Особенный

      Удар.       — Хватит!       Удар.       — Рон, остановись!       Удар.       — Нет, нет, малыш… Рон! Хватит!       Гермиона увернулась, рефлекторно спрятав живот в своих руках. Но Рон не останавливался, продолжая размахивать руками. Взгляд стеклянный — снова пьян.       — Только тронь меня! — зарычал он, схватил её за волосы и с силой швырнул в стену.       Она ничего не понимала, ведь всё до этого шло хорошо. Почему это случилось снова?..       Грейнджер повернулась к нему спиной в ту секунду, когда его нога чуть не задела её живот. Вместо этого удар пришёлся по позвоночнику. Она взвыла от боли, согнувшись вперёд, — одной рукой держалась за стену, другой — за живот. Рон снова пнул её, и Гермиона поняла, что не может сдвинуться с места.       — Рон, пожалуйста, прекрати, — плакала девушка, пытаясь достучаться до человека, который сейчас скрывался под маской алкоголя.       — Хватит рыдать, блядь, — рявкнул он, вцепившись в её руку и подняв на ноги, к своему лицу. — Хватит. Рыдать.       — Пожалуйста, прошу, остановись, ты причиняешь боль нашему малышу, — умоляла Гермиона, пытаясь защититься свободной рукой.       Его глаза сузились, ноздри раздулись.       — Это всё, что тебя волнует? Этот ёбаный ребёнок?       Рон кипел яростью, и ей нужно было срочно что-то придумать, успокоить его, пока он не сделал то, о чём потом непременно пожалеет.       — Рон, тебе ведь тоже не всё равно. Вспомни, что мы — семья! Пожалуйста, прошу тебя, остановись, пока ты не сделал ещё хуже.       — Мне, сука, всё равно, — швырнул её обратно на пол. — Лучше бы ты вообще не могла иметь детей! С чего мне вообще хотеть от тебя ребёнка, а?       Это всё говорит алкоголь, подумала Грейнджер, отступая.       Я должна уйти… Отойти на какое-то расстояние, пока он не успокоится…       Гермиона с трудом поднялась на ноги, развернулась и бросилась в спальню. Он споткнулся о ковёр в прихожей, давая ей достаточно времени, чтобы успеть закрыть и запереть дверь. Прислонившись к дереву, она закрыла лицо руками и заплакала.       Уизли барабанил кулаками по двери, ругаясь и угрожая, что свернёт ей шею, если она не откроет дверь.       Он не остановится, пока не убьёт меня…       Гермиона провела руками по животу, ощущая трепыхания малыша. Он только-только на этой неделе начал шевелиться. Почувствовав первый удар ножкой, она расплакалась. Была твёрдая уверенность в том, что это был мальчик.       — Гермиона, открой эту чёртову дверь, сейчас же! — снова закричал Рон, хлопнув по ней так сильно, что она слегка покачнулась.       Гермиона в панике оглядела комнату. Она должна была уйти, она должна была уйти, не ради себя, а ради своего сына.       — Я не могу этого сделать, — взмолилась она. — Я больше не смогу этого сделать.       — Да можешь ты всё, тупая ты сука! — воскликнул Уизли, и дверь снова покачнулась.       Куда же пойти… В Нору? Нет, Молли просто отправит меня обратно домой.       Гарри бы мне не поверил. Никто из Уизли не поверит.       Родители мертвы.       Куда я могу пойти? К кому?       Дверь снова подпрыгнула, дерево затрещало.       Неважно. Сейчас в любом месте будет безопаснее, чем здесь.       Гермиона направилась к окну — единственный выход из комнаты помимо двери. Она могла бы попытаться спуститься по решётке. Главное, быть осторожной.       Открыв створки, она вылезла наружу, и в этот самый момент дверь разлетелась на куски.       Рон схватил её за лодыжку, втягивая обратно.       — Куда, нахуй, ты собралась? — взревел он в ярости, повалив Грейнджер на пол.       — Рон, ты навредишь нашему ребёнку. Пожалуйста, мне нужно куда-нибудь уйти, пока ты не успокоишься, — выдохнула она, подняв руки вверх.       — Никуда ты не пойдёшь, — Уизли ударил её ногой, на этот раз не промахнулся — попал прямо в живот. От боли она перевернулась на бок.       Нет… Я должна выбраться отсюда.       Удары посыпались один за другим. Встав на четвереньки, Гермиона поползла в сторону — подальше от Рона и его ударов.       Деревяшки валялись по всей комнате, но она, не взирая на боль, ползла дальше.       Рон на секунду остановился, и Гермиона, воспользовавшись моментом, вскочила на ноги и бросилась прочь.       — Ты никуда не уйдёшь! — проревел Рон позади, послышался топот его ног по половицам.       Достигнув лестницы, Грейнджер ощутила на себе его руки.       Его гигантские кулаки хватили её за волосы, дёрнули назад и прижали спиной к стене.       — Хватит плакать, хватит убегать от меня, ты выводишь меня ещё больше, — зашипел он, упёрся руками в стену по обе стороны от неё и пнул изо всех сил. Удар снова пришёлся по её животу. Дышать стало невозможно, боль была просто невыносимой.       — Остановись! — задыхаясь, закричала она. Но Рон, казалось, даже не слышал её и продолжал избивать дальше.       Гермиона взвыла и снова попыталась бежать.       Он схватил её за блузку и потащил обратно.       — Ты ничего не стоишь. Я никогда не любил тебя, ты — моя самая большая ошибка. Чтоб ты сдохла.       — Рон, прекрати, пожалуйста. Отпусти меня.       — Ты так сильно хочешь убежать… так давай я тебе помогу.       Уизли отшвырнул её, и Гермиона, не найдя точки опоры, полетела вниз.       Удар.       Удар.       Удар!       Ударившись головой о перила, единственное, что могла сделать тогда Гермиона, — вытянуть руки вперёд, чтобы сделать падение как можно мягче. Она приземлилась лицом в пол у подножья лестницы. Лучше не двигаться. Если Рон подумает, что она потеряла сознание, то остановится. Грейнджер затаила дыхание и молилась, чтобы он не спустился к ней вниз.       — Наконец-то, — донеслось до неё. Уизли развернулся и вернулся в комнату.       До ванной комнаты она ползла очень тихо, боясь издать лишний звук. Если ей удастся провести время наедине с собой до тех пор, пока она не встанет на ноги, то потом получится и сбежать.       Гермиона медленно закрыла дверь, заперла её и села на пол.       Она описалась.       Руки мгновенно потянулись к животу. Позвоночник пронзила адская боль, она пискнула и тяжело задышала. Согнулась пополам, надеясь, что так станет легче.       И в ужасе уставилась на пол.       Это была кровь.       Кровь, кровь повсюду.       — Гермиона.       — Гермиона, ты должна проснуться.       — Гермиона!       Кто-то прикасался к её лицу, и это причиняло лишнюю боль. Это было очень больно.       Открыв глаза, Гермиона поняла, что она уже не в кошмарах прошлого. Она смотрела на Джинни. Точнее, пыталась, поскольку глаза практически ничего не видели.       — Слава Мерлину! Гермиона, ты должна оставаться в сознании.       Реальность нахлынула на неё новым ударом. Рон, Мария, башня, падение. Грейнджер попыталась вырваться, но Джинни удержала её за руку.       — Он попытается убить меня, — прошептала Гермиона.       — Больше нет, — тихо ответила Джинни и провела палочкой над её головой.       Раздались крики, которые привлекли её внимание.       — Убери Северуса оттуда, пока он его не убил!       — Мерлин, когда он стал таким сильным?!       — Крам, хватай его, я возьму его за руки!       Гермиона повернула голову, едва сумев разглядеть группу людей. Чёрное пятно, дико размахивающее руками и кричащее: «Я убью тебя».       — Северус, — прошептала она, рукой потянулась в его направлении.       — Тихо, он в порядке. Оставайся на месте. Она проснулась! — последнее предложение Джинни сказала очень громко, это предназначалось явно не для Гермионы.       — Она очнулась, она жива, Северус. Гермиона очнулась, — послышался голос Гарри. Грейнджер посмотрела на Джинни, сосредоточив внимание на рыжих волосах вокруг её веснушчатого лба.       Крики усилились, но держать внимание на реальности было всё сложнее и сложнее. Слишком много боли, очень много боли, повсюду.       Внезапно её приподняли и крепко прижали к груди. Что-то чёрное, пуговицы и запах мяты, шерсти… и тут она поняла.       Это Северус.       Гермиона схватила его, как будто он был её спасательным кругом. Она расплакалась и почувствовала очередные болевые волны на своём лице. Снейп крепко прижал её к себе. Девушка задрожала, её тело до сих пор остро реагировало на боль, напряжение и стресс.       Он пришёл за мной…       — Он хотел убить меня. Он убил моего ребёнка. Он убил его специально. Я так ждала вас, я так хотела, чтобы вы спасли меня. И вы пришли. Вы спасли, — плакала она, руками сжимая ткань его мантии.       — Я здесь, я рядом, — повторял Северус снова и снова. Его слова гремели ураганом внутри неё.       Она в безопасности. Воздух покинул её лёгкие, Гермиона расплакалась ещё сильнее и уткнулась искажённым болью лицом в грудь Снейпа. Больно, больно, больно, ничего, кроме боли, слёз и страха. Но Северус рядом, и этого было достаточно.       — Я не отпущу тебя, Гермиона. Не в этот раз, — прошептал он ей в волосы. Её бросило в дрожь от всего того безумия, которое сегодня успело произойти. Больше Грейнджер ничего не слышала: только их сердцебиение, его резкое дыхание и её собственное — тихое.       Северус начал понемногу от неё отстраняться, но она схватила, вцепилась в него, не желая оставаться одной.       — Всё хорошо, они помогут, всё хорошо, — повторял Снейп, отцепляя её пальцы от своей мантии. Она схватила его за руки, но Северус откинул их назад, положив её голову обратно на колени Джинни.       Его отсутствие казалось ощутимым. Гермионе хотелось позвать его обратно, но голос пропал. Она так устала…       А затем он взял её за руку и сжал.       Этого было достаточно.       Она сжала его руку в ответ и держала, не отпуская.

***

      Большую часть недели, которую Гермиона провела в больничном крыле, она не помнила. Её бодрствования были короткими, а реальность была похожа на сон.       Северус всегда был рядом. Это она помнила.       К ней приходили друзья и близкие, но Грейнджер даже не помнила, кто именно и что они ей говорили.       В Новый год она смогла встать с постели без головокружения. Снейп был рядом с ней, поддерживал за руки и следил за тем, чтобы она не упала. И как только Гермиона научилась ходить и понимать что к чему, то поняла, что произошло в те дни, пока она приходила в себя. Целый ворох информации, который требовалось переварить и принять.       В замке было тихо. Все вернулись домой, к своим семьям.       Северус спал, сидя прямо в кресле, с книгой на коленях. Откинув голову назад, он похрапывал, — громко, но это не раздражало.       Она выскользнула из постели и завернулась в халат, что лежал у изножья кровати. Хотелось хотя бы несколько минут побродить в одиночестве и обо всём подумать. А Северус пусть спит дальше.       Каменный пол оказался холодным, поэтому Грейнджер поспешила надеть тапочки, которые принесли ей Джинни и Гарри.       Тихо выйдя из лазарета, она направилась к своим комнатам. В замке никого не было, — за окном стояла глубокая ночь.       — Вы вернулись. Змееподобный человек сказал, что вы были тяжело ранены, — поприветствовала её Медуза — змеиные волосы задвигались, извиваясь вокруг лица. Все воины на фреске спали в своих лагерях: их битва была забыта крепким сном.       — Да, но мне нужно проверить Живоглота.       — О нём заботился ваш эльф.       Дверь открылась, и Гермиона вошла в свои комнаты. Её встретил кричащий кот, и на её лице отобразилась улыбка. Она наклонилась и взяла пушистого Живоглота на руки, взъерошив его мех.       — Знаю, знаю, но я ничего тебе не скажу, — заговорила с ним Грейнджер, садясь в кресло с котом на коленях. Тот мурлыкал, как мотоцикл. Она провела пальцами по его меху и тихо выдохнула.       Она должна была чувствовать облегчение, радость от того, что всё, наконец, кончилось. Но вместо этого накопилась куча вопросов, появилось больше сомнений, и в груди разрослась рана, которую даже магия излечить не могла. Для всех остальных Гермиона казалась счастливой, чтобы никто не переживал за её самочувствие и спокойно занимался каждый своим делом.       — Теперь есть только ты и я, — прошептала она Живоглоту. Тот одобрительно мяукнул, когда Гермиона почесала за его ушком.       Внутри всё потяжелело.       Одно дело думать, что человек, которого ты любил и обещал провести с ним всю оставшуюся жизнь, пытался тебя убить. Другое дело понимать, что он действительно делал это.       И та ночь не была случайностью. Рон делал это специально, специально убил их ребёнка.       Этот факт причинял такую боль, которая не была соразмерна ни с какой физической. Под каждым шрамом таилась эта боль. Те минуты ада, через которые раз за разом проходила Гермиона, не были сотворены под действием алкоголя. Рон не любил и жаждал её смерти.       Она всегда считала, что под его гневом и яростью скрывался близкий ей и любящий человек. Что он просто потерялся, заблудился. Гермиона старалась спасти его, думая, что он сам хотел этого. Но нет, не хотел.       Вся их жизнь оказалась ложью. Его доброта и тёплое отношение к ребёнку — полный фарс. Все осложнения, которые начались на ранней стадии беременности, возникли из-за его попыток убить малыша. Случайное пищевое отравление, случайно-просроченное зелье для беременных. Не несчастные случаи, а преднамеренный замысел этого монстра.       Которого любила Гермиона и потратила годы, пытаясь приручить, спасти и изменить.       Хотелось плакать. Но вряд ли для него внутри осталось место для слёз. У неё даже не было их для себя. Так или иначе, что было — то было. Ей просто не следовало возвращаться к нему после первого своего ухода.       Единственный мужчина, который, казалось, любил её, на деле ненавидел. И так было всегда. Рон женился на ней вряд ли потому, что хотел того, всё произошло под влиянием матери.       Дверь за её спиной открылась, и Грейнджер даже не нужно было поворачивать голову, чтобы знать, что это был Северус.       — Если вы хотели переехать в свои покои, могли бы сказать об этом мне.       — Я просто хотела подумать, — объяснилась девушка, поглаживая Живоглота.       Гермиона не слышала, как он отошёл от двери и направился к ней.       — Оставить вас наедине?       — Нет, можете остаться со мной, — предложила Гермиона, указав на кресло слева от неё.       — Хотите, чтобы я остался?       Грейнджер на мгновение задумалась. И пусть она ушла, чтобы побыть наедине с собой, это не значило, что она хотела быть подальше от Северуса. Ей просто хотелось найти более уединённое место.       — Да.       — Хорошо, — кивнул Снейп. Обошёл кресло и занял своё место подле её. Он взмахнул палочкой, разжигая в камине огонь, и откинулся назад.       Гермиона смотрела на пламя, наблюдая за огненными языками, прыгающими по дровам и медленно пожирающими их.       — Хотите поговорить или посидим в тишине? — спросил он спустя несколько минут молчания. Гермиона взглянула ему в глаза.       — Честно, я даже не знаю.       — Может быть, вам станет легче, если проговорите все свои мысли и переживания вслух?       Северус уже много сделал для неё, и она понимала, что он чувствует себя обязанным ей. Но обременять его не хотелось и грузить своими травмами — тоже.       — Не хочу вас напрягать.       Снейп отвернулся от камина и посмотрел на неё, вопросительно приподняв бровь. Его голос звучал тихо, но в нём ещё слышалась та твёрдость, которая означала одно: он был абсолютно серьёзен.       — Гермиона, если бы я хотел избежать, как вы говорите, этого напряга, то не пришёл бы сюда, к вам.       Эти слова заставили её задуматься. Верный себе, Северус Снейп никогда не делал ничего против своей воли.       Вернувшись к разглядыванию пламени, он откинул голову на мягкую спинку кресла.       — Даже не знаю, с чего начать. Так много всего произошло… — наконец, призналась Грейнджер, тоже переведя взгляд на огонь.       — Давайте я помогу вам?       Гермиона пожала плечами:       — Давайте попробуем.       — Что произошло в кабинете Маггловедения?       Её сердце остановилось.       На мгновение ей показалось, что она потеряла способность дышать.       — Я всё понимаю. Если для вас это сложно…       — Они обманули меня, — прошептала девушка. Его слова побудили её хотя бы попытаться доказать, что она способна справиться с этой травмой и всё рассказать. — Мария прислала мне письмо, будто бы она упала и ей требуется моя помощь. Я должна была тогда остановиться и подумать. Но вместо этого переживания за Марию взяли верх, ведь она… — Гермиона остановилась, слёзы, даже не задержавшись в уголках глаз, потекли по её лицу. Оказывается, их ещё было полно.       — Беременна?       — Да, беременна. Я побежала в класс. Призраки, как могли, пытались остановить меня, но я даже не слушала их.       — Ах, да, Кровавый барон что-то говорил об этом.       — Я пришла в кабинет, Мария лежала на полу. Я опустилась на колени рядом с ней, чтобы хоть чем-то помочь, но она быстро наложила на меня Иммобилюс.       Грейнджер замолчала, прикрыла глаза, как будто переживая тот момент заново. Она так и просидела некоторое время — в полной тишине. Северус не издавал ни звука, давая ей столько времени, сколько нужно.       — Они придумали, как провести Рона в Хогвартс. У неё было кольцо, которое превращало его в сову. В большую рыжую сову.       — Отвратительно рыжий и массивный? — Снейп перевёл взгляд с огня на Гермиону. Его глаза сузились.       — Да. Мария сказала, что она просила вас доставлять некоторые письма в совятню. И эти письма получал Рон. Они нас всех обвели вокруг пальца.       Северус тихо выругался и задумчиво потёр лоб.       — Вам так кажется. Не смотрите на меня, я не буду на вас. Так проще рассказывать о чём-то тяжёлом.       Гермиона кивнула, снова посмотрев на огонь. Так правда было проще.       — Рон в это время пил огневиски, а Мария рассказывала всё то, что происходило за моей спиной. Они… они встречались четыре года. Под её напором Рон начал пить и избивать меня ещё больше, чтобы я не выдержала и подала на развод, — в горле образовался ком, и ей пришлось вцепиться в кресло, чтобы хоть как-то сдержать себя в руках.       — Медленно вдыхайте и выдыхайте, — подсказал Снейп, не смотря в её сторону. Как будто он чувствовал её состояние. — Не понимаю, почему они вообще это затеяли, раз вы и так стремились к разводу.       Гермиона почувствовала, как по её лицу потекли слёзы, и покачала головой.       — Таков был их план с самого начала. Потом они поменяли тактику и оставили меня подле себя, чтобы жить за счёт моей зарплаты. Рон ведь тоже зарабатывал достаточно, куда девались его деньги?       — Затесался в огромных долгах, согласно «Пророку», и азартных играх, — тихо ответил он.       — Сейчас я это знаю, но тогда — даже представить себе этого не могла.       Болело до сих пор, жгло, — она была так слепа. Он так умело обманывал её.       Краем глаза Грейнджер заметила, как рука Северуса вздёрнулась к подбородку.       — Итак, в конечном итоге вы захотели покончить с этим, что, конечно же, угрожало их комфортному существованию. Но убивать-то зачем?       — Я ещё не закончила, Северус, — внутри всё сжалось. Вряд ли она сможет сказать это вслух.       — Простите.       — Потом я забеременела, — Гермиона с трудом сглотнула, сдерживая нарастающую истерику. — Я… мы не спали вместе, если только… если только он не брал меня силой. И я никак не могла его остановить. Всё дело было в алкоголе…       — Он специально пытался сделать всё, чтобы вы забеременели? — он напрягся, пальцами сжал подлокотники кресла.       — Нет! Нет, наоборот, он ненавидел меня за это, пусть и лгал, и пытался вести себя как порядочный супруг, — она заплакала сильнее. — Он травил меня, пытался избавиться от ребёнка с самого начала. Я этого не видела, думала, это всё — случайность, ведь он так заботился обо мне… Я думала… я думала, что теперь точно всё наладится.       На несколько минут Гермиона замолчала, задыхаясь, кашляя и пытаясь восстановить способность заговорить снова. На это потребовалось гораздо больше времени, чем она думала.       — Когда это не сработало, когда я попыталась уйти, Рон избил меня. Он бил меня по животу. Тогда я была на пятом месяце беременности. Мой сын только-только начал шевелиться внутри меня. Рон бил, бил и кричал. А потом сбросил с лестницы и подумал, что убил меня. По крайней мере, он на это надеялся.       Северус уже стоял на ногах, руки сжались в кулаки, и он принялся шагами мерить комнату. Она посмотрела на него и увидела всю суровость на его лице, глаза полыхали злостью. Грейнджер снова посмотрела на огонь, пытаясь удержать собственный страх в узде.       — Извините, я на минуту. Скоро вернусь, — и направился к выходу. Медуза, завидев его, открыла перед ним дверь.       Гермиона выдохнула, подтянула ноги к груди и посмотрела на Живоглота, лежащего на полу. Она опустила голову на колени и расплакалась, преследуемая воспоминаниями, но теперь в совершенно новом варианте: на фоне кричала Мария, приказывая Рону убить свою жену.       Через несколько минут Снейп вернулся с двумя флаконами. Один был пуст. Он, казалось, немного успокоился, и Гермиона ощутила исходящий от него аромат успокоительных зелий. Вытирая глаза, она окинула его быстрым взглядом.       — Приношу извинения. Если вы готовы продолжить, я выслушаю вас сейчас гораздо внимательней и без излишних эмоций.       Было в этом что-то странно-трогательное. Он был так зол, что решил воспользоваться успокоительными и выслушать её историю до конца. Видимо, её жизнь действительно была настолько ужасающей.       — На чём я остановилась?       — На том моменте, когда мистер Уизли сбросил вас с лестницы, — ответил Снейп сквозь стиснутые зубы.       Гермиона закусила губу и кивнула:       — У меня случился выкидыш. Я сидела одна, в запертой ванной, и это… это было ужасно. Я пыталась спасти его… он был таким маленьким, — Грейнджер взглянула на свои дрожащие руки. Она ещё помнила, каким маленьким он был.       Из неё вырвались душераздирающие рыдания, и она снова уткнулась лицом в колени.       — Даже представить не могу, что вы тогда чувствовали, — прошептал Северус. — Уверен, вы сделали тогда всё, что было в ваших силах.       Она кивнула, всё ещё уперевшись лбом в колени.       — Да, и я сделала: я ушла, пока не стало слишком поздно. Но если бы я сделала это раньше, мой сын был бы жив.       — Мы не можем изменить прошлое, по крайней мере, уже не можем.       — Я должна была догадаться, — всхлипнула Грейнджер, качая головой.       — Давайте лучше вернёмся к тому, что вам тогда наговорила Мария. Что ещё они вам рассказали?       — Рон сделал это, потому что Мария тоже забеременела. Она хотела убедиться, что мой сын не будет представлять для них никакой угрозы. И ей также хотелось убрать с дороги и меня. Она сказала Рону напиться до одури и убить меня. Он думал, что у него всё получилось, но каково было удивление на его лице, когда Рон на следующее утро увидел меня живой, — очередная волна слёз, ещё одна волна боли. Его извинения, его мольбы о прощении — всё это было ложью. — К тому времени, когда я набралась достаточно смелости, чтобы сбежать, она… они решили, что я должна умереть. Когда я пришла сюда, Мария стала отправлять Рону информацию обо мне и о том, что я тут делала. Я думаю, он знал, что я буду в Хогсмиде, ещё до того, как об этом ему рассказал Невилл.       — Похоже на то. Я должен принести ему ещё одно извинение, — Снейп махнул рукой в сторону огня.       Гермиона была поражена этим откровением: Северус так легко принимал свою неправоту. Это что-то совершенно новое.       — Поскольку мы работали с ней вместе, Мария знала обо мне всё. Невилл рассказал ей всё о браслетах, думая, что тем самым защищает меня и помогает в этом Марии. Она понимала, что всех в этом замке обводит вокруг пальца, даже вас. Они знали, что рано или поздно Рон проберётся в Хогвартс. Они планировали это: он проломит мне голову, а затем сбросит с башни, выставив это всё в таком свете, будто я совершила самоубийство.       — Но они потерпели неудачу, — прошелестел Северус сердито, но в то же время уверенно.       — То, что было потом… всё как в тумане. Я знаю, что он избил меня, а потом скинул за перила башни, но как я оказалась на коленях у Джинни? — она вытянула ноги вперёд и посмотрела на Снейпа. — Всё, что я помню, как я увидела вас, а затем полетела вниз.       — Я вас поймал, — в ответ посмотрел на неё Северус.       — Как? — удивлённо спросила Грейнджер, откинувшись на спинку кресла.       — Всех Пожирателей смерти учили летать без метлы. Это сделало нас намного сильнее и проворнее. Мистер Поттер поручил нам с Люциусом начать обучение авроров этому навыку. К счастью, я смог пролететь под вами, прежде чем мы оба упали на землю.       — Вы спасли мне жизнь, — ахнула она и, всё осознав, прижала руку ко рту.       — Да, — кивнул Снейп. В уголках его губ появился намёк на улыбку.       Вот она, причина, по которой он её спасал. Теперь Северус мог освободиться от бремени долга, ведь всё это время он чувствовал себя обязанным ей за свою когда-то спасённую жизнь. Снейп постоянно твердил об этом, тогда, несколько лет назад. Даже после того вечера, когда он потребовал, что она взяла свою плату и ушла вон, он всё равно чувствовал этот груз.       — Думаю, ваш долг уплачен в полном объёме.       — Что вы… — по лицу Северуса было видно, что он понял, что Гермиона имела в виду. — Грейнджер… Гермиона, вы ведь знаете, что я… я спас вас далеко не поэтому.       Гермиона отвернулась от него, кусая губы. Руками она снова обхватила колени. Пальцами она держалась за край мантии, скручивая её в трубочку.       Ей не хотелось вспоминать тот вечер, когда они виделись последний раз. Не хотелось думать о его словах и о том, как они до сих пор эхом отдавались в её костях. Ничего не ответив, Грейнджер отвернулась от Снейпа и уставилась в стену.       — Гермиона, думаю, мне пора извиниться перед вами, — услышала она его слова и протянула руку, даже не посмотрев в сторону Северуса.       — Не надо.       — Почему? — требовательно спросил он.       — Не говорите о том, что сожалеете о сказанном. Вы знали, что говорите, каждое слово вы произносили чётко и ясно. И я вам не поверю, если сейчас вы скажете, что это не так. Я была глупой девчонкой, вы правы. Вы были правы во всём.       — Гермиона… я… — начал было Снейп, и ей пришлось снова прервать его.       — Я не хочу это слышать!       Он резко встал.       — Тогда, я думаю, мне уже пора.       — Я тоже так думаю, — сквозь слёзы прошептала Гермиона.       — Оставлю успокоительное на вашем столе.       — Спасибо.       — Не за что, — коротко и отрывисто, а потом он и вовсе вышел за дверь.

***

Гермиона, Я слышала о произошедшем! С тобой всё в порядке? Это правда? Мерлин, мне очень жаль. Если тебе вдруг что-то понадобится от меня или «Ежедневного пророка», только дай знать. Пожалуйста, скорее поправляйся! Твоя подруга, Ромильда

      Гермиона села за свой стол и взяла перо. Она уже сбилась со счёту, сколько писем получила за последнее время. Все спрашивали о её здоровье и о том, что случилось. Она понимала, что если ей хочется наконец-то обрести покой, то придётся сделать громкое заявление. И никак иначе.       И Грейнджер написала о том, как её жизнь буквально развалилась на части.