whatever happens, don't let go of my hand

Следующее «домашнее задание» от их психотерапевта вызывает недоумение у Пелагеи и замешательство Димы, которому банально становится всё сложнее находить «окна» в своём графике. Решив, что теперь они полностью возобновили дружеские взаимоотношения и могут видеться чаще, чем до этого, она предложила им вместе посмотреть какой-нибудь ужастик, аргументируя это тем, что страх объединяет, и что таким образом они смогут в моменте отследить собственные нейромедиаторы, получив, в основном, положительные эмоции. План был надёжный, как швейцарские часы, а поводов не доверять ей – не было. Им действительно помогала эта терапия, которая поначалу казалась какой-то игрой на моральное выживание. И первые результаты видели все трое: каждый постарался для этого. Поля сразу сообщила ему о том, что одна ни за что не станет смотреть фильмы ужасов; что она и без этого слишком нервная и эмоциональная, а эти эксперименты её окончательно добьют, но с ним... с ним она готова рискнуть и дать шанс наименее привлекательному жанру кино лично для неё. Диме, кажется, вообще было непринципиально, как коротать вечера в её компании, даже если будут показывать расчленёнку. Вот настолько он непривередлив. Дело оставалось за малым: найти время для этого киносеанса, с чем они в конечном итоге справились. Он выбирает вечер одного из выходных дней, который подходит им обоим по двум ключевым моментам: у него должен быть выходной, а у неё дома не должно быть несовершеннолетних детей, впечатлительных пенсионеров и беременных женщин. Она выбирает почти что первый попавшийся фильм – пальцем в небо, опираясь на десять номинаций на «Оскар» и популярность на Кинопоиске, не желая читать все описания и рецензии подобных кинокартин, дабы поберечь свою психику хотя бы до этого вечера. - «Изгоняющий дьявола»? - он тоже не силён в знаниях подобных фильмов, но почему-то удивляется, - Поль, ну, ты бы ещё старее фильм выбрала... Он, наверно, снят на пульт от телевизора – какой там год? - Семьдесят третий, - с готовностью отвечает блондинка. - До нашей эры, - добавляет он, усаживаясь на диван рядом с ней, - Мы с тобой ещё даже не родились... - Я вообще не хочу это смотреть, - напоминает она, сама пока не понимая, зачем идёт на это, - На, выбирай сам... Она вручает ему пульт и натягивает на себя плед, надеясь, что он как-то спасёт в случае чего. - Ладно, если тебе так будет спокойнее, то давай его, - соглашается Дима, нажимая на «play». Об этом фильме она наверняка что-то прочитала, значит, относительно готова к происходящему. Он забирает с журнального столика свою чашку с кофе и откидывается на спинку дивана, тут же щёлкая выключателем торшера. - Нет, Дима, верни свет, - жалобно просит Пелагея, испуганно пытаясь увидеть его с помощью тусклого света от телевизора, - Ты же знаешь, что я боюсь! - Это только испуг, в фазу страха мы ещё не перешли, - усмехается он, обратно включая свет. - Очень смешно, - закатив глаза, с сарказмом отзывается она. - Я старался, - бубнит мужчина, делая глоток кофе. Заставка сама по себе нагоняет жути, но они обречённо устремляют взгляды в экран телевизора, полагая, что делают это не зря, и что сегодняшний вечер обязательно принесёт свои плоды. Страх объединяет – это факт. Но зачем это нужно людям, которые и так достаточно близки безо всяких ужастиков? - Может, включим «Щенячий патруль»? У меня там как раз в соседней вкладке открыт... Тася смотрела, - спустя 15 минут она всё ещё не теряет надежды. - Мне кажется, я его когда-то давно смотрел, - задумчиво подмечает он. - Кого? «Щенячий патруль»? - непонимающе глядя на него, уточняет Поля. - Фильм, - и это выглядит куда логичнее. - Да его и я могла когда-то смотреть, но от этого как-то не легче, - отзывается она, тяжело вздыхая, - Можно я за тебя спрячусь? Он поворачивает голову, пытаясь понять, что под этим подразумевается, раз она даже спрашивает разрешение. Но всё становится ясно в следующую секунду, когда она придвигается ближе и обхватывает его за предплечье, укладывая голову на плечо и невольно беря за руку, которую он тут же сжимает в своей. Он не знает, о чём она думает и теперь почти не видит её лица, зато отлично ощущает её хватку, допуская мысль о том, что ей может быть по-настоящему страшно или вообще глубоко неинтересно всё это. Может быть, она тоже согласилась на это ради него, а не из большой любви к психологическим экспериментам. Может быть, они вообще до сих пор влюблены друг в друга, просто не понимают этого или тщательно скрывают. А может быть, у каждого из них какие-то свои мотивы и цели, но они не говорят об этом. Они просто смотрят в экран телевизора по рекомендации своего психотерапевта. - Ну, в целом, если не знать, что это ужастик, то нормальный фильм, - спустя минут 40 заключает Дима, но не получает ответа. Он усмехается, обнаруживая её спящей на своём плече и тут же убавляет звук у телевизора. Она сама не замечает, как засыпает, на всякий случай закрыв глаза в ожидании чего-то страшного. Чего-то, чего так и не дождалась. И он сидит так ещё какое-то время, уже выключив этот несчастный фильм, который всё же «объединил» их в прямом смысле слова, хоть и не с помощью страха. Им на двоих хватило одного общего Полиного страха - заведомо ложного и впоследствии неоправданного. Она просыпается спустя какое-то время, когда затекает шея, и когда звук работающего телевизора сменяется полной тишиной. И конечно, спрашивает, почему он её не разбудил, на что у него не находится никакого ответа. - Как ты думаешь, сколько мы ещё будем ходить на терапию? - неожиданно спрашивает она, сонно потирая глаза. - Не знаю, - пожимает плечами он, не задумываясь об этом, - Пока не поймём, что нам уже хватит? Ей становится смешно от его ответа, хоть она и сама пока не понимает, сколько времени им потребуется для достижения этой внутренней гармонии. Одно ясно наверняка: ей уже определённо точно стало легче. По крайне мере легче, чем месяц-два назад. А это уже что-то. Что-то большее, чем попытка убедить себя в принятии. Они оба замолкают и внимательно смотрят друг на друга, по-прежнему находясь так близко, всего в нескольких десятках сантиметров. И нет никакой социальной дистанции, которую можно было бы нарушить. Нет ничего, что могло бы сейчас помешать ему наклониться к её лицу и поцеловать. Она ловит его взгляд на своих губах и понимает, что не одна чувствует всю эту сомнительную атмосферу в воздухе, несмотря на то, что диффузор в её гостиной с запахом розмарина, лимона и нероли. Там нет ветивера, там нет афродизиаков. Ей становится душно от этого перенапряжения, и она обмахивает себя руками. Он тоже бодрится, отгоняя прочь эти навязчивые идеи и мысли, в которых они оба допускают такое развитие событий. Она же не дура и всё прекрасно поняла. - Я поеду, наверно, - неуверенно говорит он, прям-таки ощущая это возвращение в суровую реальность от разрыва их зрительного контакта. Этот завораживающе-пленяющий вайб однозначно стоит того, даже когда заканчивается. - Да, уже поздно, - согласно кивает Пелагея, понятия не имея, который сейчас час. Ему просто нужно уйти, чтобы им обоим стало легче и перестало быть так неловко. А ей просто остаётся закрыть за ним дверь – ничего сложного, она делала это тысячу раз. Разве что-то может пойти не так на тысяча первый?.. Их следующая сессия только через неделю, поскольку раньше у Димы нет возможности вырваться из съёмочного графика, а психотерапевт пока не принимает по ночам. - Ладно, спасибо за вечер, - говорит Дима, предпринимая попытку улыбнуться. - Напиши, как доедешь, - зачем-то просит она, словно это что-то изменит. Он подаётся вперёд, чтобы обняться уже перед самым уходом: слишком отчаянно после того эпизода на диване. И когда она слегка отстраняется, чтобы чмокнуть в щёку на прощание, его светлую голову посещает точно такая же мысль. И когда он чуть поворачивается в сторону, она промахивается мимо щеки, попадая почти что в губы. Она, а не он. У неё не очень с меткостью: что в тире, что в жизни. - Извини, я случайно, - растерянно глядя на него, тараторит блондинка, тут же отступая на два шага назад. - Всё нормально, Поль, забей, - отмахивается он, стараясь не подавать виду, как сильно офигел от произошедшего, - Спокойной ночи! - Ага, - едва слышно отзывается она, дожидаясь, пока он переступит порог её квартиры, - Спокойной ночи... И будет ли ночь спокойной для них обоих, хоть и по отдельности, остаётся под большим вопросом.