Особенный

      Дверь открылась и тут же закрылась.       — Северус.       Он закрыл лицо рукой, пальцами вытирая слёзы.       — Уходи, Минерва, — застонал Снейп, даже не глядя в её сторону.       Краем глаза он видел, что МакГонагалл стояла рядом с ним.       — Мы оба знаем, что я не уйду. А теперь возьми себя в руки.       Северус выпрямился и отвернулся, снова вытирая лицо.       — Неужели у человека не может быть минутки, чтобы…       Блядь, что это за слова?       — Поплакать? Да, у мужчин есть минутка, чтобы поплакать, но прямо сейчас тебя ждёт работа, — в голосе Минервы не слышалось даже нотки сострадания и нежности.       Он не признается в том, что плакал. Скорее умрёт, чем кому-то скажет об этом.       — И что за работа, позволь спросить? — отозвался он, успокоившись достаточно, чтобы повернуться лицом к директрисе.       Она скрестила руки на груди, губы сжались в тонкую линию. Снейп уже знал, что ему не понравится её ответ.       — В настоящее время один из профессоров школы уничтожает школьное имущество на четвёртом этаже. И я уже давно говорила тебе, Северус, что не стану спасать тебя от того, что ты сам натворил.       Это объясняло её тон и суровое выражение лица. Единственный свидетель его великой ошибки знал, из-за чего они поругались.       — Даже спрашивать не стану, ты и так знаешь тему нашего скандала, — бросил он, указывая на дверь.       — Северус, к сожалению, большая часть зала, в том числе и студенты, в курсе, из-за чего вы собачились. Мисс Грейнджер вела себя довольно громко, — пожала плечами Минерва. Снейп, потирая лицо, тихо застонал. Мерлин, почему я такой идиот?       — Что мне теперь делать? — спросил он, ожидая хоть какого-то ответа, пусть и понимал, что сейчас МакГонагалл помогать ему не намерена. Той ночью она до самого рассвета ругала его на чём свет стоит.       — Северус, тебе следовало об этом подумать прежде, чем позволить Молли Уизли встрять в ваши жизни, — та интонация, с которой Минерва назвала её имя, ясно дала понять отношение к ней и к тому, что она вытворила.       По крайней мере, Северус был не единственным в списке отрицательных персонажей Минервы на этой неделе.       — Минерва, пожалуйста, — тихо попросил он, вперив взгляд в пол. Волосы шторкой закрыли его глаза. Это было сделано намеренно, чтобы МакГонагалл не знала, насколько они были красными.       Женщина покачала головой и махнула рукой.       — Нет. Я уже говорила тебе, что что бы ни произошло, какой бы шторм вас двоих ни настиг, вы должны выдержать его самостоятельно и по возможности исправить. Ты здорово ранил её тогда, и я ждала, когда грянет гром. Удивлена, что это не случилось в первый день её приезда.       Снейп посмотрел на неё, пытаясь не чувствовать себя преданным. Зато Минерва говорила правду.       — Ты получаешь от этого удовольствие, — такое чувство, будто его страдания действительно радовали её.       — Да, — МакГонагалл что есть силы закатила глаза, — примерно такое же, как в тот день, когда ты раздавил её и уничтожил.       — Я думал, гриффиндорцы не способны на сарказм, — отшутился он, приводя и себя, и мантию в порядок.       — А я думала, слизеринцы не плачут, — без колебаний парировала Минерва.       — Не плачу я. Просто на манжетах поселилась какая-то дрянь, которая раздражает слизистую глаза, — и для достоверности своих слов встряхнул рукава.       — Я ведь знаю, что это не так, — вздохнула директриса и потёрла лоб.       — Минерва, — снова обратился к ней Снейп, надеясь всё-таки добиться помощи.       — Северус, — передразнила его МакГонагалл.       Похоже, ему придётся сейчас унизиться перед ней или, по крайней мере, пасть ниц, дабы доказать этой женщине, что он правда нуждается в её помощи. Северус даже понятия не имел, как исправить ситуацию, поскольку всё развернулось уж слишком быстро.       — Дай хоть какой-нибудь совет. Какой можешь. Я не… она даже не позволила мне объясниться, — оправдывался он, пытаясь привести аргументы, почему ему так требовалась её поддержка.       Минерва вздёрнула брови и вскинула голову, снова махнула на него рукой.       — Не уверена, что открою для тебя что-то новое. Тебе, в первую очередь, нужно меньше болтать. Разве не с твоих уст начался весь этот переполох?       — И что ты предлагаешь мне делать? — он скрестил руки на груди, начиная понимать, что МакГонагалл, похоже, сама не знала, что делать.       — Северус, поверь, ты плохой слушатель, когда дело доходит до подобных разговоров. Ты слишком занят тем, что пытаешься выяснить, что скрывается за словами, а не то, что говорится и имеется в виду на самом деле, — она явно разочаровалась в нём, Снейп слышал это в её голосе, видел в её взгляде. Да он сам был в себе разочарован.       Он потёр лоб и посмотрел на дверь.       — До сих пор не понимаю, как до этого дошло.       Минерва какое-то время ходила взад-вперёд, а затем тяжко вздохнула, как будто собиралась окунуть ноги в ледяную воду.       — Северус… ох, Мерлин, помоги мне. Северус, Гермиона… она, вероятно, до сих пор испытывает к тебе глубокие чувства, — к ней вернулся тёплый тон.       — Да, и в настоящее время они в ярости и желании убивать.       МакГонагалл хлопнула его по плечу. Он с недоверием на неё покосился.       — Нет, ты точно идиот. Она злится, потому что не может смириться с мыслью, что у тебя есть к ней чувства. Из-за того, что ты так жестоко унизил её в прошлый раз, Гермиона злится и пытается оттолкнуть тебя, поскольку не может вынести даже мысли, что ей когда-то снова причинят такую боль. Знакомо? Мне — да. Молодой человек, которого я знала, жил с разбитым сердцем и решил оттолкнуть весь мир, потому что ему было слишком больно.       От её пронзительного взгляда ему стало не по себе, так же больно, как и от этого сравнения.       — Минерва, это совсем другое.       — В первопричине — да, но, в общем и целом, ты был на её месте. Теперь давай подумаем, что тебе хотелось больше всего на том этапе «а давай сожжём к чертям весь этот мир»? — спросила она, положив руку на бедро.       — Не думаю, что я когда-то хотел к чертям поджечь этот мир.       Ещё один взгляд и тихое фырканье.       — Это такая фигура речи, Северус. Чего ты хотел в тот момент, когда яростно ломал вещи на своём пути?       Он посмотрел на свои руки. Тогда Снейп не знал, что ему нужно, он даже не думал, что ему вообще что-то нужно.       — Я… я не знаю, Минерва.       — Не чувствовать, что ты единственный, кто сейчас страдает, — предположила она, как будто это было что-то тривиальное, что он должен был знать.       — О чём ты? — переспросил Северус, чувствуя, что он упускает суть разговора.       — Я говорю, что тебе давно пора рассказать Гермионе, почему ты сказал то, что сказал, и сделал то, что сделал. Вместо того, чтобы извиняться, вместо того, чтобы пытаться надеяться, что она забудет это, почему бы тебе не рассказать ей, что произошло той ночью, Северус? А потом, когда ты это сделаешь, заткнись и послушай, что скажет об этом она.       Этот ответ его расстроил. Это не сработает. Он ведь уже пытался объясниться с ней, а Грейнджер, не выслушав, взорвалась, как вулкан.       — Она не поверит мне. Даже если позволит вставить слово.       — Думаю, ты ошибаешься. Её свекровь так подгадила ей жизнь, что Гермиона сможет сложить два и два, — МакГонагалл, прислонившись к стене, принялась за ним наблюдать. Очевидно, это был весь совет, который она намеревалась ему дать.       И Снейп был искренне удивлён, что она дала ему так много. Ведь до этого Минерва клялась, что весь этот беспорядок будет убирать он один, без её участия.       — В общем, ты предлагаешь пойти к ней и рассказать, что я был влюблён в неё и верил, будто Молли знает лучше, что делать, поэтому и оттолкнул её тогда. Лишь бы она была счастлива. А по итогу толкнул её прямиком в объятия насильника, который сломал ей жизнь? — недоверчиво произнёс он, как будто это была самая худшая идея на свете.       У Минервы хватило наглости улыбнуться и кивнуть.       — Добавь побольше красноречия и раскаяния, а так да, пойдёт.       — Ты соберёшь мои осколки после того, как она разнесёт меня на куски? — рыкнул Снейп. Теперь настала его очередь расхаживать по комнате, обдумывая не очень радужную перспективу.       — Нет, Северус, не соберу, — точно и коротко. Она не станет помогать ему разгребать последствия.       — Почему нет?       МакГонагалл покачала головой и посмотрела на него, как на первокурсника, который спросил что-то недопустимо возмутительное.       — Потому что порвать тебя на кусочки — это самый милосердный поступок с её стороны. Нет, Гермиона не станет причинять тебе боль. Если бы она действительно того желала, то сделала бы это давно. А она до сих пор переживает, её это съедает заживо. Прямо сейчас.       — Мне знакомо это чувство, — пробухтел Снейп, потирая воспалённые глаза.       — Тогда почему бы не превратить одиночные страдания в общие?       Он остановился и снова глянул на дверь.       — А если я этого не сделаю?       — Тогда мне, к сожалению, придётся назвать тебя трусом, — тихо прошептала Минерва.       Искра ярости застряла в его горле, когда он повернулся к ней. На её лице не было злого умысла. Скорее грусть — из-за перспективы, что Северус не доведёт дело до конца.       — Минерва.       Она не отступила от своего заявления.       — Только не говори, что не ведёшь себя так. Ты знаешь, что нужно делать, я тебе всё разжевала, и всё же ты боишься. По определению, это трусость. Не хочу сыпать соль на рану, но я буду называть вещи своими именами.       Между ними повисла минута молчания, и Снейп подумал о её предложении. Не самая плохая идея, но он может здорово получить по лицу, и не раз. Такая себя идея — оставлять всё на волю случая, но нужно работать с тем, что есть.       Минерва была права.       — Ты права, но говоришь, не жалея собеседника.       — Я в курсе. А теперь иди, пока она не разгромила и твой класс, — улыбнулась МакГонагалл, а затем направилась обратно — в Большой зал.       Она оставила его в полной тишине. Северус простоял так несколько минут, придавая себе решимости тем фактом, что это нужно было сделать, чтобы Гермиона исцелилась. Если бы она держалась за его некогда сказанные слова и действия, то как это помогло бы ей забыть Рона?       Снейп поднялся на четвёртый этаж, борясь между двумя «я».       Его первое «я» хотело оставить эту проблему в покое, надеясь, что она решится сама собой, без его вмешательства. Он не хотел чувствовать боль, он не хотел признавать, что им манипулировали.       Его второе «я» отчаянно хотело помочь Гермионе и сказать ей правду. Он хотел снова увидеть её улыбку, такую, как тогда, на солнце, перед походом в Хогсмид.       Последнее, очевидно, выигрывало.       Северус добрался до площадки четвёртого этажа и услышал её жалобные всхлипы. Он подкрался и увидел, что Гермиона лежит на полу комнаты и плачет.       — Он так сказал, он сам так сказал. Он не может отмотать время назад. У него не может быть никаких чувств ко мне! А я не могу влюбиться в него снова. Моё сердце просто не выдержит этого, — её тихий шёпот заставил его собственное сердце сжаться в груди. Одно дело — думать об этом, но знать, что она когда-то чувствовала то же самое, что и он, изменило градус его боли.       Северус вошёл в комнату, тихо закрыл дверь и направился к ней. Она не заметила его, и он использовал это в своих интересах. Оказавшись примерно в шести футах от неё, Снейп сел и скрестил ноги.       — Гермиона.       Её голова резко повернулась в его сторону, палочка уже была наготове. Даже на полу, в положении лёжа, Грейнджер выглядела опасной.       — Чего вам надо? — зарычала она, вставая на колени.       Снейп сдался, положив палочку на пол перед собой, с поднятыми руками.       — Я хочу поговорить с вами.       — А я не хочу, — зарычала девушка и тихо заплакала.       — Я понимаю, но никто из нас не покинет эту комнату, пока правда не выйдет наружу.       Он повесил на дверь чары и не снимет их, пока она не узнает правду. Будь что будет, но пусть Гермиона поймёт, почему он был худшим человеком на планете.       Грейнджер поднялась на ноги, подошла к двери и дёрнула её.       — В чём правда, Северус? Вы не можете сказать, что этого не было, вы не можете сказать, что никогда этого не говорили.       — Вы правы. Но я пытаюсь всё исправить, — он наблюдал за ней, но не встал и не поднял свою палочку обратно.       Она попробовала открыть дверь заклинанием, но оно не сработало.       — Тогда о чём тут говорить?       Северус потёр лоб. Это не то, чего он ждал с нетерпением, но он знал, что должен это сделать.       — Гермиона, вам когда-нибудь приходило в голову, что у меня могли быть очень веские причины прогнать вас той ночью? — честно спросил Снейп.       — Не думаю, что любая причина, которую вы можете мне назвать, будет приравнена к очень веской, — ответила девушка, положив руки на дверь, а затем быстро пнула её.       — Правильно, — он кивнул, сохраняя ровный тон. — Сейчас эти причины кажутся мне неправильными, но тогда я думал, что поступаю во благо.       Грейнджер махнула рукой на дверь и встала перед Северусом.       — Как это могло быть правильным? Вы в своём уме?       Она была прекрасна. Лунный свет начал проникать в тёмную комнату, и её силуэт был очерчен её белым светом.       Северус, прекрати это… Сейчас не время… одёрнул он себя, глядя в пол.       — Признаюсь, я не могу объяснить, почему не придумал тогда другого решения. Миссис Уизли так разозлила меня, что я подумал, будто это единственный способ спасти вас, — Северус ущипнул себя за переносицу.       — Спасти меня от чего? Тогда мне ничего не угрожало! — воскликнула Гермиона, положив руки на талию.       Снейп воспользовался моментом, сделав несколько глубоких вдохов. Слова крутились прямо у него на языке, но произносить их было похоже на богохульство. Это открыло бы слишком много и сделало бы его очень уязвимым.       Наконец, он смог заставить их пройти сквозь зубы:       — От меня. От жизни со мной.       — Что? — мягко, но недоверчиво.       Он жестом пригласил её сесть на пол рядом с ним, пока он собирался с мыслями.       — Хотите, я начну с самого начала?       Гермиона села напротив него, положив палочку на колени. Он убедился, что его всё ещё лежит на полу перед ним. Это была своего рода капитуляция, потому что он добровольно разоружился ради неё.       — Я слушаю, но в ваших словах нет никакого смысла, — вздохнула Грейнджер и посмотрела на него.       Северус закрыл глаза, вспоминая то, что произошло до того, как она появилась.       — Молли рассказала мне о том, что Рон делает вам предложение.       — И вы разозлились? — Гермиона прервала его своим предположением.       Снейп покачал головой, положив обе руки на колени.       — Нет, вовсе нет. Я посмеялся над ней. Тогда Молли сказала, что наш «роман» закончится, как только вы скажете Рональду «да». Она была уверена, что между нами есть интимная связь, и хотела предупредить, чтобы, когда вы придёте ко мне обратно, я вас не удерживал.       Её лицо исказилось множеством эмоций и, наконец, остановилось на замешательстве.       — Но вы знали, что это неправда, Северус. Самое большее, что мы когда-либо делали… это когда вы засыпали головой у меня на коленях.       Он вздохнул, кивая. Это правда. Северусу потребовалось время, чтобы произнести одно из своих самых больших сожалений:       — Это произошло не поэтому, Гермиона. Она напомнила мне о некоторых, в то время, истинах. Я только что, по вашей милости, получил свободу. У меня не было никаких перспектив на ближайшее будущее или даже возможности передвигаться самостоятельно. Молли напомнила мне, что я не могу дать вам жизнь, которую вы заслуживаете. По её словам, я был недостаточно хорош для вас, — голос Северуса дрожал, и от этого он не мог смотреть ей в глаза.       Ему было больно. До сих пор.       — И вы ей поверили? — недоверчиво спросила Грейнджер, как будто не могла поверить в его слова.       — Я не хотел обременять вас заботой о себе. Я не хотел, чтобы вы отказывались от своей молодости, ожидая, пока мне станет лучше, когда не было никакой уверенности, что я поправлюсь. То, что я нахожусь в нынешнем состоянии, — это чудо. Мне потребовалось два года, чтобы отказаться от трости. Я не хотел, чтобы вы застряли со мной и проживали жизнь так, как того не хотели. Она спросила меня, хочу ли я, чтобы вы были счастливы, — тихо признался Северус.       Он действительно никогда не ждал чуда и возвращения в прежнюю форму. Тогда Снейп считал чудом, если ему удастся ходить хотя бы с тростью, время от времени страдая от болезненных приступов.       Её лицо помрачнело. Она выглядела так, словно слышала эту историю раньше.       — Окей, вы согласились с её условиями, и что дальше?       — Молли сказала, что вы будете счастливы с Роном, что он любит вас. Что, если вы вернётесь и скажете, что отказали ему, мне нужно прервать наш с вами «глупый роман» и отправить вас обратно к нему. Ведь он был вашим шансом на счастливую жизнь. Я был дураком, потому что думал, что с её родительским-материнским опытом у неё также имеется хоть какое-то понимание этого вопроса.       Гермиона кивнула, подперев лоб руками. Она выглядела расстроенной, и Северус не был уверен, из-за чего именно.       — Она умеет манипулировать и давить на слабые места, если того хочет, — тяжело вздохнула Грейнджер.       — Я хотел для вас лучшей жизни. Вам я её предоставить не мог. Я не мог держать вас взаперти в том лазарете, пока боролся за то, чтобы моё тело снова мне подчинялось. Вы и так потратили целый год. Вы заслуживали шанса, и я не мог не дать вам его, — Северус хотел показать ей, доказать, что он не хотел портить отношения между ними настолько, насколько он их испортил.       Она подняла взгляд; её карие глаза в чёрной оправе очков встретились с его.       — Вы не знали, чего хочу я. Вы ведь даже не спросили моего мнения, — грустно прошептала девушка.       — Я этого не сделал потому, что знал, что вы захотите остаться рядом со мной. Я знал, что постепенно начну испытывать к вам всё более глубокие чувства.       Это оказалось трудно. Он даже не мог признаться в этом Минерве. Северус так быстро оттолкнул её, потому что знал: если не сделает этого сейчас, не сделает никогда. И если бы можно было вернуться в прошлое и хорошенько вмазать себе, он бы это непременно сделал, лишь бы избавить Гермиону от всей боли.       — Так вы что? Вы солгали? Вы придумали весь этот цирк, чтобы убедиться, что я вернусь к Рону? — в её голос снова вернулся гнев. Она отчаянно искала ответы на лице Северуса.       Он опустил голову от стыда. Это было плохое решение, но в то время он думал, что это единственное, что он мог сделать.       — Да, соврал. Я принимаю на себя ответственность за ту боль, которую вам тогда причинил, но в мои планы входило намерение убедиться, чтобы вы даже не думали зацикливаться на моей персоне. Если бы я мог вернуться в прошлое, я бы изменил своё решение в мгновение ока, но я не могу этого сделать.       — Не могу поверить, — Гермиона заставила себя подняться на ноги и принялась расхаживать по тёмной комнате.       — Я не вру, — он указал на свою палочку. — Я могу вам показать свои воспоминания, если хотите.       — Нет, я просто не могу поверить, что ей удалось всё так легко взять и разрушить. Я даже не думала об этом, не подозревала. Я всегда считала, что Молли слишком много вмешивается в нашу с Роном жизнь, особенно в начале, но я никогда не думала, что это именно она стала причиной, по которой вы меня прогнали.       Она отчаянно мерила шагами комнату, как лев, расхаживающий по своей клетке, пытаясь определить, как из неё выбраться.       — Я прошу у вас прощения и знаю, что вы, вероятно, не простите меня, но я действительно готов потратить остатки своих лет на то, чтобы загладить свою вину, — Северус говорил крайне серьёзно.       Снейп тут же принял решение, что сделает всё, что нужно, чтобы исправить ситуацию. Даже если это закончится его смертью, он собирался загладить свою вину перед ней.       — Я не могу поверить, всё это время я думала… — Грейнджер повернулась к нему, глядя на него с такой силой, что он почувствовал её в собственном позвоночнике. — Вы действительно делали это ради меня?       Он сглотнул, не отрывая от неё взгляда:       — Да. Ради вас.       — И вы думали, что простой разговор не решит проблему? — спросила Грейнджер, глядя на него как на последнего идиота.       Тот факт, что Северус и так считал себя идиотом, заставил его почувствовать, что выражение её лица было правильным. Он ни разу, за всё время встречи или до неё, не подумал о том, как это повлияет на неё в долгосрочной перспективе. В этом не было необходимости, потому что он верил, что любовь, которую она испытает к Рону, исправит любой ущерб, который нанёс ей Снейп.       — Да, я об этом даже не подумал. Тогда я был другим человеком, Гермиона. Я только что вернулся с войны, я не думал, что выживу, считал, что в противном случае меня отдадут на растерзание дементорам. Вы стали единственным светлым пятном в моих буднях, и я убеждал себя в том, что вы со мной — временно. Что авроры нагрянут и увезут меня, и всё, что мне останется, — думать о вас и вашей доброте.       Она села перед ним на расстоянии вытянутой руки.       — Вы самый главный глупец в этом мире.       — Я и сам постоянно себе об этом твержу, — громко вздохнул Северус.       — Вот как он узнал, что я вернусь домой, — быстро сказала Гермиона, выглядя так, как будто она только что обнаружила недостающую часть какой-то детали.       Снейп понятия не имел, о чём она говорит, поэтому предположил, что это связано с её бывшим мужем.       — Прошу прощения?       Грейнджер взяла его за руки, глядя ему прямо в глаза.       — Рон, в ту ночь он ждал меня в нашей квартире. И… он должен был злиться, но он не злился. Он сказал, что Молли убедила его в том, что я вернусь. Она знала это, знала, потому что сказала об этом вам.       — Вероятно, так оно и есть. Не знаю, после того разговора мы с ней не виделись, — он не убирал руки, он вообще не шевелился, поскольку не понимал, что делать сейчас, в такой ситуации, когда этот разговор зашёл слишком далеко.       Гермиона сжала его руки, как будто бы пытаясь вытрясти из него понимание:       — Вот почему он запретил мне видеться с вами. Они с Молли решили, что это будет лучшим вариантом, учитывая, насколько жестоко вы ко мне отнеслись. И все эти запреты попросту потому, что они боялись, что в следующую нашу встречу вы расскажете мне всю правду. Боже, я такая глупая. За всем этим стояла Молли, а я и не подумала об этом.       Так вот почему она больше не вернулась. Северус не раз задавался вопросом, почему Гермиона этого не сделала: неужели он играл так правдоподобно? Но если ей сказали не возвращаться к нему и аргументировали тем, что это для её же блага, это имело смысл. Он бы сказал ей правду, если бы она вернулась, особенно после того, как Минерва ему устроила взбучку.       Снейп, держа девушку за руки, притянул её к себе.       — Если бы я на мгновение подумал, Гермиона, что всё обернётся таким образом, я бы никогда этого не сделал.       — Нет, я знаю, теперь это имеет смысл, — она не отстранилась от него. Просто покачала головой. — Мерлин, почему вы не сказали мне об этом несколько лет назад…       — У меня не было для этого причин. И когда вы вернулись в Хогвартс, даже тогда я считал эту идею не самой благоразумной, учитывая вашу, хм, грубость, — Снейп слабо ей улыбнулся, надеясь, что этот разговор пошёл им двоим на пользу.       Гермиона выдернула одну руку, потёрла ею лоб и поправила скатившиеся немного вперёд очки.       — Не могу в это поверить. Каждая вещь, слово и действие, всё было ложью.       — Как я могу всё исправить? Чем могу помочь?       — Поможете закопать труп Молли Уизли? — зло усмехнулась она. Неожиданное заявление.       — Не думаю, что в Азкабане вам придётся по вкусу, — ухмыльнулся в ответ Северус, не отпуская её руки.       — А кто сказал, что меня поймают? — улыбалась Грейнджер.       — Гермиона, — поддразнивал он.       Её лицо снова переменилось в эмоциях, и она положила руки обратно на колени. Северус не понял такого жеста, но ничего не сказал.       Гермиона на мгновение посмотрела на свои ладони, а затем снова на него.       — Я… я не знаю, что вам сказать, Северус. Вы причинили мне сильную боль.       — Я знаю, — тихий ответ.       — Вряд ли я смогу забыть ваши слова.       — Я знаю, — он приготовился к худшему и снова упёрся взглядом в пол. Именно здесь, в Хогвартсе, она снова пошлёт его к чёрту.       — Но я постараюсь, и, ради любви к Мерлину, не усложняйте мне эту задачу, — твёрдо заявила Гермиона.       Он посмотрел на неё так, словно у девушки выросла ещё одна голова. Она хотела хотя бы попытаться простить его. Снейп не верил в услышанное, сердце сделало кульбит.       — Не жду чуда, но буду очень признателен, — наконец, выдавил из себя он.       Грейнджер взяла его палочку и вернула её хозяину. Поднялась на ноги и наклонилась, помогая встать и Северусу. Он схватился за предложенную руку, глянув на неё снизу вверх, и на миг пришёл в замешательство.       Она обняла его. Крепко. Снейп спустя мгновение прижал её к себе в ответ, так, как будто больше никогда не хотел её отпускать.       Как Минерва узнала, что это сработает? Как бы то ни было, мне нужно отблагодарить её.       Позади Гермионы он заметил кучку сломанной мебели и мягко улыбнулся:       — Как считаете, нам следует прибраться здесь прежде, чем это увидит директриса?       — Северус.       — Да, Гермиона?       — Просто замолчите, — поддразнила она.       — Это я могу, — усмехнулся он.