и до нас это дошло. В общем... нам пришлось с ним попрощаться. — Вот как, — спокойно проговорил Холмс, не упоминая, что уже знает об увольнении. — К тому же, как нам известно, сеньор спешно уехал за город и теперь живёт там. С чего бы? Мне кажется, что это он украл нашу девочку, расчётливо придумав оправдания на все вопросы, — заключила женщина. — К тому же он утверждал, что девочке необходимо увидеть красоту этого мира и обязательно попутешествовать. Что за глупость? Не в пятнадцать же лет и на какие деньги? Детектив задумался, а затем задал ещё несколько вопросов, которые перевернули всю картину расследования и указали, где стоит искать дальше. *** — Вы уверены, что мы найдём? — Я чувствую, что всё сложнее, чем мы думаем. Я достаточно видел и теперь интуиция вопит внутри меня. Мистер Ватсон и его приятель патологоанатом мистер Бим рылись в медицинском архиве. Сам бы Джон Ватсон не смог бы проникнуть в больницу и начать поиски, подтверждающие его мысли, если бы не помощь, но разве не поэтому люди знакомятся и дружат друг с другом? — Вы так и не рассказали, что произошло? — Всё просто. Нам стало известно, что десять лет назад происходили убийства и я хочу убедиться в одной догадке. Мы недавно с мистером Холмсом, вы знаете его, допрашивали одного подозреваемого. Необычный человек. Огромный, вот как этот шкаф, — Ватсон указал на ближайший приоткрытый шкаф с документами, — грозный, неприятный тип и, — он поднял указательный палец, — подозрительный. — Судить по внешнему виду людей — уже не модно и не актуально для науки, — вынырнул из бумажек мистер Бим. — Однако люди не перестанут смотреть на внешность других и строить предположения. Мужчины продолжили перелистывать, перекладывать документы, старые бумаги. Они уже почти целый день копались в стеллажах и шкафах и всё безрезультатно. — А здесь что? — доктор указал на запертую дверь. — А, не знаю. Кажется, за тридцатые или сороковые года. Это нам не надо. — Откройте. Надо взглянуть на всякий случай. — озарился крохотной надеждой Ватсон. Металлическая дверь со скрипом отворилась и джентльмены, вдохнув старую залежавшуюся пыль, закашляли и зачихали. Комнатка была маленькой и всё место в ней занимали два шкафа, за которые и взялись доктора. Спустя ещё час поисков мистер Ватсон устало опустил взгляд на две скрепленные вместе пожелтевшие бумаги, раскрыл их и сначала даже не понял, почему написанная фамилия была такой знакомой? Патологоанатом подошёл посмотреть, что нашёл его друг. — Здесь не только информация о вскрытии тел за разные года, здесь ещё и архив по душевнобольным? — А, да. До определённого года это отделение принадлежало психиатрам, а затем их перевели и уступили место патологоанатомам. Ватсон раскопал ещё несколько бумаг, но ничего больше не нашёл, однако этого и не надо было. Перед ним, возможно, была маленькая крупинка, которая могла помочь с раскрытием не только нового, но и преступления десятилетней давности. Пока доктор сворачивал листочки, можно было успеть заметить надпись чёрными буквами: «Миссис Грейс Элфорд, урождённая Бронте...». *** Опять повалил снег, сводя с ума англичан таким количеством за последние несколько дней. Нормальные люди уже вернулись с работы, грелись перед камином, готовили и ужинали, а были и те, кто боролся со стихией и двигался к своей цели. Мистер Холмс, наконец-то поняв в чём дело, поспешил в полицейский участок. Мистер Ватсон межевался между пойти домой и дождаться своего друга, чтобы рассказать о находке или сразу пойти в Скотленд-Ярд и передать информацию инспектору. В итоге доктор поехал в полицию, надеясь в скором времени встретить Холмса. Оба шли разными путями к одному месту. Ветер сбивал с ног и заставлял сузить глаза в тоненькие щёлочки, снег засасывал, словно болото. Погода протестовала какому-либо движению, но разве это помеха? Ватсон подошёл к тяжёлой двери, прохожий рядом вежливо открыл, пропуская вперёд. Доктор вошёл внутрь, расслабляясь от тепла, окутавшего его. — Удивлён и рад, что вы что-то нашли. — Послышался рядом знакомый голос. Ватсон обернулся и увидел Шерлока, зашедшего за ним. Видимо, из-за метели мистер Ватсон не понял, что это был не просто какой-то прохожий. — Холмс, не думал вас увидеть здесь. Вы не поверите, что я нашёл, — радостно начал доктор. — Дайте угадать: вы узнали, что мисс Элфорд на самом деле миссис, а её девичья фамилия Бронте, — детектив деловито стряхнул снег, снял перчатки и посмотрел на своего друга, ожидая изумления и вопросов. Доктор действительно приподнял брови от некоторого замешательства, а затем добавил: — А ещё она дважды обращалась за помощью к психиатрам. Лицо Холмса приобрело выражение похожее на небольшое удивление: он явно не ожидал такого услышать. — Любопытно, — промолвил он только. — А знаете почему? Они шли по коридору к кабинету инспектора Лестрейда. Их шаги гулким звуком отражались от стен. — Первый раз в детстве. Врачи заподозрили какое-то отклонение, однако от лечения семья отказалась. Второй раз спустя двадцать три года. Отказ подписал уже её муж, как я понял. — Во второй раз подозреваемая обратилась после рождения ребёнка. Почему отказ? Не знаю, но угадайте к чему это всё привело. — К чему? — не стал даже думать Ватсон. — К тому, что её дочь зовут Октавия, которую арестовала полиция. Вам знакомо это имя? Сначала доктор не мог припомнить, где мог вообще слышать, но потом резко остановился и посмотрел на Холмса, округлив глаза. — Боже, так ведь зовут служанку у мистера и миссис Кит. Значит эта мисс Октавия Элфорд является дочерью преподавательницы миссис Грейс Элфорд и... — Да, полагаю, именно эта девушка имеет отношение к пропаже мисс Кит. Пока друзья разбирались, их отвлёк приближающийся констебль. — О, вы всё-таки прибыли! — констебль, отдав честь, быстро ввёл в курс дела, — инспектор Лестрейд оставил для Шерлока Холмса записку, на случай, если тот придёт. В нём он говорит о разгаданном послание от мисс Кит. Также инспектор предупредил, что ушёл к преступнику, надеясь арестовать прямо на месте. Мистер Холмс шагнул к констеблю и забрал бумажку. «Дорогой, мистер Холмс, я знаю, что вы решили любезно помочь мне с исчезновением моей племянницы. Хотя дело оказалось немного запутанным, я не мог просить у вас помощи и был просто обязан спасти её своими силами. Возможно после моего ухода вы посещали комнату Эмили и заметили, что с внешней стороны дна её тумбочки имеется небольшое прямоугольное отверстие, которое она, конечно же, вырезала сама и куда помещала свой личный дневник. К сожалению, при прочтении пришлось столкнуться с несколькими зашифрованными посланиями и разгадывать их. Я глазам не поверил, когда узнал, кто за всем этим скрывается. Бедной девочке внушили несусветную чушь и убедили покинуть Лондон навсегда. Сегодня последним поездом с вокзала Виктория они собираются уехать и я хочу наконец-то покончить с этим». Разобравшись в размашистом и торопливом почерке, Шерлок сложил лист несколько раз и, спрятав во внутреннем кармане, повернулся к Ватсону. — Идёмте, мой друг, — бросил через плечо детектив, направился к выходу и исчез во тьме и снеге. *** Сердце тяжело ухало в груди, дыхание сбивалось, а в боку сильно закололо от непривычной нагрузки. Это же было так очевидно, так просто. Как же он раньше не догадался? Хотя, конечно, если был бы немного умнее, немного хитрее, то сразу понял что к чему. Вот бы не опоздать. Вот бы сейчас, когда разгадка найдена, успеть. Инспектор вместе с двумя констеблями бежал со всех ног к дому преступника, где по одной из версий могла находиться и Эмили. Уже не было никаких сил, чтобы бороться с природой и противостоять её резким изменениям, но если остановиться сейчас, то путь будет закончен. Они проиграют. Бесчувственная метель продолжала хлестать по лицу снегом, завывая и пугая. Наконец-то впереди показался нужный дом. Ещё несколько шагов. Ворвавшись в тёмную квартиру и осветив её, обнаружилось, что никого нет. Некоторые вещи были разбросаны, что-то где-то небрежно лежало — хозяин быстро собирался, что-то или кто-то напугал его. Ругательство, вырвавшееся из уст инспектора Лестрейда, разлетелось по комнате. Нахлынувшая суета и лишнее волнение, выводили из равновесия. Хотелось просто закричать и заплакать от такой бесчестности. Боже. Боже! Теперь они уедут и бедная Эмили навсегда исчезнет, а может её... Вновь нахлынули тяжёлые и ненужные воспоминания, отметая попытки собраться с мыслями. Взгляд случайно коснулся часов и уловил движение минутной стрелки. На часах было без двадцати девять. Племянница упоминала, что они уедут на самом позднем поезде, а, судя по расписанию, последний приходит в девять вечера. Может ещё полиция успеет их остановить? Может ещё есть шанс? Один констебль остался охранять квартиру, а со вторым сыщик выбежал из дома и кинулся в сторону вокзала. Метель уже успокоилась, повсюду были большие сугробы, тишина охватила город. Такая тишина может быть только перед последней битвой. *** Заснеженные поля пролетали мимо, деревья мелькали, а далеко впереди уже виднелся вокзал Виктории. Мистер Хоф работал машинистом поезда уже двадцать лет. С малых лет интересовался поездами и хотел стать механиком, но жизнь повела по другой дороге и мужчина был не против. Раньше он мог управлять разными поездами, что позволяло ему любоваться новыми территориями, а не теми же полями и лесами, которые ему приходилось видеть теперь ежедневно. Мистер Хоф уже давно забыл о существовании каких-либо эмоций: каждый день копировал предыдущий и так, наверное, продолжалось бы и дальше, но сегодняшний вечер был другим и последним для мистера Хофа. Часы показывали без пятнадцати девять и если присмотреться, то можно было бы вдалеке увидеть клубы дыма от паровоза. Он приедет к девяти, а пока что мисс Грейс Элфорд и мисс Эмили Кит направлялись к месту, где по расчётам учителя, должен был остановиться их вагон. Люди ходили по платформе, разговаривали и иногда смеялись. Всё шло своим чередом, пока это спокойствие не разрезал чей-то крик: — Мисс Элфорд, именем королевы Виктории, призываю вас немедленно остановиться и сдаться! Женщина даже не обернулась. — Ой, дядя. Почему он хочет, чтобы вы остановились, мисс Элфорд? — Не знаю, милая. Он, наверное, ошибся. Пойдём. Но далеко им уйти не удалось. Женщина остановилась недалеко от края платформы и резко развернулась, продолжая крепко держать девочку за руку. — Прекратите, сопротивление! Повторяю вам: отпустите мисс Кит и..., — Лестрейд осёкся, потому что мисс Элфорд быстрым движением руки достала небольшой револьвер и прижала к голове девочке. — На вашем месте я бы не торопилась. Я хочу уйти с ней и вы меня не остановите. — Не делайте глупостей. Зачем вам это? — Сердце замерло в ужасном ожидании. — Тяжело, наверное, терять тех, кто дорог? — Уточнила женщина. — Мне это не нужно. Мне нравится эта девочка. Также как и когда-то нравилась ещё одна. Вы же понимаете, о ком я говорю? Ветер затих и все люди вокруг умолкли, внимательно слушая и следя за происходящим. — Нечего сказать? Или думаете, почему так произошло? Я вам скажу. — Женщина перевела револьвер на мужчину и кто-то ахнул в толпе. — Из-за вас десять лет назад повесили моего мужа. Вы обвинили его в преступлениях, к которым он не имел никакого отношения! Инспектор задумался: если она говорит о муже, почему её называют мисс, а не миссис? И действительно ли арестовали случайно этого загадочного мистера Элфорда? Не бывает такого. Однако самое главное... — Я не мог ни обвинить его, ни посадить, ведь у меня просто права такого не было. Мисс, или вернее говоря, миссис Элфорд немного изменилась в лице, понимая, что полицейский не лжёт, но грубо заметила: — Вы, конечно, не помните меня. Я работала в Королевском колледже, где училась ваша дочь и моя жизнь была прекрасна, особенно, когда я наконец-то вышла замуж. Вот только счастье не продлилось долго. Тогда вы помогали старшим полицейским в расследовании и из-за каких-то ваших догадок моего мужа сочли за преступника, но ведь это неправда! Пока шёл напряжённый диалог, мистер Холмс и доктор Ватсон зашли на вокзал с другой стороны, то есть находились справа от миссис Элфорд, которая, к счастью, их не заметила. Им удалось услышать только часть разговора. — Прошу прощения, мисс Бронте — объявил о своём присутствии Шерлок, — так ведь вас звали до замужества? Женщина удивлённо повернулась и уставилась на мистера Холмса, который не дожидаясь ответа, продолжил: — Боюсь, что вина вашего мужа уже давно доказана и могу предположить, что он всего лишь не хотел сильно вмешивать вас в свои дела. Отчего-то слёзы покатились одна за другой. — Я... я не верю вам. Вы лжец! — С яростью и грустью она смотрела на мистера Холмса и с каждой секундой её сердце заворачивалось в безысходность. Сейчас её арестуют и позже вынесут не утешающий приговор. И судя по острому уму и проницательному взгляду этого молодого мужчины, обнаружится ещё одно крохотное случайное преступление. Но она не хотела, чтобы так произошло. Она не хотела... — Не буду торопить, но уверен, что вы хотели бы ещё нам кое-что рассказать, — будто залез ей в голову Шерлок. Женщина была до ужаса напугана. Взгляд метался по платформе, сердце выпрыгивало из груди. Повсюду она видела осуждающие взгляды, а может ей уже просто казалось. В голове набатом били страшные мысли и слова, которые так часто любят повторять полицейские и судьи, а воображение рисовало перед глазами жуткие картинки. — Мисс...миссис Грейс Элфорд, вы арестованы за... Женщина резко обернулась и увидела в метре от себя инспектора Лестрейда, так близко успевшего подобраться, пока с ней разговаривал Шерлок Холмс. Смятение и страх сменились на дикий ужас и холод, пронизывающий насквозь. Похитительница инстинктивно вытянула руку, пытаясь защититься, и нечаянно нажала на курок. Оглушительный выстрел разрезал напряжённую тишину, а в собравшейся вокруг толпе кто-то вскрикнул и в ту же секунду все сразу заговорили одновременно. Эмили закричала и, вырвавшись из рук миссис Элфорд, кинулась к дяде, упав рядом с ним на колени. Женщина выронила револьвер, прижала руки к груди и сделала несколько коротких шагов назад. К ней бросилось пара констеблей, готовые задержать преступницу, но она дёрнулась назад и побежала сначала к краю платформы, огибая невольных зрителей, а затем вдоль неё. Минутная стрелка приближалась к двенадцати, поезд совсем близко подошёл к станции и засвистел, предупреждая о своём прибытии. Сегодня был особенно холодный вечер и земля успела покрыться ледяной коркой. Миссис Элфорд задыхаясь, бежала и бежала. Она не знала куда и зачем, но она прекрасно понимала, что её поймают, обязательно поймают. Осудят за прежние грехи, а за нападение на полицейского и вовсе может быть вздёрнут на верёвке. Уже ничего не имело смысла. Констебли постепенно нагоняли её, хотя и держались подальше от края. Возможно они не спешили, ожидая, когда женщина просто выдохнется и сдастся. Вдруг на новом шаге нога заскользила, Грейс вскрикнула и, не удержавшись, свалилась с платформы на пути. Поезд протяжно загудел и хотя уже давно начал тормозить, чтобы не проехать остановку, этого было недостаточно, чтобы успеть полностью остановиться. *** Собравшаяся толпа разделилась на два лагеря: первые побежали к инспектору, а вторые решили посмотреть на судьбу несчастной миссис Элфорд. Инспектор держался за левое плечо и сжимал зубы, сдерживая крик от боли. Непривычно много слёз скатывалось по лицу, белый снег медленно становился красным, дыхание превращалось в облачко, уходящее к ночному небу. Полицейский поверхностно и часто дышал. Ватсон склонился над ним, оказывая первую помощь и мысленно благодарил Шерлока за то, что тот однажды посоветовал всегда брать медицинский саквояж, когда они уходили из дома по новому делу. Доктор, как и всегда, сосредоточился на своём новом пациенте и попытках понять, как быстрее оказать помощь, отметая жалость и грусть по поводу случившегося. Произошло то, что произошло и теперь придётся всё исправлять. Холмс не пошёл к месту, где соскользнула на рельсы миссис Элфорд. И так всё было понятно, а в голове закрепилась картина произошедшего. К нему подошёл прибывший полицейский и начал расспрашивать о случившемся. Мистер Холмс был и не против, поскольку сейчас являлся всего лишь наблюдателем и ничем никому больше не мог помочь. Пересказывая события, детектив задумчиво и заворожённо смотрел на работу своего друга. Точные и чёткие движения, строгость взгляда и командный голос, обращённый к помощникам с вокзального медпункта, совсем отличались от обычной спокойной, тихой и жизнерадостной манеры поведения Ватсона, что восхищало и впечатляло детектива. Иногда раздавался тихий голос инспектора. Наконец-то подъехала карета скорой помощи, раненого унесли на носилках. Ватсон последовал за ними и карета уехала. Шерлок Холмс, хотя и недолюбливал инспектора Лестрейда, почему-то всё равно чувствовал себя беспокойно и надеялся, что доктор Ватсон сможет поставит того на ноги. Да, Холмс понимал, что инспектору нужна помощь, но в больнице полно врачей, которые смогут помочь не хуже, чем это сделает его друг. Сыщик надеялся, что Джон Ватсон вернётся домой хотя бы до полуночи, потому как прекрасно наблюдал, как его друг уже которую неделю без перерыва работает, принимая пациентов, заполняя свою память утраченными знаниями, дописывая очередную историю и доделывая мелкие обязанности. Это выматывает и детектив понимал, что доктору нужно как минимум выспаться и отдохнуть, но Шерлок знал, что человек, помогающий почти каждому страждущему, не прекратит это, пока не убедится, что сделал всё, что смог. Мистер Холмс прикрыл глаза и вдохнул ледяной и бодрящий ночной воздух. Мысли покачивались в голове и грозились вылиться из неё, как вино из бокала. Мужчина пошёл в сторону дома. Нехотя. Один. Мягкий белый снег манил в свои холодные объятия, кристаллики льда на ветках деревьев иногда сверкали от света из окон домов. Жители Лондона спешили в свои дома. Детектив отчаянно и немного сентиментально цеплялся за мысль о надежде, что всё закончится хорошо и они с Ватсоном, сидя напротив камина и выкуривая табак, смогут спокойно обсудить эту новую историю. Представляя это, Шерлок Холмс расплылся в лёгкой улыбке и, несмотря на ночную стужу, внутри разлилось тепло. *** Повсюду был туман. Ничего не было видно и казалось, что невозможно не заблудиться в этой белой пелене. Инспектор медленно шёл сквозь туман, огибая чёрные высокие дома знакомого города. Он не знал, как долго он здесь находится и куда собственно направляется. Шёл бесцельно, пока впереди не начало что-то прорисовываться. Лестрейд остановился на самом краю набережной. Рядом, опустив ноги в воду, сидела девушка и печально пустым взглядом смотрела вдаль. Инспектор внимательно посмотрел на неё и, испытав что-то похожее на радость, подошёл, чтобы обнять её. — Зачем ты пришёл сюда? Твоё место не здесь. — Резко встала она, не давая прикоснуться к себе. — Уходи и отпусти меня наконец-то. — Оливия, не разговаривай так со мной и не гони, — строго посмотрел на неё полицейский. — Почему бы мне не побыть здесь ещё немного? Я так давно тебя не видел. — В этом месте нет времени. Всё превращается в бесконечность. И я здесь уже кажется пару лет... — Десять, — подсказал мужчина, — это было десять лет назад. — Наверное. У меня здесь нет часов. Точнее Биг Бен на месте, но стрелки постоянно двигаются то назад, то вперёд и уже не понятно, который час. — Это мир... мёртвых? — помолчав минуту, решил спросить Лестрейд. — Нет, папа. Мне нужно уплыть по реке, чтобы попасть в другой мир. — Пусть лучше они меня заберут, а ты... живи. — Это невозможно: моё тело давно сгнило, а ты, несмотря на то, что потерял много крови, ещё можешь вернуться. Просто прекрати держаться за меня, чтобы я могла наконец-то уйти. — И как же мне это сделать? Все эти десять лет я пытался понять, кто стоял за всеми теми преступлениями, но не смог. — Ложь. — Неожиданно, пока инспектор говорил, девушка, ступая босыми ногами по граниту, спустилась в лодку без вёсел. — Ты дошёл до ответа. Всего лишь нужно захотеть вернуться. Всё, что происходит в том мире, я уже знаю, хотя и не могу испытывать эмоции, как впрочем и ты сейчас. Я знаю, что у тебя есть друзья, знаю, что однажды тебя повысили до инспектора и горжусь тобой, знаю, что сейчас за твою жизнь ведут борьбу врачи. Можешь поехать со мной, но есть ли в этом смысл? Ответ всё равно останется на той стороне. Не хотела бы я, чтобы твоя душа не обрела покой и блуждала по ночным улицам Лондона. Мужчина тяжело вздохнул, спрятав руки в карманы и уставившись неподвижным взглядом на свои ботинки. Его терзали сомнения. Он хотел отправиться вслед за дочерью, чтобы быть рядом, но в тоже время хотел вернуться, чтобы наконец-то понять, кто был тем самым душегубом и вырвал единственное счастье, которое оставалось в его жизни. Душа металась: это последний раз, когда он видит Оливию. Инспектор видел в девушке свою маленькую девочку и в тоже время она как будто была кем-то другим. Холодная, отстранённая, другая. Она уже не вернётся и ничего не будет как прежде. Мистер Лестрейд поднял глаза и его брови с удивлением подпрыгнули. Лодка с девушкой уплывала и последняя, улыбаясь, помахала рукой. Похоже, что душа сделала верный выбор. Туман немного расступился, открывая перед мужчиной небольшую часть лондонской улицы. Он шагнул вперёд и туман ещё немного разошёлся. Инспектор продолжал идти, ускоряясь и ускоряясь, пока туман совсем не исчез и не открыл пропасть. Сыщик не ожидал этого и не успел вовремя остановиться. Вскрикнув от страха, он открыл глаза и не сразу понял, что находится в больнице. Тяжело дыша и бегая глазами по окружающим его предметам, полицейский решил резко подняться в постели, но тянуще-ноющая боль заставила зажмуриться и осторожно лечь обратно. В палате была тишина, соседи, лежащие рядом, мирно спали. Лестрейд прикрыл глаза, сделал глубокий вдох и обратил внимание на постепенно меняющиеся краски за окном. Оставалось несколько часов до рассвета, но спать всё равно не хотелось. Он задумался над тем, что видел недавно, а в голове начали мелькать воспоминания, выстраиваясь теперь в полную и ясную картину. Инспектор улыбнулся, а маленькая слеза невольно скатилась по виску. Наконец-то после стольких лет он получил ответ на свой вопрос и распутал загадку. Дело было закрыто. Сам того не замечая, мужчина погрузился в сон, где ему ничего не снилось, но он чувствовал умиротворение и спокойствие. *** Уже было давно за полночь и на тёмном небе показались первые пятна приближающегося рассвета. Доктор Ватсон шёл по пустым улицам, возвращаясь домой. И хотя ему предложили остаться в больнице и поспать там, он предпочёл общество родных стен. Ночной мороз заставлял время от времени вздрагивать и ещё больше кутаться в одежды. Наконец-то доктор вышел на знакомую улицу и впереди показался его дом. Столько всего произошло за последние дни и почему-то мистер Ватсон поймал себя на мысли, что соскучился по квартире. Осторожно и почти неслышно он вошёл в прихожую, снял верхнюю одежду и, пройдя по гостиной, с облегчением заметил, что мистер Холмс не сидит в своём любимом кресле, не играет на скрипке. Следовательно, давно спит и это очень обрадовало доктора: хотя бы кто-то отдыхал в такой поздний час и видел десятый сон. Поднявшись к себе в комнату по поскрипывающей лестнице, мужчина переоделся в ночную сорочку и замотался в одеяло, наслаждаясь прохладой постельного белья и одновременно подрагивая. Он закрыл глаза, ни о чём не думая. — Полагаю, мой друг, вы с хорошими известиями? Ватсон распахнул глаза. Он бы испугался или удивился, но слишком устал, чтобы испытывать какие-то эмоции, поэтому просто повернулся на бок и увидел сидящего на стуле в тёмном углу Шерлока Холмса. Доктор приподнялся на локтях, вглядываясь во тьму и сказал единственную здравую мысль, которая пришла ему в голову: — Холмс, какого чёрта? Вместо ответа детектив встал, подошёл к кровати доктора и присел на дальний край. — Ватсон, простите, не хотел вас будить. Я ждал вас и думал, что вы вернётесь пораньше. Доктор упал на подушку, устало вздохнул и посмотрел на освещённые луной черты лица продолжающего говорить Холмса. — В какой-то момент я выглянул в окно и увидел, как вы возвращаетесь. Несмотря на усталость, вы шагали бодро. Значит операция завершилась успешно. Инспектору повезло, что вы тогда оказались рядом... — С одной стороны, да. Было важно помочь в первые минуты, но с другой, рано говорить, что всё хорошо закончилось. На самом деле мы чуть не потеряли его. Пуля задела подмышечную вену и чудом не коснулась артерии. Излишне говорить, к чему это привело. Ватсон замолчал, похоже о чём-то задумавшись, и через несколько секунд уверено произнёс: — Утром, часов в семь, я вернусь в больницу и проверю, как там пациент. — Этого вам я не позволю. Не раньше десяти. — Отрезал детектив, наклонившись вперёд, и добавил, заметив, что Ватсон набрал воздуха в лёгкие и открыл рот, чтобы оспорить решение. — Если вы действительно хотите чем-то помочь, то необходимо выглядеть и чувствовать себя чуть лучше, чем сам пациент. Я наблюдаю за вами постоянно и от меня не укрылось, как усердно вы работали в последнее время. К тому же в больнице есть много других врачей и сестёр милосердия, которые помогут инспектору. И, да, я слежу за вами, поэтому не пытайтесь пройти незамеченным. Доктор скрестил руки на груди, но препятствовать не стал. Затем отвернулся к стене и буркнул "доброй ночи". Мистер Холмс ещё немного посидел, затем тихо поднялся, шагнул в сторону выхода. Дверь скрипнула и закрылась. Спустя несколько часов доктор проснулся от беспокойного сна, сел на кровати и пригляделся к настенным часам. Стрелки показывали половину восьмого. Почувствовав неожиданный лёгкий прилив сил, как это иногда бывает, когда в одну ночь мало поспишь, мистер Ватсон быстро и тихо оделся, гадая, как ему не наткнуться на соседа, который был настроен весьма серьёзно, говоря, что не позволит доктору покинуть квартиру раньше времени. Потянул дверь на себя и подпрыгнул от неожиданности, увидев перед собой Шерлока Холмса с курительной трубкой во рту. — Доброе утро, милый друг, у вас сломались часы? — улыбнулся тот, достав трубку, — ещё нет десяти. Ложитесь, пожалуйста, спать. Доктор потупил взгляд, чувствуя, как лицо и шея покрываются краской досады и неловкости. Он ощущал себя каким-то провинившимся мальчишкой. Хотелось хлопнуть дверью перед носом детектива, лечь в кровать и демонстративно не выходить несколько часов. Но это же глупо. Доктор ожидал увидеть друга внизу и надеялся, прокрасться, но чтобы столкнуться с бодрым детективом в дверях...Ватсон бы не удивился, если бы выяснилось позже, что сыщик просидел под дверями всю ночь, боясь пропустить побег. — Вы не можете меня силой удерживать в комнате. — Грозно начал Ватсон, надеясь немного напугать Холмса своим серьёзным видом. Однако сыщик уже давно знал все выражения лица милого доктора и это его никак не смутило. Холмс выпустил колечко дыма и с улыбкой проговорил: — Знаете, вы правы, мне не стоит указывать, что вам делать. Только прошу, давайте хотя бы позавтракаем. Не идти же на голодный желудок. Не дожидаясь ответа, детектив начал спускаться по лестнице, а доктор победно улыбнулся, удивляясь, как здорово и быстро ему удалось переубедить своего друга. *** — Так значит мисс Октавия Элфорд и миссис Грейс Элфорд специально похитили мисс Кит и ещё вдобавок одна из них являлась серийным маньяком? Холмс приподнял брови, задумчиво глядя в пустоту. — Нет-нет, вы её совсем кровожадной сделали. Мисс Элфорд имела небольшую роль в этой опасной и жестокой игре. Будучи у мистера и миссис Кит я выяснил, что Октавия появилась в доме после матери: та её очень рекомендовала. Мои мальчишки смогли выведать, что, во-первых, фамилию девушка изменила и до этого она была мисс Октавией Элфорд, а, во-вторых, порывшись вместе с моим приятелем в архиве одного университета, мальчики принесли весть, что никакой мистер Элфорд никогда не преподавал, только мистер Бронте, который давно умер от старости. Он являлся отцом нашей преступницы. И вот миссис Элфорд — ключевой злодей нашей истории. — Она периодически страдала от апатии, резких перепадов настроения, вспышек гнева, повышенного беспокойства, — начал перечислять доктор. — Отец девочки конечно был не согласен с теми диагнозами, которые пытались поставить врачи и уж тем более с методами лечения, поэтому принял решение держать девочку частично на домашнем обучении, не давая никуда и шагу ступить без разрешения. Однако миссис Элфорд не знала о собственном состояние, не могла посмотреть на себя со стороны, и ей стало казаться, что с ней жестоко и несправедливо обращаются. Время не лечило, а лишь усугубляло ситуацию. В тех документах подозревается, что у неё депрессия, истерия, патологическая склонность к вранью или даже шизофрения. — Браво, мой друг. Неплохие заключения. — Но ведь это не может быть совпадением. Получается, что эта женщина зачем-то сама выходила на девочек. Но зачем? — Мне кажется, что всё-таки это было отчасти дело случая. В первый раз она познакомилась с мисс Оливией Лестрейд, потому как, выйдя замуж, поселилась рядом. И если бы не одна случайность, то всего бы этого не произошло. И бедная девочка не была бы отравлена. — Но как? — Ватсон, ну это совсем просто. Помните, мы чуть не съели печенье в гостях у нашей похитительницы? Оно было отравлено. Это точно. Запах миндаля выдал. Причём довольно резкий и горький. Это цианистый калий, а если совсем быть точнее, то синильная кислота. Пока вас не было ночью, я провёл ряд опытов. Вкусная печенька могла стать последней. Доктор вздохнул и затянулся сигарой. — Ужас. Получается перед нами женщина, которая убила по крайней мере одну девушку и чуть не погубила ещё одну. Интересно. Но я так и не понял: причём здесь наш инспектор? — Позвольте, расскажу небольшую предысторию, которую я узнал, пока снова ходил к семейству Кит. Десять лет назад в Лондоне началась серия убийств. Преступник ловко всё проделывал, не оставляя следов. Мотива не было и полиция не могла даже напасть на след маньяка. В то же время наш инспектор только закончил учёбу на полицейского в Скотленд-Ярде, предпочитая обучиться новому делу вместо ведения бакалейной лавки, и имел на тот момент самое низкое звание — констебль. Забегая вперёд, именно благодаря своей наблюдательности в тот раз, его позже повысили до детектива-сержанта. Его смутило подозрительное поведение одного человека недалеко от вокзала Паддингтон, где он следил за порядком. Написав рапорт, едва ли можно было предположить, что кто-то найдёт или даже прочитает, однако инспектор Эддерли, под руководством которого шло расследование, случайно нашёл и ознакомился с докладом. Мистер Эддерли взял под своё крыло Лейстрейда, давая разные поручения по расследованию. И вот наконец-то дело сдвинулось с мёртвой точки. В конце концов убийства резко прекратились и больше никогда ничего подобного не происходило. — Значит миссис Элфорд убила мисс Оливию Лейстрейд? — Именно, отравила. Предполагаю, что в тот момент женщине на помощь пришёл её муж, с которым она могла видеться, пока тот дожидался приговора в тюрьме... — ...и который прекрасно знал, — продолжил Ватсон, — как можно избавиться от тела, а значит именно он... — ...и был тем самым серийным убийцей, да, — закончил мистер Холмс, обхватывая трубку губами. Наступила тишина. Каждый о своём задумался. Всё было просто и в тоже время запутано. Наконец-то доктор решился уточнить: — Высшая мера? — Смертная казнь, — кивнул Шерлок Холмс, выпуская колечко дыма. — Понятно, а до этого мистер Лестрейд работал в бакалейной лавке? —Да, унаследовал от отца и успешно вёл дело. — Если всё так хорошо шло, то почему бросил всё и внезапно ушёл в полицию? Да ещё и в детективный отдел? — В то время полицейских не хватало, а уровень преступности рос и было просто необходимо как-то привлечь людей к этой профессии. Например, финансово, — Шерлок потёр указательный и средний палец о большой и договорил, — а деньги были необходимы, потому как жена была тяжело больна, на руках оставался маленький ребёнок и вдобавок подрастала младшая сестра. Он единственный кормилец и всех надо обеспечить. Лавка, к сожалению, не приносила много дохода, хотя миссис Кит, а в те годы ещё мисс Лестрейд, помогала брату следить за ней. Почему именно детектив? Не знаю. Доля догадливости, необходимая в этой профессии, у нашего инспектора присутствует, но иногда он может быть излишне упрям и поспешен с выводами. — И все эти десять лет инспектор пытался понять, кто был тот убийца? — Верно, все концы преступник спустил в воду и все думали, что казнив маньяка, преступления закончатся. Так всё и было, пока не была похищена мисс Кит, племянница инспектора. Похоже, жажда мести не утихла и привела к плачевному результату. — Теперь понятно, почему его поведение так резко изменилось. Он хотел помочь и в тоже время боялся, что не справится и... трагедия повторится. Шерлок Холмс кивнул и печально посмотрел в пустоту. Затем повернулся, как будто что-то высматривая, и после радостно сообщил: — Смотрите-ка, мой друг, уже десять. Время пролетело совсем не заметно. Вопреки недовольной мине, которую ожидал Холмс, доктор усмехнулся, покачал головой. — Блестяще, Холмс. Перехитрили меня, воспользовавшись моей любознательностью. Детектив тепло улыбнулся в ответ и поднялся, собираясь, как и Ватсон, в больницу, чтобы проведать инспектора.